Красный флаг

Примерно через неделю после разговора с Му Цином Фен Синь обнаруживает себя не в том положении, в котором он когда-либо ожидал себя обнаружить. В подсобке "Мусорного бога". По колено в засохших и увядающих цветах. С плюшевым медведем в руках. И в довольно странном диалоге с Се Лянем. Справедливости ради, такое всегда было характерным для их отношений. Не странные диалоги и не, упасите небеса, плюшевые медведи, а неожиданности. Возможно, всё дело в особой анти-удаче бывшего наследника "Сяньлэ". Или в некотором присущем ему авантюризме. Или в способности игнорировать очевидное в упор, когда дело касалось некоторых сфер жизни. — И давно у тебя появились поклонники? — интересуется Фен Синь довольно мрачно. Небольшая комната без окон, предназначенная для хранения мётел... в некотором смысле, выполняла свою функцию, потому что иначе как вениками груду пышных букетов, сваленных явно по принципу "с глаз долой — из сердца вон", Фен Синь не назвал бы. Собственно, он только что поймал Се Ляня за попыткой запрятать таким же образом ещё одну цветочную корзину. — Ой, да какие поклонники… — отмахивается Се Лянь, — Сам посуди, кто будет всерьёз дарить такую безвкусицу. Фен Синь не слишком разбирается в цветах, но с образом Се Ляня (лаконичность, функциональность, борьба за разумное потребление) эта бело-розовая груда действительно сочетается крайне плохо. — И всё же? — настаивает он на ответе. Се Лянь возводит глаза к потолку: — Это началось... Где-то после той вирусной рекламы? Ну той, с ребёнком. Я думаю, это какой-то флешмоб. — И они все пришли без карточек? — деловито интересуется Фен Синь. — Ага... — отвечает Се Лянь равнодушно. — Забери медведя, я отдаю игрушки в детские учреждения. Се Лянь ждёт, пока Фен Синь выйдет из чулана (тот мешкает, оглядывая напоследок груду вида “городские свалки вскоре после Дня Святого Валентина”, но ничего примечательного не замечает), и закрывает дверь. Фен Синь так и остаётся с плюшевым медведем в руках, чувствуя себя немного по-дурацки. — Му Цин скоро подойдёт и начнём, — говорит Се Лянь. Он выглядит чем-то удручённым, но Фен Синь списывает это на повод, из-за которого он сам сегодня приехал в офис “Мусорного бога”. "Наньян", охранное агентство Фен Синя, специализировалось главным образом на старом-добром бодигарде, но отдел по кибер-безопасности у них тоже был, поэтому предполагаемые попытки взлома корпоративной платформы "Мусорного бога" входили в сферу профессиональных интересов Фен Синя непосредственно. Му Цин подходит, едва они оказываются в переговорной, и ехидно щерится на медведя в руках Фен Синя: — Рад видеть, что директор Фен наконец осознал свой истинный психологический возраст, и это пять точка ноль. Фен Синь из принципа не выпускает медведя из рук, но держит его так, как будто хочет придушить. — Ты со своим баллом по шкале Кинси не перепутал? — огрызается он, прежде чем успевает подумать. Му Цин закатывает глаза: — Беру свои слова назад. Ты не в младенчестве, ты в маразме. Только замшелому мозгу, застрявшему в прошлом веке, может показаться, что апелляция к ориентации — это смешно и дерзко. — Брейк! — командует Се Лянь тоном опытного рефери. В последние несколько лет Му Цин и Фен Синь ладят неплохо, но иногда кому-то из них попадает вожжа под хвост, и Се Лянь знает, что если не подавить перепалку в зародыше, она развивается лавинообразно: — Уже вечер, а я хочу узнать, в чём наша проблема, до завтра. — О, я скажу, в чём наша проблема, — моментально переключается Му Цин, подходя к окну. — На нашего директора запал какой-то буйнопомешанный, так что теперь в подсобке букетапокалипсис доводит до нервного тика уборщицу, Ши Цинсюань не может войти в корпоративную почту через раз, а... — его тон вдруг меняется, — а честные труженники вынуждены по дороге с работы смотреть на этот комплекс неполноценности, манифестированный в форме транспортного средства. Се Лянь поднимает голову от планшета с отчётом: — Что?.. — Говорю, тачка у директора Хуа вызывающая, как мой пирсинг в старших классах. — Эм, ну, допустим, но какая разница? Он здесь не появлялся с прошлой недели, — сухо говорит Се Лянь. — Да вон он стоит! — тычет Му Цин пальцем в окно. Фен Синь замечает, что Се Лянь слегка дёргается, как будто порываясь встать из-за стола, но остаётся на месте. — Хорошо, а мы можем обсудить дыру в нашей безопасности, не фокусируясь на личности директора Хуа? — говорит он настойчивее, нервно постукивая ручкой по столу. — Мне кажется, разглядывание его машины не поможет нам определить, взломали нас или нет. Му Цин со вздохом плетётся к столу. Фен Синь чувствует некоторое злорадство. ~~~ Продолжая слушать препирающихся (но вроде бы на этот раз по делу) Фен Синя и Му Цина, Се Лянь открывает мессенджер на планшете.

