Семья для всех отбросов британского общества

Люциус Малфой был посвящён в лорды 14 декабря 1979 года. Отец дрожащими руками передал ему трость, кольцо главы рода и отечески благословил на процветание и благополучие наследников. За наследников отвечала миссис Малфой, четвёртый месяц радовавшая весь мэнор своим округлившимся станом. Абраксас чувствовал себя прекрасно и вовсе не собирался помирать. В его планах было вскоре пришвартоваться в Вальбурге Блэк с предложением типа «У тех - товар, у тех - купец, у вас - вдова, у нас - вдовец». Но октябрьским вечером к нему в комнату постучался его сын, а за ним просочился сынов гениальный зельевар. Абраксас не сомневался, что эти двое те ещё игроки в домино . Но до тех пор, пока вопрос о наследниках не стоял, он был спокоен. Мистер Снейп принёс ему кофе. Абраксас выпил, обрадованный почтительным отношением, и молодые люди завели разговор о том, что вы, Абраксас, только начали жить, устроили свой дом, вырастили замечательного сына, но не пора бы дать дорогу молодым? Почему бы не сбросить утомительные обязанности лорда на негнутые работой сыновьи плечи? Вы сможете устроить свою личную жизнь без помех и внешних обстоятельств, а Люциус натрёт первые трудовые мозоли. По какой-то непонятной причине Абраксас решил, что идея гениальная. Мистер Снейп, который в основном и говорил, когда сын поддакивал, испуганно выглядывая из-за костлявого плеча зельевара, быстренько раскрутил старика на дачу непреложного обета. На утро будущий бывший лорд был готов рвать на себе волосы, но поделать ничего не мог. ⁃ Душа моя, ты просто гений! - заявил Люциус, когда Северус перед сном расчёсывал его длинные платиновые волосы. ⁃ Да ладно, это не было особо трудно. Твой отец так сильно страдает от комплекса неполноценности, что не видит ничего за обычной вежливостью. Ну каким образом зельевар, к слову, без официальной лицензии, может что-то подмешать в кофе? К середине осени Люциус уговорил Северуса переехать к нему в комнату. Малфой младший быстро взял в привычку засыпать, всеми возможными конечностями прижав возлюбленного к себе, но спать в лабораторной подсобке считал ниже достоинства аристократа. После месяца мучений на маленьком жёстком матрасе, аристократ с достоинством едва ли не стоя на коленях уговорил зельевара переехать к нему на огромную мягкую лебяжью перину. Переехать основательно, перевезя книги и гардероб, поставив на полки в личной ванной комнате свои уходовые зелья и средства из маггловского магазина. Перевезя мисочки, когтеточки и один-в-один прибив полочки для Аконита. - Ты - бесценное сокровище! - Люциус крутанулся на мягком пуфике и без предупреждения потянул Северуса на себя. Мгновением позже, полукровка сидел у своего парня на коленях и тихо хихикал, пока его шею покрывали поцелуями. - Ты сбиваешь романтический настрой! - Извини-извини, мне всё нравится, просто щекотно. *** - Люциус, Люциус… ЛЮЦИУС! Люциус, доселе мирно дрыхнувший в своей кровати, приоткрыл глаза. Над ним возвышалась Нарцисса, сидя на одеяле на корточках. Люциус вскрикнул, дёрнулся и уронил с плеча голову Северуса. - Я хочу питахайю. - Что? - Я хочу попробовать питахайю. - Что это? - Это тропический плод, в Европе более известный как «драконий фрукт», достаётся, как правило, месяцами и длительными перевозками, - Северус приподнялся на локте, недовольно глядя на супругов Малфой, - Где ты его откопала? - Беллатрикс рассказала! - Обиженным голосом сказала Нарцисса, - Я хочу сейчас! - Давай мы попробуем разобраться с этим утром, - миролюбиво предложил Люциус. На глазах у Нарциссы выступили слёзы, а губа задрожала. - Я не могу-у-у! - Завыла миссис Малфой, - хочу сейча-а-ас! Ребёнок хо-о-очет! Еле как успокоив даму и бросив Беллатрикс и Добби на её произвол, господа, как были в кружевных ночных рубашках, отправились на поиски. Сурают Адульядет, которого родня и друзья называли просто Мангустом, не особо гордился тем, что знал английский. В тайской приморской деревушке он был не особо нужен. Но когда дочка прибежала и затараторила, что по деревне ходят два белых мужика с пораженческим видом, Мангуст отложил развешивание сушёных трав, посадил Акулу на плечи и пошёл по её указаниям. Дочка не обманула, на городской площади правда стояли два бледных заспанных мужика. Носатый и черноволосый явно был из знахарей, от него пахло травами и чистотой, какая бывает у знахарей в домах. Блондин, несомненно, тоже был колдуном, но бездельным, свой дар расходующим в бездну. Пах он праздностью и той же чистотой. Покровитель, пациент или ученик. - На английском говорите? - Мангуст с дочкой растолкал толпу и подошёл к