Watch the Skies

      Сынмин, как оказалось, был не так прост. Ладно бы он просто Чанбина игнорировал и молчал, но нет же! Джисону этот Сынмин отвечал с огромным рвением, даже с Чаном нет-нет, да перекидывался парой слов. Болтали обо всём: о песнях, о травах, об исследованиях, о сладких рулетах и использовании магии в рутине. Как-то проскользнула фраза об обнаружении жизни, заклинании, которое создавало отражающиеся от мага импульсы, позволявшие увидеть очертания живых существ вокруг, даже скрытых за стенами. И Сынмин, видимо, им отлично владел, но продолжать тему не торопился.       В общем, весело было всем, кроме Чанбина. Он плелся впереди них в гордом одиночестве, не считая своей кобылы, у которой, кстати, появилось имя. Струнма – красиво и необычно, ни у кого больше ума не хватило бы так животину назвать: не очень много осталось тех, кто знал язык Дова, а сами драконы не шибко интересовались его лошадью, предпочитая сразу нападать.              Путь они держали по горной дороге. Ветер задувал здесь особенно сильно, пробирал до костей, и Чанбину даже как-то по-человечески стало жалко кучку солдат Братьев Бури, разбивших лагерь на небольшом возвышении вдоль тропинки. Обычно эти мужики, конечно, ничего положительного у него внутри не вызывали, только желание поскорее перебить всех. И пару молний всадить в трупы, чтоб наверняка.              На куске неба, который виднелся меж острых концов скал, сияли Массер и Секунда. Луны Нирна обладали необычайной красотой, окружённые огромным количеством мелких звёзд и лентами угасающих сияний. Чанбин всегда твердил всем постоянно поглядывать в небеса, но сам настолько часто это делал, что перестал замечать их великолепие. Чья-то рука коснулась его спины и заставила невольно вздрогнуть.              — Дракон?              — А? Нет. Просто красиво, — встретившись взглядами с Чаном, Чанбин повернул голову обратно вверх.              — Ого, — с нескрываемым восхищением выдохнул сзади Джисон.              — Каджиты утверждают, что за двумя лунами скрывается третья, — Сынмин рассказывал, видимо, всем, кроме Чанбина. Даже не взглянул на него, но с улыбкой пялился на джисоновы щёки и блестящие глаза. — Её называют Тёмная луна. Я, как уважающий себя учёный, даже исследовал несколько легенд.              — А она правда там есть?              — Не знаю. Никто её так и не видел, даже когда луны пропали.              — Они пропадали?!              — Тебя в Коллегии вообще не учили истории?              — Ну всё, хватит познавательных минуток, — раздражённо фыркнул Чанбин и покрепче ухватился за поводья, чтобы продолжить путь. Даже ему самому было неизвестно, из-за чего он так взбесился, но Сынмина прямо сейчас захотелось загрызть и выплюнуть тонкие кости, чтоб умничал поменьше.              Извилистая дорога не доставляла никакого удовольствия, но благо была не сильно длинной. Чан привязал коней неподалёку от какой-то щели в горе, которую Сынмин гордо назвал «пещерой Хеймара». Хрень какая-то это была, а не пещера, даже проход нормальный отсутствовал, но Чанбина никто не спрашивал.              — Я уже отсюда вонь крови чувствую, — сказал он, поморщившись, и прижался к узкой расщелине. Примеряться долго не получилось, от входа вёл крутой спуск вниз, и им всем ничего не оставалось, кроме как протиснуться и скатиться по нему.              — Вампиры, чтоб их, блядь, — ругнулся Чан совершенно неожиданно для всех, а затем неловко прокашлялся и пробурчал: — Не сильно жалую.              — Твари те ещё, нам нужно побольше использовать огня, — Сынмин кивнул коротко и полез следом за Чанбином.              — Ты меня еще поучи, как души драконьи пожирать, учёный…              «…в ссанье мочёный», — крутилось на языке очень уж навязчиво. Атмосфера слегка накалилась, но главное, что Сынмин таки заткнулся. Внутри нужно было быть тихим, хотя шуршание снега всё равно привлекло чьё-то внимание за поворотом. Чан, спустившийся сразу после, тихо что-то прокряхтел, выпрямился и взял меч в руки, обогнав всех в пару шагов. Он всегда шёл первым, оставляя Чанбина творить магию у него за спиной, и этот раз не был исключением. Разница, правда, присутствовала, но если Сынмин уже приготовил заклинания в ладонях и уверенно стоял сбоку, то Джисон, ну… Джисон трясся от страха. Кинжалы в его дрожащих руках едва держались. Положив ладонь на его плечо, Чанбин тихо посоветовал убрать оружие, а через секунду они оба дёрнулись на грозный крик:              — Кто там?!              Чан помедлил мгновение, а затем вышел из-за угла прямо в поле зрения дозорного. Тот что-то рявкнул и натянул тетиву, чтобы пустить стрелу, которую с легкостью отразил меч. Не медля, Чанбин пустил ледяной шип во врага и, на удивление, сразу попал. Куда-то в шею. Бедолага упал сразу же, испачкав кровью всё вокруг.              — Опять забираешь всё себе, — хмыкнул Чан и прошёл дальше. Деревянная конструкция, на которой стоял дозорный, возвышалась над ними и, слава Девяти, никуда не вела. Небольшой проход слева освещался висящими на каменных стенах факелами. Как всегда, Чан ступил первым.              — …ненавижу, когда голод гложет меня, — послышался впереди женский голос.              — Правда, что ли, вампиры? — Джисон зашептал в плечо Чанбину, который недовольно на него шикнул.              Тем временем Чан выпрямился и вышел, сразу же привлекая внимание вампира. Он ловко перешагнул ловушку в снегу и быстро спустился по деревянной лестнице, уже замахиваясь мечом. Сзади Чанбина вдруг появился Сынмин, обогнул его и сотворил заклинание, направив его на Чана: какой-то оберег, вероятно. Лязг металла отвратительно врезался в уши. Джисон что-то ойкнул, вздрогнул и прижался к стенке. Использовать Разрушение и снова стрелять шипами не получалось: спина Чана закрывала сражающуюся с ним девушку.              — Отойди, — скомандовал Чанбин и, для уверенности, схватил Джисона за предплечье и потянул за собой, в обход механизма, сбрасывающего вниз огромную деревянную панель с острыми кольями.              Влажный звук пронёсся по пещере. Обезглавленное тело глухо упало на снег подле ног Чана. Сынмин явственно поморщился и, заметив длинный порез на чужом плече, направил к нему мягкий свет восстанавливающего заклинания.              — Спасибо.              — Зубами не зацепила?              — Нет, вроде, — отозвался Чан, уже вытиравший меч об снег.              — Потом сделаю зелье от болезней на всякий случай. — Сынмин выдохнул чуть раздражённо.              — А зачем? — Джисон подошёл неожиданно, с опаской поглядывая на лежащий труп.              — Если тебя вампир коцнет зубами или когтями, ты с большой вероятностью обратишься в такую же тварь, если не выпьешь зелье на ранней стадии.              — Вампира мне сюда ещё не хватало, — выплюнул Чанбин и, пнув ногой тело, прошёл в следующий, уже не такой узкий проход за Чаном.              Всё было освещено скрипящими факелами. Они кучкой прокатились пятками по крутому спуску, свернули на нескольких поворотах и вышли на широкий уступ. Внизу слышались разговоры: кажется, вампир общался со своим трэллом. Чанбин, не теряя ни секунды, пока Чан спускался по очередной деревянной лестнице, пустил волну пламени в сидящего за ветхим столиком мужчину. Тот вскрикнул, поднялся с места и едва успел взять в руки секиру, как тут же оказался убит вторым залпом. Отлично, это был трэлл, значит, его хозяин будет посильнее.              