* * *
По налоговым документам предприятие миссис Сэндвич действительно проходило как «швейная мастерская». Ведь лондонские власти не разрешали держать бордели таких масштабов. — Я не знаю, бывали ли вы ранее в подобных местах, мистер Фелл, — успокаивающе говорила Мэгги, которая, конечно, сама не ходила по подобным местам. — Но, в общем, вы ничему не удивляйтесь, договорились? В окрестностях Сохо Азирафаэль был единственным существом старше десяти лет, для которого слово швея не имело подтекста. — Конечно. Они завернули за угол, и показалась вывеска «MODEL». Кривые зеленые буквы у входа побуждали «быть храбрым» и убедительно просили «не приходить парами». Они поднялись по ступеням. Ритмичная музыка нарастала. Деревянная дверь мягко прокатилась на петлях. Азирафаэль сделал шаг в полутемную гостиную и оторопело застыл. В приглушенном свете и дурманящем аромате благовоний сидели, общались, прохаживались молодые девушки. Поцокивали по паркету высокие каблуки. В смуглые ягодицы врезалось белье: леопардовое, расшитое блестками, облепленное белым ангельским пухом. Азирафаэль сильно моргнул в надежде, что от этого что-то изменится, и вновь уставился на зал. Девушки остались обнаженными. Одна из них, изящно уперев руку в бедро, обернулась, явила лицо, сокрытое карнавальной маской с кроличьими ушами, и двинулась на Азирафаэля. — П-прошу прощения! Он попятился. Его ободряюще подтолкнули в спину Мэг с Мюриэль. Азирафаэль вцепился в проем и застрял на пороге. Кроличья девица продефилировала в опасной близости, обдав его ароматом духов. Блестящие темные глаза за маской разглядывали гостя снисходительно, с любопытством. — Милая, могу я увидеть миссис Сэндвич? — осознав, что дело — труба, Мэгги мягко отодвинула мистера Фелла и взяла роль переговорщика в свои руки. — Она занята с клиентом, — ответила ушастая дива. — Вот как. Нам срочно понадобился белый лак. Можем воспользоваться? Если что, это по просьбе Мэгги из магазина пластинок, миссис Сэндвич в курсе… Дива махнула направо. — О’кей. Гляньте в гримерке. Всем неуклюжим и неуместным отрядом они направились куда сказано. Азирафаэль отодвинул шторку. — Эм… здравствуйте, — обратился он к женщине с вызывающим макияжем. — Мне сказали, здесь можно… — …накраситься? — швея зубасто, с хитрецой, улыбнулась, словно поняла какой-то его стыдный секрет. — Ты по адресу, джент-мен. Заходи. — А, м-м, спасибо. Азирафаэль настороженно посеменил внутрь. Мэг с Мюриэль остались глядеть из-за шторки. — Присаживайся, сладкий. Он нервно опустился в кресло. Сплел руки в замок и стиснул до боли. Вновь разомкнул, растер колени. Его окружили новые девушки. Одна присела на подлокотник, и прямо у его лица покачнулись налитые груди, готовые выпрыгнуть из корсета. Кто-то уже разминал ему плечи. Шею обернули перья, и подбородок пощекотали кончиком боа. Азирафаэль вздрогнул, решительным жестом отодвинул руку, сжимающую перьевой шарф: до завидного белый, без единого темного перышка. — В первый раз, да? — сочувственно спросила грудастая дама. — Мужчины всегда так стесняются краситься! Хотя нет ничего плохого в том, чтобы проявить свою истинную натуру. — Ну че, стартуем с тональника? — спросила другая, уже берясь за инструментарий. — Нет! — дернулся Азирафаэль. — Я… я боюсь, вы неправильно меня поняли. Мне просто… нужен, э-э, лак. Обычный. Необычный. Белый. Вот. — Полный мэйк тебе, знач, пока что зашквар? Ну как хочешь. Рука с длинными красными ногтями протянула ему под нос пузырек. Азирафаэль с благодарностью схватился за подношение и, поколебавшись, спросил: — Не могли бы вы выйти? Не хотелось бы показаться грубым, но… …не мог же он раскрывать свои крылья перед людьми. Швеи совсем не обиделись. Заухмылялись друг другу загадочными улыбками и выкатились всей стайкой, попутно шушукаясь. — Вы тоже, — попросил Азирафаэль заглянувших Мэгги и Мюриэль. — Могу попросить немного личного пространства? Лица пропали за шторкой. Он был готов поклясться, что Мэгги усмехнулась! Она, что, думает, он… И