christmas chaos

— Прости, Хё, но мы едем сами. Вы когда-нибудь прислушивались к тому, с каким звоном разбиваются капли дождя о твёрдую землю? Так чувствительно разбрызгиваясь на ещё десятки брызг. Первая — чья-то сломанная жизнь. Вторая — в клочья разорванное сердце в груди. Третья — бледные дрожащие руки. Четвёртая — резкий выдох и судорожный всхлип. Пятая — кто-то медленно умирает изнутри. Ведь хорошо, когда есть дождь. Он вгоняет в тоску, но со временем смывает её с поникшего тела. Бледные пальцы путаются в синих потоках, и вода играет в свою игру, непонятную никому, только утопающему. Остаются всего лишь свежие и содрогающиеся капли на обновлённом теле. Поднявшись на нужный этаж, Хёмин осторожно входит в комнату, надеясь на то, что здесь никого нет. Сейчас ей хотелось побыть одной и вдоволь наплакаться, пока никто не видит. Каждый раз при воспоминании о том, что сказал Юнхо, девичье сердце болезненно сжимается, а глаза жжёт от подступающих слёз. Минги не хочет видеть её даже в такой момент. Почему Сон Минги так поступает с ней? Почему не позволяет помочь? Почему отказывается от её поддержки? Бросив рюкзак куда-то в сторону, Хёмин медленно подошла к своей кровати и завалилась лицом в подушку, громко рыдая. Было так больно. Не только из-за того, что Юнхо сказал, что Минги не хочет видеть её сейчас, а и потому что новость о смерти Сон Минкён легла на неё тяжёлым грузом, заставляя чуть ли не задыхаться от собственных чувств. Эта женщина была потрясающей женой и матерью, и Хёмин корит себя за то, что позволила себе отстраниться от Минги в такой тяжёлый для него период. Ведь пока она придумывала очередной план, чтобы незаметно проскользнуть мимо них всех, Минги страдал. Слёзы душат изнутри, и Хёмин впервые кричит, заглушая рыдания подушкой. Сердце ноет — просится туда, к нему, в больницу; хочется обнять его, хочется сказать, что теперь она рядом, что никогда больше не уйдёт и ему не нужно скрывать от неё свои чувства. Что он может довериться ей и рассказать всё то, что гложет его душу. Она ведь выслушает. Она ведь… обещала больше никуда не уходить! Ещё и этот чёртов Чхве Сан. Кто просил его так бесцеремонно вываливать на неё свои чувства? Разве так можно поступать? Или он специально издевается, чтобы проучить? Поток мыслей прерывает внезапный стук. Оторвавшись от подушки, девушка удивлённо пялится в сторону и, шмыгнув носом, негромко откликается, разрешая войти. Когда дверь с противным скрипом всё же отворяется, на пороге показывается невысокая фигура, и Чон незаметно вытирает рукавом кофты мокрые щёки. Ещё чего, чтобы Ким Хонджун увидел её ревущей в три ручья! — Привет, — голос его звучит совсем иначе, не та как вчера, а даже как-то слишком мягко. Парень, оттолкнувшись от косяка, проходит внутрь, абсолютно не заботясь о том, что его могут увидеть дежурные и вышвырнуть отсюда, словно нашкодившего котёнка. Девушка осторожно кладёт голову обратно на подушку, вжимаясь в неё как можно сильнее, чтобы он не увидел её заплаканные глаза. В комнате темно и Хонджун мнётся, не зная, стоит ли включить свет, но уже через секунду решает, что не хочет смущать её, раз она так старательно прячет лицо в подушку. — Я слышал, что ты плачешь, поэтому можешь не прикидываться, — он присаживается на кровать и слегка улыбается, заставляя Хёмин икнуть от удивления. Ещё вчера он кричал на неё, всячески старался задеть и ненавидел, а сегодня что? Превратился в заботливого и любящего парня, который, как герой, решил придти и утешить её покалеченное сердце? Это совсем не было похоже на того Ким Хонджуна, которого она знала. И это не могла не тревожить и без того раненое сердце. — Чего так смотришь на меня? — закатывает глаза блондин, цокая языком. — Что ты здесь делаешь? — голос её слегка дрожит. — Юнхо позвонил и сказал, чтобы я успокоил тебя, — Хонджун слегка склоняет голову в бок, пытаясь заглянуть в глаза девчонки. Смутившись такого напористого взгляда, Хёмин обратно уткнулась носом в подушку. Сердце снова забилось с бешеной скоростью в груди, стоило только Хонджуну протянуть руку к ней