Я 19:15 у меня есть просьба, но она странная

Цинсюань 19:15 ого Цинсюань 19:15 кто-то из них кого-то убил, и ты решил прятать тело??? Цинсюань 19:15 зачем прятать, давай инсценируем несчастный случай Цинсюань 19:15 или так, инсценируем свадьбу, тело вывезем в лимузине под видом пьяного шафера, а потом расстанемся со скандалом :3 Цинсюань 19:16 извини, я всегда мечтала съездить кому-нибудь по лицу свадебным букетом Цинсюань 19:16 а у тебя столько букетов в последнее время, это наводит на нездоровые мысли Цинсюань 19:16 ты даже не даёшь мне поставить их в воду :`-( Цинсюань 19:16 ты жестокий, ты знаешь об этом? Цинсюань 19:16 я засужу тебя за жестокое обращение с букетами Цинсюань 19:16 и лично мной Цинсюань 19:17 что там у вас происходит? не томи, я же умру Се Лянь спрятал улыбку. При посторонних и подчинённых Ши Цинсюань соблюдала иерархию настолько строго, насколько позволял её ветреный характер и тот факт, что их знакомство началось совсем при других обстоятельствах, при друзьях вела себя с Се Лянем куда более расслабленно, но наедине совершенно отпускала себя, и её несло.

Я 19:17 ты можешь выйти на парковку и посмотреть, там ли директор Хуа? если он там, то сказать, что я застрял на совещании Я 19:17 боги, это звучит так глупо

Цинсюань 19:17 у тебя нет его номера телефона? О_о Цинсюань 19:17 я думала, у тебя уже его пароль от банковской ячейки должен быть, не то что телефон

Я 19:18 сходишь?

