Привкус полыни

До конца года оставалось чуть больше четырех часов. Толкнув рукой дверь в заброшенный туалет, Гермиона напоследок окинула взглядом коридор. Убедившись, что поблизости никого нет, она скользнула в помещение и плотно закрыла за собой дверь. Поставив на пол тяжелую сумку, она наложила на вход запирающее заклинание. В рождественские дни даже унылый туалет Плаксы Миртл выглядел приятнее, чем обычно. Кое-где виднелась омела, а с потолка свисали еловые ветки, припорошенные снегом. Украшения выгодно скрывали пыль, потрескавшиеся стены и покосившиеся кабинки. Стоит признать, что у директора своеобразное чувство юмора. Так или иначе, Гермиона приободрилась. В столь праздничной атмосфере было легко поверить, что ритуал Парвати сработает. Гермиона никогда не верила в гадания. Особенно в те, о которых любили рассказать Парвати или Лаванда. Со времен конфликта с профессором Трелони Гермиона ни разу не попыталась «рассеять туман над будущим», считая методы старой шарлатанки, как минимум, нерабочими. Но сегодня она пришла в заброшенный туалет, чтобы погадать на парня, как какая-то наивная третьекурсница. Пожалуй, она просто свихнулась от тоски и одиночества, оставшись на Рождество без своей привычной компании. Либо ее помешанность можно было списать на разбитое сердце — любое из оправданий отлично подходило к настроению Гермионы. Никто из друзей так и не узнал, что она на все каникулы осталась в Хогвартсе. Иначе Гарри, запинаясь, предложил бы остаться с ней, а Джинни, отводя глаза, позвала с собой в Нору. Обе перспективы ее не устраивали. Родители, в свою очередь, были уверены, что она проводит праздники в доме семьи Уизли. Каждый раз, думая о своем вранье, Гермиона ощущала укол вины, но убеждала себя, что приняла верное решение. Две с половиной недели назад от мамы пришло письмо с радостной новостью: отца пригласили на стоматологическую конференцию в Испанию. Мероприятие должно было окончиться в канун Рождества, и родители решили устроить себе праздник на берегу Средиземного моря. Мама с таким восторгом описывала, как она об этом мечтала, что у Гермионы не хватило смелости признаться: кроме родителей, ей проводить Рождество не с кем. «Не волнуйся, мама! — написала она в ответном письме. – Меня уже пригласили в Нору, и я согласилась.» После всего, что вытворил Рон, она даже под угрозой смерти не приблизилась бы к дому его семьи ближе чем на милю. Гермиона присела возле сумки. Открыв ее, она осторожно извлекла небольшой чугунный котел и опустила его на пол. Он неприятно чиркнул по каменной кладке; внутри с шелестом перекатилось содержимое. В нос ударил терпкий запах полыни. Об этом ритуале она услышала от Парвати перед балом Слизней. Конечно, лично ей Парвати ничего не рассказывала; но она так громко говорила, что в список плохих поступков Гермионы нельзя было записать пунктик о подслушивании чужих разговоров. — Об этом гадании рассказала нам с Падмой бабушка перед прошлым Новым годом, — объясняла Парвати Лаванде, измеряя спальню шагами. — Какая-то редкая старая магия. После уроков у Флоренца я поняла, что гадание может сработать. Кентавр тоже обучал нас жечь травы... Гермиона сидела в углу общей спальни, укладывая перед зеркалом непослушные волосы в прическу. Заинтересовавшись, она невольно впитывала каждое слово. —... Пучок из пяти веток сушеной полыни полить соком белладонны — по капле на каждую из веток. Перевязать крест-накрест белой нитью, посыпать перцем и положить к ветке остролиста на неделю. Жечь в котле на исходе года, но не раньше, чем зайдет солнце. Смотреть сквозь дым, думая о том, что из будущего хочешь увидеть. — То есть, я смогу увидеть нашу с Роном свадьбу? — с придыханием спросила Лаванда. — Да, наверное, — пожала плечами Парвати. — Я хочу узнать, сколько ЖАБА получу через год. Времени на то, чтобы записать рецепт, у Гермионы не осталось. Она слишком долго провозилась с волосами. А еще ей не хотелось, чтобы соседки поняли ее интерес. Это вызвало бы лишь новую волну сплетен и издевок. Она весь вечер повторяла ритуал в голове, боясь забыть, хотя