пришельцам. - Хвала Мерлину, - тихо прошептал светловолосый, - да, говорим! Узнав, кто они и что забыли в деревне, Мангуст долго смеялся. Пока они шли к его дому, он поболтал с белым знахарем. - Да, когда Крайт носила наших детей, она тоже чудила. То ей срочно надо погладить тигра, то пожарить ей морских ежей, то встанешь утром - а она сжевала все травы для снадобий. А что делать? Берёшь корзину - и идёшь собирать новые, она же не со зла. - Вы - зельевар? - Знахарь я. И ты, братец - знахарь. Нашу породу сразу видно. Руки у тебя натруженные, все в ожогах да царапинах. Это от варения лекарств. Ты сейчас на них смотришь удивлённо, значит, уже совсем не замечаешь, привык. Глаза у тебя щурятся, к солнцу не привыкшие, значит, постоянно в тени. - Или постоянно в Англии. - Тоже верно. - Сколько вы попросите за питахайю? - Попросите? - Мангуст рассмеялся, - Берите, сколько сможете унести. Никто не сможет съесть их подчистую. Они гниют и привлекают диких обезьян. Берите, нам не жалко! - Знаешь, что действительно обидно? - Спросил Северус, когда они с Люциусом пили внеочередной утренний кофе, наблюдая, как Нарцисса радостно жуёт белую мякоть с чёрными семечками. - Что? - Люциус волновался. Он был уверен, что его прекрасная кожа навсегда испорчена ярким южным солнцем и очень переживал. - Портключ в Чехословакию мы искали полгода, а вот в маленькую Азиатскую деревушку - хоть сейчас, в первой же круглосуточной лавочке на Косой аллее. *** Ремус Люпин ждал Лили в коридоре гинекологического отделения больницы св. Мунго. Джеймс не смог пойти, у них с Сириусом были дела в аврорате. Знал Ремус их «дела». Финал чемпионата по квиддичу и рассматривание грудей загонщиц Пушек Педдл. Но оставлять беременную женщину одну не хотелось, и Ремус пошёл с ней сам. Двери резко распахнулись. Пара колодосестёр нежно упрашивали о чём-то активно истерящую блондинку. - Я НЕ ХОЧУ! НИКУДА Я НЕ ПОЙДУ! За руки упиравшуюся мадам тащила смуглая девушка с пшеничного цвета причёской. Завершал многослойную композицию вампир с кудрями цвета фуксии, осуществляющий ласковое подталкивание в спинку. Как оказалось при дальнейшем переругивании всех сторон, дама панически боится брать важный анализ крови. Громче всех ругалась мулатка, казалось, её и на первом этаже слышали. Кончилось тем, что беременная женщина, всхлипывая, в компании двух медведьм зашла в кабинет, а юношу смуглая девушка вытолкала в коридор, сама притом прошмыгнула в закрывающуюся дверь. Ремус с детства привык, что люди, не считая четы Поттеров и Сириуса, не горят желанием приближаться к нему. Даже не зная, кем Люпин являлся, прочие маги относились к нему настороженно. Даже в переполненном коридоре больницы святого Мунго, рядом с ним было два пустых сиденья. Поэтому, когда вампир направился прямо к нему и развалился на соседнем пуфике, Ремус весьма удивился. - В этот период они просто невыносимы. Ремус угукнул что-то нейтральное. - Вчера она перекрасила нашу столовую в коралловый цвет. Сама. По обоям. Вы когда-нибудь ели внутри желудка? - Не приходилось, - Ремус всё ещё не верил, что кто-то в своём уме заводит с ним разговор. - А на прошлой неделе ей взбрело в голову, что она растолстела. Беременная женщина. Растолстела. Мы с ног сбились её успокаивать. - Лили тоже комплексует по поводу веса. Я стараюсь её успокоить, но мне кажется, она расстраивается всё больше и больше. Из пиджака вампира высунулась морда нюхлера. Зверёк понюхал воздух и с ворчанием выбрался наружу. - А пищевые привычки? Это невыносимо. Нарцисса в последнее время пристрастилась к хлебным корочкам. - Серьёзно? - Абсолютно! - вампир погладил нюхлера по лоснящейся шёрстке, - Посылаю Добби за кофе - приходит без кофе и уши себе откручивает, мол его госпожа выгнала. Иду на кухню сам - Нарцисса сидит там и обрезает корочки с шести сторон буханки. И эдак недовольно с набитым ртом - Вафем прифол? Ремус тихонько хихикнул. - А Лили на той неделе взялась за генеральную уборку дома. Она два дня не ложилась спать, всё убиралась. Дом сверкает, она даже подвал выдраила дочиста. Джеймс говорит, что должна быть девочка. Хозяйка, всё такое… - Хах, я ведь помню вашу компанию, мистер Люпин! Благородные львы, истинные гриффиндорцы! - Ох, спасибо… эм… - Серпентис. Клиенты зовут меня Серпентис. Мы с опекуном переехали во Францию, и я доучивался в Шармбатоне. Знаете, багеты, изысканное вино, Le parjure est puni par la loi… Ремус закашлялся. Вампир улыбнулся. Хотя нет, для вампира у него совсем не видны клыки. Даже в обычном состоянии клыки Люпина были остры и неприятно царапали язык. - Знаете, в Париже своя атмосфера… Как так говорил Гюго? Vous