***
Маленький и блёклый, но всё же нефрит королевского двора. Ненаследный тогда ещё принц. Единственные, кто испытывали к нему теплые чувства большие, чем от кровной связи - Царственный Брат и матушка. Чуть позже появился и Хуа Чен. Но матушка отошла в мир иной, брат был занят делами, а Хуа Чен хоть и тепло относился к ним обоим, шипел и брыкался. Маленький Ци Жун остался в холодном дворце совсем один. Какие тут праздники - он выживал. И считал себя старше, взрослее. Не хотел просить помощи. Утопал в непривычном этикете и одиночестве, не мешал старшей ветви семьи, и учился-учился-учился. Его заваливали заданиями, гоняли по тренировкам, игнорировали круги под глазами. Но он упорно не тонул. Хотел жить. Мечтал о свободе и луне, горных травах. Слушал редкие сказки от особо жалостливых слуг. Тоннами поглощал знания и легенды по ботанике. Готовился. У него не было время на грусть.***
Он был красив. И знал это. Не как брат - тот был ярким нефритом, солнцем. А как нефрит холодный, как луна. Бледная кожа - она станет ещё бледнее. Глаза с поволокой - они будут бездонные. Волосы темные, в отца - а будут еще притягательные, словно перья ворона. Но это видели все те же несколько человек, что не считали его мусором. Для остальных - он приплод лишний. Только и может, что помогать старшему брату. Вот только самого Ци Жуна спросить забыли.***
Взрослый Ци Жун наконец остаётся в одиночестве. Пустынном и гулком - все близкие разошлись. Тётя и дядя буквально погибают под горами бумаг и работы - народ ведь внезапно не хочет так просто отдавать свои жизни за аристократов. Знакомые слуги и простолюдины смотрят с презрением и кровожадностью - он не Се Лянь, но с похожим лицом и более доступен для мести. Сам Царственный Брат пропадает на передовой, под градом стрел и копий. Даже Хуа Чен, маленький поганец, благополучно учится в отдалённом горном храме - они с братом отправили мелкого туда незадолго до начала конфликта. А сам Ци Жун... А что он? Тонет в рутине и всеобщей ненависти - единственный публичный член императорский семьи. Такой удобный для выплёскивания негатива - всего лишь бастард, никто не пожалеет. Невдомёк окружающим, что почти все внутренние дела легли на уже буквально тощие плечи совсем молодого парня - сам виноват, что родился удобным инструментом. Поэтому, смотря на редкий в эти дни праздник, ненаследный принц молча отворачивается от окна к кипам бумаг. Светлые кучи высятся везде - на столе, на полу, на стульях. Конца и края нет им, куда там отпраздновать праздник.***
Это немного неожиданно, но вновь тёплое ощущение сваливается на Ци Жуна в кругу приятелей у костра. Вокруг зима, на почти бывшем принце летняя одежда - но им весело. Это бодрит и немного пугает - он же помнит возможное будущее. И, честно говоря, надышаться не может этим моментом тепла. Пьёт из горла, на скорость точит и чистит клинок, на спор залезает на вершину ели. Им сейчас, в моменте, весело. И они хотят взять от этого момента всё. Потому что завтра могут погибнуть. Ци Жун лихорадочно набивает воображаемые карманы последними, перед долгими годами одиночества, крохами тепла свою душу.***
Год? Десять лет? Сто лет? Честно говоря, Ци Жун не считал, сколько в ремени прошло с момента превращения в призрака. Каждый день сливался в однообразную плёнку серости бытия, поддёрнутую нефритовым туманом. Праздники? Очень смешно. Ему бы не забыть про свою личность, какие тут праздники. И удерживать себя от желания броситься на помощь брату и Хуа. Нельзя. Им нужно пройти через это, чтобы они стали сильнейшими среди себе подобных. Вот только ожидание выжимает последние остатки благоразумия, толкая на опасный прыжок в пропасть.***
С Черноводом они пересекаются практически случайно. Хмурый, тощий как палка и очень высокий. Хуа сейчас такого примерно роста, наверняка. Ужасно ворчливый и нелюдимый, зацикленный на прошлом. Это его и спасает - в отличие от Ци Жуна Хе Сюань не тонет в неестественной меланхолии. Он мстит. Не самое хорошее чувство, но... Лазурный критично оглядывает свой потрепнный вид, переводит взгляд на невозмутимого и опрятного Черновода. Тяжко вздыхает и идёт приводит себя в порядок. Коллега по призрачному цеху прав - нужно пользоваться преимуществами. Так что, шлепнув себя по щекам, бывший ненаследный принц начинает отложенную задумку.***
- Ты невыносимо и невероятно охренел. - Ци Жун глядит на творящееся в пещере безобразие несколько офигевше. Тут и там снуют скелетики рыбок, переносят коробки уже его прислужники. - Это уже край. - Ты сам попросил, болотный. - Бескровные губы друга изгибаются в практически незаметной улыбке. - И если сам захотел, не ворчи. Ци Жун только вздыхает и подпирает голову рукой, жестом предлагая накрытый стол. Всё по уговору - он готовит, Хэ Сюань помогает в моменты затворничества. За прошедшее время они неплохо сработались. Вот только... Черновод отнюдь не дурак и, при одновременном общении с Хуа Ченом и ним смекнул многое. Теперь вот треплет нервы. Шантажирует, паразит. Парень демонстративно цыкает и отворачивается, когда замечает насмешливый взгляд друга. Да, он трус и не будет встречаться с прошлым. И да, он лично не хочет встречаться с Хуа. Есть свои причины. Тем более память фантомно пробегает по коже ожогами. Нет. Первым он не подойдёт. Но подарочек, давно искомого Градоначальником беглого небожителя, надо перевязать бантиком и подкинуть прямо под двери дворца. Даже записочку напишет. Так почему же, несмотря на выбранный курс поведения, в душе червяками шевелится что-то отвратно-болотное?***
После возвращения Се Ляня они очень долго общаются. И молчат. И обнимаются. Им троим есть что обсудить. Ци Жун только вздыхает, поправляя сползшее покрывало. Сейчас она уже в женском теле и, по идее, ей должно быть куда лучше - близкие рядом, тело привычное. Да вот только те червяки мутировали до пожирающих червей. Они обгладывают здравый смысл и разум, давят начавшие пробиваться ростки счастья. Может женщина слишком зациклена на несуществующем теперь прошлом? Единственное, что она может сейчас понять - ей нужно бежать. Бежать как можно дальше и глубже. Не то под натиском праздничных приготовлений обнажиться мелкая и жалкая истерика. А Ци Жун всё ещё не считает себя достойной и не хочет никому портить праздник. Тонкие пальцы задумчиво постукивает по оконной раме - может действительно просто исчезнуть?