Привкус полыни

— Повтори, пожалуйста, Грейнджер, я плохо расслышал. Чей дом? Елейная интонация его голоса напомнила Гермионе о мерзкой министерской жабе Долорес Амбридж. Похоже, Малфой многому у нее научился в прошлом году. Гермиона расправила плечи и с вызовом посмотрела парню в глаза. — Дом моих родителей, — выделяя каждое слово, повторила она. Лицо Малфоя перекосило от злости. Он в два шага подскочил к Гермионе и снова схватил ее за плечи. — Так какого проклятого соплохвоста мы здесь делаем? — Откуда мне знать? — Она выставила руки перед собой и уперлась в его непривычно широкую грудь. Малфой как будто стал не только крупнее, но и выше. Разве в шестнадцать мальчики не перестают расти? — Это ты жгла всякую дрянь в туалете, после чего мы оказались в грязном магловском доме. Ты применила какое-то заклинание трансгрессии? — Из Хогвартса нельзя трансгрессировать, — привычно сварливым тоном ответила она, словно отчитывала Гарри или Рона за незнание этого факта, — если бы ты читал Историю Хогварста, то бы… — Я читал Историю Хогвартса! — перебил ее Малфой. — Так не задавай идиотских вопросов! — Гермиона даже не моргнула. — Ты видел себя в зеркале? Мы выглядим старше! Малфой все еще держал ее за плечи, злобно вглядываясь в глаза. Ей показалось, что он пытается влезть в ее голову; если бы ее разум имел дверь, в нее бы сейчас скреблись когти непрошенного гостя. Она испугалась. — Что ты делаешь? — Замолчи! — ответил Малфой. — И не двигайся… В его руке откуда-то появилась палочка, направленная на ее висок. В голове возник образ Рона. Рон целует Лаванду под аплодисменты и свист в гостиной, а Гермиона мечтает провалиться сквозь пол… Гарри утешает ее в пустом кабинете… Маклагген развязно лезет в корсет ее нарядной мантии… Она перевязывает пучки полыни белой нитью… — Протего! Малфоя слегка отбросило от Гермионы, и она отбежала к кровати, угрожающе выставив палочку перед собой. — Не смей лезть ко мне в голову, — зашипела она, приняв боевую стойку. Спасибо занятиям ОД в прошлом году. — О-у, — Малфой ехидно посмотрел на нее. — Так ты сохнешь по Уизли? Занятно. — Кто бы говорил! — злобно парировала она. — Драко, ты пришел! Я так ждала, — она изобразила Миртл, глядя на Малфоя исподлобья, и протянула к нему руки. — Драко, утопись в унитазе, чтобы мы могли быть вместе-е-е… Малфой невербально запустил в нее из палочки струей воды. Гермиона увернулась. Вода окатила покрывало на ее кровати. Вместо ответного заклинания девушка схватила фотоальбом, лежащий на кровати, и бросила ему в голову. Малфой попытался поймать его, но альбом ударил его по руке и упал на пол, раскрывшись. — Придурок! Гермиона высушила покрывало заклинанием. Повернувшись к Малфою, она увидела, что он сидит на корточках и смотрит на открывшиеся листы фотоальбома. Он нахмурился и перелистнул страницу. Гермиона подошла к нему и внезапно увидела свои себя в детском возрасте. Она стояла рядом с мамой на вокзале Кингс-Кросс — на магловской стороне между платформами девять и десять — и широко улыбалась, показывая свои чересчур большие передние зубы. Какое счастье, что она от них избавилась. Не без «помощи» Малфоя, конечно. Малфой провел рукой по ее растрепанным на фотографии волосам и хмыкнул. Быстро нагнувшись, она выхватила альбом из-под его руки. Он лениво встал следом. Гермиона невольно прижала альбом к груди, будто ожидая, что он его отберет. — Женщина на фотографии возле тебя — это...? — Моя мама. — Твоя мама…. Которая магл? Нервы натянулись, как струна. Гермиона почти хотела услышать в его голосе пренебрежение. Или отвращение. Но в нем прозвучало только замешательство. — Да, Малфой. Другой