Запятнанное золото / Tarnished Gold

Как он и рассчитывал, новость о его появлении мгновенно разносится по всему Дворцу. Сплетни цветут пышным цветом в каждой заклинательской школе, и естественно Ло Бинхэ постарался это использовать для собственной пользы. Все видели, как среди бела дня его ввели в ворота, словно благородного героя, мужественно страдающего от кровоточащих ран. А ведь он не просто какой-то неизвестный заклинатель — он ученик горной школы Цанцюн, да еще и считающийся мертвым. Одного этого достаточно, чтобы у всех зачесались языки. Без сомнения, он представляет огромный интерес, и все наперебой пытаются угадать, какие лакомые секреты скрывает его история. Даже находясь в лечебнице, он демоническим слухом улавливает некоторые догадки. Впервые за пять лет вновь приходится притворяться человеком: морщиться, когда обрабатывают раны, и лежать неподвижно, словно от усталости. Теперь получается гораздо лучше. — Наверное, он специально разыграл смерть, чтобы сбежать из Цанцюн, — предполагает кто-то. — Должно быть, над ним жестоко издевались, раз пришлось пойти на такое. — Ничего подобного, его совершенно точно похитили демоны, — безапелляционно заявляет другой голос. — Это объясняет все! А все это время он пытался вырваться из царства демонов. — Да нет, его точно изгнал сам владыка Цинцзин! А потом всем наврал, что ученик погиб, чтобы никто ни о чем не спрашивал, — утверждает третий сплетник — Что такого мог сделать этот храбрый юноша, чтоб заслужить такое бесчеловечное наказание? Все знают, насколько безжалостен и беспощаден Шэнь Цинцю! Ло Бинхэ доставляет особое удовольствие предположение, обвиняющее Учителя. Пока целители пыхтят над его ранами, он развлекается, придумывая способы распространить именно эти сплетни. Его демоническое наследие надежно скрыто от посторонних глаз, жестко удерживаемое железным контролем. Целители не замечают ничего необычного. В это самое время его удостаивает посещением сам глава Дворца Хуаньхуа. Это неожиданно, но он вполне допускал вероятность подобного визита. Конечно какой-то раненый заклинатель — слишком мелкая сошка для визитов самого главы Дворца. Однако нельзя сказать, что это совсем уж нелогично. Горная школа Цанцюн и Дворец Хуаньхуа — такие же партнеры, как клан Ша и клан Мобэй. Постоянно пытаются превзойти или подставить «союзника», вечно обвиняют друг друга во всех смертных грехах, выкатывая бесконечный список взаимных обид и претензий. Ло Бинхэ обнаружил, что в некоторых аспектах демоны и люди исключительно схожи, хоть ни одни, ни другие ни за что этого не признают. Только демоны вели себя гораздо честнее, не скрывая своей мелочной мстительности. Вся разница. Так что теперь глава Дворца Хуаньхуа заполучил предположительно мертвого ученика Цанцюн и должен решить, что же с ним делать. От щедрот отправить подарок союзничкам, сделав их должниками? Или выгнать на все четыре стороны умыв руки? Или… Конечно все зависит от ситуации. Именно ее собирается оценить глава Дворца. Ло Бинхэ узнает о его прибытии еще до того, как тот появляется, и по тому, как замирают шепотки, сменяясь тишиной и волной почтительных приветствий. Закрыв глаза, он представляет, как фигуры в золотых одеждах склоняются, точно подсолнечники перед солнцем. Он открывает глаза и рассматривает вошедшего. Ему приходилось слышать, что главу Хуаньхуа величают «Старый Глава Дворца», словно это официальный титул, но ни в одном голосе не слышал и тени пренебрежения или непочтительности. Теперь Ло Бинхэ, кажется, понял почему. Глава стар (самый старый бессмертный, какого ему довелось увидеть), но, осененный ореолом мудрости и опыта, несет свой возраст с достоинством. Волосы его серебрятся сединой, но стан строен, как у юноши; кожа покрыта морщинами, но светится тонким сиянием, выдающим обладателя золотого ядра. Взгляд ясный, испытывающий, выдающий недюжинный ум — возраст отнюдь не туманит его разум, напротив, добавляя проницательности. Говорят, бессмертные заклинатели стареют в десять раз медленнее обычных людей. Если это правда, то сейчас перед Ло Бинхэ самый старый человек, какого он когда-либо встречал. Чего же ему только не довелось увидеть в своей жизни? Чего не