память никогда ее не подводила. Гермиона мурчала под нос последовательность действий в такт музыке, вальсируя с Маклаггеном на балу Слизней. — Пять-веток-полыни-по-капле-белладонны-посыпать-перцем-положить-к остролисту-неделя... Теперь компоненты для ритуала лежали в котле посреди заброшенного туалета, а Гермиона не могла решиться. Она ощущала себя маленькой девочкой, верящей в глупые гадания. Но искушение заглянуть в будущее и понять, суждено ли им с Роном быть вместе, не давало покоя. Если он останется с Лавандой или найдет себе другую девушку — Гермионе хотелось знать об этом сейчас. Тогда не придется тратить время на пустые страдания. Из туалета выглянула Плакса Миртл. Она подлетела к Гермионе и с интересом заглянула в котел. — Снова балуешься оборотными зельями? — Нет, Миртл, — Гермиона с трудом подавила раздражение в голосе. — Хочу погадать. — О-о-оу, на парня? Миртл облетела ее по кругу и остановилась прямо перед лицом. Привидение не зря когда-то училось на Когтевране – она умела складывать два плюс два. — Да, ты угадала. А почему бы и не поболтать с Плаксой Миртл? Что ей терять? Все друзья встали на сторону Рона, как только он нарушил все договоренности между ним и Гермионой и поцеловался с Лавандой. Ладно, может, и не было у них договоренностей. Гермиона сама призналась Гарри, что Рон ей ничего не обещал, но… Ни Гарри, ни Джинни не защитили ее. Не высказались, что их друг и брат поступил с ней подло. Они заняли позицию нейтралитета, что на деле означало одно: Гермиона осталась за бортом. Как же это раздражало! Гарри всегда находил способ оправдать лучшего друга. Гермионе о таких поблажках оставалось только мечтать. Увидев на балу Слизнорта, как Гермиона бегает от Маклаггена, Гарри без промедлений осудил ее. — У-у-у-у, и кто же это? Задумавшись, Гермиона совсем забыла о присутствии Миртл. — Это… это мой друг. — Гарри Поттер, что ли? — в голосе привидения прорезались нотки ревности. Гермиона подавила смешок, боясь ее обидеть. Вся эта ситуация превращалась в нелепое представление. Что бы сказали Гарри и Рон, если бы увидели ее в старом туалете, болтающей с Миртл о парнях и гаданиях? Подняли бы ее на смех, вот что. — Нет, не Гарри. Ты его не знаешь. — А что ты хочешь нагадать? Веселье как рукой сняло. Миртл начинала ее бесить. — Можешь оставить меня одну? Будь добра, — ворчливо попросила девушка, поправляя котел. Пучки трав зашелестели между стенок. — Еще чего, — фыркнула Миртл, моментально ощерившись в ответ. — Это тебе нужно уйти. Я, между прочим, кое-кого жду. Какая же она вредная. — Неужели? И кого — Безголового Ника? Гермиона выпрямилась и скрестила руки на груди. Увидев возмущенное лицо привидения, она слегка покраснела. — Не твое дело! Это мальчик! Он очень красивый… Миртл перестала беситься. Сложив руки в замок, она прижала их к щеке и спиралью взвилась под потолок. Она и думать забыла о Гарри Поттере. — Да ты влюбилась, что ли? — хихикнула Гермиона. — Может, и влюбилась! Плакса Миртл заламывала руки под потолком, словно героиня сопливой мелодрамы, что иногда смотрела мама по телевизору. Гермиона впилась ногтями в ладони, чтобы не засмеяться. — Слушай, Миртл, — миролюбиво сказала она, — ритуал не займет много времени. Как закончу, я сразу уйду. Хорошо? — Ладно! — сварливо ответила Миртл. От ее романтического настроя не осталось и следа. — Чтобы к его приходу тебя здесь не было! Сделав под потолком пару кругов, она скрылась в ближайшей кабинке. Раздался звук спуска сливного бачка. Гермиона поморщилась. На задворках сознания забилось любопытство, кто же из мальчиков приходит на свидание к Миртл. Гермиона тут же отмахнулась от этой мысли. Запах полыни усилился и пропитал все пространство вокруг нее. — Надеюсь, я здесь не задохнусь, — проворчала Гермиона себе под нос, — иначе придется на пару с Миртл завывать в туалете. За окном пошел снег. С потолка зеркально внешней погоде посыпались крупные снежинки. Одна из них упала девушке на нос. Гермиона смахнула ее, но ничего не почувствовала. Красивая иллюзия, не более того. Наручные часы показали