Watch the Skies

      Тёмное братство свои лучшие времена давно отжило – это знали все. Ходили даже слухи, что контракты они выполняли не всегда, несмотря на то, что ритуал был проведён по правилам, но Чанбин слухам не верил.       Как оказалось, и правильно делал.       Чан среагировал слишком быстро, когда из-за дерева на Чанбина бросился кто-то с кинжалами в руках. За несколько мгновений нападавшая каджитка упала, не успев ничего сделать, кроме как напугать Джисона до смерти.       — Зря поторопился, прости, — с сожалением произнёс Чан спустя пару секунд молчания, — могли бы что-нибудь узнать.       — Не думаю. Она из Братства, обычный расходный материал. Такие убивают себя сразу же, если что-то идёт не так, — Чанбин присел на корточки и залез в карманы чёрно-красных штанов.       — Я думал, Тёмное братство действует более скрытно?       — Да. Они либо отправили совсем беззубого юнца, либо сошли с ума. Я склоняюсь к первому, — задумчиво ответил Чан. — В любом случае, это значит, что заказ они не выполнили и будут пытаться снова.       — Ничего, — поднявшись обратно, заключил Чанбин. — Карманы пусты.       — Неудивительно. Есть варианты, кто заказчик?       Сынмин задал правильный вопрос. Конкретного ответа на него не нашлось – Чанбин себе нажил много и врагов, и завистников, он лицом являлся, в конце концов, почти публичным. Покушались на него достаточно часто, но то были обычные наёмники и приспешники Мираака, а вот Тёмное братство никогда себя не показывало.       — Кто угодно. Они нам вряд ли расскажут.       — Что значит «пытаться снова»? Они будут нападать, пока Чанбина не убьют? — спросил Джисон, высунувшись из-за плеча Сынмина.       — Не думаю, что полуживой шайке убийц удастся убить того, кто справился с Алдуином. — Сынмин пожал плечами. — Они слишком самонадеянны. Тёмное братство стало жалким отголоском прошлого.       Чанбин нахмурился, но ничего не сказал. У него на этот счёт было своё мнение. Списывать братство со счетов – глупо, орден убийц хоть и лишился могущества, но своих лучших ассасинов едва ли потерял, и они могли провести более успешное покушение в любой момент. Смерть Чанбина давно не пугала, страшнее неё была перспектива быть настороже и не спать даже в тавернах.              Заросшая, полуразрушенная временем дорога осталась позади. Чан, идущий с картой в руках, предложил свернуть на едва заметную тропу и сократить путь. Та оказалась достаточно узкой, пришлось выстроиться в ряд, словно имперскому конвою. Шелест листьев и тихие шаги прерывались лишь отдалённым рычанием – медведи. Чанбин не понаслышке знал, сколько их в этих краях водилось, и недовольно повёл плечом. Лишь бы не встретились ненароком, к основной дороге они нечасто приближались, а вот в глубине леса с радостью нападали.              — Лас Йа Нир, — Крик вышел негромким. Вокруг сразу проявились очертания живности, которую обычным взглядом-то и нельзя было увидеть. В основном лисы и кролики, ничего опасного, но приближение волков или медведя Чанбин теперь мог заметить до того, как станет слишком поздно.              — Это что? — всполошился Джисон, сидящий на Струнме.              — Крик. Аналогичен заклинанию обнаружения жизни.              — Так тихо…              — Ну, я не обязан всегда в буквальном смысле кричать. Сила Ту’ума заключается не в силе моей глотки, — Чан спереди слишком очевидно захихикал. Врезать бы, да никак, между ними шёл Сынмин с конём.              Джисон почему-то сильно покраснел.              Вскоре вновь показалась дорога с озером, в середине которого располагался «Златоцвет». Чанбин с Чаном уже имели дело с владельцем этого поместья и расстались с ним не на самой хорошей ноте после того, как сожгли несколько его ульев и припугнули самого Арингота. Получили за это уважение в Гильдии, немного септимов и ушли, а теперь их зачем-то позвали снова. Бриньольф в письме ничего толком и не объяснил, но у Чанбина были подозрения, что их снова попросят поработать на Чёрный Вереск.              