penses que je ne suis pas en colère parce que votre m'as calomnié? Se tromper. - Нашёл себе компанию? - из кабинета вышла Лили, довольная и цветущая. Ремус сидел с бесцветным лицом, рядом с ним развалился белокожий улыбающийся парень. При виде Лили он немедленно рванулся с места и подскочил к ней. - Мерлин мой! Я так рад, так рад вас увидеть! - Спасибо? - С ребёнком всё хорошо? Ручки-ножки на месте? Глазки, носик? - Да, всё очень даже неплохо. - Замечательно. За-ме-ча-тель-но. Берегите себя, миссис Люпин. Лили побагровела. От хорошего настроения вмиг не осталось и следа. - Миссис Поттер - раздражённо прошипела она, - Лили Розалия Поттер. Розоволосый внимательно посмотрел на Лили. Потом на Люпина. Снова на Лили. И снова на Люпина. - Ну так даже логичней. Всего хорошего, Лили, я буду у колдосестры, заведующей кофе. Юноша спешно выскочил за двери и громко ими хлопнул. - Странный какой-то, - Лили недоверчиво посмотрела ему вслед, сложив руки на животе. - Да, - тихо произнёс Люпин. *** - Давай-ка ещё раз, зачем мы это делаем? - А ну замолк! - Белла слегка стукнула Северуса подводкой и отложила её на стол, - Не говори мне под руку. Ща тенями пройдёмся, и будет заебца. Белла порылась в косметичке и извлекла палетку. К волосам подошли бы розовые тени. Но розовых не было. Беллатрикс терпеть не могла романтизм и ничего подобного в косметичке не держала. - Закрой глаза! - Беллс набрала фиолетовых. Сойдёт. - И всё-таки? - спросил Люциус, сидевший здесь для придания неприметной лаборатории шика. - В последний раз. Серпентис - воплощение яркости и лоска. У него отбеленная кожа и роскошные пушистые кудри цвета малиновой начинки. Он краситься и в целом за собой приглядывает. Короче, мы, на практике я, делаем всё, чтобы в нём никто не заподозрил него, всратого полукровку в маггловских штанах и футбелке. - Футболке, - поправил Северус. - Неважно. О чём мы? Да! И ты, ТЫ, дорогушечка! - Белла обличающе потыкала в друга длинным ногтём, - постоянно мне мешаешь. Каждая подзаборная шавка, судьба которой - напороться на серебряный нож под полной луной, облагодетельствована пространными намёками и французскими словечками. *** Сегодня в лаборатории Малфой Мэнора проходил ежемесячный набор клиентов. Клиенты ждали в приёмной, которой старательно притворялся не особо прибранный коридор. Домовые эльфы Добби и Кобби спешно наклепали пару лавочек, ошкурили их и поставили одна напротив другой по стенкам. На этих скамеечках и располагались ждущие. Секретарша, знойная мулатка с отбеленными волосами, оглядела толпу недовольно, и тут улыбнулась. В углу, сжавшись в комок, сидел пухлый, низенький мужичок, пытающийся прикрыть голову отворотами пальто. - ПРОФЕССОР СЛАГХОРН! - радостно закричала она, - Проходите, проходите! Ну, чего вы взгляд отводите? Проходите, я прошу вас! Старик поплёлся за латиноской, про себя молясь, чтобы его не узнали, хотя бы не задавали уточняющих вопросов. - О, профессор Слагхорн! - радостно воскликнули лорд Малфой и Серпентис. Гораций потупился и виновато сложил пухленькие ручки. - Здравствуйте, лорд Малфой. Здравствуйте, мистер Серпентис. Я… Мне… - старик замялся, - Мне нужно зелье… зелье для… избавления… девушки… для избавления девушки… девушке нужно… - Вам абортивное? - Серпентис слегка поднял бровь. Слагхорн быстренько закивал круглой головой. - Славно, у нас есть ингредиенты на 42 литра вперёд. «Мерлин благой, спасибо огромное, никто ничего не спрашивает», успел подумать Слагхорн, пока юноша отмечал нужные позиции в графе расходов. - Сексапильная старшекурсница успешно сдала экзамен? - усмехнулся лорд Малфой, закидывая ноги на подлокотник. «Мерлин, ну вот за что?» Гораций страшно покраснел и втянул голову в плечи. - А что, в Хогвартсе есть программа ТРИТОНов специально для сексапильных старшекурсниц? Я просто сразу после третьего курса на профессию пошёл, и потом не видел ни одну сексапильную старшекурсницу - Серпентис усмехнулся, оперевшись о колено Люциуса. - Да ладно, у меня так половина подруг чары сдавали! И ничего, почтенные леди и матери! - почти в открытую хохотала секретарша. - А сколько у тебя подруг было? - тихо хихикал Люциус. - Две! Общего восторга не разделял только профессор Слагхорн. - Сэр… Так вы… Вы берётесь за заказ? - Конечно! Приходите дня через три, если у неё будет не девятая неделя. - А если? - А тогда только вешалка! - радостно заявила секретарша. - Белла шутит! Говорю вам, приходите в следующий понедельник! - юноша, улыбаясь, подтолкнул Слагхорна к выходу - Возвращайтесь в Хогвартс, учите деток, спасибо за кофту! Когда Белла вышла за очередным просителем, Люциус и Северус глянули друг