матери у меня нет. — Почему все ваши фотографии не двигаются? — Как ты можешь догадаться, у маглов нет магии, — ответила она с сарказмом, опустившись на кровать, — потому они не могут заколдовать фотографии. Уму непостижимо, как она быстро адаптировалась к новым обстоятельствам. Наверное, стало легче, когда прошли головокружение, головная боль и чувство нехватки воздуха. — Ты хочешь сказать, что они умеют делать фотографии, пусть и застывшие? — Поразительное невежество! У маглов развитые технологии. Ты еще телевизор не видел. Гермиона машинально раскрыла альбом и наткнулась на фотографию Гарри в огромном старом свитере мышиного цвета. Он прислал ее в письме после первого курса, чтобы подруга смогла показать родителям своего знаменитого школьного друга. Мама проплакала весь вечер, узнав его историю. В альбоме не было ни одной колдографии. Гермионе хотелось, чтобы родители помнили, что она принадлежит и их миру тоже. Малфой подошел к ней вплотную и присел на колени перед ее ногами. Она захлопнула альбом и невольно отпрянула. Его поза выглядела ненормально. Слишком… интимно. —Плевать мне на телефибор. Объясни мне, что ты делала в туалете. Гермиона испугалась, что Малфой снова полезет ей в голову, а она была слишком растеряна и сердита, чтобы блокировать разум. Она злобно отразила его взгляд и выставила перед собой альбом в защищающем жесте. Палочки в руках не было. Где ее палочка? Гермиона огляделась по сторонам. — Где ты научился легилименции? — спросила она, чтобы отвлечь Малфоя. — Сначала ответь на мой вопрос. Черт с ним, пусть знает. Все равно выпутываться из происходящего им придется вместе. — Проводила ритуал на будущее, — призналась Гермиона. Она перестала искать палочку и теперь смотрела ему в глаза. Она никогда не видела слизеринца настолько близко. Оказывается, на радужной оболочке его левого глаза прямо над зрачком было карее пятно. Это… красиво. — Ты отправила нас в будущее? — спросил он. — Нет, то есть… понятия не имею. — Гермиона больше не думала о его глазах. В голове будто что-то щелкнуло после его слов. — Но в твоей теории что-то есть… Логично, что ситуация, в которой они оказались, похожа на будущее. Они повзрослели лет на пять, а ее комната выглядела заброшенной. «Может, в родительском доме уже никто не живет», — подумала она. Холодной волной ее окатила тоска, но Гермиона постаралась сосредоточиться на главном — где бы они ни оказались, нужно возвращаться назад. — Как он должен был сработать? — вырвал ее из размышлений требовательный голос Малфоя. — Как и любой из способов прорицания: показать сквозь дым мое будущее с… Встав на колени, Малфой подался вперед и прижался животом к ее коленям. — С Уизли? Она дернулась, пытаясь отстраниться, но парень торсом прижал ее ноги к кровати. Пожалуйста, пусть они очнутся. Вернутся в туалет прямо сейчас. — Не с тобой же! — ее голос предательски сорвался. —Так почему я здесь? — Я понятия не имею! Он так быстро приставил палочку к ее подбородку, что Гермиона не успела отреагировать. Малфой снова не произнес заклинание вслух, но она почувствовала вторжение в разум. Второй раз оно ощущалось острее. Гермиона видит свою комнату в гриффиндорской башне. Соседки хихикают, обсуждая ритуал, сидя на кровати Лаванды. «…Смотреть сквозь дым, думая о том, что из будущего хочешь увидеть», — раздался в голове голос Парвати. «То есть, я смогу увидеть нашу с Роном свадьбу?» «Да, наверное. Я хочу узнать, сколько ЖАБА получу через год» — Идиотки, — откуда-то издалека послышалось бормотание Малфоя. Картинка меняется. Гермиона сидит за рождественским столом, наблюдая, как