У мужчин нет альмы

      Куникида напоминает Альме огнедышащего дракона, а Энамото — рыцаря, пытающегося если не сразиться с ним, то переключить внимание на себя. Харуко настойчиво дёргает его за рукав рубашки, пытаясь отвлечь, но за недолгое время работы с ним Альма понимает, что подобное делать бесполезно. Доппо не успокоится, пока не выговорится.       — Оставь их, Куникида…       — …возмутительное пренебрежение личными границами…       Альма вздыхает и переводит взгляд на сидящего рядом на стуле Дазая, закинувшего ногу на ногу. Он невозмутим и расслаблен, и будто это не он пятнадцать минут назад жадно целовал Доленс возле офиса ВДА. Альма до сих пор ощущает фантомные его губы на своих, вспоминает исходящий от него запах мятной жвачки и его язык, скользнувший ей в рот, когда она по глупости позволила ему углубить поцелуй. И не только поцелуй был по глупости — по глупости позволила сократить расстояние и приблизиться, по глупости позволила обнять и страстно поцеловать, будто через три секунды весь мир рухнет.       — Да ладно тебе, Куникида, — перебивает его лениво Дазай, — будто я настолько страшный, что на меня не может посмотреть девушка.       — Альма — твоя коллега!       — Где у нас запрет на отношения с коллегами? — приподнимает он бровь. — Разве качество работы Доленс страдает от этого? Нет.       — Вопиющий непрофессионализм! — продолжает надрываться Куникида, которого слова Дазая раззадоривают ещё больше. Он переводит взгляд на Альму и недовольно сверкает глазами. — Я от тебя такого не ожидал, Доленс. Ты казалась мне адекватной девушкой.       — С каких это пор моя адекватность измеряется отношениями с Дазаем? — приподнимает она бровь, и он замолкает. — Вообще, позволю себе высказаться, мне кажется, моя личная жизнь не должна всех беспокоить и становиться достоянием агентства. Да, между мной и Дазаем не только работа, но это наше с ним дело. Уверяю тебя, если я его брошу, то качество моей работы не пострадает.       — Эй, с чего ты взяла, что это ты меня бросишь? — вклинивается Осаму. — Может, это сделаю я?       Альма закатывает глаза.       — А мы в отношениях, чтобы ты меня бросал?       — Так вы… не встречаетесь? — у Куникиды, кажется, начинается дёргаться глаз. — Вы просто…       — Спим, — услужливо подсказывает Альма, и Энамото уже не просто тянет его за рукав — она вцепляется ему в руку, потому что он покачнулся. Доленс радуется, что пока на работу пришли они вчетвером, потому что объявлять это во всеуслышание ей не очень хочется.       — Да, Куникида, так бывает, — перестав улыбаться, говорит Дазай. — Могу заверить тебя, что качество моей работы тоже не пострадает. Доленс, бесспорно, хороша, но я умею сосредотачиваться на деле и жить только им.       — Вот и замечательно, — вклинивается Энамото. — Куникида, мне нужна твоя помощь в архиве. Очень срочно, там несколько коробок на верхней полке, я пыталась достать их при помощи стула и растений, так у меня не получилось. Ты мне очень нужен.       … — значит, ты меня бросать собираешься? — вкрадчиво интересуется Дазай, когда Доппо и Харуко скрываются в архиве.       — А я «бесспорно хороша»? Я тебе что, товар на рынке? Что за глупая оценка?       — Я хотел сказать, что ты очень горяча, но подумал, что беднягу Куникиду точно хватит удар, — Дазай хмыкает и, потянувшись в сторону, пододвигает к себе сидящую на стуле Альму, причём ножки стула противно едут по полу. — Доленс, ты очень горяча. Я не могу спокойно на тебя смотреть — в штанах становится тесно. И сидеть рядом с тобой я тоже не могу — от аромата твоих духов меня ведёт.       — Какая трогательная исповедь, — она скрещивает руки на груди. — Точнее, была бы трогательной, но ты её опошлил.       — О, ты сама не святая.       — Да, я помню: моя тётя работает в борделе.       Дазай усмехается и тянется к Альме, чтобы её поцеловать, но она уклоняется.       — Что опять? — недовольно тянет он.       — Может, нам стоит внести ясность в наши недоотношения?       — Мне она не нужна — я давно считаю тебя своей девушкой. А ты, Доленс, ты считаешь меня своим парнем?       — Я слишком стара для подобного.       — Ты старше меня на пару лет, а не на пару десятков.       Альма хмыкает и поднимает руку, ведёт костяшками пальцев по скуле Дазая, и он её руку останавливает, прижимает к своей щеке, смотря ей в глаза.       — Да, я считаю тебя своим парнем, — признаётся она. — Мы знакомы не первый год и находимся в таких отношениях тоже не один день.       Удовлетворённый ответом, Дазай вновь тянется поцеловать её, и на этот раз Альма не препятствует этому.