Я вытащу тебя из тьмы

      Снег пушистыми хлопьями спускался на уснувшую землю. Питер брёл по улице, погружённый в омут эмоций, захвативших его разум, а тело жгло чужими прикосновениями, что опять остались на коже. Он оглянулся на возвышающуюся над другими зданиями башню Мстителей, на мгновение остановившись. В мыслях пронеслись тысячи слов извинений, которые он только мог придумать. Что-то внутри твердило, что он противен Старку. Паркер согласился бы даже пережить весь этот кошмар снова, только бы забыть тот взгляд Тони, когда он взглянул на оставшегося таким же грязным, даже после душа, подростка.       Он продолжил идти, выдыхая облачка пара. В действительности он не знал, зачем сбежал, да и не мог назвать это так. Скопившиеся чувства взорвались от маленькой искры, затягивая в сердце урагана, из которого невозможно выбраться живым. Голова ходила кругом от переизбытка эмоций: пережитого стресса, от ненависти и отвращения к себе. Тони спас его, но необратимый процесс разрушения всё же был запущен, накрыв лавиной в наступившем одиночестве. Из комнаты словно забрали весь кислород, превратив её в камеру пыток. Идея побыть одному где-то подальше ото всех и собраться с мыслями посетила разум, поэтому юноша наскоро оделся и выскочил из спальни, спустился к чёрному выходу и вышел на улицу, где его окутал холодный воздух.       Нью-Йорк никогда не спал ночью. Вспышками зажглись ночные фонари, разноцветные гирлянды и красочные плакаты, витрины магазинов подмигивали яркими подсветками, призывая к себе покупателей, на дорогах шныряли машины, создающие противный монотонный шум. По улицам прохаживались люди, спешившие на работу или домой, чтобы наконец-то свалиться в кровать, на тусовку или уже возвращающиеся из бара в приподнятом настроении и зачастую в компании.       Навалившиеся на юношу эмоции вновь тянули на дно, разбив с таким трудом выстроенное спокойствие и хрупкое доверие. Он задумался о Мэй. Впервые Питер осознал, что она неслучайно отправила его к Тони, и до крови прикусил губу от нахлынувшего чувства вины. Вечером, ещё по пути в тот частный дом, он написал ей, что у него всё прекрасно, ответил на её вопросы и порадовал её успехами в своём небольшом исследовании. Сейчас же он один брёл по холодной улице Нью-Йорка, а в голове мелькали мысли о непоправимом, пугая своей сущностью. Тут же всплывали образы убитой горем, рыдающей навзрыд тётушки и разочарованного гения, безуспешно пытающегося успокоить её. — Хэй, парень, стой! — Подростка окликнул стоящий около машины полицейский, но он лишь быстрее зашагал, не оборачиваясь на него. — Я тебе говорю, пацан, остановись!       Он сорвался с места и побежал вперёд. Ему совершенно не хотелось принести ещё больше проблем Тони или Мэй. Питер слышал крики полицейского, ловил на себе взгляды проходящих мимо людей, уворачиваясь от тех, что неуклюже пытались его остановить. Кислорода категорически не хватало, а ледяной воздух замораживал внутренности, создавая неприятные ощущения обжигающего льдом пламени. Подросток бежал вдоль улицы, окружённой многоэтажными зданиями с огромным количеством рекламных баннеров, сияющих яркими красками и громкими надписями, ровными рядами фонарных столбов и иногда мелькающими скверами с заснеженными деревьями. — Да остановись ты уже! — Вновь услышал сквозь своё сбивчивое дыхание Паук, скользнув в переулок между домами. Он мельком оглянулся на спешившего за ним копа, а в следующую секунду оказался на асфальте, споткнувшись об прошмыгнувшую перед ним бездомную собаку, и наткнувшись на что-то острое руками. Мужчина успел подбежать и схватить его за ворот куртки, согнувшись пополам в попытке отдышаться. — Наконец-то.       Питер подскочил, стараясь вырваться из цепкой хватки полицейского. Страх заставил действовать быстро и необдуманно, поэтому он в спешке расстегнул молнию, испачкав её в крови, выскользнул из куртки и вновь побежал. Оставшийся с чужим пуховиком, словно с отброшенным хвостом ящерицы, мужчина недоуменно взглянул вслед убежавшего и, опомнившись, выбежал из прохода, осматриваясь в поисках подростка.       Юноша продолжал бежать на дрожащих от перенапряжения ногах, иногда сбиваясь на шаг. Сердце колотилось, тело горело, а холодный ветер бил в лицо и заползал под кофту. Высотные здания поредели, сменяясь на небольшие частные дома с почищенными от снега дорожками и сияющими украшениями во дворе. Он опять споткнулся, разбивая колени и ладони в кровь, ощутив острую боль, словно в кожу воткнулись тысячи иголок. Спустя несколько секунд всё тело охватил суровый мороз. Лёгкие распирало от ледяного воздуха, расцарапывая изнутри множеством когтей льдинок. Тепло быстро улетучивалось, а безжалостный холод прорастал узловатыми корнями внутрь, пробирая тело ознобом. Ноги, руки и лицо начало ломить от мороза, а самого Паркера безудержно трясло. Питер понимал, что если он сейчас не поднимется со снега, то замёрзнет насмерть, но сил подняться не было. Страшные мысли мелькали застывшими во льду образами, навевая панический страх, словно на него налетел свирепый снежный буран, разбушевавшийся в просторной степи. — Простите меня все. Наверное, это к лучшему.       Снег обжигающими поцелуями падал на юношу, пока он смотрел в безмолвное тёмное ночное небо, казавшееся кристально чистым. Оно словно манило к себе, в спокойные небеса, потихоньку согревая его, отчего он перестал чувствовать яростный холод, пробирающийся к сердцу. Темнота дарила сладостное умиротворение, забирая все тревоги и боль, словно кто-то тихо напевал ему мелодичную колыбельную. Все страхи и мысли покинули юное замерзающее тело, и Паук закрыл глаза, позволяя ангельскому голосу утягивать его во всепоглощающую безмятежность небес.       Обледеневшие конечности обдало тёплое дыхание и он с трудом приоткрыл глаза, мучительно выныривая из медовой полудрёмы. Его окружила небольшая свора собак, облизывающая его руки и лицо тёплыми языками и пронзительно лающая, подзывая кого-то. — Чёрт, парень, не отключайся, — подошедший мужчина быстро снял с себя куртку, укутывая подростка в неё и поднимая его со снега. Питер никак не отреагировал на произошедшее, лишь надеясь поскорее закрыть глаза и забыться приятном сне.