на друга. - Профессор Малфой, как же мне сдать этот трудный экзамен? - пропищал Северус, соединяя указательные пальцы около груди. - Ох, милая моя, и что же нам с тобой делать? - максимально низким голосом протянул Люциус. - Ну, я подумала, может вы дополнительно со мной позанимаетесь? - Северус прошёл к креслу, покачивая бёдрами. - Это можно устроить. Присядьте, милочка, - Люциус призывно похлопал по коленке. - Профессор, а что… а что… Моргана, я так больше не могу! Северус расхохотался, опускаясь на пол. Люциус продержался немногим дольше. - Милая моя … пхахых… Ну что же вы… афхх… ну как же… О Мерлин, это невыносимо! - С ними всё в порядке? - медведьма в нежно-лимонной мантии выглянула из-за спины секретарши. Люциус Малфой с хохотом навернулся с кресла на паркет, в сантиметре от шерстяного ковра. Лично не знакомый ей розоволосый юноша, совсем ещё мальчик, от смеха подвывал и бил по полу рукой. - Да, подождите секундочку. Девушка с вежливой улыбочкой закрыла дверь. «А ну успокоились, придурки! Ну потрахались половозрелые люди по общему согласию, нет, будем сидеть хихикать!». Сразу после этого выкрика раздались два глухих звука удара. - Проходите! - оскалилась девушка, приоткрывая дверь. - Здрасте, Поппи Помфри, «Больница магических болезней и травм Святого Мунго». - Мадам Помфри, утра доброго, рады видеть! - Серпентис, за капюшон мантии поднятый секретаршей на ноги, с довольным видом пожал женщине руку, - это вы писали письмо с экстренным заказом? - Да, это была я. Понимаете, было упущено время, когда подействовали бы законные лекарства и мне ничего больше не оставалось. Знакомая медсестра рассказала о вас. Агния Стаур, может помните. - Как забыть, как забыть. Сейчас-то вам чего? - Вот… - Поппи Помфри протянула пергамент с личным делом. Серпентис аккуратно перехватил его и углубился в чтение. - Девочка, двенадцать лет, это второй курс, это хорошо… С этим поработаем. Не гемофилик? А, тут отмечено. Так, дал метастазы вглубь лёгкого… Ну да, прогнозы неутешительные. Колдографии прилагаются? В этой папочке? Ясненько… Мерлин мой, как она ещё дышит этим? Тут больше гноя, чем лёгкого! - Вы что-нибудь сделаете? - с надеждой спросила колдомедик. - Конечно! Тут надо действовать быстро, приходите завтра к полуночи. - К полуночи? - Можно к без пятнадцати двенадцать. Я начну работу примерно к десяти утра, к полуночи как раз закончу. Из двадцати восьми рассмотренных заказов шестнадцать оказались с незаконными лекарствами, четыре - с ядами, остальные восемь - с магическими наркотиками. - Я не буду делать эту херню! - безапелляционно заявил Серпентис всем восьми, после чего темненькая секретарша взашей выталкивала их. - Это безумно нерационально, ты понимаешь? - втолковывал Люциус, когда Северус лежал головой на его коленях, отдыхая после общения с людьми, - на богатеньких любителях Мышиного пепла и Нектара феникса ты можешь работать меньше месяца за год! - Я не хочу иметь дел с наркоманами. Поверь мне, я видел, к чему это приводит. Половину моих «клиентов» в итоге проводили мимо нас и рассаживали по камерам. - Мимо нас? - Я, Антонин и Сивый. Немного Беллы. Мы жили на втором этаже, и всех преступников так или иначе тащили через нас. - Какой мрак. - Ага. Поэтому я не хочу варить наркотики. С детства грезил классической карьерой зельевара. - Не получится? - Почему? - Северус обиженно приподнял бровь, и хотел было убрать с голову с коленей. - Ты вовсе не классический зельевар. Ты - гений, и карьера твоя будет карьерой гения. - Хы, ты такой поддерживающий… - Северус покраснел и смущённо улыбнулся. Люциус аккуратно взял его левую руку за предплечье, притянул к себе и поцеловал чернильного ворона. В загоне с павлинами было тепло и сухо. После охоты на крупных насекомых и золотые вещички Аконит часто приходил сюда погреться между тёплыми птичьими боками, взобравшись к насестам и устроившись между сытыми пташками. Ему нравился запах корма и как павлины воркуют между собой. Павлинам нравилось, что Аконит довольно тёплый и ест кусачих пауков, ос и пчёл. Величественные птицы и не менее величественное млекопитающие были весьма довольны друг другом. Дверка загона с мягким скрипом открылась. Послышались весьма знакомые шаги. - Аконит! - тихо позвал хозяин, - Аконит! Нюхлер завертелся, проваливаясь пониже между павлинами… - Аконит, где ты? Павлины недовольно заворчали и попытались клюнуть нарушителя спокойствия. Аконит тихо зашипел. - Я принёс клубнику! Нюхлер в одну секунду распихал возмущённо клёкочущих птиц, спрыгнул с насеста и поспешил к хозяину. - Ты иногда просто невыносим, - тепло улыбнулся хозяин, усаживая зверька на