Убей меня, если любишь

Джессика подняла голову, оглядывая Асгард. Один вернул ее домой, как только Джессика и Локи разошлись, и Хеймдалль смог вычислить координаты. Жаль, что после того, что с ним сделал Локи, он остался жив, почему-то подумала Джессика, хотя это вообще ее не касалось. Асгард совсем не изменился, будто и не было сотен погибших, своих и чужих, и эти стены не вздрагивали сутки назад от страшных событий, которые происходили во дворце. Один сидел на своем троне, величественный и сильный, как и раньше. При виде Джессики он встал и спустился по золотым ступеням, протянув к ней обе руки. — Здравствуй, дочь. Девушка поморщилась. — Знаешь, не нужно играть роль любящего отца. Даже не говоря о прошлом, за которое я тебя, между прочим, не простила и не прощу никогда, в настоящем ты использовал меня, а я согласилась подчиняться тебе и жду твоей смерти, чтобы забрать заслуженное. Не более того. Один положил руки ей на плечи. — Нет, Джесси, я правда рад тебя видеть. Тор сейчас в психиатрической больнице в Митгарде. — Доплыл все-таки до Европы? — Да. Ума не хватило быть хитрее и искать Мьельнир без применения грубой силы и заносчивости. — Я специально указала ему этот путь, потому что в этой части Митгарда совсем другой менталитет, более консервативные взгляды. Там он точно сгниет в дурдоме, и его рассказам об Асгарде и божественном происхождении будут верить не больше, чем историям других умалишенных. — Горько осознавать, что столько вкладывал в сына, чтобы получить мальчишку, который чуть что, лезет в драку, — Джессика ненавидела слово «горько» в таком контексте. — Локи… сама знаешь. Мне жаль его, я все-таки относился к нему как к сыну… насколько мог. Так что да, я рад, что со мной хотя бы дочь. Джессика решила, что сейчас лучше не кривить душой, иначе от наигранного примирения ее стошнит. Что-то вроде «а теперь возьмемся за руки, простим друг друга и начнем все заново», абсурд. — Я не разделяю твоих чувств. Но я подчиняюсь тебе, отец. — Твоя сила… — Нет еще. — Значит, Локи способен сделать еще меньше, чем я ожидал. Что ж, я займусь этим сам. — Что я теперь должна делать? Приказывай. — Пока ты должна отдохнуть, дочь. Все блага Асгарда к твоим услугам. Наслаждайся. Один протянул ей руку. Рукопожатие, скрепляющее их сделку. Сердце Джесс ударило раз, другой, замерло и вдруг заколотилось так быстро, как никогда. Только теперь тело не мешало ей, она ощущала свою неуязвимость всей кожей. Внутри поднимался и разрастался энергетический всплеск, а в венах ее вместо крови кипел жидкий огонь. Джесс протянула руку и вложила свою ладонь в пальцы Всеотца. Она увидела, как подчиняясь одному только ее мысленному приказу, его тело каменеет, и на открывшихся губах замирает немой крик ужаса. Глаза Джесс больше не были зелеными — в них полыхал пожар. — Ты думал, после всего того, что пережила, я соглашусь ждать еще десять веков, пока ты наконец состаришься? И плевать на мое прошлое — здесь, во дворце, ты заставил меня играть по твоим правилам, снова предавать, и кого? единственного, кто был мне небезразличен. И черт с ним, все уже сделано. Ты думал, жестокость — хорошая мера, которая воспитывает сильных людей? Она воспитывает лишь ненависть и ничего больше. Да не нужны мне уже развлечения, мужчины и девушки без разбора, алкоголь, тряпки, путешествия и веселье, я наигралась достаточно. И власть мне не нужна, но я заберу ее, потому что только так я буду в безопасности и потому что в твоём цирке только я знаю, как правильно жить. Думал, я такая же, как ты? Я намного хуже… отец. Силы стремительно покидали Одина. Джесс холодно наблюдала, как он оседает к ее ногам и как тонкие пылающие нити его энергии вытягиваются из его тела и вливаются в ее ладонь. Один судорожно пытался сделать вдох и уже не фокусирующимся взглядом смотрел на дочь. — Ты просчитался. Обычная глупая математика. Пророчество на то и пророчество, чтобы сбываться. В Асгарде никто толком не использует цифры и формулы, потому что это изобретение людей Митгарда. Люди вечно