Убей меня, если любишь

Три дня назад — Не осталось богов, которым можно верить, — так сказала Джессика в тот день, когда они с Локи встретились в храме, оба — в ужасе после слов отца. — И правды тоже не осталось. Хочешь добиться чего-то обманом, действуй. Локи развернулся и направился к выходу из храма. Лицо его не выражало почти ничего, ни ярости, которая сжимала его сердце особенно сильно в последнее время, ни боли после разговора с отцом, ни растерянности, в которую ввели его внезапные слова поддержки от Джесс, — слишком хорошо он притворялся. Девушка вновь осталась наедине со своими мыслями. Она перевела взгляд с двери на ближайшее изображение Одина, посмотрев Всеотцу в глаза. Ей показалось, что это не фреска, а живой человек, верховный бог стоит прямо перед ней. Картинка начала расплываться, проваливаясь в темноту, и только образ Одина оставался четким, он надвигался на нее, а лицо его становилось трехмерным, все больше походя на живое. Джесс еще точно не знала, что такое Сон Одина, но даже оттуда он, видимо, мог добраться до нее через изображение. — Не бойся, — обратился Один к Джессике и продолжил, не ожидая ответа, потому что она замерла, боясь даже дышать. — Не трать время на эмоции, я… не могу долго поддерживать ментальный контакт, тяжело… Прости меня, дочь. Девушка остановившимися глазами смотрела на него. — Я напугал тебя там, в Тронном зале. Я ведь прекрасно знал, что Локи подслушивает каждое слово. И твоя рана… ты умна и давно не ведешься на слова. Так было нужно, чтобы твой страх был настоящим. Для Локи. «Я ничего не поняла, но ладно» — подумала Джессика. — Я люблю обоих своих сыновей, но Локи… Он умнее нас двоих, и его коварство… он не убивает своих демонов, он подкармливает их. Он сын Лафея, должно быть, эта ненависть у него в крови. Уже глядя на него в детстве, я знал, что рано или поздно я постарею и ослабею, а его силы как раз достигнут расцвета. — Он вовсе не такой. Просто зол на весь мир, и это вина твоего воспитания. А что ей было терять? еще одна возможность хотя бы высказать все, что думает, тем более Всеотец был совсем не таким, как тогда, когда объявил ей, что ее ждёт смерть, сейчас он будто действительно искренне пытался подобрать слова, чтобы Джессика его услышала, и в глазах — сожаление. — Все делают ошибки, дочь. — Как ты недавно выразился, у меня нет права называться твоей дочерью. Один покачал головой и усмехнулся. — Забудь всё, что было сказано в Тронном зале. — А может быть, мне забыть еще и то, что ты бросил меня умирать на несколько веков посреди Вселенной?! Видел, что со мной было, видел, и ни капли… не то что помощи, а хотя бы, не знаю, отцовской жалости. Слова Одина разом закрыли Джессике рот. — Ты все это время была здесь, дома, в Асгарде. На эти сотни лет я погрузил тебя в симуляцию реальности. Что-то вроде ложных воспоминаний. Думаешь, я позволил бы своей родной дочери пройти все круги ада по-настоящему? Все, начиная с того момента, как ты увидела тот сон, и заканчивая тем, как ты появилась перед своими братьями в Йотунхейме, было ложью. Все вокруг погрузилось в кромешную тьму. Должно быть, Джессика так резко выдохнула, что пламя свечей перед ней погасло, но она не видела этого, полностью занятая ментальным диалогом с Всеотцом. «Так вот, почему мне в начале было больно, и тело меня слушалось не так, как всегда, в ту ночь, когда я впервые трахалась с Локи, — мысль была такая приземленная по сравнению с остальными, что девушке захотелось нервно захохотать. — Это был мой первый раз…» — Тысячелетие назад я понял, что нужен запасной план. У меня всегда есть план, дочь, и я рад, что вижу в тебе такую же черту. Тор должен был стать моим наследником, Локи я забрал из Йотунхейма в политических целях, но когда понял, что ничего не получится, начал использовать его присутствие как психологический маневр для его брата, я уже говорил тебе. — А потом велел забыть все, что сказал до этого. Один улыбнулся. — Ну, не совсем все… Хорошо, что ты следишь за каждым моим словом. Так вот, Джессика, если за появлением Тора стояла любовь, за появлением в Асгарде Локи — жалость, смешанная с расчетом, то за твоим появлением — только расчет, тебя я именно создавал, преследуя цель. — Приятно слышать. А почему понадобилось… ну, чтобы меня рожала смертная? — Это единственное мое решение, которое Фригга не разделяла и наотрез отказывалась поддерживать. Я никогда не пойду против воли женщины, которую выбрал