***

      Квентин обворожительно улыбнулся покрасневшей от смущения молодой девушке на стойке, поблагодарив за помощь, и отправился к лифтам. Сегодня нужно было забрать документы в башне Старка, так что мужчина отправился сюда сам, удивив своим решением работника, что должен был забрать бумаги, который не решился спрашивать у начальника уточняющие вопросы. Бек решил заодно проведать Тони, всё же надеясь повстречать Питера, что после их недавней встречи с большой вероятностью прилипнул к гению. Это было крайне опасное дело, ведь вряд-ли он обрадуется, встретив его, но, как говорится, кто не рискует, тот не пьёт шампанское, к тому же сейчас травмированный юноша может испугаться кого угодно. Мысли о подростке возбуждали сознание, подсовывая красочные воспоминания о его обнажённом теле, всхлипах, испуганных оленьих глазах, чуть прохладной коже и приятной покорности, что он, затуманенный отчаянием, проявил.       За неделю до вечеринки Мистерио выведал за ненавязчивым разговором у Марка про гостей, среди которых оказался Старк. Бек обладал удивительным талантом вытягиванием информации, располагая к себе собеседника так, что он сам того не замечая рассказывал всё, что было интересно Квентину. Встретиться с Паучком ещё раз казалось приятным сюрпризом, но довольно рискованным. К невероятной удаче, брат с сестрой приобрели этот частный дом недавно и не проверяли безопасность на должном уровне — камеры наблюдения записывали с низким качеством, так что он по старой дружбе предложил прислать специалистов, услугами которых он пользовался не раз, и согласившийся на это Марк даже не стал проверять работу, доверяя приятелю.       Бек практически не пил, сохраняя трезвость ума — всё же попасться Тони не хотелось. Мужчина уже предвкушал встречу, испытывая странный трепет перед встречей. Невинность и чистота подростка манила, заставляя вкусить запретный плод вновь. Увидев Марка, идущего к выходу, Квентин проследил взглядом за ним, и на его удовольствие он увидел две знакомые фигуры, одна из которых сводила с ума большими карими глазами, с некоторой опаской глядящими вокруг себя. Наблюдать за ним было странно приятно, представляя его слёзы, нежную кожу и беспомощность.       Наконец, встретив расширившиеся в испуге оленьи глаза, на лице Бека разлилась самодовольная ухмылка, и он помахал юноше, чувствуя разрастающийся контроль над ним. Он тихо последовал за подростком, ускользнувшим в один из длинных коридоров. Его страх раззадоривал обжигающий пожар внутри. Властвовать над беззащитным, даже почти не пытавшемся сопротивляться Питером было до одури приятно, но когда он покорно подчинился ему, отдаваясь в горячие руки мужчины — Квентин не стал себя сдерживать, впиваясь в юное тело, словно ядовитая змея. Но яростный крик из коридора помешал дальнейшему наслаждению. — Чёрт, — Мистерио оторвался от подростка, поднялся, напоследок быстро окинув взглядом обнажённого Паука, в страхе задержавшего дыхание. — Если скажешь, ты знаешь, что будет.       Получив быстрый кивок, Квентин отправился в ванную, подгоняемый уже трещащим под чужим весов замком. Он успел закрыть дверь, когда в комнату ворвался Тони, сразу переключивший своё внимание на подростка.       Бек вынырнул из воспоминаний, когда услышал приятный голос Пятницы, без проблем пустившей его на личные этажи, сообщив о местонахождении создателя. Мистерио отправился в мастерскую, попутно ища глазами юношу. — Ты как всегда заточил себя в своей башне? — Да, здравствуй, — отстранённо проронил Тони, не отрываясь смотря на экран, где виднелось множество записей с камер наблюдения. Гений выглядел уставшим и нервным, а невероятное количество чашек на столе указывало на проведённые здесь бессонные ночи. — Чего хотел? — Да так, друга старого повидать, — ответил мужчина, подойдя ближе. На мониторе отображалась парочка знакомых коридоров, отчего по спине пробежали липкие мурашки: Старк пытался установить его личность, хотя большинство камер было с улиц Нью-Йорка, чему Бек не находил объяснения. — Что-то случилось? — Ты же был на вечеринке, так вот помнишь парня, который со мной пришёл? — Кажется с каштановыми волосами, да? — Да, он сбежал, а до этого его чуть не изнасиловал во второй раз какой-то мудак, — Тони тут же вскипел, видимо вспомнив что-то связанное с произошедшим. — В первый раз ему удалось. — Чёрт, бедный парень, — сочувственно произнёс Бек, внутренне разочаровавшись, но не отчаявшись. В голове загорелась идея. –Я могу чем-нибудь помочь? — Буду признателен, — изможденно вздохнул Старк, благодарно смотря на приятеля.