пытаются хоть как-то объяснить себе окружающий мир, придумывают законы, которых нет, хотят подчинить все логике. Знаешь, сколько у них календарей? Глупые создания даже не могут толком договориться между собой по поводу того, в каком году они живут. Ты взял официальную, самую распространенную систему отсчета, но не сделал скидку на то, что это абстрактные цифры, не привязанные к истине, и ошибся. А я, если помнишь, все детство — до твоих экспериментов — жила в Митгарде. Все идет так, как должно. Джесс поправила волосы. Их кончики светились слабым оранжевым пламенем. Привести все в порядок, найти Фриггу и объявить всем, что Всеотец просто не пережил произошедших волнений. Поплакать на его похоронах и забрать расположение хотя бы половины населения Асгарда, играя свою роль. Фригга знает, что власть должна отойти Джесс, так желал сам Один, она не пойдет против его воли. А больше препятствий нет. Правда, она так и не насладится тем, чем могла бы. Не выйдет из Асгарда ее дома, не будет никакого спокойствия и нормальных человеческих взаимоотношений, только войны и политические интриги. Да и ни к чему это. Ей показалось, что Всеотец пытается что-то сказать, Джесс присела перед ним и наклонилась близко к его лицу. Жалкий беспомощный старик, вот каким он был сейчас, и смерть такая… дурацкая. Почти больно смотреть на него. Нельзя допускать эмоций, он сам говорил ей об этом. — Локи… — Один выговорил совсем не то, что Джесс ожидала услышать. — Как мило с твоей стороны вспомнить о сыне перед смертью, — девушка провела пальцем по влажной вязкой полоске крови, которая стекала из уголка рта Одина, и с наигранным наслаждением облизала кончик пальца. — Лучше бы ты подумал о нем, когда делал ему больно сотни раз за всю его жизнь. Один попытался отрицательно качнуть головой. Джесс прищурилась. И вдруг она поняла, что отец мертв. Почувствовала, не увидела. Его взгляд устремился не в пустоту — в последнюю секунду жизни Один смотрел на что-то за ее плечом. Или на кого-то. Джесс резко вскочила и обернулась. Локи стоял в дверях, сложив руки за спиной, будто царь, стоящий во главе своей армии. «Пророчество на то и пророчество, чтобы сбываться», сама сказала это несколько минут назад. Последний ее сон… Раскрашенный воображением, более насыщенный, чем реальность, без четких декораций и кадров, которые можно было бы сопоставить с жизнью, но если разобраться, тоже вещий. Локи страшно улыбался. — Умница, — сказал он, не приближаясь. — С тобой было интересно играть. У Джесс внутри будто что-то взорвалось. Все знал… Проклятый бог коварства, все просчитал с самого начала. Как только увидел ее, сразу начал действовать, и как действовать... Знал, как привязать ее к себе, как знал и то, что она не из тех, кто пойдет на риск ради одних только чувств, поэтому предложил действовать вместе, добиваясь якобы каждый своей цели. И на ее проверки, ложь и равнодушие не повелся, просто сделал вид. Знал, что Джесс предаст, если увидит опасность, знал, что первый акт закончится поражением и знал, что в процессе этой войны она захочет забрать и свою награду, и его. Знал, как подтолкнуть ее силу и знал, что только так можно избавиться от Одина. И заодно от брата… Джесс метнула в его сторону раскаленный огненный шар, первое, что пришло ей в голову. Локи вытянул руку раскрытой ладонью вперед, и зеленое сияние распространилось и затвердело в воздухе, как металлический щит. Их обоих отбросило в разные стороны. Взрыв разметал ограждения и колонны в щепки, а с куполообразного потолка начали обрушиваться части фресок, разбиваясь об пол. Джесс досталось меньше, поэтому она вскочила на ноги раньше Локи: ее магия была совершеннее и сильнее, но она действовала наугад, а Локи знал, что делает. Джесс побежала к нему, сплетая в воздухе огненные линии, и тут же языки оранжевого пламени охватили зал, сливаясь с зелёным сиянием, которое извивалось на полу и сочилось сквозь воздух, как огромный змеиный хвост. Лицо Локи на секунду изменилось, его глаза загорелись красным, и тут же