в жены. Все делалось с ее ведома, но без ее участия, она… слишком мудра, чтобы влезать в это. А женщины Митгарда очень подходят для… Внутри у Джесс все перевернулось. — А против моей воли, значит, запросто?! — заорала она, и непослушная слезинка, вторая за последний час, потекла по щеке. Она редко позволяла себе искренне плакать. — Пять веков, почти пять, продержать меня непонятно где, внушать кошмары, украсть у меня даже право на нормальную жизнь, как ты мог, почему?! Всеотец смотрел на нее, пожалуй, устало. — За сегодняшний день мне довелось выслушать сразу две истерики от двух своих детей, — сказал он, когда Джессика прокричалась и замолчала, быстро вытирая слезы резкими движениями сжатых кулаков. — Что ж, я заслужил это. Я сказал тебе правду, я не был готов к правлению Асгардом, и когда вы появились… было понимание, что делать, но мудрости еще не было. Я наделал ошибок, одна история тянет за собой вторую, и их, так или иначе, нужно исправлять и доводить до конца. Джессика, послушай меня. Внимательно, — он протянул руку и погладил ее по голове. Девушка не почувствовала прикосновения, только тепло, но все равно отстранилась. — Я решил сделать работу над ошибками, которые допустил в воспитании обоих сыновей, но вмешалось это проклятое пророчество, и вышло… то, что вышло. Жестко, может быть, но действенно. Ты всю жизнь видела одну лишь жестокость, и что теперь тебя сломает? Ты всегда была одна, и никто не помешает тебе принять решение. Ты сталкивалась со столькими проблемами, и теперь ты умна и много чего знаешь о мире, причем о том мире, где есть вечная угроза, а не просто о его географии и физике. Ты столько раз рисковала жизнью, что теперь опасность для тебя — привычное дело, и ты умеешь наслаждаться тем, что имеешь. Да, большинство подобное воспитание сломало бы, но не дочь Верховного бога. И я не внушал тебе готовые, как ты выразилась, кошмары, ты всегда выбирала варианты действий сама. Настоящий правитель должен иметь железный стержень, и я воспитал его в тебе. Джесс не стала шутить про свою ассоциацию со словом «стержень», сказала лишь: — Не называй психологическое насилие воспитанием. — Единственное, ты озлоблена, тебе не хватает милосердия и человечности. Мне пришлось выпустить тебя раньше, чем планировалось, и намного. Новая симуляция проработала бы твои травмы. Жаль, что пришлось разбудить тебя раньше, ты исчерпала все плохое, что было тебе отведено, но еще не прикоснулась к хорошему. Но мы займемся этим в реальности, дочка. Времени у нас хоть отбавляй. — О чем ты говоришь? — Тор годится на роль правителя, но не сейчас. И пускай усвоит, что некоторые необдуманные действия и слова ведут к ошибкам, которые нельзя исправить. Кроме того, он действительно прогневал меня, а я тоже живой и имею право на эмоции. Он не готов. В будущем он, может, и захочет вернуть себе трон, тебе следует опасаться, но сейчас ставка не на него. Еще на престол претендует Локи. Причем претендует так, что совершенно не видит рамок морали и адекватности. Он мог бы быть более полезен в политике, чем его брат, но я не допущу его до власти после того, что он задумал. Сейчас я примерно представляю, что у него на уме. Если его не остановить, в крови бесконечных войн утонут все девять миров. — Почему не убьешь его? Отнял у меня полжизни, жизнь приемного сына ломал своими политическими планами и отношением к нему с самого начала, а добить нас обоих… брезгуешь ты, что ли? — Отец, поднявший руку на своих детей, не может быть Верховным богом. Вселенная существует не в хаосе, в ней есть неписанные законы. Это худший из грехов. — Я тебя ненавижу, — искренне сказала Джесс. Голос Одина вдруг стал холодным, и слова звучали, как приказ. Даже старый и больной, он оставался истинным правителем. — Дослушай, Джессика. Локи прекрасно знает, что сам до меня не доберется, поэтому и втянул тебя в свой план. — Ты смеешься, что ли? Я слабее даже Локи, не то что тебя. — Ты заблуждаешься. Сила в тебе есть, я знал, что делаю, но как ее раскрыть, я действительно не имею понятия. А вот Локи… Наши дети всегда совершеннее нас. Каким-то образом он связан с войной, которая назревает между Асгардом и Йотунхеймом. Это входит в мои планы. Пускай разрушит Йотунхейм, продолжит то, что не закончил я — сейчас мне самому это уже не под силу, и моей ошибкой было оставить этот мир существовать. И главное, очень надеюсь, что Локи и правда придумает, как открыть в тебе