Не/мой и не/любимый

В тот вечер я так и не смог добиться от него ни одного звука, он молчал и забился как зверь в угол. Дрожал, но не отводил взгляда. Я прогнал Хана, боялся, что обида отзовется настоящей, не наигранной жестокостью. Неизведанная черта моей личности пугала и меня самого, не знаю на что способен и проверять не хочу. Я вновь не спал. Голова болела. В этом доме у меня все чаще мутнеет рассудок, слишком много людей, слишком пряный воздух. На долю и без того раздраженного состояния волнами накатывал пресловутый отказ, что непроизвольно вновь и вновь звучал в моей голове. Но я совсем не запомнил его голоса! - Господин, позволите? - Оставь меня, не беспокойте. - Господин, простите, это важно. - Соён! Не изводи мое терпение! - Ваш брат едет с визитом. Я не сразу осознал услышанное, лишь медленно втянул воздух поднимая глаза к полотку. Сидел молча. Что есть силы ударился лбом об стол. Не полегчало. - Господин, у вас все в порядке? - Да, Соён, все просто замечательно. Лоб печет, но к сожалению, крови нет, вздумалось, что будет возьми я и воткни кисть в тонкую кожу на шее. - Я узнала об этом лишь сейчас, вы не отвечали на его письма, и он отправил посыльного, господин уже в пути, - догоняя меня по коридору торопливо оправдывалась девушка, - нам приготовить угощения? Накрыть стол в зале для приемов? - У нас есть яд? - Не уверена, господин. - Тогда обойдемся без угощений. - Позвольте, но куда вы так торопитесь? - Врага нужно встречать на пороге, не давая шанса опомниться. Я вышел во двор неотрывно смотрел на ворота, что вот-вот распахнуться, впуская это чудовище. Было бы славно указать Лю снять с него шкуру или хотя бы отрезать язык, но боюсь за одно касание наследника престола здоровяка лишат головы. Аромат костра объявился словно по указке свыше, Лю молча встал позади меня. Выглядел также не важно. Он единственный знает всю соль моих отношений с родными, от того и не донимает вопросами. - Что это с ним? – от невыносимого напряжения меня отвлек Хан, он неловко чихая нес таз с водой, достаточно далеко, но в тоже время близко, чтобы разглядеть красные, болезненные круги под глазами. - Он еще со вчерашнего утра себя не важно чувствует, Соён осмотрела, жара нет, легкая простуда. Это все его нездоровая худоба, ему бы в форме себя держать. - Уверен, что ты никогда не болеешь, - скептично подметил я. - Все верно, потому что тело и дух у меня в равновесии. - Как у камня. - … Выходит, он успел простыть в ту ночь? Глупо беспокоиться. Соён позаботиться о нем. Но все же я почувствовал себя виноватым. За воротами послышался топот лошадей и громкое фырканье. Тело пробрала дрожь. Шаги и женский смех. Я развернулся, хотел вернуться в дом, но Лю встал передо мной стеной не пуская: - Врага нужно встречать по пороге, господин. - Откройте ворота, - я опустил взгляд и не иначе прошипел это. Долгие семь лет я не видел это лицо. И все это время был счастлив. Не видел бы еще столько же. Лиувен был старше меня на три года, но рос я значительно быстрее и звание сестренки быстро осталось позади. В свои тринадцать я не уступал ему ни ростом, ни силой. А лица у нас и без того практически одинаковые. Словно слепок с молодой фигуры отца. Лишь глаза у брата были черными как смок, беспросветными. Наследный принц, гордость родителей, похититель женских сердец и просто самозванец. Мне нечего о нем было сказать. Наивная вера, что он изменился все же таилась где-то глубоко в душе, но так глубоко, что и вовек не дотянуться. Ворота распахнулись. Долгие семь лет пролетели перед глазами. Брат широко улыбался, его кожа едва заметно набрала бронзовый оттенок, а в остальном… Противно осознавать, что я так похож на этого человека. - Ты не щедр на приветствия, брат, стоит благодарить, что мне открыли ворота и не пришлось ломиться, - Лиувен остановился напротив меня пряча ладони в широкие рукава, нежно голубой шелк оттенял его кожу, делал ее болезненно серой. Глупые люди даже не замечали, как важен цвет. - Я не прошу кланяться, но не вежливо стоять молча и томить гостей на пороге. Я не обращал на него внимания, не торопил слуг просить прикрыть ворота. Провел безжизненным взглядом по двум девицам, что, отыгрывая смущение прятали игривые глазки. - Что это? - Мой подарок тебе на совершеннолетие, - невозмутимо ответил он, - не знаю, кто придется тебе по вкусу, по мне так они обе красавицы. Ну что же ты так, письма мои не читаешь, во дворце не объявляешься, я просто решил проведать брата. В серьез, не