довелось испытать? Ло Бинхэ начинает понимать, что «Старый Глава Дворца» — исключительно уважительное обращение, ведь его возраст — впечатляющее достижение, а не немощь. Старый Глава разодет в золото, как и остальные обитатели дворца, хотя, без сомнения, его одеяния самые дорогие. Ворот и края рукавов сплошь покрыты искуснейшей филигранной вышивкой с вкраплениями драгоценных камней. На пальцах тяжелые золотые перстни, а рукоять меча украшена вычурным узором и позолочена. Кажется, он вот так запросто таскает на себе целое состояние. Все поворачиваются к сияющей золотом фигуре, величаво вплывающей в комнату, и склоняются в поклоне, нестройно бормоча почтительные приветствия. Глава Дворца принимает их как должное, спокойно озирая присутствующих, пока его взгляд не останавливается на Ло Бинхэ. К этому моменту Ло Бинхэ уже переодет в чистое белое чжуни, приличествующее пациенту, кровь смыта, а раны плотно перебинтованы. Ему тепло и хорошо, и он прикладывает массу усилий, изображая раненого, измученного человека, благодарного за то, что остался в живых. Нужно выглядеть непритязательно, при этом вызывая глубокое сострадание. Проще говоря: неопасно. По выражению лица Старого Главы можно подумать, Ло Бинхэ — неупокоенный дух, выползший из могилы ради мести. Глава школы явно ошеломлен — шок и неверие с быстротой молнии сменяются на его лице и тут же исчезают, оставив Ло Бинхэ лишь изумленное воспоминание. «Что это было? — Ло Бинхэ уверен в том, что видел. — И что это значит?» Старый Глава Дворца приближается к нему: лицо бесстрастно, но взгляд с каким-то голодным интересом впивается в лицо Ло Бинхэ, прослеживая каждую черту и словно выискивая что-то. — Глава Дворца, — целитель, занимающийся Ло Бинхэ, склоняется в глубоком поклоне. — Это юноша, найденный на берегу реки Ло? — Старый Глава Дворца продолжает сверлить Ло Бинхэ взглядом. — Да, глава Дворца, — подтверждает целитель. — Раны опасные, но не смертельные. Этот ничтожный уверен, что при необходимом уходе он полностью поправится. — Хорошо. Оставь нас. Целитель без колебаний повинуется, оставляя Ло Бинхэ наедине со Старым Главой Дворца. Так. Хорошо. Это жизненно важная часть плана. Именно сейчас он должен произвести наилучшее впечатление, заложив основу для последующего присоединения к Хуаньхуа. Если же ему не удастся… Глупости! Конечно ему все удастся. Неудача неприемлема, поэтому все получится. «Он видит тебя насквозь, — шепчет внутренний голос. — Демонов ты можешь принудить сражаться с тобой и за тебя, но тут совсем другое дело. Это — праведный заклинатель. Стоит ему посмотреть на тебя, как он сразу увидит, что ты из себя представляешь, и тогда он…» Ло Бинхэ нетерпеливо и яростно отбрасывает эти мысли. Сейчас не время и не место. Он должен сосредоточиться. — Глава Чен, — произносит Ло Бинхэ, поняв, что Старый Глава Дворца не собирается начинать разговор. Тот все еще не отводит от него испытывающего взгляда. Ло Бинхэ, абсолютно уверенный в надежности собственной личины, ловит себя на том, что непроизвольно проверяет течение ци и безотчетно сжимает кулаки, убеждаясь в отсутствии когтей. — Этот ничтожный Ло благодарит вас. Если бы ваши ученики не спасли меня, не знаю, что бы со мной случилось. Старый Глава Дворца моргает, наконец-то перестав буравить его взглядом. Он продолжает смотреть на Ло Бинхэ, однако более не пытаясь, словно содрав взглядом кожу, разглядеть внутренности. Уже легче. — Не стоит благодарности, юноша, — произносит Старый Глава, одаряя его теплой, приветливой улыбкой. Взгляд сей однако улыбки не отражает, оставаясь слишком испытывающим и доставляя некоторое беспокойство. Ло Бинхэ понимает: невозможно достигнуть положения главы одной из четырех сильнейших заклинательских школ, распахивая душу перед первым, свалившимся как снег на голову заклинателем школы соперничающей. Это он тоже обдумал заранее: как вся эта история будет воспринята главой, заклинателями и учениками Дворца Хуаньхуа, да и всем остальным заклинательским миром? Ему предстоит запастись терпением и медленно наращивать силы, прежде чем, заручившись поддержкой и приобретя высокий статус, сбросить маску, демонстрируя истинное лицо. А это, в свою