восемь вечера. До Нового года осталось ровно четыре часа. Если верить Парвати, не обязательно проводить гадание ночью, можно и вечером. Главное, успеть совершить ритуал на исходе года. Дрожащей от волнения рукой она вынула из-за пазухи палочку и наставила ее на содержимое котла. — Инсендио! Сухие листья полыни слегка вспыхнули. Лизнув ветвь остролиста, огонь погас, а затем запылал сильнее, став светло-зеленым. Гермиона заворожено уставилась на дно котла. Пожирая полынь, зеленый огонь полностью перекинулся на веточку остролиста и из зеленого стал желтым, а после ярко-оранжевым. Из котла поднялась узкая струйка серебристого дыма. Гермиона села, скрестив под собой ноги. Огонь стал насыщенно-красным. Языки пламени выглядели неестественно, словно были нанесены на холст грубыми мазками маслянистой краски. В глазах зарябило. Гермиона зажмурилась, чтобы снять с них напряжение. Когда она снова открыла глаза, веточки не горели. Они слабо тлели, выпуская густые клубы дыма. От запаха полыни в воздухе закружилась голова. Гермиона всмотрелась сквозь серебристый туман. «Покажи, стану ли я избранницей Рона», — подумала она. Парвати не уточняла, как долго нужно наблюдать. Гермиона смотрела на дверь за котлом, не моргая, не понимая, сколько прошло времени. Ей стало скучно, а от спертого, пропахшего жжеными травами воздуха разболелась голова. Вся эта затея показалась настоящим ребячеством, но она потратила на подготовку кучу времени, а возвращаться в пустую гостиную не хотелось. «Покажи мне будущего возлюбленного», — попробовала она сменить формулировку и внимательнее посмотрела сквозь столп дыма. Глаза заслезились. Дверь, просвечивающая через белые клубы, расплылась перед глазами и как будто исчезла. Среди дыма возникла голова Драко Малфоя. Он смотрел прямо на нее. — Что за черт?.. Гермиона протерла глаза кулаками, по щекам потекли слезы. Она стерла их рукавом мантии и глянула еще раз. Его лицо, искаженное привычным презрением вперемешку с замешательством, так и проглядывалось через серебристую завесу дыма. Гермиона вскрикнула и, опираясь пятками в пол, отползла от котла. Правая нога сорвалась и крепко пнула по чугунной стенке. Котел отлетел от нее, крутанулся вокруг своей оси и едва не перевернулся, выплюнув новую порцию густого смога. Девушка встала на ноги и посмотрела на дверь. Она вернулась на место, а вот Малфой никуда не делся. Он стоял в полный рост прямо перед дверью, совершенно материальный. С души упал камень; котел не показал ей будущего возлюбленного. Это был всего лишь Малфой, зашедший в туалет. — Что ты здесь забыл? — с вызовом спросила она. Рон всегда говорил — нападай первой, пока не напали на тебя. Малфой опешил. — Извини?.. — Извиняю. А теперь иди отсюда. Девушка одернула подол мантии и скрестила руки на груди. Она понадеялась, что Малфой сразу же выскочит из туалета, как ошпаренный, но он не двинулся с места. — Грейнджер, ты с ума сошла? Похоже, Малфой и не думал уходить. Он отразил ее позу, прислонившись к дверному косяку, и с отвращением выплюнул: — Что ты здесь устроила? Чем это воняет? В воздухе стоял запах полыни со сладковатыми нотками белладонны. Гермиона глубоко вдохнула и чуть не закашлялась. Теперь ритуал совершенно пошел не по плану! Гермиона растерялась. Она вдруг вспомнила, что накладывала на дверь запирающее заклятие. Зачем Малфой отпер туалет алохоморой? Если бы он просто проходил мимо, то вряд ли бы заметил дым от плотно закрытой двери. Значит, он шел именно сюда. — Я просто… ставила эксперимент! Мы в туалете для девочек, ты в курсе? — Я в курсе, что это не кабинет для экспериментов. Из туалетной кабинки выплыла Плакса Миртл, привлекая к себе внимание притворным кашлем. — Драко, ты пришел! Я услышала твой голос. — Она застенчиво сложила руки перед собой и направилась к парню. — О чем ты, привидение? — растягивая слова, спросил он. Плакса Миртл вздрогнула, если призраки вообще были способны дрожать. Она замерла на месте, обиженно выпятив губу. Драко метнул испуганный взгляд в сторону Гермионы, но было поздно. «Я, между прочим, здесь кое-кого