магию. Наверное, при этом сам же обожжется первым, это неважно. Так или иначе, я уверен в том, что он задумал нехорошее, и после этого ему не место не то что на троне — в самом Асгарде. А тебя он, полагаю, если еще не втянул в свою игру, то скоро это сделает — но я думаю, это уже произошло. Отчасти для этого я был так категоричен в Тронном зале — настраивал тебя против себя. Так ты согласишься, подберешься к Локи поближе, узнаешь, чего конкретно он хочет, и когда придет пора, дашь мне знать. — Какой резон мне быть твоей крысой, если я могла бы без всех этих игр действовать вместе с Локи? — Власть, дочка, — Один произнес первое слово со вкусом, будто это было осязаемой ценностью, которую он держал в руках. — Ты ее получишь. — Если уж на то пошло, я могла бы на месте разобраться с Локи, да и забрать себе Асгард, а ты будешь беспомощно лежать в своем глубоком сне и слышать, как тебя убивают. — А кто сказал тебе, что я сплю? Один смотрел на нее свысока. — Я бы никогда не бросил Асгард, даже если бы был на пороге смерти. Я контролирую ситуацию, но хочу позволить ей дойти до пика своего развития, чтобы все встало на свои места. Йотунхейм падет от рук Локи, сам Локи покажет свое истинное лицо, Тор необдуманной беготней в Митгарде окончательно убедит меня в том, что я все же вырастил не лучшего правителя, а просто хорошего воина, а ты… ты раскроешь свои силы, проявишь себя с лучшей стороны, спасешь меня и всех вокруг, и народ Асгарда примет свою будущую королеву. Глаза Джесс широко раскрылись, но она сказала не то, чего ожидал Всеотец. — Это не шахматная партия… — Все вы пешки. Смирись, не нужно концертов. Из сотен возможных вариантов в своей придуманной реальности ты всегда выбирала идти по головам, и сейчас ты обвиняешь меня в этом же? — Я не преследовала цель, я выживала. Зачем тогда нужна я, раз ты можешь в любой момент пробудиться из своей комы? — Я должен увидеть своими глазами, что ты на моей стороне. И что я прав относительно сыновей. Подтолкни Тора на глупость, я должен увидеть, как он сломается. Помоги Локи, и я хочу услышать детали его безрассудного замысла от него самого, причем лично. А теперь подумай, если ты не поможешь мне, кем будешь? Локи не подпустит тебя к Асгарду, когда все закончится, — если, конечно, ему под силу справиться с Ледяными великанами и все действительно пройдет по его плану. Будешь снова блуждать по Вселенной, только на этот раз в реальности? Очаруешь Локи и станешь его женой, — Один презрительно искривил губы. — Народ не допустит того, чтобы Асгардом правили брат и сестра, которые выносят на всеобщее обозрение свой брак. Да и Локи не станет долго делить власть с кем-то еще. Убьешь Локи? Держу пари, ты найдешь в нем идеального партнера, если еще не нашла. Вы хорошо друг другу подходите, если смотреть через призму психологии. Не сможешь. Даже если так, переломишь свои чувства, сядешь на трон. А потом Тор найдет способ вернуться сюда, а на данном этапе он сильнее тебя, и конец твоему правлению. Только я могу сделать так, чтобы корона перешла к тебе по закону. Ты выполнишь то, о чем я прошу, потом мы спокойно справимся с войной и беспорядками, ты поживешь в Асгарде еще тысячелетие, и я выращу ту силу, которую найдет в тебе Локи, до невероятной. Представь, Асгард — лучший из миров, и тебе будут доступны все его блага, а ты будешь моей единственной и любимой дочерью, практически неуязвимой и могущественной, а потом я спокойно отправлюсь на Вальгаллу, и ты получишь все это, корону, Асгард… Всеотец видел, что Джесс качает головой. Он потерял терпение и наклонился к ней, глядя прямо в глаза. — Не сделаешь, как я хочу, займешь место Локи во дворце — вечная роль второго плана на фоне Тора, зависть и озлобленность… либо отправишься вон из Асгарда. Не думай, что так уж сильно здесь нужна. Я предлагаю, а не прошу. Да, без тебя мне будет сложнее контролировать происходящее, но я приду в себя и буду править еще долгие годы. И раз вам с Локи так нравится идти против воли отца, я сделаю царя из Тора по первоначальному своему плану. Выбирай. Джессика не поднимала головы и смотрела себе под ноги. — Власть, Джесси, — Один смотрел ей в лицо. — Я читал твои мысли, пока ты во сне играла в игру на выживание, я знаю, ты хочешь ее больше, чем Локи, и больше, чем кто-либо. Не обманывай себя, это не в твоих правилах. Ну же, отбрось эмоции и свои нравственные принципы, скажи как есть. — Ты прав, — сказала Джессика и улыбнулась.