Красное, черное, ноль

За свою достаточно долгую жизнь Не Минцзюэ заботился только о младшем брате, никогда не доставлявшем особых хлопот, и аквариумной живности — но та не напивалась вдрызг, не подкатывала к подчиненным и не лезла в драки. Проявление внимания по отношению к любым другим живым существам в список его компетенций не входило. Поэтому, видя разбитое — во всех смыслах, — состояние начальника, Не Минцзюэ какое-то время ломал голову, как можно поддержать его в данный момент. Но не так уж и долго: пока Сун Лань сидел на больничной кушетке, терпеливо перенося обработку ран и наложение швов, он все-таки придумал способ. Передавая Сун Ланю сменную одежду, Не Минцзюэ предложил: — Если не сильно торопишься домой, поехали со мной? Хочу немного развеяться, да и тебе не помешает. Только не уверен, будет ли тебе комфортно в той забегаловке, куда я собираюсь. — Ты забыл, где и в каких условиях я вырос? Для меня нет понятия «некомфортно». Так что давай, вези. Проветриться и правда нужно, — непринужденно откликнулся Сун Лань, будто пару часов назад не произошло ничего экстраординарного. Возвращаться в пустую холодную квартиру он пока не испытывал ни малейшего желания, и предложение Не Минцзюэ пришлось как нельзя кстати. Довольный гениальностью своей идеи Не Минцзюэ привез Сун Ланя в небольшое уличное кафе в тихом районе. Сюда частенько стекались жители соседних домов, чтобы поболтать о том, как прошел день, поделиться переживаниями или просто посмотреть очередной футбольный матч. Здесь кипела жизнь, вкус которой Сун Лань давным-давно успел позабыть. И, возможно, изголодаться по нему. Если верить взявшейся невесть откуда потребности не упустить ни единого звука и запаха. Они с Не Минцзюэ устроились за одним из уличных столиков. Сун Лань с большим удовольствием поглощал острые закуски, запивал ледяным пивом — оказавшимися вкуснее всех изысканных блюд, попробованных им за последние несколько лет в модных ресторанах, — и слушал болтовню Не Минцзюэ. Тот говорил обо всем подряд: о детстве, проведенном в этом районе, успехах брата в университете, о том, как стал крестным папой для сына одного из подчиненных. Особенно долго он говорил о рыбалке — выяснилось, что и старший, и младший Не ее обожали. — Кстати, на выходных мы собираемся за город порыбачить. Поедешь с нами? «Выходные». Странное для Сун Ланя слово. Многообещающее. Перспектива вырваться из душного города, чтобы несколько часов безотрывно пялиться на воду в хорошей компании, выглядела привлекательно. Прежде чем Сун Лань успел ее оценить по всем бизнес-правилам, его рот уже произносил: — А поехали. Сто лет не отдыхал. Может быть, в любви он и нес гордое звание закоренелого неудачника. Но друг у него точно есть, решил Сун Лань, глядя на довольное лицо Не Минцзюэ.