жду!» «Это мальчик! Он очень красивый…» — Миртл! Так ты что, ждала Малфоя? — спросила она, сдерживая смех. Малфой покраснел, и Гермиона поняла, что попала в точку. В горле першило от густеющего дыма. Сил сдерживаться больше не было, и она разразилась лающим смехом, быстро перешедшим в хриплый кашель. Миртл подлетела к ней и сварливо уперла руки в бока. — Ты сказала, что уйдешь! Ты обещала! — Я не закончила! — сипло выдавила Гермиона. — Ты же не назвала мне точное время вашей свиданки… Она уже не смеялась. Согнувшись пополам, она задыхалась от сильного кашля. Малфой сжал кулаки. — У тебя с башкой проблемы, Грейнджер! Никакая это не свиданка! Если ты кому-то скажешь… Гермиона не смогла выдавить ни слова в ответ. Она разогнулась, сделав пару глубоких вдохов. Малфой расценил ее поведение иначе. Оттолкнувшись от стены, он направился к ней, на ходу доставая волшебную палочку. Гермиона машинально выскочила перед ним, перегородив котел, и выставила руки в стороны. Лицо Малфоя скривилось. — Ты никому ничего не скажешь! — угрожающе повторил он. Манерность в речи исчезла. Гермиона кивнула и снова глотнула воздух. От этого стало только хуже. Малфой настороженно вгляделся в ее лицо. — Драко… — расстроено прошептала Миртл. Приведение тянуло к нему руки, еле различимое среди дыма. — Свали, Миртл, — гаркнул он через плечо. Завыв, девушка улетела в кабинку. Из унитаза раздался громкий всплеск. Не обращая внимания, Малфой направился в сторону окон. — Если ты не собираешься удушить себя и заодно всю школу, лучше потуши. Я открою окно. Гермиона слабо кивнула. Теперь она злилась на себя. Все это казалось глупой затеей с самого начала, а она даже не удосужилась наложить на дверь отталкивающее заклятие. И вот результат — ее застали за постыдным ритуалом в грязном туалете. И, как будто мало ей унижений, застукал ее именно Малфой. Отвернувшись от парня, она направила палочку на котел и хрипло прошептала, борясь с новым приступом кашля: — Агуаменти. Из палочки вырвалась струйка воды. Попав на травы, она с шипением испарилась. Гермиона попробовала еще раз. Вода исчезла. Травы продолжили тлеть, как ни в чем не бывало. — Что за черт? Она снова попыталась залить котел водой, но смог лишь усилился. — Ты что, колдовать разучилась? Малфой слегка отпихнул ее в сторону. Он заглянул в котел и закашлялся. Его бледное лицо покрылось красноватыми пятнами. Дым заполонил все пространство, исказив очертания комнаты. Голова нестерпимо закружилась. Струя воды из палочки Малфоя превратилась в пар. Он закричал: — Надо выбираться отсюда! Его голос потонул в густом дыме. Уши как будто заложило ватой. Гермиона задыхалась. Она пригнулась, вспомнив одно из правил спасения при пожаре, изучаемых в школе маглов. Правда, там было что-то еще, связанное с водой… Головокружение усилилось. Пол поменялся местами с потолком. Она упала на колени. — Грейнджер, бладжером тебя по голове, вставай! Кто-то с силой потянул Гермиону за руку. Глаза слезились; она ничего не видела перед собой, лишь клубы серого выедающего слизистые дыма. Подняв голову, Гермиона все же различила светлые волосы и перекошенное лицо слизеринца, искаженное смогом. Малфой тянул ее к выходу, вместо того, чтобы открыть дверь или окно. Гермионе хотелось сказать ему, что нужно впустить свежий воздух, но из горла выходил лишь кашель. Еще один рывок, и послышался грохот. — Чертов котел… Драко зашелся в удушающем кашле и упал на бок рядом с ней. Из перевернутого котла вырвались новые комья дыма. Казалось, что их можно взять в руки, как вещь, и ощутить тяжесть. Смешно, конечно: пока друзья веселятся в ожидании Нового года, Гермиона умирает от удушья в грязном туалете Плаксы Миртл на пару с Драко Малфоем. Сознание ускользало. Стены туалета медленно вращались. Поддавшись последнему желанию, Гермиона обессилено легла на пол, перевернувшись на спину. Она посмотрела на потолок — украшавшие его звезды превратились в широкий смазанный круг, как будто туалет и правда кружился. Она не увидела, но почувствовала, как Малфой опустился рядом. Его кашель затих, и туман