плечо. Аконит вцепился коготками в плащ, но скорее по привычке. Магия хозяина крепко держала и обволакивала теплым коконом. Северус не позволял Акониту упасть вниз, можно было спокойно спать, отдыхать и дурачиться. - Сегодня у нас много работы. Мы будем варить очень сложное лечебное зелье. Ты понимаешь, основная сложность - это высчитать точный вес… Маховые перья гиппогрифа серебристого имеют одну очень неприятную особенность… Аконит мало вслушивался в рассуждения. Он уже сладко дремал, убаюканный волнами магии, ласковым голосом и покачиванием от быстрых широких шагов. *** Утро Натальи Петровны не задалось, что называется, с утра. В четыре часа её разбудили соседи. Сидоров опять припёрся пьяный, и его жена и мать хором орали на него. Из комнат повыползали другие жильцы Питерской коммуналки и скандал с каждой минутой набирал обороты. - А ну замолчали! - Наталья Петровна с грохотом распахнула свою дверь. Жильцы тотчас позатыкали рты и молча стали расползаться по комнатам. Кроме Сидоровых. Новые жильцы ещё не поняли общего пиетета перед нескладной склочной старухой. - Сама, сука, замолчи! - заорала молодая жена, намереваясь швырнуть в неё полотенцем. Долохова вздохнула, начертила в воздухе рунический символ и тихонечко зашептала. - Чего ты там бормочешь? - подключилась уже немолодая свекровь, - Да ты, дочь сукина, знаешь, чт… - Василиса Сергеевна! Бабка осела на пол, пытаясь вдохнуть воздух. - Ма-а-амк-ка! - прокричал глава семьи, на секундочку оторвав голову от пола. Наталья Петровна вздохнула и пошла в комнату. Только она успела накинуть на пижаму ситцевый халат, как в дверь забарабанили. - Что делать? - едва не рыдая, вопрошала жена. - Что делать? Скорую, дурёха, вызывать! У твоей свекрови анафилактический шок, я бы на твоём месте не мешкала. Пожилая ведьма не считала себя извергом. Извергшей. Вы поняли. Она просила только тишины по утрам и вечерам, да не напиваться в говнину. Взамен она никого не трогала и спокойно доживала свой век на крошечную пенсию. Даже помогала жильцам этого муравейника по мелочи. Снятие-наведение порчи, отворот мужа от бутылки, отрава для свёкров и тёщ всех мастей. Потом у Натальи Петровны застрял в волосах гребень и разлился флакон с заговорённым льняным маслом. Не критично, но обидно. Когда она, по своему обыкновению, зажгла лучину и начала длинную молитву матери Маре, лучина упала и зажгла кружевную салфетку на тумбочке. В тот момент богиня, надо думать, помимо стандартных просьб и увещеваний, услышала много не менее интересных выражений. Потушив тумбочку, Долохова, накинув шаль, пошла на кухню, выкинуть в ведро салфеточку. На кухне сидела падла Нюрка со своим несчастным племянником. - Наталья Петровна, утра доброго! - сразу же расплылась она в улыбке. - Здрасте, Наталья Петровна, - мальчик оторвал голову от потрёпанной книжонки и сразу же погрузился в чтение. «Тошенька в детстве тоже любил читать. Бывало, сядет вечером около печки, и читает вслух про Остапа Бендера, а я рядом вяжу» - подумала Долохова, доставая из своего шкафчика овсянку и травы для чая. Мысли о сыне колдунью печалили. Последнее письмо он послал четырнадцать лет назад, и с тех пор о нём не было ни слуху ни духу. Наталья Петровна надеялась, что он жив, но замечала, что всё чаще поминает его в молитвах богам Смерти. Овсянка сгорела. Долохова даже не удивилась, день изначально пошёл через одно место. Позавтракав чаем и засушенной булкой с маком, ведьма вымыла кружку, и, естественно, кран сорвало и вода облила её с ног до головы. Пока мальчик бегал за управдомом, а жильцы коллективно пытались спасти кран, Наталья Петровна переоделась в сухое скромное платьице и пошла в магазин, взяв большую авоську. На улице Долохова поняла, что за ней следят. Пара мужиков с бесцветными лицами следовали за ней по пятам. Она описала огромный круг около дома пионеров, а они всё следовали за ней. Разбираться здесь было нельзя. Вокруг был незнающий народ. Колдунья свернула в арку заброшенного дома, склёпанного по типу колодца. Живой она им не дастся. Эти двое кгбшников пристрелят её как нечего делать. Ну и хер с ним, в принципе, она и так неплохо пожила. Ведьма остановилась и развернулась. - Долохова Наталья Петровна? - спросило бесцветное лицо справа. - Она самая. - Мы просим вас проследовать с нами, - заявил тип слева. - С чего это вдруг? - Вопросы к вам есть. На вас соседи жалуются, говорят, вы колдуете. Как же так, Наталья Петровна, вы же обещали, документ подписывали. У вас и так сынок - перебежчик, и отец у вас из дворян. Вас сейчас на двадцать лет отправят лес валить, и никто не прикопается. Первой не выдержала Наталья