Вампир спустился со второго уступа, тут же бросая заклинания в сторону Чана. Подойдя поближе к краю, Сынмин сформировал новый оберег и задержал в руке восстановление. Чанбин тоже спустился вниз, занимая позицию чётко за спиной Чана, который отбивался от магии мечом, не имеющий возможности напасть.              — Назад!              Реакция последовала немедленно: опустив голову, Чан сделал шаг назад и на секунду присел. Стена огня, появившаяся на месте, где он только что стоял, заставила вампира недовольно рявкнуть и отойти. Теперь у него было время, чтобы сосредоточиться и попытаться поймать момент, когда пламя погаснет и он сможет атаковать первым. Чанбин держал стену, кружа ладонями в воздухе, и, увидев уверенный кивок, отпустил заклинание. Огонь вспыхнул и тут же пропал, а Чан оттолкнулся и пролетел вперед, замахнувшись мечом.              Отсечённая рука отлетела куда-то вбок. Кровь залила снег под ногами. Ругнувшись, Чан ногой толкнул вампира назад и вонзил лезвие в грудь. Джисон и Сынмин спустились к ним, и настало время осмотреться.              — Фу, блять, — Чанбин поморщился, глядя на обглоданные остатки человеческих рёбер на столе возле большого костра, над которым жарился злокрыс. Чуть дальше, на каменной плите, лежал труп, на удивление, целый.              — Ёб твою. — Зажав нос, Джисон отошёл от зрелища подальше. — Они людей жрали, что ли?              — Кровосос пил, а трэлл, видимо, обгладывал, — Сынмин хмыкнул, совершенно спокойно рассматривая останки. — Мы можем здесь остановиться ненадолго? Мне нужно сделать записи.              Чанбин, в принципе, уже немного смирился с тем, что его мнение вряд ли кого-то здесь интересовало, так что позволил Чану кивнуть в ответ, а сам отошёл к другому деревянному подъему, с которого спустился вампир. Сверху, на уступе, не было ничего примечательного, кроме, пожалуй, алхимической лаборатории. За испачканным в крови столиком стоял полупустой сундук с каким-то барахлом, рядом – шкаф, где между книгами валялись черепушки и бедренные кости. Обглодано тут человек было немало. Поморщившись, Чанбин забрал с полки одинокий камень душ и повернулся назад. Внизу копошился Сынмин, быстро царапая рисунки в своём дневнике, а Чан присел на мозги Джисону, тихо и упорно ему что-то втирая. Если честно, Чанбину казалось, что этот Джисон до конца всего безобразия не доживёт. От испуга сердце остановится или захлебнётся собственной рвотой от красоты человеческих останков – неважно.              Когда Сынмин закончил, они вновь собрались и прошли в очередной проход. Чанбину очень хотелось ругаться на бесконечные горки и лёд, скрытый под слоями снега, на котором то и дело поскальзывались все, кроме Чана. Чан, конечно, держался скалой и балансировал филигранно. Им встретились ещё несколько кровососов с трэллами, которых они почти успешно убили. Загвоздка оказалась в том, что к Джисону подобрались сзади и он дал дёру, пока остальные были заняты особенно сильным вампиром. Спасать его ринулся Чанбин – конечно, кто же ещё – и в какой-то момент оказался стоящим над трупом и обнимающим перепуганного Джисона.              — Очаровательно, — он даже с расстояния почувствовал, как Сынмин плюнул ядом.              — Э, — выдохнул Чанбин, до сих пор шокированный. Джисон пальцами в него впился крепко, до синяков на широких плечах. — Так. Тварь подохла.              — Подохла, — утвердительно кивнул Чан, когда Джисон оторвал лицо от груди и глянул на него неуверенно. — А ещё подохнуть прямо сейчас может Чанбин, так что отпусти его, пожалуйста, пока у него не сгорели уши.              — Прости. — Он шмыгнул и сделал пару шагов назад под цепким взором Сынмина.              