ледяные стрелы метнулись к девушке, разбиваясь на мелкие голубоватые осколки, когда встречались с ее защитой. Локи схватил ее за руки и прижал ее спиной к себе, выкручивая запястья так, что ее пальцы побелели. Оба поняли, что силы почти равны, и ненадолго оставили магию. — Откуда ты узнал, что я подставлю тебя? И когда, и как именно? Один ведь говорил со мной через изображение, не подслушать. Не оставляя попыток вывернуться из его хватки, Джессика тряхнула головой, чтобы отбросить упавшую на глаза прядь рыжих волос. Она не увидела, что он усмехнулся, но буквально почувствовала, как он доволен собой. Локи резко толкнул ее вперед, и в воздухе Джесс подхватили ледяные объятия, лишая возможности двигаться на несколько секунд, пока разгоралось пламя под ее кожей и обрушивало оковы льда. Локи снова обхватил ее сзади, проведя ладонью по ее боку, там, где совсем недавно была глубокая рана. Джесс почувствовала, как что-то спрятанное под ее кожей, совсем неглубоко, режет ее тело, вырывается наружу, минуя лед, и врезается в ладонь своего хозяина. Совсем крошечная острая вещица, не больше кольца самого маленького размера, устройство, подслушивающее не только реальные диалоги, но и ментальные. Джесс даже не знала о том, как это делается. — А я думала, ты вытащишь мое сердце, пока зашиваешь мне рану. Она рванулась, и лед взорвался снопом голубых искр и исчез. — Забрать его можно куда проще, солнышко. Девушка развернулась и отшвырнула от себя Локи сильным грамотно поставленным ударом. Локи вскочил на ноги, быстро подняв голову так, что его волосы подпрыгнули и отлетели назад, и сделал скользящее движение, будто тянул на себя воздух. Джесс опрокинуло на спину, и она прокатилась по скользкому полу, а ее тело на секунду от злости и боли вспыхнуло, как спичка. Вокруг все рушилось, горело, покрывалось льдом и плавилось одновременно. Если Локи не убивает магия, если Джесс бессильна в ближнем бою, пускай в ход идут старые как мир вещи. Пускай Локи умрет от того, что любит использовать сам. Язычок пламени лизнул ее руку и послушно свернулся в небольшой нож. Джесс набросилась на Локи. И вдруг почувствовала, что не в силах нанести удар. Не морально — физически, что-то будто удерживало ее руку изнутри. Будто бы издалека до нее донесся смех Локи. Он наклонился к самому ее лицу, разглядывая застывшую в движении девушку. — Не дергайся, ты уже ничего не сделаешь. Камень, который тебя защищал… не позволит причинить мне серьезный вред. Он ведь мой. — Я же сильнее самого Одина, — выкрикнула Джесс в отчаянии. — Такие игрушки работают на любом существе, даже если это Верховный правитель, я пробовал. Знаешь, что мне за это было? — он снова рассмеялся. — Это ничтожная магия, но очень тонкая, она везде проползает и отовсюду выходит невредимой. — Прямо как ты, — в шепоте Джесс слышалось отчаяние и отвращение. Массивная металлическая цепочка, складывавшаяся в красивый рисунок, которая до этого момента была теплой, вдруг начала покрываться льдом и поползла вверх, сжимаясь вокруг горла девушки, как неплотный ошейник. Джесс разжала пальцы, нож выскользнул из ее ладони и исчез в воздухе. Огненное сияние, исходившее от ее волос, начало тускнеть. Камень больше не держал ее, и Джесс от души ударила Локи, выплеснув всю ярость, которая жгла ей сердце. — Так вперед, хочешь убить меня, убивай, чего ты ждешь, к чему весь этот спектакль, если я уже проиграла?! — крик Джесс заставил догорающий вокруг огонь вспыхнуть ярче, и девушка снова набросилась на него. — Почему ты… Локи повалил ее на пол, прижав руки девушки к золотым плиткам, по которым с тихим скрипом распространялась во все стороны тонкая голубоватая ледяная корка. Огонь и лед, должно быть, со стороны это хорошо смотрелось. — Потому что я влюбился в тебя, дура, — выкрикнул Локи ей в лицо, и девушка перестала вырываться и замерла, только смотрела ему в глаза. — План отличный, но я не учел чувства, а теперь не могу тебя убить… — Я тоже тебя люблю, Локи, — сказала Джесс. Он склонился к ней, и их губы встретились.