Рождественская сказка

      Они с Элисон договорились сходить на маникюр ещё неделю назад. В приют только к полчетвёртого, поэтому Эндрю может себе позволить сделать ноготочки в десять утра. Элисон же, которая не привыкла в выходные вставать раньше одиннадцати, вся обнылась два дня назад, когда они только записывались. Ну а когда ещё? Это единственное свободное воскресенье у обоих.       Встретиться друзья решили сразу у салона, а не чтобы кто-то за кем-то заезжал. В любом случае Элисон опаздывала уже минут на -дцать. За время ожидания Эндрю успел: купить и выпить кофе, половить языком снежинки, послушать сплетни про какую-то Элен, позакатывать глаза на раззяву, который не видел, куда идет, вот и врезался в Миньярда, расстегнуть куртку «потому что жарко» и застегнуть её «потому что холодно», порисовать на снегу и обматерить всех существующих и несуществующих богов за то, что именно ему выпала участь ждать Элисон Рейнольдс! В конце концов Эндрю уселся в свою черную «Мазератти» — убейте его кто-нибудь! — а ровно через секунду розовый «гелик» Элисон замер рядом.       В итоге он снова вылез из машины, закатывая глаза.       — Смотри аккуратнее, а то глаза так и останутся, — прощебетала несносная язва, подходя к Эндрю и приобнимая того за плечи. — Привет, коть.       — Ты чего так долго-то?       — Пробки.       Ясно. Коротко и лаконично, что ещё сказать. Элисон нажала на кнопку на своих ключах, закрывая машину, и Эндрю последовал её примеру.       Затем друзья проследовали-таки в салон красоты и совершили привычный ритуал из снятия курток и подтверждения записи к двум мастерам, а после облюбовали диванчик у дальней стены в холле.       Элисон закинула ногу на ногу, положила сложенные руки на колени, повернулась к Миньярду и выжидающе на него уставилась.       Эндрю поднял бровь, как бы спрашивая, что ей от него нужно? Девушка склонила голову и хитро улыбнулась. Эндрю вопросительно качнул головой, а подружка захлопала глазками. Не выдержав загадок, он отвернулся. Элисон громко и недовольно цокнула, и Эндрю затылком почувствовал, как та закатила глаза, а после — уже физически, — как его ущипнули за руку. Он повернулся, всем своим видом выражая недовольство, но как-то по-детски, хотя Элисон будто бы и не обратила на это внимания.       — Рассказывай, — вполголоса заговорщицким тоном потребовала Элисон.       — О чем?       — О том парне.       — Каком «том парне»?       — Ну о том рыженьком, который в твоей машине сидел.       Эндрю сразу же понял, что та говорит о Ниле.       — Ты когда нас увидела?       — Тут я задаю вопросы, пупсик, — она щелкнула его по носу, но все же ответила. — Вчера. Мы с Рене гуляли и заметили вас, но тревожить королевскую особу не стали.       — Какая честь.       — Благодари богов.       Эндрю не ответил, тут к ним подошла хостес и пригласила в зал. Они как раз проходили мимо стойки, где можно было записаться «на реснички», татуаж всего, что можно, и к парикмахеру, когда Эндрю посмотрел на Элисон, шедшую впереди, потом на сопровождающую, и с вороватым видом шагнул к вазочке с конфетами. Девушка-регистратор посмотрела на парня с озорством, украдкой оглянулась — на них никто не обращал внимания, — и кивнула, мол, делай, что задумал. Эндрю схватил горсть мятных леденцов и спрятал в карман. Сообщница хитро улыбнулась, подмигнула и показательным жестом «застегнула» себе рот. Эндрю благодарно кивнул, приложив палец к губам, развернулся на пятках и поспешил за девушками. На ходу он достал из кармана конфетку и тотчас незаметно подкинул в карман другой сотруднице. Элисон пихнула его локтем в бок, на что Эндрю скорчил рожицу и показал язык.       