В Рифтене, как всегда, пахло сыростью и чем-то травяным. Коней провели через город к другому выходу и оставили в конюшне. Оттуда Джисона уводить пришлось едва ли не под руку, он уже присмотрел себе лошадь и начал её очень активно гладить и что-то ворковать.              — Я в Гильдию, вы остаётесь с Чаном, — сказал Чанбин сразу же, как за ними закрылись ворота. — Не вляпайтесь в неприятности.              — Ты тоже, — Чан улыбнулся и, приобняв Джисона с Сынмином за плечи, пошёл в сторону таверны.       Спускаться в Цистерну напрямую, хоть и по хлипкой лестнице, оказалось намного приятнее, чем постоянно проходить через канализацию. Рун и Синдрик увидели Чанбина первыми.              — Мы уж думали, ты потерялся. О Довакине давно ничего не слышно, — усмехнулся Синдрик.              — Ну конечно, спас мир и стал никому не нужен. А где?..              — Бриньольф? Только что был тут. Может, ушёл во «Флягу».              Сморщив нос, Чанбин кивнул и направился на поиски Бриньольфа. Воняло сыростью жутко, помещение в принципе было страшнее некуда, и, как бы их с Чаном не зазывали сюда, остаться здесь равнялось смерти то ли от тоски, то ли от какой-нибудь болезни. Бонусами принадлежности к Гильдии Чанбин пользовался с радостью, но проводить в этом пристанище больше времени, чем нужно, не планировал совершенно. А значит, в его интересах было поскорее узнать, что от него требовалось, и пойти работать.              — А вот и ты, детка, — начал Бриньольф, едва завидев Чанбина, — мы все заждались.              — Не сгнили ещё тут? Здорово всем. — Чанбин пожал руку Делвину.              — Живём, как видишь. А вот что касается тебя, я не уверен.              — К чему ведёшь?              — Мавен Чёрный Вереск потребовала лично тебя после того дела со «Златоцветом». Вы тогда сразу ускакали, и с тех пор она стала ещё злее. Знаешь же, Мавен ждать не любит.              — Что ей от меня нужно? — нахмурился он.              — Это касается только тебя и Мавен, я предпочитаю не встревать. Об этом не беспокойся, дела Мавен обычно приносят её людям много золота. Поспрашивай в «Пчела и жало», она обычно сидит там.              — Вот как, — кивнул Чанбин. — Ладно. Что-то ещё?              — Нет. Разве что, детка, можешь со мной выпить. Не против?              Ну, мёда он и правда давно не пил, а из Бриньольфа вышла бы приятная компания. Почему бы и не пропустить по кружке? Вздохнув, Чанбин приземлился на стул напротив. Через минуту Векел поставил перед ними мёд – естественно, черновересковый, хотя Чанбину больше нравился Хоннинга, – а Бриньольф вновь заводить разговор не торопился. Ну, нет так нет, Чанбин не настаивал. Стукнувшись краями кружек, они сделали по паре глотков. Горько, пряно, отдавало травами, в общем – пить можно, но редко.              — И как у вас дела с твоим охранным псом? — вдруг вкрадчиво спросила сидящая за соседним столом Векс.              — Нормально.              — Перестань, Векс, это некрасиво. Мы просто слегка удивлены, — продолжил с другой стороны Делвин, — что он не с тобой. Обычно вы всегда здесь появлялись вместе.              — У него свои дела, — хмыкнул Чанбин. — И я не думаю, что вам составит труда выяснить, какие.              — Твоя правда, детка, в Рифтене у нас даже стены с ушами и глазами. И всё же, надеюсь, ты понимаешь, что к Мавен тебе тоже следует пойти в одиночку. Она не любит неожиданных визитёров.              Чанбин только кивнул. Понимал он, не дурак, конечно.              