очередь, означает, что он должен отнестись с величайшим вниманием к каждой детали, выстраивая картину для окружающих. Какие предположения они сделают, о чем догадаются, в чем заподозрят? Естественно, он также задумывался: а что если глава Дворца решит, что школа Цанцюн специально подослала Ло Бинхэ? Ло Бинхэ не думает, что отношения между школами столь враждебны, чтобы засылать друг другу шпионов, однако было бы довольно глупо сбрасывать со счетов подобную возможность, тем более учитывая подозрительные обстоятельства, сопутствующие его возвращению из мертвых. Случайно или намеренно он появился здесь? Может, он что-то задумал? Можно ли ему доверять? Соответственно, ответы на эти вопросы таковы: намеренно, да, ни в коем случае. Ло Бинхэ жизненно необходимо, чтобы у Старого Главы Дворца не возникло и тени подозрения по поводу его истинных намерений. Нельзя допустить, чтобы ложные выводы Главы Дворца оказались неблагоприятны для Ло Бинхэ. Он должен заставить Старого Главу поверить, что все связи между ним и Цанцюн окончательно и бесповоротно разорваны. И не имеет никакого значения, что это чистая правда. Старый Глава открывает рот, и Ло Бинхэ настраивается ответить на любой вопрос. Он давно отрепетировал все варианты ответов вплоть до малейшего колебания голоса и готов ко всему. Однако вместо того, чтобы спросить, что же случилось на Собрании Союза Бессмертных или почему за все эти годы он не сделал ничего, чтобы разубедить мир заклинателей в своей смерти, Старый Глава спрашивает: — Твое имя. Откуда оно взялось? — Мое имя? — ошарашенно выпаливает Ло Бинхэ, хлопая глазами. — Ло, — поясняет Старый Глава Дворца, не углубляясь. — …Матушка назвала меня так, — медленно отвечает Ло Бинхэ, решив сказать правду. Нет никакой причины лгать, даже если вопрос настораживает. Это что же, Старый Глава светскую беседу с ним ведет? Или пытается усыпить бдительность? — Скромная прачка. Младенцем она нашла меня плывущим по реке Ло и усыновила по доброте душевной. У нее не было собственного имени, и она взяла имя реки, соединившей нас. — О, — произносит Старый Глава Дворца. — Ясно. Как трогательно. — Она всегда была добра ко мне, — продолжает Ло Бинхэ. Все любят почтительных сыновей, но, тем не менее, это правда. Она оставалась первым и последним человеком, проявившим к нему искреннюю доброту, и он никогда ее не забудет. — Я уверен в этом, — вежливо соглашается Старый Глава. — И почему же ты не вернулся в школу Цанцюн? Вероятно, вопрос должен выбить его из колеи подобно пощечине, но Ло Бинхэ облегченно переводит дух. Наконец-то все идет как и ожидалось. Он слегка опускает голову, сгорбив плечи и отведя полный боли взгляд в сторону, произносит: — Они… — сглатывает, — они… не желают меня там видеть, Глава Чен. Чистая правда. Они никогда не желали видеть его там. Это он упрямо продолжал выполнять свои обязанности, буквально выцарапывая время для тренировок между колкой дров, тасканием воды и получением колотушек, словно если он будет упорствовать, то может быть, однажды, они наконец-то решат, что он заслуживает места среди них. Примут его, дадут ему шанс доказать… Доказать, что он один из них, что может быть полезным и нужным. Серьезно, это ж надо было быть таким дураком. Шэнь Цинцю и весь пик Цинцзин ни одной секунды не притворялись, что считают его одним из них, и никогда даже не намекали, что это когда-либо изменится. Он просто отказывался смотреть правде в глаза. Ладно, сейчас Старый Глава Дворца должен поинтересоваться, почему же его не желают видеть и что же он натворил. Вместо этого тот, с минуту помолчав, кладет руку на плечо Ло Бинхэ. Просто дружеское участие. Первая реакция Ло Бинхэ — вырваться. Уж очень давно никто не касался его доброжелательно. Атаки тварей Бесконечной Бездны, жестокие поединки в царстве демонов, удары когтей Ша Хуалинь, которые он переносил не моргнув, доказывая, что достоин ее непреходящей верности — ничто из этого не было доброжелательным. Напряженное шестое чувство абсурдно ожидает, что лежащая на плече рука сейчас вцепится, разрывая мышцы и круша кости… Ничего подобного не происходит. Ло Бинхэ заталкивает эти чувства как можно глубже, игнорируя, что чуть не потерял