и, положив на спину, ободряюще похлопать. — Ты сейчас должен быть с другом, — бормочет она, не уверенная в том, что парень вообще услышал её. Но Хонджун всё прекрасно услышал, после чего мрачно усмехнулся. — А ты разве не мой друг, Хё? — он понизил голос. — Тебе ведь тоже нужен кто-то рядом. Вам обоим. И меня хватит на вас всех. — Ещё вчера ты ненавидел меня, Джун, — она усмехается как-то болезненно, сжимая лежащее рядом одеяло до побеления костяшек. — Я не хочу, чтобы ещё и ты разбил мне сердце. Поэтому, если ты пришёл только за этим, то можешь уходить. Мне твои подачки и жалость не нужны. Внезапно его рука замерла, а сам он вздохнул. Он ведь действительно пришёл с миром, поговорить хотел, на чистоту. В голове всю ночь крутились миллионы фраз, которые он хотел сказать ей. Хотел извиниться за своё поведение обиженного мальчика. Но сейчас все эти слова будто бы вылетели, просто выветрились, из головы, оставляя там неприятное послевкусие от её слов. — А чего ты хотела? — внезапно выдаёт он, после чего убирает руку со спины, уставившись куда-то в стену. Хёмин молчит, поэтому Хонджун, посчитав это сигналом, продолжает: — Радушного приветствия от людей, которым первая разбила сердце? — Ты прав. Но разве поцелуи входят в этот список? — не выдерживает девушка, приподнимаясь и заглядывая Киму в глаза. Да, это то, что мучило её с того самого момента, когда она поняла, что поймал в коридоре её именно он. Именно Ким Хонджун, который, вроде как, ненавидит её, стоял и целовал так, что ей крышу снесло под самый фундамент. И самое страшное — ей, Чон Хёмин, чертовски понравилось и хотелось повторить как можно скорее. — Вообще-то, это ты меня поцеловала, — тихо отвечает он, отводя взгляд в противоположную сторону, когда замечает пристальный взгляд. Хёмин прыскает. — Да неужели? Хонджун, я не глупая, — она качает головой и на её устах расползается грустная улыбка. — Если ты думал, что я ничего не пойму, то ты ошибся. Хонджун снова вздохнул, понимая, что его раскрыли. Он вновь поворачивает голову к девушке, которая продолжала буравить его недоуменным и одновременно раздражённым взглядом. Сердце его гулко бьётся в груди, и Хонджун непроизвольно кладёт свою ладонь на её руку, про себя отмечая то, какие же они ледяные. И зачем он это делает? Сам не знает, ведь просто следует прихотям собственного сердца. — Я не знаю зачем сделал это, — взгляд у него поникший, и голос с каждым новым словом становится всё тише и тише, теряясь в громком ритме сердца. — Я просто злился. Я увидел тебя и почувствовал, что хочу мести. Я просто хотел, чтобы тебе было больно. Я пытался сдерживаться, пытался молчать, честно. Но видеть тебя спустя столько времени после того, как ты унизила меня при всех — было слишком больно. Хёмин молчит. Переводит взгляд на его ладонь, которая спокойно лежала на её руке, мягко поглаживая кожу большим пальцем. Неужели она и правда сделала ему так больно? Неужели она действительно небезразлична Ким Хонджуну до такой степени, что он противоречит сам себе? Сначала кричит, потом целует, язвит, ненавидит, словно она отняла у него что-то важное. А потом приходит, будто ничего этого не было, и говорит с ней, как со старой подругой. Словно не было никакой ссоры, словно она никогда и не уходила от них. — Я просто… — он на секунду замолкает, поднимая глаза на Чон, которая растерянно бегала своими по его лицу. Хонджун выглядел, словно щенок, которого наказали за шалость, но в то же время отчаянно старается скрыть это. Вот только она не глупая и всё видит. Как он пытается скрыть свои настоящие чувства к ней за этой липовой маской ненависти. — Мне никогда ещё не было так хреново из-за девушки. Я плохо выражаю то, что чувствую, но… — Ненависть ты выразил вполне себе неплохо, — она снова усмехается, стараясь сохранить бесстрастное выражение лица. — Только зачем? Что тебе даст ненависть? Почему только я одна была настроена на разговор с вами всеми? Ладно, ещё Минги. Он единственный, кто сказал мне правду и не скрывал свои чувства. — Я не хотел, — он опускает голову, и спустя секунду до ушей