Дамблдор запускает в воздух праздничную хлопушку. Их не больше десяти человек, даже не все учителя присутствуют. Ни одного слизеринца… Гермиона цепляется за эту мысль, но Малфой переключается на туалет Плаксы Миртл. Она сидит на полу возле котла с тлеющими травами. Всматривается в дым. Думает о том, что… Нет, она не хотела, чтобы он знал! Малфой надавил сильнее. Она думает: «Покажи, стану ли я избранницей Рона». Ничего. «Покажи мне будущего возлюбленного» Среди дыма появляется лицо Малфоя… — Дорогая, чай готов! Малфой отпрыгнул от Гермионы и с испугом посмотрел на стоящую в дверях женщину. Гермиона тоже повернулась к своей матери, не в силах что-либо сказать. — Ой, милая, я не хотела мешать… Джин Грейнджер выглядела иначе, чем в июле, когда Гермиона покинула дом. Ее волосы стали гораздо короче — они едва доставали до ушей. В прядях появилась седина. Вокруг глаз залегли морщины. Платье мамы выглядело более элегантным, чем все вместе взятые, которые она обычно носила. Мама смущенно посмотрела на них. Почему она не удивилась присутствию Малфоя? Присутствию парня в комнате дочери? — Спускайтесь, как будете готовы, — она тепло улыбнулась и исчезла, оставив дверь в комнату приоткрытой. Гермиона покраснела. Пока Малфой, стоя на коленях перед кроватью, копался в ее голове, она опустила голову ему навстречу… Мама, наверное, подумала, что они собирались… О, нет! Гермиона не смотрела в его сторону и не хотела знать, что он делает. Он рылся в ее мозгах. И она позволила. Опять! И, что было самым кошмарным, Малфой заставил думать маму, что собирается поцеловать ее дочь. — Твоя мать звала пить чай, кажется, — издевательски сказал он. Он навис над ней, скалясь. От его аккуратно уложенной прически не осталось и следа. Волосы торчали во все стороны, словно его повозили головой в стоге сена. Гермиона была уверена, что выглядит не лучше. — Так мы идем? — спросил он? — Куда идем? — Пить чай с твоей мамой. Черт, черт, черт! Она вскочила и принялась вертеть головой в поисках волшебной палочки. Нет, она совершенно не настроена знакомить его, ненавистника маглов, со своими родителями. Пусть и присутствие мамы в доме придало ей сил. — Слушай, — Гермиона упала на колени и заглянула под кровать, — мы спустимся вниз, но ты будешь молчать. Я постараюсь выведать у мамы, что происходит. Где мы, какое это время… и все такое. — И все такое, — передразнил он. — Очень познавательно. Оставив его реплику без ответа, она встряхнула покрывало, положив альбом на стол. Малфой постучал по ее плечу. Она не успела обернуться, как перед ее носом возникла палочка. — Это ищешь? — Что… как?.. — Тщательнее следи за своим оружием, Грейнджер, иначе после школы быстро расстанешься с жизнью. Она выхватила палочку из его руки, резко развернулась и приставила ее к горлу парня. Нет, на сегодня они истратила лимит на глупость и беспомощность. Пора взять себя в руки. — Лучше ты следи за своим языком, Малфой. Если помнишь, я умею нападать не только при помощи палочки. Он отошел на шаг и поднял руки в воздух, ухмыляясь. — Мы спускаемся вниз, — твердо сказала она. — Я разговариваю с родителями. Ты молчишь. Отвечаешь только «да», «нет», «спасибо». Понятно? — Я не горю желанием трепаться с маглами. — Вот и отлично. Я выясню у мамы все, что смогу, а потом мы отправимся в библиотеку, чтобы поискать информацию о том, как нам вернуться. — О да, Грейнджер и ее ответы на все вопросы — библиотека! — Есть другие предложения? Малфой угрюмо промолчал. Она кивнула и, подойдя к двери первой, толкнула ее. Коридор изменился, как и комната. Теперь стены были выкрашены в серый цвет вместо