Мёд вскоре кончился. На вторую кружку он оставаться не планировал, поэтому лишь коротко попрощался, пожав всем руки, и через Цистерну вылез наверх. Заметно похолодало; Чанбин поёжился и укутался в накидку посильнее. Небо стало совсем серым, заплыло тучами и обещало скоро загромыхать. Дождь сейчас не помешал бы. Его Чанбин любил, хотя часто сырость приносила в пути лишь неприятности и заставляла даже Чана ворчать на промокшие сумки и слякоть под ногами.              Тален-Джей, помощник в таверне, смерил Чанбина злым взглядом и указал на второй этаж, где находилась Мавен. Сидела за небольшим столом в углу, величественная, и кого-то злобно отчитывала. Этот кто-то хоть и был выше её на пару голов и немного шире в плечах, но стоял смиренно, уткнувшись взглядом в пол и теребя шнурки на штанах. Чанбин обозначил своё присутствие тихим покашливанием. Резко остановившись на полуслове, Мавен перевела на него взгляд и приподняла чёрные брови.              — Я от Бриньольфа.              — Так это ты. Хм-м. Выглядишь не больно-то солидно, — промычала она, оглядев Чанбина с ног до головы.              — Может, перейдём прямо к делу? — Чанбин моргнул пару раз, держа лицо, а затем ненароком зацепился взглядом за парня рядом с ней. Высоченный, худой, с длинными чёрными волосами и выразительными бровями – точно черновересковая порода. И красивый – жуть. Таких красавцев во всём Скайриме по пальцам пересчитать можно было, и что-то Чанбину подсказывало, что одного драконьего вполне хватило бы. А смотрел красавчик в ответ как-то больно заинтересованно.              — А ты у нас, значит, рвёшься в бой? Ну наконец-то Бриньольф прислал мне кого-то с деловым чутьём. Я уже подумывала предложить ему переименовать его свору в «Гильдию попрошаек».              — Ты, кажется, не веришь в Гильдию? — спросил Чанбин.              — Дорогуша, я ни в кого не верю. Меня волнуют только причины и следствия. Сделана ли работа и сделана ли она правильно. — На этих словах Мавен бросила страшно злой взгляд на красавчика, и тот будто ниже стал в несколько раз: снова скукожился, понурил нос и взволнованно задёргал шнурки.              — С чего начать?              — Отправляйся в «Гарцующую кобылу» в Вайтране и отыщи там Маллия Макия. Он быстро введёт тебя в курс дела.              — Ясно. Сроки?              — Дело не горит, но и затягивать не стоит. Ты в Вайтране, полагаю, бываешь часто, вот и займись в следующий раз.              Кивнув, Чанбин ещё пару секунд посмотрел на красавчика, а затем молча развернулся и ушёл. Кто это был? Сын? Вряд ли. Первого, Хемминга, ни с кем было не спутать, а Сибби вообще сидел в тюрьме. Впрочем, семья Чёрный Вереск с годами стала достаточно большой, и это мог оказаться даже какой-нибудь племянник. Дел с ним, в любом случае, иметь не хотелось – себе дороже. А вот про задание Мавен Чанбин почему-то совсем не думал. Ну, наверняка какое-нибудь незаконное дельце, непосильное обычному вору. За всё свое время в Скайриме они с Чаном только такими и занимались, чего тут размышлять?              Красавчик всё равно из головы никак не уходил. Куда-то в задворки памяти запихнуть его не получалось, сидел крепко, как клещ – и зачем только? Чанбин недовольно дёрнул носом и вышел из таверны. Знакомых макушек нигде не было видно, зато внезапный шум и громкая болтовня возле торговцев сразу привлекли внимание. Вот и нашлись, далеко ходить не пришлось.              — Нет же, смотри, как хорошо! — Джисон громко доказывал что-то Чану, ярко жестикулируя.              — Я тоже так думаю, — кивнул Сынмин.              — Нет-нет, правда…              — В чём дело? — Подошедший Чанбин привлёк общее внимание, и Джисон сразу сбавил свой пыл.              