скрыл вращающиеся звезды, а потом все померкло… Гермиона вдруг поняла, что больше не лежит. Звуки наполнили пространство, словно кто-то выдернул из ее ушей шумоподавляющие наушники. Она открыла глаза и поняла, что стоит посреди знакомой комнаты, едва различимой из-за белой пелены перед глазами. В левой руке чувствовалась чья-то большая сухая ладонь. Гермиона хотела развернуться, но обладатель ладони выдернул ее из хватки девушки. — Не трогай меня! Гермиона отпрыгнула и ударилась бедром обо что-то твердое и острое. — Что это за место? — она узнала голос Малфоя. От удара пелена перед глазами рассеялась. Очертания комнаты отчетливо проступили. Гермиона ойкнула, озираясь по сторонам. Как и почему их перенесло сюда? Она провела рукой по старому письменному столу, в угол которого врезалась. За ним она проводила долгие вечера, зачитываясь книгами или сочиняя длинные, полные витиеватых подробностей письма своим лучшим друзьям. От мыслей о друзьях на душе потяжелело. — Грейнджер! — Крик заставил ее подпрыгнуть. — Где мы и что это за застывшие фотографии? Гермиона повернулась на голос и увидела Малфоя, стоящего возле стены с фотографиями. Только это не был Малфой, которого она знала. Его обычно зачесанные назад волосы стали длиннее спереди и короче по бокам. Челка небрежно падала на глаза. Одно ухо проколото, и на мочке висело серебряное кольцо. Щеки и челюсть покрывала легкая щетина. Что ее поразило куда больше — он был одет в магловские черные брюки и белую рубашку, расстегнутую на две пуговицы, с рукавами, закатанными до середины предплечья. Малфой больше не был подростком. Перед ней стоял мужчина лет двадцати. Гермиона зажмурилась и снова открыла глаза. Дыма больше не было, но во рту оставался привкус полыни. Казалось, этим запахом она пропиталась с головы до ног. Когда она проморгалась, Малфой уже стоял перед ней и беззастенчиво рассматривал. — На тебе другая одежда, — с неверием произнес он, — и волосы в прическе. Это что, макияж? В ванной комнате было зеркало. Она могла пройти к нему даже с закрытыми глазами. Гермиона обогнула Малфоя и открыла дверь в маленькую, но уютную ванную, где, в отличие от комнаты, ничего не изменилось с летних каникул. Она подскочила к зеркалу и взвизгнула. На нее смотрело отражение девушки, очень похожей на Гермиону Грейнджер, студентку шестого курса Хогвартса. В то же время это была не она. Отражение, как и Малфой, повзрослело. Волосы были собраны в небрежный, но милый пучок, и отдельные пряди выгодно обрамляли лицо. Щеки слегка впали, скулы и подбородок стали острее. Она ненавидела белый цвет, но сейчас на ней был надет легкий, но теплый свитер белого цвета из какой-то мягкой и приятной натуральной шерсти с закатанными на манер Малфоя рукавами. Брюки, как и у него, черные. Другая Гермиона, Гермиона из зеркала, красила губы красной помадой. Малфой возник за ее спиной. Он охнул, увидев свое отражение. Гермиона заметила, что они одеты в одинаковой цветовой гамме. Как будто они были парой. — Да что за хрень творится? Он схватил Гермиону за плечи и пару раз встряхнул. — Грейнджер, что ты сделала? Она простонала, и Малфой еще раз потряс ее за плечи. — Ничего я не делала. Головная боль понемногу отступала. Гермиона вырвалась из хватки Малфоя и вернулась в комнату. Да, это была она, но совершенно не обжитая. Обои другого цвета, а за кроватью стояли коробки. Обычно родители ничего не хранили здесь, хотя большую часть года она жила в Хогвартсе или у друзей. Покрывало на кровати смято, как будто на нем сидели. Сверху лежал фотоальбом. Гермиона обернулась к парню, не понимая, с чего начать. С ним же случится припадок, если она скажет, что… Наклонившись на косяк двери в ванную, он выжидающе смотрел на нее. Как ни странно, Малфой вписывался в окружающую обстановку, как будто это было… нормально. Они умерли, и это загробная жизнь? Но Малфой никогда не бывал в этом месте. Разве что, умирая, она утянула его за собой в личный уголок рая. Тогда почему они выглядят старше? Гермиона глубоко вдохнула, чтобы на выдохе признаться: — Это дом моих родителей.