***
В последние дни Ци Жун с неудовольствием замечала, что депрессия вернулась с утроенной силой. Что самое поганое - разобраться в себе в тишине и спокойствии она просто не могла. Да, хлопоты почти завершились, но вот только море бумажной волокиты уже ввергло её в мрачные воспоминания. Самое поганое - она не могла сопротивляться. Только, вот незадача, если раньше женщина жила в враждебном окружении и была вынуждена держать себя в ежовых рукавицах - то теперь, в окружении своих, Лазурная невольно расслабилась. И безвозвратно ухнула в апатичное болото. Если не была занята работой - сидела неподвижно. Радовалась, что из четвёрки осталась в дворце одна - никто не пытался тормошить. Помощники же боялись. И тайком рассказывали слугам Хуа - "Госпожа не кричит и не бьёт. Она душит. Быстро и безжалостно, одеждой или завесой - обернёт вокруг шеи и всё. Может и убить.". Слуги проникались и не лезли куда не просят - мало ли у этих Бедствий заморочек. Ну душит и душит - в остальное время это же не мешает быть хорошей хозяйкой. А после того, как работа была выполнена - Ци Жун шустро сложила стопки бумаг, опечатала кабинет и пропала.***
Первым вернулся Хэ Сюань. И тут же понял, что что-то случилось. Дело было даже не в отсутствии Ци Жун или ядовитых растениях по стенам - её прислуга выглядела так, будто из них стержень вынули. Прибывшие вскоре Хуа Чен и Се Лянь тоже приметили изменения. Слишком поздно, но всё же... Не совсем безвозвратно. Раз с женщиной что-то случилось, спрашивать слуг было бесполезно. Они были быквально спасены и выращены ею лично, пропитаны её пламенем - и принципиально неспособны на предательство. К тому же, когда их Госпожа вернётся, то не будет рада болтливости. А лишиться конечностей, пусть и временно, никому не хотелось. Так что личные слуги молчали, остальные ничего не знали и только оставалось, что сесть и обсудить всё. Так они и оказались за столом в полной тишине. - Что же... - Хэ Сюань сжал переносицу, глубоко вздохнув. - Раз эта дура вновь решила ничего не говорить, мы, вроде как, вмешиваться не должны. - Черновод... - Голос Градоначальника упал на пару октав, пока его обладатель прищурил открытый глаз. - Если ты что-то знаешь и не говоришь, то не надейся на... - Хватит. - Се Лянь громко хлопает ладонью по дереву, оставляя трещину. - Если мы сейчас не прекратим ругаться, упустим время. Для начала надо найти Ци Жун. Идеи? - Не надо искать. - Хэ Сюань морщится. Ему не хочется нарушать данное Болотной слово, но эти двое с него не слезут ведь. Так что прости, но придётся твое убежище рассекретить. - Такое уже случалось раньше, правда не так сильно. Где она я знаю, вот только... - Только что? - На губах бывшего Наследного Принца улыбка настолько лёгкая и тонкая, что вымораживает. Самый верный признак раздражения. Над столом внезапно вспыхивает малюсенький лазурный огонёк - совсем кроха - затыкая начавшего было говорить Черновода. Трое мужчин удивлённо фокусируют взгляд на этом явлении. Но это ещё не самый большой сюрприз. Огонёк внезапно расширяется до почти прозрачной женской фигуры, копии Ци Жун, и открывает рот. Прозвучавшие следом слова действуют как бич. Первым подлетает Се Лянь, потом Хуа Чен. Хэ Сюань на бегу отдаёт указания прислуге и уносится следом. У всех троих в ушах стоит безразлично-спокойное, прозвучавшее с знакомых уст: - Как я и думала... Хорошо, что успела вас поймать до ухода. Сейчас перед вами единственная часть рассудка, не поглощённая безумием. - Женская фигура обводит себя тощей рукой. - Когда вы пойдёте искать мою основную часть вам следует учесть пару моментов. Во-первых, я потеряла разум. Самое ненавистное воспоминание для