Дальше им встретился огромный морозный паук, с которого Чанбин сцедил яд и забрал яйца из кладки – пригодятся. За ним, после низкого лаза, обнаружилась какая-то пыточная: окровавленные висящие клетки хоть и были уже пусты, но ничего хорошего до этого в них явно не происходило. Потом пещера будто начала расширяться, они наткнулись на подземный ручей и на нём же зарубили очередного трэлла. Ноги пришлось намочить, не без возмущений, конечно же, и угроз содрать с Сынмина ещё пару тысяч септимов за непредвиденные испытания.              На входе в следующий зал они уже слышали множество голосов, не суливших ничего хорошего. Сгруппировавшись и подготовившись, Чан сделал шаг первым, тут же привлекая внимание тучи вампиров внизу – был как минимум один мастер, дерьмо. Его тело тут же окутал сильный оберег, на который Сынмин затратил немало сил, судя по рваному выдоху. Трупы бандитов начали подниматься, схватившись за оружие под влиянием некромантии. Дело пахло очень плохо: помимо того, что им необходимо было не умереть, следовало не дать себя укусить или даже царапнуть. Чанбин отошёл в другой угол, подальше, чтобы успеть сформировать приличный буран и вмешать в него огня. Магия собралась ярким свечением в ладонях, пульсировала и рвалась наружу бесконтрольным потоком. Он немало времени убил, чтобы научиться сдерживать в себе её и контролировать такие сильные заклинания, но в этом никогда нельзя было быть уверенным и торопиться. Точные движения рук, пара секунд – и на кончиках пальцев появился небольшой снежный вихрь, который теперь только и делал, что увеличивался и дребезжал.              Всё внимание Чанбина было в его ладонях. Вокруг не существовало ничего, время словно замедлилось: где-то вдалеке рычал Чан, лязгал металл, сбоку кричал Сынмин, почти над ухом. Почему он был так близко? С другой стороны появилось тёмное пятно, и после того, как Чанбин наконец отправил заклинание вниз, в самый центр битвы, он увидел происходящее вокруг. Уже замахнувшись мечом, перед ним стоял вампир, и в голове успела лишь промелькнуть мысль о том, что он сейчас если и не умрет, то очень сильно пострадает.              Времени думать о чем-то и что-то делать уже не осталось. Секунда – и будет тьма.              Почему-то ничего не произошло, ни через секунду, ни через две. Чанбин начал возвращаться в реальность и, открыв глаза, увидел перед собой магический щит и Сынмина рядом, который небольшим кинжалом отбивался от монстра. Сзади него пытался помочь Джисон, но что было толку, если он оружие держать еще в руках не умел, а вампир визжал и вертелся, не позволяя всадить в себе спину меч? Огненный поток из рук вылетел сразу, попадая в серое перекошенное лицо. Сынмин воспользовался моментом и воткнул свой ножик в грудь, а Джисон криво резанул по шее.              — Потом обсудим, — гаркнул Чанбин, отвернувшись, чтобы посмотреть вниз. Там Чан, маневрируя, вполне справлялся с натиском, привычно пользуясь посланным бураном.              Энергии внутри осталось совсем мало, только на пару ледяных шипов и хватало. Сосредоточившись, Чанбин отправил один в голову восставшему из мёртвых бандиту, а вторым промахнулся мимо, но достаточно отвлёк вампира, чтобы Чан успел его атаковать.              Одышка настигла его только сейчас. Разум постепенно прояснился, и первой в глаза бросилась огромная статуя внизу, подле которой лежало множество трупов. Каменный мужчина – нет, парнишка – смотрел куда-то вверх, протягивая к потолку руку с рогатой маской. Он смутно был знаком Чанбину, но от размышлений его оторвал низкий стон сбоку. Сынмин держался за плечо и выглядел паршиво: ткань рукава его мантии была насквозь пропитана кровью, а грязное лицо было поцарапано.              — Блядь, — Чанбин ругнулся и полез в набедренную сумку. Склянки с зельями зазвенели, но нужное никак не хотело находиться – нахера ж ему столько маны?!              