Войдя в комнату, они сели за столики, где их уже ждали мастерицы. У одной волосы были чернее ночи, а у другой едва не пламенели. Брюнетку Эндрю мысленно окрестил Угольком, а вторую, что сразу же занялась Элисон, — Огоньком.       Вообще, привычка давать всем прозвища зародилась ещё в детстве. Точнее не сказать, но, кажется, примерно лет в семь. Помнится, его тогдашний друг как-то прокартавил:       — Инте’есно, а кто этот дядька? — Мальчики посмотрели на угрюмого типа, который, держа под мышкой ободранного кота, шарился в мусорке.       — Бомж? — предположил Эндрю, засовывая руки в карманы разноцветных шорт.       — Ну… — протянул друг и повернулся к Эндрю. — Слушай! А вд’уг он богатый, но наб’ал… э-эм… этих, как там?.. А, к’едитов, да, их самых. И это, бездомным стал?!       — Или проиграл все в карты.       — Ага, и тепе’ь он — котоноситель! Давай так его называть? — с горящими глазами предложил друг.       — Почему? Может, лазальщиком?       — Ну, он кота де’жит. А почему «лазальщик»? Потому что в мусо’ке?       — Ага.       Ни на каком прозвище они тогда не остановились — в разгар диспута в них больно запульнули мячом какие-то пришлые хулиганы.       Пока Эндрю отвлёкся на воспоминания, Огонёк пошла что-то взять, а Уголёк повернулась к ней. Эндрю они не видели, поэтому он достал из кармана ещё одну конфетку и закинул в коробку с лаками. Элисон закатила глаза, Эндрю отзеркалил. Элисон «парировала» с ещё большей экспрессией. Эту «перепалку», которая, к слову, могла длиться даже час, прервала севшая на своё место Уголёк. Как оказалось, она принесла новую базу, потому что начатая упаковка заканчивалась.       Они выбрали дизайн: Элисон — бело-желтый, а Эндрю — обычный чёрный матовый. Спустя примерно полчаса Элисон прервала молчание:       — Кстати, ты так и не ответил на вопрос. Кто тот парень?       — Просто новый знакомый, — устало выдохнул Миньярд и на секунду прикрыл глаза. В голове сразу же возник образ Нила, спокойного и сосредоточенного за написанием картины. Это воспоминание казалось донельзя тёплым и по-домашнему уютным. Будто протянешь руку — и оно сразу утянет в свои объятия, взъерошит волосы и нальёт горячего шоколада. Эндрю открыл глаза в непонимании, чего же ему не хватает? Компании Нила или же это приступ дефицита тактильности, который можно утолить и с Би?       — Просто знакомый или всё же твой новый очень близкий друг? — спросила Элисон, дождавшись, когда Эндрю вылезет из своих мыслей.       — Просто хороший знакомый, — как ни в чём не бывало сказал чистую правду Эндрю.       — Он точно адекватный?       — Да.       — Он может тебе как-то навредить? Ты точно чувствуешь себя в безопасности с ним?       — Нет, не может. Да, всё хорошо. Он просто-просто знакомый, мы недавно познакомились, не волнуйся, — успокаивающим тоном сказал парень.       — Хорошо. Но помни, что мы с Рене рядом и ты всегда можешь к нам обратиться, — приняв всё это, смирилась Элисон, но… плечи, как были, так и остались напряженными.       В следующий раз они заговорили только в кафе за порцией мороженого.       — Как там Рене? Ты не обижаешь её? — Эндрю наставил на неё ложечку и прищурился.       Элисон отзеркалила и протянула:       — Не-е-ет… — она оглянулась, а после с заговорщицким тоном прошептала: — Она уже давно продана в рабство.       Эндрю нарочито вскинул брови, выпучил глаза и открыл рот, всем своим видом изображая шок, а Элисон откинулась на спинку дивана и захохотала.       Они ещё немного посидели в кафе, а после и погуляли. Эндрю, расслабленный и довольный, поехал домой собираться в приют.