меня ещё с дворцовой жизни - это горы бумаг и одиночество. Это неприятно, одиноко и безвыходно... И стало триггером. Во-вторых, Хэ Сюань в курсе, в такие моменты я больше похожа на одичавшего и израненного зверя - буду бросаться и рычать, стараться порвать или причинить боль. Помощь желанна и ненавистна, так как даёт надежду на совместную жизнь. В предыдущий раз Черновод смог меня есть смирить только потому, что это было ещё до моей эволюции в Бедствие. Из этого получается последний нюанс. Я не знаю, что буду делать сейчас - каковы мои способности и насколько агрессивно буду себя вести. Успела ли поставить печати, ограничить себя или нет. И... - Лазурный оттенок начинает стремительно растворяться в воздухе. Фигура крутится на месте, всплескивает в знакомом жесте руками и заканчивает мысль в спешке. - Удачи. Удачи успеть до того момента, как основная Я решит распылить себя на кучу маленьких Ци Жунчиков, поломав прах.***
В ушах у женщины пусто и полно одновременно. Это действительно сводит с ума - особенно в этой пустой и глубокой пещере. Хотя на такое и был расчёт, пожалуй... Ци Жун нашла это место после последней вспышки депрессии - тогда она сильно покалечила Хэ Сюаня и решила заранее обезопасить близких. Потому что, если так подумать... Она не ценит себя. Совершенно. Женщина готова своим телом закрывать близких от мечей небожителей, носит их прах у сердца - но на себя забивает. Приводит в порядок внешность только потому, что позорить не хочет. Отдыхает только из-за того, что тёмные круги не к лицу и портят статусный вид. Да, она уже давно Бедствие, однако из-за депрессивных мыслей и саморазрушения весь негатив и магия уходят вовнутрь. Разрушают саму носительницу. Искажают восприятие реальности и, что самое страшное, подменяют реальность и вымесел. Если говорить по простому, то чем больше Ци Жун копалась в себе, тем более уверялясь в собственной беспомощности. Что, в свою очередь, втягивало в омут депрессии и самокопания. Замкнутый круг. Вздохнув, бывшая принцесса с некой досадой стягивает изодранные верхние одежды, оставаясь в бельё. Просто прекрасно, теперь и вид у неё неподобающий. Увидел бы кто, обхохотался. Такая манерная и гордая Ци Жун - и в таком плачевном виде... Женщина с досадой бьёт по каменной стене, даже на царапаясь - зато камень идёт широкими трещинами. Только вот смачные ругательства прерывает внезапный хлопок снаружи. Внезапный гость под стенами пещеры или недоброжелатель? В темноте пещеры слегка флюресцентные глаза мигают и хищно сощуриваются.***
Внезапный гость отряхивается и оглядывается. Он пришел сюда по своей инициативе, неожиданно и порывисто - но как он иначе мог? Вот только... - Ветерок? - Позади вопрошавшего Черновода цыкает Хуа Чен, сдерживаемый Сё Лянем. - Аншлаг, хммм... - Собиравшегося заговорить Повелителя Ветра прерывает поистине ядовитый голос. - Незаконные гости... - Ци Жун...? - Хэ Сюань старается говорить абсолютно ровно, почти не двигаясь. На недоуменные взгляды мотает головой, мол так надо и я уже проверял. - Мы просто пришли проверить, вдруг что-то надо. - Надо, говоришь... - Женщина все ещё не выходит, только и видно, что пара светящихся глаз. От их прищура веет просто вселенской усталостью. - Что ещё вам от меня надо? Я же всё уже сделала! Почему вы цепляетесь!! - Последние слова срываются буквально на визг, неестевенный такой, будто заточкой по ржавому клинку. - Ци Жун... - На этот раз шаг вперёд делает Сё Лянь. Он чуть менее осторожен и скован, на секунду поджимает губы и жестом просит всех, кроме Хуа Чена, отступить. Поясняет жестами, мол причину только они знают, ещё с общей человеческой жизни. Черновод и Повелитель Ветра отступают, провожая взглядом поглощаемых чернотой пещеры двух мужчин. Теперь остаётся только ждать.***