На голове Чана сидел серебряный обруч. Аккуратный, без лишних деталей, но явно сделанный профессионалом. Чанбину он показался красивым. А Чан с таким украшением вообще расцвел, особенно выделялись очаровательно красные от румянца кончики ушей.              — Я уверяю, что ему этот обруч ужасно идёт, а он отнекивается!              — Мне не подобает такое носить, Джисон, и он какой-то… слишком красивый для меня, — Чан будто раскраснелся пуще прежнего и прикрыл горящие щёки ладонями.              — Я согласен, — подтвердил Чанбин, — тебе идёт.              — Но…              — Ты красивый, Чан. Очень красивый. Не стесняйся этого.              Возможно, Чанбин был очень сух в своих словах, но именно это он и имел в виду. Комплименты звучали из его уст вообще практически… никогда? Это ощущалось правда странно – говорить такое впервые, — но вполне приятно. Особенно приятен оказался взгляд Чана в ответ: что-то изменилось, и Чанбин отчётливо мог разглядеть это «что-то» — но не опознать. Нечто вроде доверия, наверное, или даже любви? Любили ли они вообще друг друга? Чанбин любил, насколько он мог судить с небольшой высоты своего опыта.              И, возможно, они стояли и пялились друг на друга, как дураки, уже слишком долго.              — На тебе он смотрится очень красиво. Купим? — Джисон коснулся плеча Чана, вырвав и его, и Чанбина из тумана.              — Хорошо, — кивнул Чан, — купим. Мадези, сколько?              — Триста септимов для тебя, друг!              Не дожидаясь никого, Чанбин достал из небольшой сумки на поясе мешочек с монетами и отсчитал из него нужное количество монет. Кивнув, Мадези забрал деньги и зубасто улыбнулся.              Чан всё ещё стоял, красный и смущённый, и явно сдерживался, чтобы не потянуться вновь снять с себя обруч. Очаровательный – жуть, и видел это не только Чанбин: с Джисона никак улыбка не сползала, а Сынмин молчал и очень по-доброму смотрел.              — Спасибо. Но я всё равно чувствую себя непривычно. Давит немного…              — Зато выглядишь круто, прямо как принц! Я, когда учился в Коллегии, видел парочку песен про прекрасных мужей, хочешь, найду их и как-нибудь сыграю? — воодушевленно предложил Джисон.              Небо начала затягивать темнота. Настало самое время вернуться в таверну, поужинать и постараться отдохнуть, насколько это было возможно с учётом угрозы покушения. Джисон, дурак, шёл спиной вперёд. До первого столкновения будет веселиться, но пока что Сынмин с Чаном его оберегали, предупреждая обо всех препятствиях, да и до таверны идти оставалось всего ничего.              Уместиться за один столик получилось с трудом. Стулья, скрипящие и шаткие, никакого доверия не вызывали, но выбирать им не приходилось. Все заказали себе по порции похлёбки из оленины, а Сынмин ещё и вина купил под громкое одобрение Джисона.              — Не напивайтесь больно, вставать нужно рано, — предупредил Чан.              — Мы всегда будем выходить ни свет ни заря?              — А ты чего ноешь? — покосился Чанбин на Джисона. — Сам попросился, я тебя предупреждал. Чем раньше выйдем – тем больше успеем пройти до ночи.              — Неужели нельзя немного поспать, даже пока мы в городе, на мягких кроватях?              — В тавернах спать ещё опаснее. Тут легко расслабиться, потерять бдительность и не заметить чего-то важного, а в пути слышишь и обращаешь внимание на любой шорох, — тихо пояснил Чан. — Тем более, что драконы, например, в спину тебя не пырнут, а тут кандидатов на это дело много, с учётом нашего нынешнего положения.              