***

Сюэ Ян тоже демонстрировал чудеса заботы. В подготовленную для Сяо Синчэня ванну он плеснул щедрую порцию пены и высыпал половину коробки ароматической соли. Добавил бы и расслабляющее масло, если бы Сяо Синчэнь не уточнил, хочет ли Сюэ Ян его согреть или все же превратить в диснеевскую принцессу. «В очень упитанную принцессу», — заключил Сяо Синчэнь, увидев заставленный тарелками стол. Он выглядел так, словно в приложении доставки Сюэ Ян просто выбрал все доступные к заказу блюда. Что не помешало Сяо Синчэню съесть половину из них: он и сам не осознавал, насколько голоден, пока не смел десяток вонтонов. Сюэ Ян в это время смотрел на него, как сердобольная бабушка, получившая возможность откормить похудевшего до состояния скелета внука. В кровати он завернул Сяо Синчэня в одеяло, лег рядом и обнял его со спины. Спустя пару минут в темноте раздался тихий голос: — А-Ян, я не хочу, чтобы та сцена стала главным, что я запомню после сегодняшнего вечера. Вытесни ее собой. Мне это нужно. Сюэ Ян не ответил. Вместо этого развернул Сяо Синчэня к себе. Неторопливый поцелуй от ненасытного отделяли несколько вздохов, обоюдное желание от непреодолимой жажды целиком обладать друг другом — две наспех сброшенные пижамы. Сяо Синчэню казалось, что руки и губы Сюэ Яна ласкают его повсюду одновременно. От его горячих прикосновений бархатистая кожа Сяо Синчэня разве что не раскалилась добела, он позволял делать со своим телом все, что вздумается. Лишь бы плавиться под Сюэ Яном, пока мир вокруг не распадется на миллионы сверкающих звезд. Это случилось раньше, чем он думал. Сюэ Ян проложил себе дорожку по нежной коже стройных бедер Сяо Синчэня, чередуя легкие укусы с поцелуями, — а потом одним движением вобрал его член от головки до основания. Синчэнь смог только громко охнуть, выгнуться и позволить глубокому морю ощущений унести его в самые темные глубины. Туда, где остается лишь судорожно сжимать простыни, зарываться пальцами в мягкие длинные волосы Сюэ Яна и всхлипывать, выкрикивая его имя. Сяо Синчэнь понятия не имел, что Сюэ Ян минет кому-то делает впервые. В трезвом уме и при здоровом инстинкте самосохранения ему бы никто такое и не предложил. Но для Синчэня он готов был на что угодно. В том числе опускаться перед ним в любое время, стоит только попросить. Вылизывать, целовать, заглатывать, слушать протяжные стоны — и утробно стонать самому, принимая разрядку Синчэня до последней капли. Как сейчас. Сяо Синчэнь вернулся в реальность не сразу. И понял, что нуждается в большем. Он прижался к Сюэ Яну всем телом. — А-Ян, — ладонь Сяо Синчэня опустилась между его ног и легко, раздражающе невесомо заскользила вверх-вниз. Руку Сюэ Яна он завел себе за спину, направляя ее к вполне конкретной части своего тела, — этого мало. С диалекта Сяо Синчэня это можно было перевести примерно как «Будь добр, вытрахай из меня любые воспоминания о произошедшем и душу заодно» — так подсказывало Сюэ Яну его лингвистическое чутье. А еще затуманенные, до предела похотливые глаза Сяо Синчэня и его язык, черти что вытворяющий с ухом Сюэ Яна. В своей правоте он убедился, когда рывком перевернул Сяо Синчэня, поставил на колени и принялся не растягивать — а иметь пальцами под его безостановочное: — Да… Ах… Да… Вот так… Сяо Синчэнь толкался навстречу Сюэ Яну, тихонько хныкал от нетерпения, от нехватки чувства наполненности — и Сюэ Ян не стал его мучать. Убрал руку, раздвинул упругие, — Сюэ Ян еле затормозил, чтобы на этот раз не укусить со всей дури, — ягодицы и одним движением вогнался на всю длину. Сяо Синчэнь получивший то, чего так сильно хотел, издал неподдающийся описанию звук, и Сюэ Ян растерял последние крупицы сдержанности. Он вбивался так лихорадочно, что ноги Сяо Синчэня все шире разъезжались в стороны. От того, чтобы не распластаться в изнеможении на постели, останавливали только руки Сюэ Яна, крепко держащие его за талию. Все существующее за пределами спальни для него исчезло. Остались только стоны, шлепки, смешавшиеся запахи их тел и Сюэ Ян, наклонившийся к нему, чтобы прерывисто выдохнуть «Люблю». Когда они закончили, Сяо Синчэнь чувствовал себя так, словно его разобрали и собрали заново, вычистив грязь всех неприятных событий. Он притянул к себе Сюэ Яна и поцеловал, стремясь выразить всю переполнявшую его благодарность. Говорить Сяо Синчэнь был уже не в состоянии — хотя на короткое «Я тоже» сил все-таки хватило.