как его еще от неловкости не развоплотило? Воровато оглядевшись, Азирафаэль с осторожностью развернул крылья. Опасливо открыл флакон, прикусил кончик языка и мазнул густым лаком по черному пятну в основании пера. Белая масса сокрыла позорную темень. Азирафаэль выдохнул. Повернулся к зеркалу и критически осмотрел себя со спины. На правом крыле, сзади, тоже наметилась чернота. — Боже мой. Что он вообще творит? Он Верховный Архангел, архистратиг Небесного Воинства… …и, самое главное, как до того заднего пера-то добраться! Азирафаэль через плечо завел руку за спину. Пальцы отчаянно проехались поблизости от предательского перышка. Попробовал снизу… Нет, так он попросту вымажет лаком все крылья. Он потянул крыло вперед, на себя. И все равно нужная часть — за спиной. Сменить бы форму… Вот только чудесная метаморфоза явно привлечет внимание свыше. Глубоко вздохнув, Азирафаэль собрался с силами и позвал: — Мю… Стоп. Мюриэль звать нельзя. Пускай она ангел, демонстрировать перед ней перья рискованно: с такой чернотой. Мюриэль могла его сдать, несмотря на всю наивную добродетель. Точнее, именно по наивности и добродетельности она бы его и сдала. Делать нечего. Он болезненно сморщился и с неохотой проблеял: — …Мэгги, не могла бы ты подойти? — С радостью, мистер Фелл! — только этого ожидая, впорхнула в гримерную Мэг. — Ох. У вас… крылья? Отрицать было глупо. Азирафаэль забегал глазами и обреченно признался: — Мне нужна помощь с покраской.* * *
Проследив за тем, как мистер Фелл с Мюриэль скрылись обратно в «A. Z. Fell AND Co», Мэгги несколько принужденной походкой подобралась к столикам у кофейни. Там ждала Нина. — Ну и с чего к нам внезапно вернулся мистер-Джейн-Остин? — Я не вполне уверена, что это было… что-то вроде косметического ремонта, надо полагать. Нина одарила ее странным взглядом. — Он казался обеспокоенным, — замяла тему Мэг. — Я волнуюсь за него. Ощущение, будто бы мистер Фелл… я не знаю. Нина мрачно кивнула. — Меня не заметил. Обычно он подбегал поздороваться. Мистер Фелл на их памяти был вдохновленным, радостным и воздушным, как ребенок в ожидании шоколада. Наивный и мягкий, любящий всех вокруг… ангел. — В нем ощущается тяжесть, — пыталась разложить свои впечатления Мэгги. — По правде, я думаю, он в беде. — И в этот раз этот… Кроули ему не поможет. Подруги переглянулись. Два месяца назад они пережили одну злополучную ночь, а на утро Фелл и Кроули оба исчезли. После того, как, по настоянию Нины, должны были друг перед другом раскрыться, нормально поговорить. — Думаешь, они не помирятся? — с сожалением спросила Мэгги. В то утро что-то явно было не так. — Я не знаю, — отрезала Нина и покачала головой. — Это их отношения. Их дело. Протянулась натужная пауза. С подтекстом «мы не должны в это лезть». — …но мы не можем не лезть! — взорвавшись, воскликнула Мэгги. Мистер Фелл был добрым, начитанным и обходительным джентльменом, исправно прощавшим арендную плату. Ценил ее пластинки, а в мире мало кто их ценил. Что не менее важно, он напоминал Вискерса, ее почившего кота. — Нельзя просто взять и оставить его одного. Вискерс, бывало, делал вид, что прыгнет на полочку сам, но на деле хотел, чтобы я его подсадила. Да и… они с мистером Кроули как-то вмешались в наши отношения, так? Нина метнула в нее острый взгляд исподлобья и скептически уточнила: — Что конкретно ты сейчас предлагаешь? Напомню, в их мире есть демоны, Рай, взрывающиеся нимбы и еще куча этих… странных непостижимых вещей. «…вроде черных перышек в ангельских крыльях», — мысленно закончила Мэгги. Вслух же сказала: — Потому надо позвать того, кто в этом всем разбирается.* * *