контроль от дружеского похлопывания по плечу. Он обращает к Старому Главе взор, исполненный такой отчаянной беззащитности, какую только может изобразить, словно ища поддержки и наставничества. — Они не представляют, от кого отказались, — твердо произносит Старый Глава. — Я помню тебя на Собрании Союза Бессмертных. Ты показал себя доблестным бойцом и благородным человеком, защищая адептов Хуаньхуа, как собственных братьев. Учитывая чудовищный хаос и катастрофические последствия того Собрания, ты, вероятно, так и не узнал, что занял первое место, обойдя всех остальных. Даже моего собственного ученика Гунъи Сяо. Ага, значит, Гунъи Сяо тоже участвовал в том Собрании и Ло Бинхэ обошел его! Все видели, кто вписал свое имя в верхнюю строку, оставив Гунъи Сяо болтаться внизу. Нельзя сказать, чтобы Ло Бинхэ расстроился. Ло Бинхэ застенчиво смотрит в пол, изображая смущение столь откровенной похвалой. — Это… это было делом чести — прийти на помощь вашим адептам, глава Чен. Разве можно было иначе? Любой на моем месте поступил бы так. — Не будь так уверен, — со снисходительной иронией много пожившего человека произносит Старый Глава Дворца и, посерьезнев, добавляет: — Если горная школа Цанцюн отказывается выполнять свой долг, заботясь о судьбе собственного ученика — это пятно на их репутацию. Дворец Хуаньхуа с удовольствием примет на себя брошенные Цанцюн обязательства. Оставайся у нас. Я обещаю, мы оценим твои таланты по достоинству. Ло Бинхэ позволяет потрясению от столь неожиданного предложения отразиться на лице: — Вы… вы имеете в виду… — Становись учеником Хуаньхуа, — твердо произносит Старый Глава Дворца, глядя прямо в глаза. — Последние пять лет Цанцюн отказывались признать тебя не иначе как мертвым. Раз так, они не посмеют оспорить наше решение. Если ты для них мертв, значит, они отказались от притязаний на тебя. Это… довольно неожиданно. Конечно стать учеником Хуаньхуа — изначально было частью плана, однако Ло Бинхэ не ожидал, что это будет так… ну… Запросто? Он вообще-то думал, придется сделать хоть что-то, доказывая собственную полезность. Преодолеть их недоверие и скептицизм или срежиссировать несколько ситуаций, в которых с блеском продемонстрирует собственное мастерство. Убедить их захотеть его принять. И вдруг — место ученика Хуаньхуа буквально бросают к его ногам. Ло Бинхэ ожидал, что потребуются хоть какие-то усилия, и сейчас здорово ошеломлен полным отсутствием сопротивления. — Это, — Ло Бинхэ позволяет голосу сорваться. Быстро опускает голову, скрывая выражение лица, и несколько раз прерывисто вздыхает, словно возвращая самообладание. Вновь поднимает взгляд, в котором теперь в равной степени смешались боль, удивление и уязвимость. — Глава Чен столь великодушен. А ведь он даже не знает, почему Цанцюн не желает этого ничтожного ученика… Старый Глава Дворца нетерпеливо отмахивается, и Ло Бинхэ замолкает. — Ло Бинхэ может поведать обо всем этому мастеру, когда будет готов, — снисходительно произносит Старый Глава. — Дворец Хуаньхуа славится великодушием. Тебе стоит этим воспользоваться. Ло Бинхэ перестал верить в великодушие примерно тогда же, когда и в бескорыстие. Тут явно кроется что-то еще, даже если всего лишь глупость. И тем не менее, предложение слишком выгодно, чтобы отказываться. — Тогда… этот ученик докажет, что достоин столь неслыханной щедрости, — Ло Бинхэ добавляет решительности голосу, а лицу — преданности. — Такой настрой делает тебе честь, юноша, — Старый Глава Дворца тепло улыбается. — Благодарю вас, глава Чен, — Ло Бинхэ кланяется почтительно, как только возможно, не вставая с постели. — Этот ученик вечно будет вам благодарен за доброту. Старый Глава Дворца удовлетворенно улыбается: — Можешь звать меня Учитель. --------------------------- Первую ночь в новом статусе ученика Хуаньхуа Ло Бинхэ проводит в кровати лечебницы. По крайней мере его тело. Лишь стоило телу погрузиться в сон, как он открыл глаза в Царстве снов. Его окружает безжизненное пространство, усеянное острыми обломками скал, способными рассечь плоть даже при легком прикосновении. Над головой бескрайнее черное небо, скрывающее в бесконечной мгле огромных голодных тварей. Тут нет ни солнца, ни