Петровна. Мужика слева она оглушила, кинув в него электрический разряд. Правый собрался быстро и в миг наставил на ведьму пистолет. - Лучше бы вам не двигаться. Вот и всё. Наталья Петровна давно была уже готова к смерти. Чернобог, Мара, если вдруг ждали, встречайте. Долохова выдохнула и подняла руки на уровень груди, чтобы в в последний раз сотворить огненный шар. И ровно за секунду до того, как кгбшник спустил курок, из арки раздался крик: - Авада Кедавра! Судя по тому, что мужик упал и больше признаков жизни не подавал, набор звуков собой являл убивающее заклятье. К Долоховой широкими шагами приближался плечистый мужик. Когда он приблизился, Наталья Петровна рассмотрела родные серые глаза и чуть заметный, похожий на белёсую царапину шрам над верхней губой. Антонин подошёл к матери, неловко остановился и опустил голову. - Здрасте, мама, - пробормотал он, уставившись в раскрошенный асфальт. - Тошенька… Наталья Петровна хотела было обнять сына, но вовремя осеклась. КГБшник слева очнулся и неразборчиво замычал. - Бежать надо! Старушка схватила сына за руку и с лёгким хлопком переместилась. Позднее сын рассказал, что в Англии это мудрёно называют «Аппарейтом». В маленьком перелеске под Ленинградом мать первым делом надавала блудному сыну подзатыльников. - Четырнадцать лет тебя мать как мёртвого поминала! Четырнадцать лет молилась за упокой твоей грешной души! Бессердечная свинья ты, Антонин, вот ты кто! Не было от сыночка ни строчки, а зачем? Разве мать волнуется? Разве у матери сердце - не камень? Разве ей есть дело - жив ли её ребёнок, цел ли, где живёт, как спит, кушать не хочет? - Ну мамка… - Не мамкай мне тут! Все нервы матери вытрепал! Ну, чего встал, иди сюда! Наталья Петровна крепко обняла сына. - Как вырос-то, возмужал… Невесту себе Британскую нашёл? - Мама, не начинайте… - Что не начинайте? Мама не молодая, в любой момент может закончиться, вон, видел какие люди мамой интересуются? Мать присела на подгнившее бревно. Антонин опустился рядом, на землю. Минут пять они молчали, только Наталья Петровна гладила сына по рукаву кожаного плаща. - Что делать будем? - тихо прошептала она. Сын вздохнул и положил голову на сухое материнское плечо. - Можете со мной поехать в Англию. - Кому мы с тобой там сдались? - Не скажите. Есть дом, большой дом, нас там примут. - С чего вдруг? Антонин вздохнул. Сейчас она его точно убьёт. - У меня там остался сын. Наталья Петровна мигом вскочила с бревна. - Тогда немедленно отправляемся, немедленно! У меня всё это время был внук! Сначала забежим в магазинчик, купим пряжи, я в дороге ему носочки свяжу. - Он уже не ребёнок! - обречённо вскричал Антонин, но мать его не слушала. Её мысли были далеко, где-то в спицах, схемах вязания носков и тонкой Петербургской пряже. *** Пятого июля 1980 года Лили лежала в дорогущей двухместной палате Больницы св. Мунго и читала свежий номер Modern Wichlife. Скандал начался из-за мелочи: Лили хотела сходить в Фортескью с Алисой и Молли. Не то, чтобы они были подружками, но они были самыми близкими женщинами в её окружении. Но Джеймс сказал, что в компании его, Сириуса и Ремуса ей и так неплохо. Постепенно, спор перерос в ссору и классический обмен претензиями. Лили орала, что она уже не ребёнок и контроль ей уже надоел. Джеймс в ответ вопил, что она ведёт себя хуже ребёнка, и поэтому выпускать её в люди одну страшно. Потом муж завёлся насчёт пустой кружки из-под чая, стоящей на подлокотнике кресла. Лили разрыдалась, а потом почувствовала режущую боль в животе. Колдомедики сумели остановить роды, но решили на несколько недель оставить Лили в палате. Джеймс очень извинялся, оплатил лучшую палату и на утро примчался с огромным букетом роз и шоколадными конфетами. На второй кровати никто не лежал, но с час назад две колдосестры притащили два новеньких кожаных чемодана, и сообщили, что её будущая соседка уже рожает. Только что пришла девушка с отбеленными волосами, представившаяся служанкой, и начала раскладывать вещи. Невольно Лили наблюдала за ней. У хозяйки всё было таким новых и богатым… Летние шёлковые платья, пушистые банные халаты и мягкие тапочки, огромное количество баночек и склянок, сделанных явно под старину, с эстетикой. - Так здесь выдают зелья! - негромко заметила Лили. - У нас качественные! - фыркнула служанка, наморщив вздёрнутый нос. Лили пожала плечами и вернулась к чтению. Но совсем скоро её покой нарушил высокий беловолосый мужчина, ворвавшийся в палату на грани истерики. - Белла, это какой-то кошмар! Она вывихнула ему кисть, Белла! Она вывихнула кисть Сев… Серпентису! Это невыносимо, Белла! - простонал он, опускаясь в кресло