небесно-голубого. Под потолком висели ветки остролиста и ели, украшенные мишурой. Значит, в этом мире тоже рождественские каникулы. Коридор привычно обрывался лестницей на первый этаж. Гермиона провела рукой по перилам и почувствовала сколы. Она присмотрелась. Перила были выкрашены в темный цвет, но все равно выглядели потрепанными. Как будто в доме была перестрелка, а на деревянных перекладинах остались следы от пуль. Ступив на первую ступень, Гермиона махнула рукой в сторону стены. — Если повернешь голову, ты увидишь фотографическую галерею семейства Грейнджер. — зачем-то сказала она Драко. — И да, изображения не двигаются. Когда Гермиона училась на втором курсе, мама устроила на стене что-то вроде генеалогического дерева. Она собрала все фотографии бабушек, дедушек, их детей и внуков, какие были в доме, и развесила их над лестницей, изобразив ветви деревьев для родственных связей. Что-то очень похожее Гермиона увидела в гостиной семьи Блэк на площади Гриммо. Вот только мама не выжигала неугодных с дерева Грейнджеров. Под слоем новой краски ветви не проглядывались, но фотографии остались на месте. На рамах некоторых из них она заметила знакомые вмятины. Стекло на изображении папиного дедушки треснуло, но не выпало. Во многих других рамах стекла не было вовсе. Здесь как будто произошло побоище. — Это мой прадед Тедди, — продолжила она говорить Малфою. — Я его даже немного помню — от него всегда пахло табаком, хотя он не курил, и потому я… — Мне не интересно. Она отдернула руку от трещины на стекле и покосилась на парня. Малфой стоял на вершине лестницы, скрестив руки. Он выглядел так… взросло. Гермиона внезапно почувствовала себя ребенком. Светлые волосы совсем растрепались и небрежно упали ему на глаза, выразительно выделявшиеся на лице из-за темных ресниц. А потом Малфой скривил губы, и наваждение пропало. Брезгливое выражение его лица напомнило о том, что он шестнадцатилетний злобный придурок из Слизерина. — Точно. Я забыла, с кем разговариваю, — усмехнулась она. — Хотя про деда я бы могла рассказать много смешных историй. Например, однажды он купил лошадь, и… — Ты не поняла? Мне плевать. — Гермиона, ты рассказывала историю про лошадь уже раз сто. Конечно, Драко надоело ее слушать. Папин голос за мгновение вытянул из нее всю злость. Гермиона резко повернулась к нему и сбежала вниз по лестнице. Только поравнявшись с ним, она поняла, что кричать: «Папочка, я так скучала!», — будет, как минимум, странно. Поэтому она неловко замерла и сказала, опустив глаза: — Мы как раз шли в столовую. — Мама накрыла на стол, — добродушно сказал он, положив руку ей на плечо. Гермиона вновь почувствовала себя маленькой девочкой. Малфой за спиной фыркнул. — Что ты там застрял, Драко? — спросил папа поверх ее головы куда-то в сторону лестницы. Отец назвал его Драко. Дважды. — Я вам не… — Идем уже, — громко перебила его Гермиона, смотря на папу. Он тепло ей улыбнулся. Значит, родители не только нормально относятся к тому, что их дочь «пытается поцеловать» парень в их же доме. Папа знает, как его зовут. И все еще не выставил его из дома. Интересно. Возле столовой папа отпустил плечо Гермионы и пропустил ее вперед. Мама сидела на стуле возле стола спиной к входу, но, услышав их, встала и повернулась. При ярком свете ламп она казалась еще старше, чем Гермиона изначально заметила. Да и папа изменился — волосы на висках покрылись сединой, на лбу и возле глаз появились глубокие морщины. Но они выглядели здоровыми и бодрыми. Гермиону это устраивало. — А вот и вы! — она широко улыбнулась, и Гермиона подошла к ней. Хотелось прикоснуться к маме, понять, что