прогонишь же ты меня, я с долгой дороги. - Тебе следует уйти. Пугающе черные глаза блеснули, а голова брата склонилась в сторону. Он также рассматривал меня. Искал родные черты. И наслаждался своим преимуществом. - Ты не смеешь указывать мне, знаешь ведь. - Ты в моем доме, это моя земля, выходи за пределы ворот и правь там. - Я наследник этих земель, каждый уголок мой, брат. Так что будь добр вести себя как подобает младшему. Проводи и угости вином, выслушай новости, спроси, что интересно и мы вновь разойдемся на долгие годы, - он похлопал меня по плечу невозмутимо проходя дальше. - Я не боюсь ни тебя ни твоей власти, но угощу вином, не уважение к тебе, а вежливость велит мне это сделать. Знаешь, как называется вежливость без уважения? Притворство, брат. - Очень даже тебе идет, - он указал девушкам на дверь, а сам обернулся ко мне стоя на две ступени выше, - так притворись и улыбайся своему господину. - Как ты улыбаешься своему? Холод морозный и пробирающий. Между нами не было и доли тепла. Общая кровь отразилась в лицах, но никакого родства я не чувствовал. Девицы заняли место у стены, а я, сложив руки сел напротив врага, нужно было следить за каждым жестом этого демона. Соён принесла вино, я тяжело глотая старался дышать реже. - Я написал тебе почти пять десятков писем, а ты упрямец ни одного, - он довольно разливал вино по чашам глядя и подвинул мне одну, - неужели не интересно? Ты хоть читал их? - Все от корки до корки. - Выпей, глядишь язык развяжет, - он довольно поднял свой бокал улыбаясь и осушил его до дна, - ну чего ты? Ах, тебе ведь и пить не обязательно. Он был прав, а мне совсем не хотелось этого признавать. Я сидел стойко выровняв спину, но с каждым вдохом головная боль отступала, а на смену приходили неприятный жар в щеках и мутность во взгляде. - Твое безумие все еще с тобой? – Лиувен взял кусочек моркови окуная в соус и улыбаясь с хрустом откусил овощ, - забавно, а ведь матушка надеялась, что с возрастом пройдет. Ну и как, чем от меня пахнет? - Гнилью. - На твоем месте я бы задумался, мы ведь с тобой так похожи. Я промолчал, за меня говорили глаза. - Имей пределы грубости, - он рассмеялся, но все же недовольно отодвинулся вдыхая, - матушка беспокоится о тебе, говорит приезжала, так ты на порог не пустил. - Допивай и уходи. - Держи язык за зубами если собираешься и дальше мне грубить! Я врал ей, что мы с тобой видимся, выдумывал истории из твоей жизни и уверял, что скоро обида пройдет. Они с отцом не становятся моложе, брат, следует иметь совесть. Я не находил слов ему ответить, разум хмелел, а в груди назревала ненормальная ярость. Что со мной будет если я задушу старшего брата? Что если я избавлюсь от причины моего заточения? Что если… - С ним поговоришь никаких сил не останется, - выпивая второй бокал проворчал брат, - милые дамы, надежда только на вас, спасите мой вечер, - он улыбнулся им наполняя третий. Мой гость не торопился уходить, а я, вдыхая вино расслаблялся. Он больше не пытался говорить со мной. Смеялся с одной из приведенных куколок, пока вторая изгибаясь вырисовывала целую историю в танце. Я знаю, что он женат. Мне приходило приглашение, но я ограничился подарком. Что где-то растет племянник тоже знал. Наивно верил, что и брат изменился. Но нет. Тело совсем размякло, нашел опору в стене за спиной. Лениво смотрел на него, зрачки едва двигались. Одна из девиц заиграла на инструменте, они невозмутимо запели. А я неосознанно напевал мелодию себе под нос. Все казалось каким-то сном. Чувство будоражившее грудь отступало. Слабо слышался голос брата. Я сбился со счета кувшинам вина. Они опустошались один за одним. Лиувен смеясь с абсолютной чепухи игриво целовал шею девушки, что, вздрагивая извивалась как змея и не переставала улыбаться. Дверь открылась, я лишь медленно проводил вошедшего взглядом. По онемевшему телу прошел жар тревоги. - Славно, вино в твоих запасах не заканчивается, брат! Хан вежливо поклонился, ставя кувшин на стол. А я мыслил лишь об этом, скорее бы его не стало в этой комнате. Хотелось, чтобы он сбежал. - Постой. Голос брата как гром ударил в мое сердце. Я хотел бы выпрямиться и ответить, но к горлу подступила тошнота. Я больше не мог здесь быть, дурно. - Как его там…, Лю! Выведи господина продышаться, ему не хорошо. - Нет, его уведи, - едва слышно шептал я, хотя хотелось кричать, - забери от туда… Но Лю упрямо выводил меня. - Я не ошибся? И правда парень! Последние слова, что я услышал уже стоя за дверью.