Ши Цинсюань перестала отвечать, что, вероятнее всего, значило, что она отправилась выполнять просьбу. Му Цин с Фен Синем вроде бы тоже пришли к какому-то шаткому подобию понимания (в рабочих вопросах они давно умели конструктивно ругаться, нерешаемыми их конфликты становились в сфере личного, чем бы это ни было), поэтому Се Лянь с головой погрузился в совещание. По всему выходило, что взлом был, но какой-то странный, как будто техническая и финансовая информация, от которой зависела жизнь компании, злоумышленника не интересовала. Обратно в реальность Се Лянь вернулся только когда все основные моменты были обсуждены. — Ну что ж, кажется, это всё на сегодня, — подвёл черту он, встал и направился к выходу. Картина, представшая его глазам за дверью... нарушала ожидания. Перед собой Се Лянь видит Ши Цинсюань, имеющую вид человека, который случайно включил шоу, где происходит какая-то непонятная дичь, но сразу же настолько увлёкся, что твёрдо намерен досмотреть до конца. У себя за спиной директор Се слышит сдавленное ругательство Фен Синя. Се Лянь оглядывается на Му Цина. У того в глазах написаны только три слова. Но очень крупно. ЧТО. ТЫ. ТАКОЕ. Се Лянь вздыхает. Зрелище, которое так всех впечатлило — это директор Хуа, восседающий на диванчике для посетителей и уплетающий маффины. Но дело в том, что это были за маффины. Пару дней назад Се Лянь хотел поздравить команду с достижением отметки в сто тысяч скачиваний “Мусорного бога”, и привёз на работу корзинку маффинов собственного изготовления. До команды подарок директора, впрочем не дошёл, поскольку был перехвачен доблестным тандемом ассистентки и техдира (Ши Цинсюань и Му Цин), причём, если первая просто тактично намекнула, что поощрять сотрудников лучше добрым словом и премиями, то второй не преминул сообщить, что “это не еда, а метательные снаряды”, которыми “людей следует наказывать, а не награждать”. Стараясь не задевать чувства Се Ляня сильнее, чем это уже было сделано, Ши Цинсюань не стала выбрасывать всю корзинку сразу, а куда-то её припрятала, а теперь, по-видимому, повинуясь своей хаотичной проказливой натуре, посчитала забавным предложить их директору Хуа. Было бы очень большим преуменьшением сказать, что большинство людей не слишком высоко оценивало стряпню Се Ляня. Сам Се Лянь считал, что эти маффины — очевидный прогресс, хотя бы потому, что по их виду можно было безошибочно определить, что это маффины. Без разночтений. У кулинарных навыков Се Ляня были и более плохие времена. Но, даже несмотря на то, что любой человек согласился бы с ним, что это действительно маффины, по крайней мере, внешне, никто не стал бы есть их с такой охотой. Кроме одного. Зрелище в самом деле… завораживало. Хуа Чен оглядел фигуру Се Ляня, поймал его взгляд, но не стал говорить с набитым ртом, лишь повёл бровью, откусил от маффина ещё кусок и заработал челюстями, довольно прищурившись. Раздался душераздирающий хруст. — Они что, с орехами? — слышит Се Лянь у себя за спиной шёпот Фен Синя, обращённый к Му Цину. — Он уверяет, что нет, — отвечает Му Цин тоже шёпотом. Се Ляня бросило в краску. Остальных людей в комнате — в холодный пот. Се Лянь отрешённо подумал, что так самозабвенно наслаждаться едой под прицелом стольких пристальных взглядов может только человек с недюжинным самообладанием. А вот его в эту минуту самообладание подвело. Се Лянь выдавил из себя: “Прошу меня извинить”, и широкими торопливыми шагами направился к выходу из офиса. Пришёл в себя он только на лестнице тремя пролётами ниже. Вздохнул и поплёлся обратно наверх — он оставил в офисе пальто, планшет и неловкую ситуацию, которую нужно как-то разрешить. Но на полпути назад он слышит стук каблуков — за ним следом спускается Ши Цинсюань вместе с его вещами и директором Хуа. — Раз уж ты всё-таки вышел из офиса вечером в пятницу, назад я тебя не пущу, — бодро сообщает она и помогает Се Ляню надеть пальто. Потом добавляет коварным полу-шёпотом: — Не знаю, какие у вас планы, но развлекайтесь. Она с независимым видом поднимается по лестнице, и Се Лянь кричит ей вслед: — Ты тоже не засиживайся! — И не мечтай! - двусмысленно отвечает она и скрывается за дверью. Се Лянь смотрит на директора Хуа со странной неуверенностью. Тот на него — очень пристально и как-то сверху вниз. Опять смутившись, Се Лянь понимает, что такой эффект связан с тем, что они стоят очень близко друг к другу. Он оглядывается по сторонам и цепляется взглядом за номер этажа. Они играют в гляделки на пролёте между девятым и десятым. — Ха-ха-ха, зачем мы спускаемся по лестнице, есть же лифт, — нервно смеётся он и отшатывается от Хуа Чена. ~~~ Только выглянув за дверь офисного здания, где базируется “Мусорный бог”, Се Лянь заскакивает обратно, и прислоняется спиной к стене с тихим стоном: — Да вы издеваетесь... Я же не принцесса Диана. В этот раз это не такая масштабная атака, как на "Лунной ярмарке", так, пустяки, видимо, какой-то газете нечем заполнить полосу. Но для Се Ляня и один нежеланный контакт с журналистами — слишком. Если бы они интересовались "Мусорным богом", то запросили бы интервью по официальным каналам, а не караулили бы его у двери как охотники в засаде. Се Лянь вперился в Хуа Чена горящим взглядом: — Ты помнишь, как мы познакомились? Взгляд Хуа Чена на секунду затуманивается. Потом он, склонившись мимо Се Ляня, смотрит сквозь застеклённое окошко в двери на улице, и уточняет: — Мы уже были знакомы. Но я понял, что гэгэ имеет в виду. — В самом деле, — спохватывается Се Лянь. — Это была наша вторая встреча… — Выйдем через запасной выход? — интересуется Хуа Чен, оглядывая журналистов перед входом. Се Лянь мотает головой: — И потом будем скакать по газону к Эмину? И это всё равно сфотографируют и потом обвинят меня во всех вытоптанных газонах в городе? Нет. Если уж я вынужден бегать от журналистов, я хочу сохранять хотя бы остатки достоинства. Давай просто очень быстро дойдём до машины и быстро уедем, хорошо? — он улыбается уголком рта: — Гонка сегодня начнётся пораньше. У Хуа Чена тот же взгляд, как тогда, две недели назад, перед заездом. Нацеленный на победу. ~~~ Так и получается, внешне они идут к машине как обычно, и ни на кого не обращая внимания, но очень, очень быстро. Фотограф, пытающийся их снять, напарывается на злой взгляд Хуа Чена, обещающий все возможные последствия как в легальном, так и в нелегальном поле, и просто не решается нажать на кнопку. В машине Се Лянь хохочет демонически. Его щёки раскраснелись, а глаза блесят. — А теперь гони, гони, гони. Не могу дождаться, когда мы окажемся на треке! И Хуа Чен жмёт на газ. ~~~ Но до нелегального трека они не доехали. Се Лянь не запомнил точно, как это случилось, просто в какой-то момент они оказались зажаты между бетонным ограждением шоссе и большим грузовиком, впереди мелькнуло что-то белое (а может быть и нет), потом Эмина мотнуло так, что Се Ляня хлестнули по глазам длинные чёрные волосы, принадлежащие не ему, а ремни безопасности больно врезались в тело. Се Лянь поднял правую руку, чтобы закрыть лицо… и именно по ней прилетел неожиданно сильный удар сработавшей подушкой безопасности. Се Лянь коротко вскрикнул от боли и злости и… отключился. Пришёл в себя он уже в больнице. И первая его мысль была: "Накаркал про Диану". А вторая: "Погодите-ка, а где Сань Лан?".