Хёмин долетает едва слышный шмыг носом. Она удивлённо таращится на парня, не зная как реагировать. Он что… плакать собрался? Ким Хонджун? Да быть того не может! — То есть хотел, но… Тогда, в коридоре, я просто планировал поговорить с тобой. — Когда это случилось? — слетает с её губ, и Хонджун тут же растерянно поднимает голову, смотря на неё, словно потерянный щеночек. — Случилось что? — Твои чувства ко мне, — щёки начинают гореть и Хёмин благодарит всех существ мира, что в комнате темно и Хонджун не заметит этого предательского румянца. — Я всё знаю, Хон. Не пытайся солгать мне. — Помнишь, как я бросил Хэвон? — Хёмин только кивает, прекрасно понимая о чём он говорит. — Она всем говорила, что это я урод, который изменил ей. И, несмотря на то, что вы были лучшими подругами, ты единственная, кто из их своры не поверила её словам. Ты заступилась за меня, не обращая внимания на то, что большинство начали поливать тебя грязью и называть нашей подстилкой. Я помню каждое их ебаное слово о тебе, Хё. И не только Юнхо с Саном били им рожи. Так я и понял, что чувствую к тебе что-то. Но окончательно убедился, когда ты исчезла из моей жизни. Хёмин растягивает губы в полуулыбке, когда в голове начинают мелькать воспоминания. То, как она хватает Джу Хэвон за волосы, когда та говорит очередной сплетнице о том, что Ким Хонджун урод, изменивший ей не только с Чхве Юной, но и с ней — Чон Хёмин, одной из её бывших лучших подруг. Как орёт во всё горло, влепив смачную пощёчину. Как между ними завязывается драка, а затем их пытаются оттащить друг от друга вовремя подоспевшие Ёсан и Минги. А парень не может взгляда отвести от неё. Такая маленькая, наивная и… красивая. Сердце его пропускает удар, когда она поднимает на него свой взгляд и, в бьющем с коридора свете, он замечает как сияют её огромные, почти чёрные, глаза. — А последнюю нашу вечеринку ты помнишь? — голос предательски дрогнул, и Хёмин от смущения опустила голову вниз. Ей до безумия хотелось наконец-то поговорить на эту тему хотя бы с одним из них. И сейчас явно был подходящий момент, чтобы расставить все точки над «i», при этом избавившись от очередного груза на своих плечах. — Помню, Хё, — он грустно улыбается, а затем всё же берёт её ладонь в свою, нежно переплетая пальцы. — Я всё помню. И то как Уён целовал тебя, втрахивая в кровать, я тоже помню. Сердце сжимается, когда он придвигается ближе, кладя свободную ладонь на её щеку. Хёмин невольно сглатывает, но не отшатывается, лишь смотрит на него, словно лань, загнанная в угол. У Хонджуна глаза блестят, так ярко и необычно. Почему она раньше не замечала, что они у него настолько потрясающие? — Вообще-то, опыт был незабываемый, — он слегка улыбается. — Но если и повторять, то только вдвоём. Хёмин удивлённо вскидывает брови, но Хонджуну плевать. Он лишь придвигается впритык и склоняется, медленно касаясь её губ своими. Таким мягким и желанным. Сколько Ким Хонджун помнит себя, ещё никогда в жизни он не желал кого-либо сильнее, чем младшую сестру своего лучшего друга. Желал настолько, что готов был разложить её на этой кровати прямо сейчас, повторяя ту самую ночь, которую так отчаянно пытался забыть всё это время. — Прости, но я не могу так, — Хёмин нехотя отрывается, лбом утыкаясь в мужское плечо. Со стороны доносится разочарованный вздох, но Хонджун не спешит уходить, лишь обвивает её талию свободной рукой, притягивая ещё ближе. Казалось бы, куда ещё ближе, но ему было мало. Ким Хонджуну не хватало её тепла. — Почему? — в голосе его сквозит плохо скрываемое разочарование, заставляя сердце девушки болезненно сжаться. Возможно, ей и хотелось прямо сейчас продолжить, запустив руки в его отросшие блондинистые волосы. Возможно, ей пора было прислушаться к своему сердцу выбирая то, что хочется ему. Возможно, ей действительно стоило просто признаться самой себе, что Ким Хонджун ей небезразличен до такой степени, что она готова наплевать на всё на свете, лишь бы вот так сидеть с ним часами, разговаривая обо всём на свете. Но совесть всё продолжала неустанно скрести на душе, словно