она настоящая. В самом центре стола стояло большое блюдо с маминым фирменным имбирным печеньем в форме животных. Формочки для них они купили в каком-то мелком магазине во Франции и с тех пор всегда использовали на Рождество и Новый год. — Мама уже собиралась устроить чаепитие прямо в вашей комнате, — сказал папа, занимая привычное место за столом. Ничего не сказав, мама придвинула к себе поднос с чайником и четырьмя кружками. Гермиона машинально принялась помогать ей. — Вы хотите сказать, — раздался у двери недоверчивый голос, — то мы живем в этой… э-э-э-э… этом… с ней? — Прости, дорогой, — улыбнулась ему мама, передавая кружку с чаем отцу, — Хьюго вечно забывает, что вы уже съехали. Гермиона сдержала удивленный вскрик. — Вот как, — лениво протянул Малфой. Гермиона повернулась к нему и сделала страшные глаза, но он проигнорировал ее потуги привлечь внимание. — Не скажу, что расстроен. Меня пугает этот дом. Ваши жуткие фотографии не шевелятся. — Сдались тебе эти фотографии! — не выдержала девушка. — Милая, перестань! — осадила ее мама и сунула в руки очередную кружку. — Да, милая, перестань, — повторил Малфой с насмешкой. — Драко сложно привыкнуть к нашему миру, уж ты-то должна понимать, — добавила мама и улыбнулась парню. Ухмыляясь, Малфой сел за стол. От его пренебрежительной мины не осталось и следа. Гермиона бухнула возле него кружку, чудом не облив кипятком, и села на соседний стул. — Даже твоим родителям я нравлюсь больше, — шепнул он ей на ухо. Она ничего не ответила, лишь придвинула к себе кружку с чаем и сделала большой глоток. Горячий напиток с привкусом полыни моментально обжег слизистую. Мерлин, она забыла про молоко. Сбоку раздалось тихое ворчание: — Это не чай, а какая-то горькая дрянь. Ну все, ее терпение лопнуло. — Заткнись и пей, — слишком громко ответила она. Мама кашлянула, и Гермиона подпрыгнула на своем стуле. — Гермиона, помоги мне на кухне, — сказала она своим особенным тоном, знакомым девушке с детства. Тоном «я не довольна вашим поведением, юная леди». — Хорошо, — ее терпение окончательно лопнуло. Она сползла со стула и угрюмо поплелась на кухню, бросив предупреждающий взгляд на Малфоя. Он скривил губы и закатил глаза. Дождавшись, пока Гермиона войдет, мама плотно закрыла дверь. — Гермиона, у вас все хорошо? Ты какая-то взвинченная. — Все нормально. Кухня, казалось, изменилась в доме больше всего. Гермиона прошлась по ней, разглядывая каждый шкафчик. Неуловимое чувство родных стен все еще витало в воздухе, но словно ускользало. Гермиона сглотнула вязкую горькую слюну. Вкус полыни никуда не делся. — Еще полчаса назад вы были в отличном настроении, а сейчас оба на себя не похожи. Я знаю тебя, Гермиона. Чувствую, что что-то произошло. Вы поссорились? — Нет, мам… Глядя через окно на уютную старую улицу, на которой она выросла, Гермиона подумала о том, что маме можно довериться. В конце концов, она ничего не знает о волшебном мире. Ей можно подать информацию в любом виде, и она не отличит правду от лжи. Вот только с чего начать? На плечи легли теплые мамины руки. Гермиона обхватила их ладонями, не отрывая взгляда от окна. Надо было ехать домой после Рождества. Сознаться родителям во вранье. Они бы поняли ее. Если бы Гермиона честно рассказала маме о своем разбитом сердце, ей бы стало легче. Она повернулась к матери и спросила то, что в последние десять минут волновало ее больше всего: — Почему вы с ним так добры? Малф… Драко же невыносим. — Ну, дорогая, — мама любовно заправила выбившуюся прядь ей за ухо и стряхнула с ее плеча несуществующую пылинку, — Потому что ты нас попросила. Она устало потерла