Красный небольшой бутылёк наконец попался на глаза, и он одним движением откупорил его и подбежал к Сынмину. В это же время к ним поднялся Чан, тяжело дышащий и растрёпанный, но живой и едва ли раненый, спасибо броне.              — Пей, — приставив горлышко к чужим губам, Чанбин настойчиво надавил и наклонил склянку, заставляя выпить.              Рядом засуетился Джисон, оттащил труп подальше и помог открыть раненое плечо. Выглядело оно по меньшей мере дерьмово, но немного зелья и заклинания восстановления должны были привести его в порядок и ускорить заживление.              — Колдовать сам можешь?              — Не совсем, — прокряхтел Сынмин.              — Дерьмо, я школу Восстановления не шибко знаю, — Чанбин провёл пальцами по целой коже на плече, рассматривая рану. — Такое заживить не смогу.              — Тебе нужно передохнуть, пока промоем рану и осмотримся, потом подлатаешься, как вернутся силы, — Чан вытер свой меч об снег и с глухим звуком опустился на холодный камень, наконец расслабляя ноги. — Противные твари…              Сынмин молча кивнул. Его посадили, прислонив спиной к каменной стене, и после этого Чанбин поднялся с корточек и сделал пару шагов в сторону. Раны ведь он получил не просто так – пожертвовал своей защитой, позволил врагу подойти к себе, а для мага это означало практически верную смерть. Чем он руководствовался? Как это воспринимать? У Чанбина брови нахмурились и появились складочки на переносице от интенсивных размышлений. Сынмин спас его жизнь, пожертвовав своей безопасностью, и это пугало. Он почти ни у кого не был в долгу до этого, если не брать в расчёт Чана – ему он по гроб должен, – и не мог по этому поводу чувствовать что-то определённое. Тем более это же Сынмин! С ним с самого начала общения не сложилось, а тут он вдруг ринулся Чанбина спасать.              — Что это за статуя? — решился нарушить тишину Джисон.              — Клавикус Вайл, один из Князей Даэдра. Исполняет желания, заключая договора со смертными, но интересен он не этим, — Сынмин начал тихо рассказывать, а Чанбин хмыкнул себе под нос, вспоминая, что это за хитрый хрен. — Исполняет он их очень… своеобразно. Существует множество записей о его сделках, я изучил практически все, и, несмотря на то, что его намерения очевидны, есть кое-какая интересная деталь: вампиры, кажется, единственные, кто не понёс очевидных потерь после договора с Клавикусом Вайлом.       — Но как им это удалось?              — Уверен, что им и не удалось: никто не выходит чистым из воды после дел с Даэдра, тем более с таким. Поэтому я хочу выяснить, что они потеряли.              Неожиданно для себя Чанбин слушал очень внимательно и размышлял. Это была правда: он сам, когда учился, не понимал, что Клавикус Вайл запросил у кровососов за изменение внешности. Старые их изображения, даже пострадавшие и неточные, вызывали что-то между ужасом и отвращением, а сейчас вампира не отличишь, бывало, от обычного человека, пока не подойдёшь ближе. Но кое-что Чанбину все равно оставалось непонятным.              — А чего ты тут-то собрался делать? Подойти к статуе и спросить у него лично?              — Именно. Я продумал все детали и условия для сделки, чтобы обезопасить себя, так что Клавикусу Вайлу просто придётся отвечать на мои вопросы.              — Совсем разума лишился? — Чан встрял быстрее, чем Чанбин успел открыть рот. — Это абсолютно исключено.              — Звучит как не очень надёжный план, знаешь. — Джисон кивнул.              — Вы не понимаете! Он меня ни на чём не подловит, я несколько лет убил на это исследование!              