Когда-то связаться с мистером Кроули было просто. Он сам объявлялся на Уикбер-стрит, по-хозяйски крутился в книжном, перехватывал стакан в «Грязном ишаке», мог подымиться на тротуаре… В уличную панораму вросла его винтажная «Бентли». Теперь же парковочная разметка Сохо вздыхала спокойно. «Бентли» почти ее не шугала. Лишь пару раз подкатывала к книжному, опускала стекло: дать хозяину коротко переговорить с Мюриэль, — и отправлялась в неизвестность. Кроули не хотел лишний раз травить себе душу. И так натравился за гланды. Он впал в апатичное какое-то отшельничество. Наплевал на всех и на все — почти что на все: были книги Азирафаэля. Об их сохранности он и осведомлялся у Мюриэль. Дни лились в ночи, крутились обратно в раздражающе светлые утра, носились кругами, как хомяк в колесе. Таяли в едкой скорости под колесами «Бентли». Разбивались краткими залпами алкогольных забытий и возвращались свежими, новыми и безрадостными, чтоб ночью опять распахнуться первородной космической глубиной. В ночи зарождалась Вселенная. Ему ли не знать. Потемневший океан трав рассекали две параллельные колеи. Зарывшись бампером во влажную землю, «Бентли» обдавала луг теплом, запахами бензина и горячего металла. Потрескивал капот. Разжаренный двигатель медленно остывал. Кроули припал к бутылке виски, крупным глотком протолкнул в горло щиплющее пойло, откинулся на крышу «Бентли» и проехался по капоту скрипнувшими подошвами. Он надирался. Опять. А фабрика звезд продолжала работать. Впрыскивала в звездные карбюраторы порции водорода и гелия, пробивалась светом сквозь необъятные пространства вакуума, чтобы собраться в рисунки созвездий над головами людей на Земле. Там, далеко, неслись по орбитам планеты; застыли в растянувшемся на века взрыве сверхновые. Блестели корками мерзлого азота ледяные гиганты и обливался дождями из плавленого железа раскаленный Беллерофонт. Весь этот хор сливался в единую космическую гармонию. Кроули не слышал ее, но ощущал каждой частицей своего существа. Масштаб и величие космоса обнажали его одиночество. Он разорвал связи с Небом. Разорвал связи с Адом. Был изгнан — или сам себя изгнал — из хрупкого маленького мирка, где умудрился вляпаться в чувство. Кроули не боялся встать перед лицом бесконечности, пусть даже голым и в одиночку. Он только мучился скисшей болью и тосковал, и тоска ела очень злым ядом. — Эй, ты! Он рывком поднялся, уперся дном бутылки в колено, сорвал с себя очки и, сщурив слезящиеся глаза, всмотрелся в звезды. Звезда мигнула в ответ. — Да, ты! — Кроули пьяно ткнул в ее сторону пальцем. — Ты, противно сверкучая! Ты по-омнишь, как все начиналось. Большой взрыв, и… ба-бах!.. — голос сорвался. — А ведь была чудесным ребенком! Теперь посмотри! Посмотри на себя, чем ты стала! Стыдоба… Кроули сделал большой глоток, скривился. — Вы… Он развел руками, и бутылка виски едва не выскользнула из пальцев. — Вы все — провальный проект. Всего… на шесть тысяч лет. Для людей, — вымолвил он с отвращением. — Вас создали, чтобы их развлекать. И сейчас это развлекалово ни черта не стоит. И ты ни черта не стоишь. Пустая, напрасная… бесполезная… и скоро все кончитесь, и никто… вас никто не спасет! Идите вы к черту! Бутылка гулко хлопнулась о землю. От хлопка вздрогнул Эрик — посланец Преисподней. Демон пригнулся, припал грудью к земле и робко подполз. Трава шелестела, выдавая его перемещение. Но Кроули не прислушался. С яростью разочарованного родителя ругал он Вселенную, пока внутри его жрало одиночество, ничуть не приглушенное выпивкой. Эрик вынырнул из травы рядом с «Бентли», вытянулся в полный рост и выцепил из рожек-кудрей налипшие семена. Цель его визита распласталась на крыше автомобиля. Посланец знал: надоедать Кроули опасно для оболочки. Но если он вернется ни с чем, риск будет тот же… Потому он поглубже затолкал инстинктивный ужас, развернул письмо и скороговоркой выпалил: — Мастер Кроули! Доводим до вашего сведения, что в данный момент открыты вакансии в следующих отделах Ада: искусительный, финансовый, делопроизводственный, приема заявок, регистрации грешников… Пьяное тело на крыше медленно поднялось. Посланец присел от страха и затараторил еще торопливее: — …ввиду-нехватки-кадров-полагается-амнистия… — Я уже говорил… — с величавой ленцой Кроули водрузил на нос черные очки. Над раскрытой ладонью