надоедливая кошка, что она просто не имеет никакого права быть счастливой. По крайней мере сейчас, пока Минги, находясь где-то там, страдает, окружённый всеми, кроме них двоих. Разве это будет справедливо? — Почему ты ушёл на следующее утро? — она поднимает голову, замечая как парень тушуется. — Я ведь проснулась в обнимку только с Уёном. — Я знал, что ты ничего не вспомнишь, — облокачиваясь спиной о стену, Хонджун тянет девчонку на себя, которая, словно безвольная кукла, падает ему на грудь. — И я, и Уён прекрасно это понимали, поэтому ни на что не рассчитывали. Только перепихон. Я не хотел, чтобы ты знала о том, что у нас что-то было. Думал, что лучше будет уйти сразу же после всего. Хонджун, кажется, только сейчас осознаёт, что ему даже не приходило в голову рассказать о своим чувствах подруге. Почему? Возможно, ему просто не хватило на это смелости. Вот так вот взять и просто сказать Хёмин о том, что он влюбился и переспал с ней — для Хонджуна было чем-то до невозможности нереальным. Откуда ему было знать какая у Хёмин будет реакция? Вдруг, своим внезапным заявлением, он сделает только хуже? Тем более, говорить кому-то о том, что он переспал с ней, было бы крайне опасно, ведь хранить секреты в такой огромной компании было крайне тяжело, и об этом, в конце концов, мог узнать Юнхо. Ведь у Пак Соры, которая всегда и везде, язык был без костей. И тогда бы Юнхо просто без всяких колебаний, подошёл бы к нему при первой же встрече и врезал по носу. — Я вообще не понимаю, как нас угораздило переспать втроём, — в голосе Чон слышится смущение и Хонджун улыбается, поглаживая её по волосам. — Как это случилось? — Пьяная Сора сказала, что ты ни за что не сможешь переспать сразу с несколькими парнями, — он накручивает на палец локон её волос, предаваясь воспоминаниям. — Ну а ты сказала, что запросто сделаешь это. Сора тогда ещё спросила, с кем бы ты хотела переспать из нас всех. Девушка давится воздухом и краснеет пуще прежнего, чувствуя как рьяно в груди забилось сердце. Ей казалось, что ещё немного и оно к чертям выпрыгнет наружу, ломая рёбра. Как она вообще могла натворить столько фигни и даже не вспомнить об этом? — И что я ответила? — Ты сказала, что не против Уёна, потому что он красивый, — Хонджун говорит медленно, словно специально растягивая слова. — И меня, потому что тебя продолжали называть в универе моей шлюхой. Сказала, что раз тебя так называют, то почему бы не оправдать это звание. Особенно назло Хэвон. И, по сути, ты так и сделала. Лицо мгновенно начинает гореть от стыда, и Хёмин носом зарывается в широкую толстовку Хонджуна, который, казалось, даже выпал из реальности. Брови его были нахмурены, меж них залегла складка, словно он заставлял себя вспоминать что-то неприятное. Девушка осторожно коснулась его руки и провела пальцами по костяшкам, закусив губу. Хонджун вздрогнул, чувствуя как по всему телу побежали мурашки. Опустив глаза ниже, он глупо улыбнулся, чувствуя как внутри расплывается что-то тёплое. — Но ещё ты сказала, что была бы не против переспать с Минги… От услышанного, у Хёмин моментально нервно задёргался левый глаз. Вот это да! И почему он говорит об этом настолько спокойно, словно так и должно быть? Глаза Хё округляются до неузнаваемости, а сердце начинает стучать всё быстрее. Она сказала что? Не врёт ли Хонджун? А нужно ли ему вообще это? И что, чёрт возьми, происходит? Что ответил Минги? И ответил ли вообще? Вопросов было куча, а ответа не было ни на один из них. Больше всего Хёмин волновало то, что ответил Сон. Проигнорировал ли он это? Или ответил что-нибудь? — И он, кстати, чуть по роже не получил от Юнхо, когда сказал, что тоже не против переспать с тобой, — словно читая её мысли, выдаёт парень, заставляя Чон зажмуриться и обессиленно выдохнуть. — И прежде, чем ты успеешь сказать, что он просто был пьян и шутил… Ты ведь знаешь, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке, да? Особенно у Минги, который становится совсем другим человеком, когда пьёт. — Хон, я… — Хёмин старается подобрать нужные слова, приподнимаясь на локте