переносицу и продолжила: — Да, у Драко странные взгляды, а его семья… — глянув на дверь, она понизила голос, прислонила ладошку ко рту и хихикнула, — просто ужас какой-то! Я думала, отцы на свадьбе подерутся! Но Драко же не виноват, и он меняется. А ты так счастлива с ним, особенно, после всего… — Подожди, — Гермиона перебила ее, — на какой свадьбе? — На вашей! Ты разве не помнишь? Если бы потолок обрушился прямо на ее голову, Гермиона не испытала бы большего потрясения, чем от маминых слов. Она лихорадочно соображала, что сказать ей, как разобраться… Но мама уже прошла к холодильнику и сняла с него маленький полароидный снимок и протянула дочери. Она едва подавила стон. Слишком много фотографий для одного дня. — В минуты, когда на меня накатывает страх за тебя, я смотрю на эту фотографию и вспоминаю, как ты была счастлива в тот день… И даже Люциус Малфой на пару с твоим отцом не смогли его испортить. Гермиона взяла снимок. Он, конечно же, не двигался — она отчетливо услышала в голове комментарий Малфоя. На цветной замершей карточке была изображена девушка, похожая на ту, что она увидела в зеркале. Каштановые волосы собраны в высокую, усыпанную ромашками прическу. Белое длинное платье напоминало свадебное. Малфой в черном костюме держал руки на ее талии так, словно это было привычно. Он смотрел на девушку блестящими глазами. Внизу, на широкой части белой рамки, обрамляющей карточку, было написано незнакомым почерком: amor vincit omnia 31.08.2003 Ее руки задрожали, и фотография выскользнула на пол. Мама подняла ее и вернула на холодильник. Когда они поженились? Сколько времени прошло с тех пор — меньше года или несколько лет? Если сейчас 2003 год, значит… — Мама, — бесцветным голосом сказала она, запинаясь, — у меня правда кое-что случилось. Утром мы с… Д-драко выпили зелье от простуды… Я думала, что доработала его. Но… я ошиблась в пропорциях… И… Оно немного отшибло нам память. — Ох, милая! — Это кратковременный эффект. Скоро все будет в порядке. Но он настиг нас в комнате. Мы забыли… Я помню только шестой курс в Хогвартсе. И я… я не знаю, почему вообще за него вышла. — Я тоже не знаю, почему, — ответила ей мама. — Он бывает грубым, но чаще Драко — замечательный молодой человек. — А он… никогда не оскорблял вас? — Никогда. Гермиона крепко обняла маму. От нее пахло имбирем, домашним уютом и легким цветочным парфюмом. Самое главное в этом доме осталось неизменным. Это, наверное, и в самом деле будущее, но почему такое? Почему она замужем за Малфоем? Они ненавидят друг друга, всегда ненавидели. Если это не будущее, то, наверное, параллельная реальность либо вызванные соком белладонны вперемешку с полынью ненормальные галлюцинации. Может, и Малфой рядом с ней не настоящий. Может, он привиделся ей еще в туалете, а она умирает сейчас от удушья в одиночестве на полу. Ведь его не было в Хогвартсе за рождественским столом. И сегодня утром на завтраке тоже. Он сам и вызвал у нее эти воспоминания, когда залез в голову. Стоит лишь надеяться, что Миртл побоится конкуренции за свой туалет и позовет кого-то из учителей на помощь. Отстранившись, Гермиона спросила: — Ты можешь сказать, где я… где мы с Драко сейчас живем? — В Коукворте, по улице Паучий тупик, — ответила мама с беспокойством в голосе, вглядываясь в ее лицо. — Честно, это совершенно неприглядное место, но дом почему-то дорог твоему мужу. Наш камин подключен к волшебной сети, и порошок, что ты мне дала, я храню в специальном месте. — Спасибо! Учитывая обстоятельства, так будет удобнее вернуться домой. — Если тебе плохо, можете остаться, — предложила мама. — Я позову доктора