Изначально простая пещера под влиянием самой эмоциональной из Бедствий превратилась в какой-то лабиринт. Только вместо каменных стен - плотнейший ковер шипастых и, наверняка, ядовитых растений. Словно отражение хозяйки, с её запутаушимися эмоциями. - Что вам действительно надо? - Голос из глубины пещеры по настоящему пустой и безразличный. Можно даже сказать - промерзший до основания. Это слушать больно, но не совсем неожиданно. Вот только причины не до конца понятны. - Посмеяться пришли? Мужчины переглядываются - действительно сошла с ума. Не буквально, но даже такое временное помешательство у такого высокоуровневого существа абсолютно непредсказуемое событие. И самое главное тут - выяснить причину. Но для этого надо разговорить собеседницу, что задача немножко нетривиальная... - Женщина... - Хуа Чен пускает несколько бабочек, под одобрительный кивок Се Ляня. Если уж она пала в инстинкты, то благодаря им и отвлекают её. - Мы ничего не хотим, кроме одной вещи. Мы уйдем, если после твоего рассказа ты этого захочешь. - Не лжёшь... - Хмык в темноте выходит даже немного удивленный. Глаза, единственно видная часть Ци Жин, перемещаются куда-то под потолок,***
Рассказ долгий и неприятный. Полный откровений и таких подробностей, что не всякий может даже представить себе хоть часть. Пожалуй, действительно только для них троих. Ци Жун словно перемыкает - не желая быть физически агрессивной против самых близких, она говорит-говорит-говорит. Про самую первую жизнь. Про попадание, будучи совсем молодой и непривычность. Про реальное отношение к выблядку императорской семьи и сказочное умение перекладывать работу на ребёнка. Про выставление этого ребёнка, как ширму. Про ненависть народа, пока Сянлэ падал - ведь Се Лянь недосягаем, а такой похожий Ци Жун вот он. Про долгое ожидание, корежащее и мучительное. Про мемолётное облегчение - поменялось, не умер - и последующее отчаяние. Про одиночество - когда Се Лянь пропал с небес, а Хуа Чен растворился после недолгой встречи. Про темнейший водоворот одиночества, единственными проблесками в котором были Черновод и несколько знакомых. Про многие века терпения - только ожидание новой встречи и держало. Но после этой встречи даже хуже... Точнее, становится настолько хорошо, что нереально. Будто мыльные пузыри на шершавых рабочих пальцах - вот-вот лопнут, но такие прекрасные при этом. Или сон долгожданный. Вообщем, что-то невыносимо прекрасное. Но, в это же время, ощущение непричастности и несоответствия. Что не дотягивает до их уровня, что позорит их и мешает им. Что своими действиями только мешает. Но даже не это самое терзающее... Ци Жун говорит наконец то, к чему вела, к первопричине. Оглядывается, устанавливает барьер дополнительный и произносит расплывчато - и вряд-ли в ближайшее время они смогут вытянуть подробности. Женщина рассказывает про ту самую книгу, которая была нитью Ариадны в новом мире .***
Этот рассказ ошеломляет, но не отталкивает. Се Лянь и Хуа Чен толком не успевают подумать об этом - ловят скользящую между ними туманом Ци Жун. Сжимают молча - совсем маленькая, удобно не пускать. Эмпатия никогда не была способностью любого из них - но в этот момент они абсолютно голые перед друг другом. Тут нет посторонних и никто не может их осудить, а потому все трое открывают настоящие эмоции. Потому что только они понять друг друга и могут. Самый большой и важный, первый шаг в налаживании собственного нефизического здоровья сделан. Невообразимо большой разлом в разуме, перебороздивший буквально всё, начинает закрываться.