луны, ни звезд. Слабый свет исходит лишь от потока раскаленной добела лавы. Каждый вдох смердящего тухлыми яйцами воздуха мучительно обжигает легкие. Леденящие кровь вопли слышны совсем близко — кругом рыщут чудовищные твари в алчном поиске добычи, чтобы растерзать и сожрать. Они уже учуяли его запах. Он весь покрыт кровью и пеплом — его руки, кожа, волосы, язык… Он в Бесконечной Бездне. Он в собственном сне. Он может это контролировать. Ло Бинхэ закрывает глаза и делает глубокий вдох. Выдыхая, он одну за другой устраняет неприятные детали. Отвратительный вкус во рту — раз; слой грязи, покрывающий все тело, волосы, одежду, глубоко въевшийся под когти — два; отравленный воздух и тварей бездны — три. Когда он открывает глаза, пространство вокруг и близко не напоминает Бесконечную Бездну. Он снова во дворце Хуаньхуа, на той самой площади, куда ступил, впервые пройдя в ворота. Над головой прекрасное голубое небо, кругом зеленеют ухоженные сады, легкие наполняются благоуханием. Дворец сверкает золотом — чистый, цветущий, нетронутый, лишь нежное журчание ручья нарушает тишину. Шум и суета испарились, будто только вчера существовавшая империя была спокойно и мирно освобождена от людей. Огромное королевство для одного! — Тебе так нравится это место? — произносит за спиной демон снов, старейшина Мэнмо, деликатно нарушая спокойствие сна. — Первое, о чем ты подумал? Развернувшись, Ло Бинхэ обнаруживает довольно озирающегося Мэнмо. Когда они познакомились, демон представлял из себя жалкий клочок лилового тумана, но сейчас старый паразит высосал из него достаточно энергии, чтобы постоянно поддерживать устойчивый облик. Предсказуемо вполне себе привлекательный: возраст — среднее между Старым Главой Дворца и главой Цанцюн Юэ Цинъюанем, длинные волосы подернуты сединой, пурпурные глаза окружены тонкой сеткой морщин. Шелковое воздушное одеяние стелется по земле. И если бы это не было во сне — моментально бы испачкалось. — Все равно это будет мое, — отвечает Ло Бинхэ. — Привыкаю. Мэнмо хмыкает, и Ло Бинхэ ощущает легкое, чуть заметное прикосновение к разуму, когда тот лениво скользит по его свежим воспоминаниям. Ло Бинхэ непроизвольно сдвигается, пряча те воспоминания, которыми не желает делиться с демоном — в основном личные мысли. Ничего особо важного. — Смотрю, они уже пляшут под твою дудку, — ухмыляется Мэнмо. — Красотки вешаются на тебя, тот пустоголовый старикан облизывает как любимого внука — все идет по плану, а? — Это только самое начало, — заявляет Ло Бинхэ. Все прошло гладко, но слишком рано почивать на лаврах. Он не может себе позволить небрежности или излишней торопливости. У него есть обязательства перед демоническими кланами; сделки, которые нужно выполнять; план, который необходимо осуществить. — Что нового в Царстве демонов? — Все нормально, — сообщает Мэнмо. — Твой ручной ледяной демон слишком занят, пытаясь пережить очередную попытку дядюшки его укокошить — дела семейные, знаешь ли. Однако Хуалинь, та хваткая малышка, тесня клан Рен и одновременно отвлекая собственного папашу, отлично справляется сама. Клан Фа… Демон снов сообщает новости, а Ло Бинхэ слушает, в то же время про себя повторяя основные этапы плана, словно список. Стать старшим адептом. Стать главой Хуаньхуа. Покорить вершину Тяньи. Завоевать храм Чжаохуа. Сравнять с землей Цанцюн. Заставить Шэнь Цинцю на это смотреть. Заставить его умолять о пощаде. Пока что все. Что дальше, решит потом. В одном он точно уверен: пощады не даст. Конечно это грандиозные планы и высокие цели, но достигнуть их не так уж и сложно. Просто шаг за шагом, кирпичик за кирпичиком выстраивать собственный успех. Путь к трону Императора Трех Миров начинается с первого шага — позиции старшего адепта Хуаньхуа. Для этого он должен сместить теперешнего главного адепта. Ло Бинхэ его подставит, предаст, затмит и превзойдет во всем. Путь к уничтожению всех и каждого, когда-либо причинившего ему зло, к становлению высшим правителем, которым никто не посмеет пренебрегать, начнется с того, что он просто разрушит жизнь Гунъи Сяо. Стоит вспомнить, что ему уже приходилось делать, так станет понятным, что перечисленное не составит особого труда.