Андерсена, он тебя осмотрит. Вряд ли их семейный терапевт был силен в магических заболеваниях. Гермиона покачала головой: — Ваши врачи мне не помогут. Я думаю, это временный эффект амнезии, он пройдет сам по себе. Обещаю, что схожу в больницу Святого Мунго, если мне не полегчает. Мама вдруг захихикала, как девчонка: — Меня больше пугает, что ты забыла про свадьбу, а еще и года не прошло! Гермиона рассмеялась вместе с ней. На душе стало гораздо легче. Их смех оборвал грохот из столовой. Чуя беду, Гермиона поспешила к двери, молча ругая себя последними грязными словами. Она заболталась с мамой и совсем забыла о том, что оставила Малфоя наедине с отцом. Столовая представляла собой жалкое зрелище. Мамины печенья в форме зверят бегали по всему столу, а Малфой стоял у стены, злобно поглядывая на смеющегося отца. Стул, на котором сидел ее новоявленный муж, валялся на полу. — Что произошло? — спросила мама. Гермиона одновременно с ней воскликнула, глядя на Малфоя: — Что ты натворил?! Она взмахнула палочкой, и печенье замерло в воздухе, а потом плавно друг за другом опустилось в тарелку. Кроме одного: имбирный лев повис на пальце Малфоя, негромко рыча. — Гермиона, детка, моя вина, — отец поднял руки в воздух. — Я поспорил с Драко, что невозможно заставить печенье бегать по столу. — Поспорил, Хьюго? — поинтересовалась мама. — Говори как есть — ты его вынудил. Папа виновато опустил голову, но прежде он подмигнул Гермионе, и она прикусила кулак, чтобы не засмеяться. Ее отец, серьезный врач-стоматолог с множеством дипломов и наград, неспроста имел успех у маленьких пациентов. Иногда, она была уверена, он бы мог дать фору близнецам Уизли. Вряд ли Малфой этого ожидал. — Думаю, нам пора. Гермионе не хотелось уходить, но если отец выкинет что-то еще, она боялась, что Малфой может применить палочку для чего-то более опасного, чем оживление печенья. — Думаю, да, — строго глядя на мужа, сказала мама и виновато погладила дочь по руке, — Жаль, что вечер испорчен. — Нет, мам, все было чудесно. Гермиона снова бросилась в ее объятия. Хотелось запомнить ее запах и теплые руки на случай, если им не суждено было вернуться в свое время. Отстранившись, она обогнула стол и упала в объятия отца. — Не переживай, ему встряска только на пользу, — шепнула она, и папа хмыкнул ей в ухо. Поцеловав его в колючую щеку, Гермиона глянула на Малфоя. Он все еще стоял у стены, угрюмо сжимая в руке застывшее печенье, которое больше не висело на его пальце. Ей даже стало его жаль. Почему-то он напомнил ей Рона. Гермиона махнула Малфою рукой и направилась в гостиную. Он нехотя поплелся следом. В гостиной их уже поджидала мама, держа в руках жестяную банку, полную зеленого порошка. — Летучий порох, — с сомнением заключил Малфой и, повернувшись к Гермионе, спросил: — И куда ты меня потащишь теперь? — Домой, — ответила она. — В Паучий тупик. — Куда?.. — спросил он, но мама передала банку Гермионе и слегка обняла парня одной рукой, окончательно сбив его с толку. — Береги мою дочь, — сказала она, — Если не станет лучше, я надеюсь, ты отведешь ее в больницу. — Именно туда я ее и отведу в первую очередь, — с сарказмом ответил он, поспешно отстранившись. Мама не обратила на его тон никакого внимания. Она забрала у Гермионы банку и погладила ее по плечу. Девушка набрала горсть летучего пороха, а затем протянула Малфою свободную руку. — Еще чего, — фыркнул он. — Ты хочешь остаться? — спросила она с улыбкой. Он молча сжал ее предплечье, проигнорировав ладонь. Гермиона бросила в камин порох и вступила во мгновенно вспыхнувшее зеленое пламя. — Паучий тупик! — громко сказала она.