***

      Разлепив глаза, Питер тут же почувствовал налившуюся свинцом адскую тяжесть, придавившую его, словно он почувствовал силу, тянувшую его в недра Земли. То прекрасное чувство, что он испытывал перед потерей сознания, покинуло его, оставляя в жестокой реальности. Он с трудом немного приподнялся на локтях, устремляя взгляд на чёрно-белый комочек шерсти, клубком свернувшийся на его животе. Юноша оглядел комнату, не узнавая её и с трудом вспоминая последние события. Снаружи послышалось движение, и Питер напряжённо уставился на начавшую открываться с лёгким скрипом дверь. Тело ломило от усталости, поэтому сейчас он был беспомощен и в случае опасности не смог бы ни отбиться, ни даже убежать, хотя вчера не был в таком состоянии, но ему это всё равно не помогло. В голове пронеслось множество догадок, одна из которых пугала его больше всех — что, если тот мужчина, очевидно принёсший его сюда, был Квентином? — Ты наконец проснулся, — в проёме показалась невысокая женщина, осторожно заглянувшая к нему. Паук, не заметив, что задержал дыхание, судорожно выдохнул, вглядываясь в смутно знакомые черты лица вошедшей. — Не бойся, я не причиню тебе вреда, могу пока стоять здесь, хорошо? — Получив неуверенный кивок, она продолжила, указав на прикроватную тумбочку. — Возьми термометр, нужно померить тебе температуру. Это чудо, что ты не замёрз насмерть.       Юноша с трудом вытянул аккуратно забинтованную руку из-под одеял и взял градусник. — Я Мэри, можно узнать твоё имя? — Я не уверен, — проговорил он сквозь боль в горле. Взгляд упал на одежду, совершенно не похожую на его — воспоминания вновь мелькнули размытыми кадрами, приглушёнными звуками, грубыми словами и образами, и он с ужасом прошептал. — Вы меня раздевали? — Да, это было необходимо, у тебя была почти крайняя степень переохлаждения, нужно было тебя согреть, — она замолчала, обдумывая свои следующие слова. — Да, я видела. Ты был без сознания, но мой муж тебя не трогал и не видел с того момента, как принёс сюда.       Питер осторожно сел, не в силах согнать милую кошку с себя, лишь бережно переместив её к себе на бёдра. Она вселяла в него чувство безопасности. — Простите, — сказал он, отчасти не совсем даже понимая, за что он извиняется, ведь все мысли сейчас были забиты воспоминаниями о наступившем тогда умиротворении. Кожу всё ещё жгли его грубые касания, но потеря сознания и длительный сон помогли чуть-чуть забыться. — Тебе не за что извиняться, — уверила его женщина спокойным голосом, которому хотелось верить. — Взгляни температуру, надеюсь она не сильно высокая. — Почти тридцать восемь, — ответил юноша, убирая прибор обратно. — Сейчас принесу лекарства, — сказала она и скрылась в коридоре. Питер погладил кошку, что сразу замурчала и, потянувшись, легла поудобней. Через пару минут Мэри вернулась, но остановилась в проходе. — Я могу подойти? — Да, — он успокаивал свои мысли, уверяя себя, что она не причинит ему вред, но внутренне всё же сжавшись. — Ты понравился Фелиции, она сама редко к кому подходит, — произнесла она, подойдя ближе. Женщина протянула ему кружку с лекарством, приятно пахнущую лимоном и мёдом. — Аккуратно, не обожгись. — Спасибо, — поблагодарив, он начал пить. Паук разглядел, что глаза у неё были такого же чистого голубого цвета как у Линды. Да и в целом она была довольно похожа на неё, только старше, что невольно заставляло задуматься, но подросток не решился сразу спросить напрямую. — Я не буду мучить тебя расспросами о том, кто ты, как здесь оказался и что с тобой произошло, просто отдохни пока что, — сказала Мэри, мягко улыбнувшись ему.