У Сынмина задрожали губы. Чанбин смотрел на него неотрывно, сильно хмурясь. Учёные-маги всегда отличались повёрнутой головой и он их старался обходить стороной, но теперь, когда один такой безумец сидел прямо перед ним, это нельзя было игнорировать. Тем более что за ним был должок жизнью.              — Ты поэтому меня спасать так бросился? Совсем жизнь не дорога?              — Тебе-то что? По твоей роже видно, что ты бы не сильно расстроился моей смерти.              — У меня всё ещё есть принципы, — огрызнулся Чанбин, — поэтому так глупо сдохнуть или чего хуже, мы тебе не дадим. Лечишься, изучаешь, что тебе там надо, и мы уходим отсюда без заключения сделок с Даэдра.              Фыркнув для убедительности, Чанбин отвернулся и отошёл на пару шагов. В ответ Сынмин на него волком посмотрел – ощущалось даже спиной. Больше никто не решался заговорить. Джисону просто было страшно влезать, за Чана всё уже сказали, а Сынмин очень усердно обдумывал произошедшее.              Тихий треск заклинания заставил обернуться. Восстанавливающие чары медленно затягивали рану. Чанбин переглянулся с Чаном и коротко кивнул. Никто из них не верил, что Сынмин просто так отказался от своей идеи.              — Хорошо. Но тогда дальше я пойду с вами, — сказал он, когда свет в руке погас, а на плече остался только широкий рубец. — Я заплатил столько денег не для того, чтобы оказаться потом дома без единого законченного исследования. Не нравится Клавикус Вайл – поможете изучить что-нибудь ещё. У вас, я уверен, по пути найдутся интересные места.              Насчёт этого у Чанбина не было никаких принципов, и он уже собрался послать наглеца нахер, как увидел выражение лица Чана. Вот у него, видимо, как раз чувство долга играло особо сильно. Да и Джисон мялся на месте как-то очень уж взволнованно, бросая робкие взгляды на всех троих. Выбора, в общем, не оставалось. Чанбин в который раз почувствовал себя последним подкаблучником, особенно теперь, когда не потребовалось даже слов, чтобы убедить его выполнить желаемое.              Так и решили. Сынмин под тяжёлым чанбиновым взглядом побегал вокруг статуи, что-то зарисовал, пощупал трупы вампиров и кивнул. Вещей в Фолкрите, как оказалось, у него толком и не осталось, и возвращаться смысла не было, поэтому пошли вперёд, по дороге в Рифтен. Снежные горы вскоре остались позади, и они ступили в негустой лес, окрашенный в множество золотых оттенков. Солнце уже высоко висело в небе, а значит, они провели в пещере не меньше двух часов. Джисона посадили на Струнму, а кобыла на удивление позволила лечь на себя и обнять за шею, но Чанбин понимал, что скоро придётся разориться на морковь и яблоки. Тихий рассказ Чана о драуграх неожиданно прервался звуками бойни, страшным рёвом и кошачьими визгами.              Вглуби леса, среди деревьев, стоял разъярённый великан. Он неуклюже размахивал дубиной, пытаясь попасть по бегающему вокруг каджиту. Чуть поодаль от них лежали тела и разбросанные товары, вывалившиеся из порванных сумок. Чан тут же схватился за меч, но бросаться вперёд не спешил, выжидающе глядя на Чанбина. Такую махину просто так не заткнуть было, следовало противопоставить что-то весомее. Подойдя ближе, Чанбин вдохнул побольше воздуха и прокричал:              — Из Слен Нус!              Голос мощью пронёсся по округе, заставляя птиц разлететься с веток. Ледяная кора стремительно покрыла великана, и в конце концов он застыл вместе со своей дубиной, остановившейся в нескольких сантиметрах от последнего выжившего каджита. Из-за спины Чанбина появился Чан, чтобы вонзить лезвие в огромную ногу. Лёд начал стремительно трескаться, а великан покачнулся и упал с оглушительным звуком. Подойдя к его груди, Чан смахнул со лба слегка прилипшую чёлку и, замахнувшись, с ледяным хрустом воткнул меч в сердце. Взгляд жёлтых кошачьих глаз впился в них, а пушистая грудь в страхе принялась быстро подниматься и опускаться.              — Ты как? — отряхнувшись, Чан протянул каджиту руку, обеспокоенно осматривая его.              На вид – никаких серьёзных ран. Отделался испугом и шоком, может, потерял пару-тройку жизней, если они вообще у него были. Слухи разные ходили, Чанбин с каджитами дел не имел почти ни разу. Каджит за протянутую ладонь хвататься не спешил, продолжал ошарашенно на них глядеть, а затем вдруг подскочил и, схватив какую-то сумку, рванул прочь.              — Лино у вас в долгу. Запомните имя каджита и назовите, когда встретимся, — повернулся он на секунду, махнул полосато-бурым хвостом и скрылся.              — Охренеть, — Джисон подошёл, ведя за собой коней и Сынмина, — что это было?              — Великан убил целый караван. Должно быть, кто-то их подставил, ну, или они просто его ненароком разозлили, — хмыкнул Чан, осматривая трупы.              — Да не это! Это же настоящий Крик, да?              — А ты как думаешь, поддельный? — Чанбин усмехнулся. — Лёд-Плоть-Статуя, если перевести с драконьего.              Под восхищённые вздохи о том, какой Довакин на самом деле крутой и как впечатляюще это было, они вернулись на дорогу. Сынмин не побрезговал предварительно пошариться в багаже каджитов, подбирая интересные вещицы, и никто его не осуждал на самом деле. Лучше пусть достанется им, чем хер пойми кому, мёртвым богатства уже не пригодятся.              — Жалко кошаков, конечно. Им и так тут несладко приходится, — начал Чанбин, взгрызаясь в красное яблоко.              — Интересно, куда сбежал последний. Караваны хотя бы часто ходят с охранником, а одинокого каджита любой бандит захочет на шкуру пустить, — подал голос Сынмин, до этого молчавший. — Я удивлюсь, если мы его когда-нибудь в принципе живым встретим.              — Что-что, а выживать в полном дерьме они умеют. Выкарабкается, такие вторые шансы не каждый день даются.              — Верно, — кивнул Чан, подсаживая Джисона и помогая залезть обратно в седло. — Я знаком был с одним наёмником когда-то. Ему, чтобы протянуть несколько дней, достаточно было немного лунного сахара и воды.              — Опять байки травить собрался?              — У меня появились новые слушатели, конечно! — он показал язык Чанбину и хлопнул ладонью по бедру Джисона.              Звонкий общий смех разнёсся по округе. Свою линию Чан гнуть продолжил, вспоминая истории, которые Чанбин слышал уже множество раз и успел выучить, но всё равно вслушивался внимательно в каждое слово. Чанов голос действовал умиротворяюще, в голове промелькнула мысль о том, что неплохо сейчас было бы и вздремнуть, но такую роскошь мог себе позволить только Джисон, которого они почему-то дружно начали баловать. Тот развалился на Струнме, почесывая жёсткую гриву, и едва держал глаза открытыми.              — Ты справился неплохо для первого раза. Я думал, что в обморок грохнешься, — подметил Чанбин, а затем перевёл взгляд на Сынмина. Чувствовалась нужда что-то сказать, поблагодарить или просто похвалить, но слова из груди никак не лезли. Им требовалось время, чтобы привыкнуть друг к другу, хотя первые шажки уже были сделаны: они не щетинились друг на друга при любом контакте, а Сынмин в этот раз даже шёл близко к нему совсем не из-за того, что рядом находился Джисон.              До Рифтена оставалось идти ещё пару часов, и Чанбин уже предвкушал тёплую кровать в таверне, кружку мёда и быструю встречу в Гильдии. Никаких проблем и задержек, быстро управятся с делами и уйдут. Представлять это было намного приятнее, чем понимать, что по плану ничего никогда у них не шло и в жизни не пойдёт.