для визитёров. - В смысле - вывихнула ему руку? Как это получилось? - В прямом! Слишком сильно сжала ему руку, и сместила сустав! - Так она должна была сжимать твою руку, дуралей! - для служанки, работающей на чистокровных аристократов, девушка явно брала на себя слишком много. - К твоему сведению, я тоже присутствовал, - фыркнул блондин, закидывая ногу на ногу, - знаешь, по пояснице жену погладить, поддержать добрым словом. - Твоей жене там только кисть вывернули! - она точно не была служанкой, такого поведения не вытерпела бы и Лили. Дверь открылась, и в комнату вошёл тот странный юноша, который несколько месяцев назад чем-то напугал Ремуса. Поддерживая за плечи, его вела порядком уставшая медведьма. Правая ладонь была загипсована, но кого бы это волновало. Юноша выглядел вполне довольным ситуацией, улыбался и тихо хихикал. - Он отказался от нашего обезболивающего - сердито сказала колдомедик, усаживая не особо соображающего человека на кровать, - вытащил шприц из своего пояса и сам вколол в сустав какую-то дрянь. Я очень уважаю талант Серпентиса и его помощь нашим пациентам, но присматривать за ним в таком состоянии не в моих силах. С атакованным докси классом управляться легче! Белла легко перехватила Серпентиса и уложила его на кровать. - А миссис Малфой? - поинтересовалась мадам Помфри. Лили не узнала её сразу. Только когда вспомнила, как на пятом курсе она нечаянно выпустила стайку докси и они перекусали их класс, сдвоенный с Когтевраном. - Как привезут - переложим. Белла ушла вместе с Поппи, сказав, что пойдёт морально поддерживать Нарциссу. Если уж никто из них эту ответственную роль не вывозит. Люциус Лили сразу не понравился. Он смотрел на девушку с плохо скрываемой брезгливостью. Посверлив его мрачным взглядом, ведьма вернулась к чтению. Дело близилось к вечеру. Но спокойно посмотреть на новые летние фасоны мантий ей не дали. Дверь с грохотом распахнулась, и измученная жизнью колдосестра ввезла каталку с измученной родами, спящей миссис Малфой. - Кто? - испуганно спросил Люциус, спешно забирая с кровати Серпентиса. - Мальчик. Всё на месте, руки-ноги, пальцы, глаза-уши. Два семьсот. Сейчас в отделении для новорóжденных. Посмотреть нельзя! Закрыто на ночь! Ваша семейка и так вытрепала все нервы целителям, не трожьте детей. Отбарабанив текст, медсестра укатила, ругаясь, что понапридут богатые сволочи, а потом пляши перед ними и перед их слугами. Ночью Лили не могла заснуть. От фиала с зельем сна-без-сновидений она вежливо отказалась. Волшебница гладила живот и думала о сыне. Её мальчик, скоро они увидятся. Обязательно надо будет купить ему велосипед. Маленькие санки. Книжки с яркими картинками. А с Косой Аллеи - плюшевого мишку, меняющего цвета, лошадку для катания, которая умела бы ходить по дому. Волшебные летающие кубики. Они посадят во дворе розы. Когда Лили была маленькой, Розалия сажала в саду лилии и петуньи. А они посадят розы. Она на первое время уйдёт из ордена Феникса, пока её мальчик не подрастёт. От мыслей Лили отвлёк шорох на второй половине палаты. Она закрылась от этого сборища сумасшедших плотной шторкой, но слышать она не мешала. - Люциус, где мы? - спросил мужской голос. Как будто она его слышала, но когда-то очень давно. - Мы в больнице. Помнишь, у Нарциссы отошли воды, и мы сразу же направились сюда? - Да, я помню… Люциус, почему я не чувствую руку? - Нарцисса вывихнула тебе кисть. Сейчас ты под сильнейшим обезболивающим. Поэтому ты немного дарие… дераи… дереализацию ты испытываешь, короче говоря. - Я понял. Не уходи от меня. Мне здесь не нравится. - Свет мой, я буквально держу тебя на руках. Куда я уйду? Девушка остановила себя от удивлённого выдоха. Она всегда считала себя прогрессивной ведьмой, но чтобы так… За шторкой от неё буквально двое… двое… двое мужчин. Лили даже про себя стыдилась говорить слово «геи». - Люциус… Лю-ю-юциус… Люциус! Где Аконит? - Дорогой, он в поместье, ты же оставил его с Добби. - Мне нужен Аконит! Почему я не взял его с собой? - В больницу нельзя с животными, - Люциус вздохнул. - Не расстраивайся. Добби позаботиться о твоём нюхлере. Раздался всхлип. - Ты уверен? - Конечно! Когда я врал тебе, Северус? Лили, почти задремавшая под воркование этих двоих, широко открыла глаза. Северус? За всю свою жизнь Лили встретила только одного Северуса. На последних курсах в Хогвартсе ей часто снилось, как они играют на детской площадке в родном Коукворте. Сны всегда кончались одинаково: они лежали на траве, едва соприкасаясь пальцами. - Лилс, я давно мёртв, смирись с этим. А потом Лили просыпается в холодном поту и долго ещё лежит, пытаясь восстановить