зародилось красное свечение — сплелось языками пламени в гудящий огненный шар. — …а-также-ежегодный-оплачиваемый-отпу… — Катись. К. Дьяволу!!! — рявкнул Кроули. Огненный шар впечатался в грудь посланца. Демон рассыпался черной пылью. С искаженным от гнева лицом Кроули наблюдал, как рыжими огоньками в траве стлевали останки праха. Этот был пятнадцатый за последний месяц. Или за полтора? Или за три? А, все равно. Под градусом время растягивалось, как кусочки налипшей жвачки. Он кинул взгляд на бутылку. «Талискер» расплескался и успел впитаться в землю. Кроули уже думал чудом вытянуть его обратно из почвы, но резко затормозил. Иглами в позвоночник впились колебания темного поля. Как ни пытались скрыть себя визитеры из Ада, он раз за разом их засекал. Не мелкая сошка. Теперь пришла сама Шакс — княгиня Преисподней. — Кроули, — с укором окликнула та. — Может, ты наконец прекратишь развоплощать моих подчиненных? — Как только ты прекратишь их ко мне посылать, — буркнул Кроули. — Я. Не. Заинтересован. Понятно? Не обсуждается! — Ты мог бы пригодиться в Аду. У нас нехватка кадров. — Плевать. Да и вообще… — он скривил бровь. — Куда ваши кадры девались? Не помню такого, чтоб все отделы открыли вакансии. — Выбирай себе должность и возвращайся, — сварливо отрезала Шакс. Душок от ее присутствия растаял в тишине луга. Кроули фыркнул и завалился на спину. Чтобы Шакс за ним бегала и умоляла вернуться? В Аду явно творилась какая-то муть. Но это его не касалось.* * *
Была бы воля Шакс, она бы ни за какими зазнавшимися отступниками не носилась. Ни в коем случае. Но в сложившейся ситуации… Раздался демонический вскрик. Что-то горячо взбулькнуло. Приемную Преисподней напитала душная сернистая вонь. …не было выбора. Стуча каблучками, она свернула в коридор, напитанный зловещим опаловым полумраком, и заглянула в кабинет: с этого жалкого закутка стартовали отделы заявок и кадров. Пышноволосый Фурфур ожидающе вперился в нее мертвым задолбанным взглядом. — Сколько? — без церемоний спросила Шакс. Сколько еще демонов засосало, пока ее не было? — Сотня. Две. Больше, — равнодушно-задолбанно отозвался Фурфур. Какие-то месяцы назад она поражалась, почему этот мерзавец не дал ей легион демонов для атаки на чертов букшоп. Невзирая на разрешение самого Вельзевула! Теперь же все ясно. Фурфур ей не врал. У них действительно воцарился адский кадровый голод. — Темный Совет все молчит? — А что они могут? — пожал плечами Фурфур. Ничего. В гнилой системе никто не мог разобраться, что, к дьяволу, происходит. — Х-м. Она резко развернулась и вышла. Превозмогая страх, спустилась на смотровую площадку перед гигантским кипящим желудком — областью Аваддона. С придонных выгребных ям сорвались вонючие пары гейзеров, и бурленьем откликнулась лава из трещин пещеристых стен. Когда Шакс вошла в ряды руководства, ей дали знать: это история не вчерашнего дня. Все началось, незаметно и потихоньку, четыре года назад. После неудавшегося Апокалипсиса — «ну или когда-то тогда». Когда-то тогда, когда юный Антихрист пошел против отца… Ад стал засасывать своих демонов. Не по воле кого-то из высших, нет. По своей собственной древней воле. Впервые с начала времен Преисподняя ожила. — Что ты хочешь? — шипела Шакс в раскаленное дыхание пустоты. — Что тебе нужно? Он их не убивал: в Аду вообще мало кто умирает, он создан для вечных мук. Ад забирал их и переваривал. Чаще мелких, легко заменяемых. Точнее, их было бы легко заменить, если бы они не пропадали десятками тысяч. Пропадали сюда. С черных просмоленных сводов бесконечными гроздьями свисали липкие коконы. За багровыми жилами пульсировало желчно-золотое свечение. Стенки бугрились: внутри бесполезно пихались, захлебывались, насквозь переваривались захваченные демоны. Один кокон лопнул. Вниз плюхнулось нечто в отвратительной слизи, кое-как раскорячилось, отряхнуло длинные ломкие лапы. Взревело и подняло пленку век с разнородья насекомоидных глаз. Шакс брезгливо поморщилась. Это была саранча.