***

      Яркая полная луна залила серебристыми потоками небольшую комнату, выделяя незаметные ранее детали не привыкшим к темноте глазам, освещая их мягким холодным светом, отчего пространство казалось ненастоящим. Питер снова не мог уснуть, смотря стеклянным взглядом вперёд, а в голове мелькали тёмные мысли, вгрызающиеся в него с едким хихиканьем.       Фелиция, проснувшись с недовольным фырканьем, потянулась и улеглась на другой бок. Кошка, как рассказала Мэри, впервые так сильно привязалась к кому-то из людей, засыпая рядом с юношей и позволяя себя тискать, когда на остальных она шипела и царапалась.       Сама женщина оказалась хозяйкой небольшого безымянного приюта для животных и вместе с мужем заботилась о своих многочисленных пушистых и не очень питомцах, а соседи порой помогали им, привозя корм для них или забирая кого-нибудь в любящую семью. Паркер был уверен, что эта пара не нуждалась в деньгах, смотря на разнообразие в еде всех обитателей дома и дорогостоящие лекарства, стоящие в ванной.       Паук опустил взгляд на свои перебинтованные перед сном ладони. Сжав кулаки, руки охватила неприятная боль, позволяющая чуть отвлечься от всех мыслей, а главное от размышлений о Тони, не дающих покоя. Подросток чуть поднялся с кровати, чтобы погладить Фелицию — ему всё ещё отчаянно хотелось вернуться в то безмятежное предсмертное состояние, что пугало больше, чем пребывание на улице на морозе. Внезапно кошка подскочила и вцепилась в его запястье, кусая его с диким взглядом и расцарапывая кожу до крови. Юноша очнулся и дёрнул руку, вырывая её из когтистых лап, от чего на ней растянулись длинные царапины. — Фелиция, больно же, — тихо проронил он, направившись в ванную, чтобы промыть рану. Он осторожно размотал бинты и подставил запястье под струи воды, не сдержав шипение от неприятных ощущений. Все размышления упорхнули, словно стайка испугавшихся птиц, концентрируясь на боли. Питер мимолётно взглянул в зеркало, вновь столкнувшись с серыми глазами и грязным телом, но быстро отвёл глаза. Паркер выключил воду и посмотрел на израненную руку, думая о Старке. Ему отчаянно хотелось вновь оказаться в его объятьях, но в голове всплывали лишь тёмные глаза, смотрящие на него с отвращением и безмолвным холодным презрением. Вспоминания о гении причиняли ещё больше боли, так что подросток желал лишь почувствовать мимолётное избавление от них.