и разворачиваясь в сторону друга. Почему-то ей сейчас так хотелось оправдаться перед ним… Но Хонджун не смотрит в ответ, а лишь продолжает аккуратно разглаживать хаос на её голове. — А вообще, может, они все были правы, когда называли меня вашей подстилкой? В голову вмиг ударили мысли о Сонхва, который также, как сейчас Хонджун, ночью держал её в своих объятиях, зацеловывая. И как ей теперь быть? Не только с Сонхва, ещё ведь этот Чон Уён, который, как наивный мальчик, был в неё влюблён… Что прикажете делать с этим, если она абсолютно ничего не чувствует к нему, но сделать больно боится? А как же Чхве Сан, который так и не дал однозначного ответа о своих чувствах, а просто смылся вместе с Юнхо, бросая её один на один с мыслями? Хёмин сжимает руки в кулаки, собираясь сказать что-нибудь отвлекающее от данного разговора, как Хонджун резко опускает голову, встречаясь с ней взглядами. Парень ждёт какое-то время, после чего его руки медленно спускаются вниз и он притягивает её к себе за плечи, крепко обнимая. Обнимая, словно они сейчас видятся в последний раз. Хёмин невольно утыкается носом в его шею, еле как стараясь сдержать внезапный и очередной за сегодня порыв разреветься. Как же она давно хотела, чтобы её просто взяли и обняли, заставляя чувствовать себя защищённой. Тепло. Оказывается, обниматься с Ким Хонджуном было тепло. В голове мельком проносятся все самые болезненные для Хё моменты жизни за последние несколько лет. Ей так хотелось просто наплевать на всё и высказаться кому-то, рассказать о своих переживаниях, обидах, чувствах. Так хотелось поделиться хотя бы с кем-то о том, что она как дурочка до беспамятства была влюблена. Как ей было больно. И сейчас, лёжа в обнимку с Хонджуном, девушка понимает, как сильно ей этого не хватало. Хёмин слышит быстрое сердцебиение парня, и это не может не утешать её в такую минуту. Нос начинает неприятно пощипывать, а к глазам мгновенно подступают слёзы. — Ты не виновата в том, что мы с Уёном влюбились в тебя, — наконец-то подаёт голос Хонджун, утыкаясь девушке в макушку. Он говорил это искреннее, стараясь передать через эти объятия всю свою нежность, и все свои чувства. — Тебе просто нравился Сонхва. А то, что мы надумали себе невесть что — это уже не твоя проблема. — Но мы ведь переспали… — И что? — он закатывает глаза. — Хё, взрослые люди занимаются сексом чуть ли не каждый день, даже если не влюблены друг в друга. Мы были пьяными, вот и всё. Это был просто секс, без обязательств и чувств. Поэтому даже не смей винить себя и думать, что ты чья-то подстилка. — Я всегда думала, что влюблена только в Сонхва, — голос её дрожит, заставляя закусить губу, чтобы не расплакаться. — И даже сейчас я всё ещё что-то чувствую к нему. — Если ты прямо сейчас собираешься отшить меня, то лучше помолчи. Я не хочу давить на тебя, поэтому дам столько времени, сколько тебе будет нужно. Только не отвергай меня сейчас, пожалуйста. По телу девушки пробегают мурашки, заставляя её съёжиться от внезапно нахлынувшего чувства дежавю. Где-то она уже это слышала… Ночью, сидя на столе с раздвинутыми ногами, пока меж них стоял Сонхва, говоря ей о том, что не хочет терять друзей из-за чувств к ней. Но вот от таких тёплых прикосновений Хонджуна, от его низкого голоса над головой, просто заставляет девушку буквально зарыться в эти тёплые объятия. Все те раны, когда-то причинённые ей, вмиг затянулись. Мысли об остальных, которые по-настоящему причинили ей немало боли за последние несколько часов, моментально отступили на задний план. Хёмин плюёт на всё и обеими руками обхватывает парня за талию, до последнего сдерживая свои слёзы. Она обязательно разберётся со всем, что свалилось на неё, словно снег на голову. Обязательно поговорит с Уёном, Саном и Минги. Обязательно разберётся в своих чувствах, прежде чем снова кому-то разобьёт сердце, ведь Хёмин больше не хотелось этого. Не хотелось причинять им всем боль. И сейчас она была безумно благодарна Хонджуну за то, что впервые за долгое время позволил ощутить себя хотя бы ненадолго, но счастливой в своих объятиях.