дыхание. Никогда она не могла бы поверить, что Северус, молчаливый и тихий ребёнок, способен убить человека. Она сама недолюбливала Питера, но его смерть точно подкосила их компанию. Дольше всех отходил Ремус. После суда он на некоторое время отдалился от друзей, постоянно повторял: «Это не правильно. Не нужно было этого делать». Джеймс уверял, что он просто горюет по Питеру, и нужно было прогулять тот урок зельеварения, как он и предлагал, но Люпин сам поделился с Лили, что не считает суд справедливым. - Я видел, что Питер сам подмешал что-то в котёл, а потом сам сунул туда лицо посмотреть, что получилось. Для себя Лили решила, что Ремус от горя выдумал себе удобоваримые события. Ну как бы Джеймс и Сириус могли бы жить, зная, что оклеветали невиновного? Лили бы так жить не смогла. Просыпаться, завтракать, чистить зубы и идти на работу. И всё это время тебя преследует мысль, что ты испортил жизнь человеку. Перед свадьбой Лили спросила Джеймса, точно ли Питера убили. Он поклялся, что в суде говорил только правду и ничего кроме правды. Не мог же он соврать ей? После свадьбы Лили всё же сняла дешёвый браслетик из бус и разноцветных камешков. Муж всегда бесился, когда она доставала его из шкатулки. - Я каждый Мерлинов месяц дарю тебе новые браслеты, с настоящими драгоценными камнями! Выкинь уже эту фигню! Лили соглашалась с Джеймсом, но не выкидывала браслет, а прятала куда подальше в шкатулку. До тех пор, пока муж не находил его и всё начиналось по новой. Новость о побеге из Азкабана Лили встретила тревожно. Почему-то девушке казалось, что Северус придёт мстить, и почему-то в её голове он мстил и ей, хотя она как раз ничего и не сделала. Но шли недели, недели складывались в месяцы, месяцы - в годы. Никто не приходил. Постепенно, Лили успокоилась, и уже начала забывать, что когда-то в детстве играла с тощим носатым мальчишкой из бедной семьи. - Как нам назвать его? - Кого? - Нашего сына, Северус. Мы все думали, что будет дочка, помнишь? Хотели назвать её Дамира. - Дурацкое имя. - Это в честь моей бабки. А мальчика как назовём? - Из Малфоев могу вспомнить Роланда. - Благодарю покорно, не надо. За моей спиной и так достаточно шепчутся за мои нестандартные предпочтения. - Николас? - В крысу работал на инквизиторий. - Уилбур? - Троих детей завёл от своей тётки. - Ковекс? - Топором убил своих родителей. - Весело у вас. - У Принцев не скучнее. Мужчины помолчали. Лили старалась дышать как можно тише, ей было очень интересно. - А как ты хочешь его назвать? - Я? - Люциус удивлённо вскрикнул, но тут же замолчал, видимо, зажав рот рукой, - Извини, я не знаю почему закричал. Никогда об этом не думал. Мне нравится имя Драко. - Драко? - Да. В честь Драко Гонта. Он был сильнейшим некромантом, превосходным боевиком и легилиментом. Он собирался выступить со своей сворой нежити на королевскую армию, а потом внезапно свернул все свои планы, отказался от титула и исчез. Позже его нашли родители, он женился на немой бедной ведьме, они отказались заводить детей и всю жизнь выращивали свой сад и стадо гусей. Представляешь, огромное стадо гусей, которых никто не забивает и они из года в год гуляют по саду, едят дорогое зерно и растят гусят в своё удовольствие. Как тебе? - Шикарно. Давай так его и назовём. Я восхищаюсь таким способом решения проблем. Мужчины тихо рассмеялись. - Знаешь, никогда не думал, что скажу такое, но… Северус, я бы умер за тебя. - ЭТО, МОРГАНА ВАС ПРИБЕЙ, МОЖНО УСТРОИТЬ!!! - крик был явно женский, - Я ДВЕНАДЦАТЬ ЧАСОВ ВЫТАЛКИВАЛА ИЗ СЕБЯ ЧЕЛОВЕКА, И СЕЙЧАС Я ХОЧУ ПОСПАТЬ, А НЕ СЛУШАТЬ ВАШИ ФИЛОСОФСТВОВАНИЯ!!! ЛИБО СПАТЬ ЛОЖИТЕСЬ, ЛИБО ВАЛИТЕ ИЗ ПАЛАТЫ!!! - Извини, Нарси, мы уже всё, - хмыкнул Северус и зашуршал, устраиваясь поудобнее у Люциуса на коленях. Вскоре все в палате уже спали. Нарциссе, дремавшей на кровати, снилась огромная кошка, похожая одновременно на МакГонагалл и на ту маленькую бродяжку, которую они с Андромедой когда-то кормили рыбой. Беллатрикс храпела на кушетке, накрывшись своей кофтой. Во сне она плавала в море из Совиньона и подплывала в островкам из моцареллы, обкусывая их с бочков. Люциус дрых в кресле и видел, как его коронуют, а Северус стоит рядом, но почему-то на распев диктует рецепт Напитка Живой Смерти. В свою очередь, Северус в своём сне стоял на коронации Люциуса, но так как гимнов он не знал, приходилось петь то, что он был в состоянии вспомнить. Лили во сне беззаботно бежала в сторону речки и тащила за руку своего друга. На дворе стояло лето, в школу им ещё не скоро, и денёк был будто создан для ловли лягушек в грязной Коуквортской речке, навек отравленной выбросами с завода.