Вздохнув, Джисон грустно потыкал ложкой дно тарелки и продолжил есть. Безусловно, Чанбину тоже хотелось иной раз продрыхнуть до полудня, но это была непозволительная для путешественника роскошь. В городах шныряли воры и убийцы, а по дороге они только и делали, что кромсали разбойников, зверей и драконов. Ни минуты покоя, в общем. Вот бы существовал такой Крик, который всех отпугивал на длительное время, тогда Чанбин бы с радостью им пользовался постоянно: брал бы Чана в охапку, вместе с ним шкуры и вино, да и шёл бы развлекаться и отдыхать, сколько влезет. Жаль, что Языки таким, видимо, не интересовались. Жизнь была бы сейчас в разы проще!              Вдруг взгляд зацепился за знакомое лицо позади, за самым дальним столиком. Тот красавчик, которого ругала Мавен, сидел в тени и пытался незаметно за ними наблюдать. Получалось, конечно, скверно. Чанбин сразу напрягся, сжал ложку в ладони и нахмурился. Чего этому отпрыску черновересковому от них понадобилось? Шпионить удумал? Тот, казалось, вообще ничего не боялся, но после тяжёлого взгляда Чанбина перестал глазеть так открыто. Через несколько минут красавчик встал и ушёл, проскользнув за входную дверь. И оставил после себя много вопросов и подозрений.              — Как будем дежурить ночью?              — Думаю, стоит разделить часы на четверых, — сказал Чан. — Так будет намного легче, чем не спать полночи. Вы же не против?               — Так будет безопаснее для всех, — Сынмин кивнул, — я не против. Но я предпочёл бы дежурить первым.              — Хорошо. Я проснусь следующим, Чанбин за мной, Джисон, ты до утра. Идёт?              — Да, — Джисон, дохлебав свой суп, вытер губы рукавом и откинулся на спинку стула.              Комнаты у них оказалось две, буквально соседние. Решили, что дежурный будет сидеть снаружи, там, где совсем недавно располагалась Мавен. Этому Сынмин ужасно обрадовался, сказал, что как раз займётся своими записями. Чанбин кивнул и зашёл в их с Чаном комнату. Самая обычная, как во всех тавернах: посередине стояла двуспальная кровать, рядом – тумба и сундук. Всё, что нужно было для спокойного сна и ничего более.              Снять с себя, наконец, верхнюю одежду ощущалось как что-то из легенд нордов про Совнгард, где воинов ждут сплошные удовольствия после смерти. Чанбин сегодня, конечно, не умер, и не норд он был вообще, но облегчение казалось именно таким. Холодный воздух тут же вызвал мурашки по голой спине. Тёплое прикосновение заставило вздрогнуть от контраста ощущений, но Чанбин всё равно подался к нему, почти падая в объятия Чана.              — Спасибо за то, что сказал мне сегодня. Я… я правда ценю это.              И всё же они никогда не признавались друг другу в любви. Эта мысль преследовала Чанбина с самого рынка, сидела червячком в голове во время ужина и вновь всплыла сейчас. Он же мог это сделать, правильно? Мог сказать, что он чувствовал, тем более что это считалось чем-то и без слов понятным. Чанбин и представить себе не мог, какое удовольствие приносили обычные слова и то, как на них реагировал Чан. Если Чанбину потребовалось бы купать его в ласке каждый раз, чтобы увидеть краснеющие кончики ушей, то он собирался научиться это делать сразу же и без сомнений. А сейчас нужно было решить главный вопрос.              — Я люблю тебя.              — Я тебя тоже люблю, — выдохнул Чан ему в затылок.              И всё. Вот так просто. Чан его тоже любил, конечно, как можно было в этом сомневаться? С души упал какой-то груз, Чанбин смог шумно выдохнуть и улыбнуться.              — Давай спать.              — Пойдём. — Чанбин кивнул и развернулся в объятиях, чтобы оставить короткий поцелуй на лбу Чана.              К тому моменту, как тот разбудил его для дежурства, Чанбина ещё не убили. Это было, безусловно, хорошо. Что было плохо – что спустя буквально несколько минут после того, как он сел на стул возле комнат, на лестнице показалась черная макушка того самого красавчика, а вскоре и он сам во весь рост.              — Ты останавливаешься на месте, медленно разворачиваешься и уходишь, — прошипел Чанбин, тут же вскочив, — иначе я прямо сейчас заряжу тебе в грудь ледяной кол.              — Погоди-погоди, пожалуйста! Я ничего плохого не желаю, просто послушай меня!              — Ага, а ещё у тебя в родне Мавен Чёрный Вереск. Не заставляй меня повторять дважды.              — Нет, просто послушай, — быстро зашептал красавчик, тёмными блестящими глазами глядя на Чанбина, — моя тётка наняла тебя на особое задание, значит ты из Гильдии, так? Я хотел попросить тебя взять меня с собой в Вайтран, я бы помог с этим делом справиться. Мне просто жуть как нужно заработать уважение Мавен, понимаешь?              — Ещё чего. — Чанбин фыркнул и поднял руку с заклинанием выше. — Не охренел ли ты случаем, красавчик? Иди отсюда по-хорошему, ещё раз говорю, иначе пожалеешь, и срать я хотел, кем тебе там Мавен приходится. Понимаешь?              Такого тот, кажется, не ожидал. Растерянное выражение лица говорило само за себя. Красавчик попытался ещё что-то сказать, пару раз открыл рот, как рыба, но так ничего и не выдал, а затем понурил голову, шмыгнул носом и развернулся, напоследок буркнув себе под нос что-то вроде «…я вернусь». Чанбин ругнулся и сел обратно, стряхнув с ладони лёд. Вот же черновересковая зараза! Либо наглый, либо глупый, а то и всё вместе. Разве он похож был на благотворительный приют для обездоленных и несчастных? Взял одного, второго – всё, хватило с Чанбина подкидышей, а отпрыска Чёрного Вереска так тем более и даром не сдался.              Проснувшись снова уже с утра, чуть позже Чана – его половина кровати уже успела остыть, – Чанбин обнаружил, что в своём мнении он был одинок.              В коридоре, на том самом стуле, сидел Чан, в ногах у него и головой на коленях устроился красавчик, а рядом стояли Сынмин и Джисон. Чанова рука гладила чёрные длинные волосы, а сам он что-то ворковал и с добротой глядел на чужую макушку.              — Что за херня?              — Доброе утро! А у нас тут…              — Мы познакомились с Хёнджином! Он рассказал нам свою историю, пока ты спал, — перебил Джисон.              — Ему не повезло оказаться на воспитании Мавен, когда её сестра умерла, оставив ей своего сына. Она в него совсем не верит и всячески шпыняет, — начал Чан. Он говорил что-то ещё, но Чанбин уже толком не слушал, опустив взгляд на этого Хёнджина.              Тот глядел в ответ хитро, хоть и без злости, и явно наслаждался и поглаживаниями, и сложившейся ситуацией. Чанбин прожигал его взглядом неизвестно сколько, пока Сынмин не пощёлкал пальцами перед самым лицом.              — Чанбин? Ты с нами?              — Хёнджин, значит. И что дальше?              — Давай поможем ему? Я бы никому не пожелал оказаться нелюбимым протеже Мавен.              — Нет, — рявкнул Чанбин и, прежде чем ему кто-то что-то успел сказать, вернулся в комнату, не забыв громко хлопнуть дверью.              Засранец мастерски втёрся в доверие. Начистоту, Чанбин бы этим глазам тоже поверил, если бы не ночная встреча. Хёнджин казался очаровательным, обольстительным от природы, так что не было ничего удивительного, что ему так легко поверили, но это всё равно злило. Сейчас к Чанбину, наверное, зайдёт Чан, они сначала поцапаются, затем быстро успокоятся и придут к какому-то итогу.              Удивительно, но ни через несколько секунд, ни через пару минут ничего так и не произошло. Чанбина просто оставили наедине с его решением. Неужели послушали? Хмыкнув, он почесал затылок и принялся одеваться, раз он был единственным, кто до сих пор щеголял в одной рубахе и штанах.              Скрипнув, дверь позади него приоткрылась. Чанбин обернулся, уже готовый начать спорить, но перед ним оказался всего лишь Джисон, державший в руках что-то блестящее.              — Вот, смотри, — он протянул в руке золотой коготь, трофей, который Чанбин всегда носил в своей сумке с самого начала.              — Откуда он у тебя?              — Хёнджин отдал. Он спёр его из твоей сумки.              — Что?..              — Он мастерский вор, но в Гильдию его не берут, потому что Мавен не верит в него. Но и показать себя он не может, она его никуда не пускает, — начал объяснять Джисон. — Такой талант пригодится, правда? Поможем ему справиться с делом, и всё на этом.              — И ты предлагаешь мне пойти против Мавен Чёрный Вереск, чтобы спасти какого-то красивого засранца? — Чанбин фыркнул и забрал свой коготь.              Ответа никакого не последовало, и когда он, завязав сумку, обернулся, то встретился с жалостливыми влажными глазами и надутыми щеками. Ну нет уж! Как бы сильно Чанбин ни прикипел к Джисону, он на такую простую хрень вестись не собирался.              — Я сказал «нет». Это слово имеет только одно значение даже на драконьем, ты улавливаешь?              — Ну пожалуйста?              Взгляд стал будто еще жалобнее. У Чанбина вырвался судорожный выдох. Он оказался всего лишь безвольным человеком, слабым и жалким, готовым сделать что угодно, чтоб на него так больше никогда не смотрели. От самого себя блевать захотелось; в кого его превращали эти люди? Устало потерев глаза, Чанбин выпрямился и обошёл Джисона, чтобы выйти в коридор.              — Значит, так. Меня и Чана слушать беспрекословно, не мешаться под ногами, не издавать раздражающих звуков, не воровать ничего без нашего ведома, не высовываться, когда не просят, — непримиримо перечислил условия он, и, присмотревшись к Хёнджину поближе, добавил: — И ни с кем не флиртовать. Вообще. Всё ясно?              — А разговоры тебя раздражают? Я просто люблю поболтать и обычно делаю это постоянно, знаешь…              — Весьма, — рявкнул Чанбин, притянув Хёнджина к себе за грудки. — Ещё раз. Всё ясно?              Тот широко улыбнулся и резво закивал, нисколько, видимо, не испугавшись. Наморщив нос, Чанбин немного подержал его и отпустил прямо в руки Чана.              — Разбежались быстро за вещами! Мы и так тут задержались, пора выходить.              Захихикав, все четверо тут же исчезли в комнатах и закопошились там. Джисон увёл Хёнджина с собой, и Чанбин мог слышать, как они с Сынмином что-то рассказывали ему и смеялись.              Стул скрипнул под резко навалившимся на него весом. Вера в то, что об этом решении он не пожалеет, испарилась как-то слишком быстро, но хотя бы все, кроме него, были счастливы. Сынмин вообще умел так себя вести? Чанбин бы ни за что не поверил, но вот где они оказались сейчас.              Первым вышел Чан, нагруженный их общими сумками.              — Ничего не говори мне, — выдохнул Чанбин, растирая пальцами виски.              — Я и не собирался, — улыбнулся Чан. — Но это было мило. Спасибо, что послушал нас.              — Это был последний раз, слышишь? В какой момент я вообще начал позволять вам так много?              — Ты всегда был для меня подкаблучником, великий Довакин. А Джисону в принципе отказать нельзя, у него мордашка очаровательная, но если бы и это не сработало, то мы бы пустили Сынмина. Он себе аргументы в книжку выписал, чтобы ты точно не переспорил, понимаешь?              Чанбин в ответ лишь фыркнул. Судя по всему, шансов у него и правда не было никаких, а значит, ответственность за Хёнджина он аккуратно мог спихнуть на остальных. Сами привели – сами и следите, мол. От этой мысли стало немного легче.              — Стой, Чан, а сколько нам ещё, получается, нужно коней?              — Ох, и правда, — нахмурился Чан, — сложно. Возможно, проще и надежнее будет просто купить повозку?..