Привкус полыни

Куда же он ушел? В гостиной Джинни первым делом придвинула одно из кресел поближе к камину и развернула его на три четверти к столу. Подведя к нему Гермиону, Полумна встала на цыпочки и надавила девушке на плечи. Чувствуя усталость, Гермиона поддалась этому бесхитростному намеку. Она опустилась в мягкие объятия кресла. Где его носит? Расположение оказалось удобным — с этого ракурса отлично обозревался коридор. Если он вернется, то из полумрака арки сразу станет видно его светлую бестолковую голову. Гермиона поежилась под мягкой тканью вязаного кардигана Полумны, окутавшего ее запахом каких-то знакомых цветов. Кажется, это лаванда? Что ж, иронично. В коридоре пару раз тоскливо мяукнул Живоглот. Джинни снова заикнулась о своем чае, но быстро сникла под строгим взглядом Полумны и села за стол, все еще ломившийся от еды. На краю, в опасной близости от ее локтя стояла недопитая бутылка шампанского, отражая от стеклянной поверхности яркие всполохи непогасшего под потолком малюсенького фейерверка. Тарелки выглядели так, словно гости вот-вот вернутся за него, чтобы доесть едва надкушенные пироги и размокшие закуски, но атмосфера праздника испарилась вслед за фальшивым хозяином дома. — Спасибо вам, Джинни, Полумна, — негромко сказала Гермиона. Полумна отошла к Джинни, изящным движением руки переставила бутылку подальше от ее локтя и села на соседний стул. Подняв высоко над головой свою волшебную палочку, она принялась один за другим гасить маленькие фейерверки. Говорить не хотелось. Плакать, к счастью, тоже. Подруги были рядом, готовые хоть миллион кружек чая заварить, хоть отдать свой теплый кардиган, и Гермионе, как будто бы, для полного умиротворения не хватало его кривоватой, вызывающей ощущение подвоха улыбки… Э-э-э-э-э, какой еще улыбки? Тихонько простонав, Гермиона согнулась и, упершись локтями в колени, спрятала лицо в ладонях. — Тебе плохо? — обеспокоенно спросила Джинни. Скрипнул стул, и Гермиона почувствовала теплые руки на своих предплечьях. Джинни легонько потянула их вперед, заставляя подругу поднять голову. Гермиона выпрямилась на кресле и тряхнула головой. Мягкие локоны заплясали вокруг головы упругими пружинками. Тряси — не тряси, а мозги уже на место не поставишь. — Меня поцеловал Малфой, — всхлипнула она, посмотрев на подругу с таким выражением лица, словно ожидала, что Джинни ужаснется и бросит в нее своим кроссовком. Вместо этого подруга хихикнула. — Для этого и нужны мужья. — Ты не понимаешь… «Это же Малфой». Гермиона прикусила щеку с такой силой, что почувствовала во рту металлический привкус крови. Именно в этот момент у нее больше не осталось сил хранить свою маленькую тайну. На третьем году обучения она весь курс вплоть до конца экзаменов использовала маховик времени и не выдала себя ни одной живой душе. Ну, кроме Гарри… но тогда им пришлось спасать ни в чем не повинные жизни, да и Дамблдор дал ей свое разрешение. Сейчас, конечно, совершенно другой случай. Она не планировала никаких путешествий, все вышло случайно. Да и вряд ли вообще вмешивается в течение времени — это же будущее! И все же Гермиону терзали сомнения. Разноцветные огоньки под потолком исчезали от метких заклинаний Полумны, и чувство новогоднего волшебства вместе с ними окончательно угасало. Ей бы не поглядывать поверх головы Джинни на вход в гостиную в надежде, что Малфой войдет в комнату своей привычной поступью баловня судьбы, а ненавидеть его всей душой. Ворвавшись в туалет во время ритуала, он перевернул с ног на голову всю ее жизнь. Залез к ней в мозги, высказал свое никому не нужное мнение о ней и Роне, попытался напугать отца. Шутил с Джинни, закинул Гермиону в ванну прямо в одежде. Застукал ее в одном полотенце… Пожал руку Гарри. Поцеловал ее во время боя курантов. Малфой поцеловал ее, а все, о чем она в тот момент думала… Да ни о чем она не думала. Она желала, чтобы это никогда не заканчивалось. — Что я не понимаю, Гермиона? Только его присутствие помогало ей чувствовать себя нормальной. Пусть и пришелицей из другого мира или времени, или времени и мира, но не одной в своем роде. Они словно стали… командой. А теперь он ушел неизвестно куда, в холодную зимнюю новогоднюю ночь один. В тонкой рубашке. Куда он, черт возьми, ушел? Она всего лишь хотела выбросить Рона из головы в случае, если им не суждено быть вместе, а не заменить одного раздражающего, невыносимого парня на другого, еще более невыносимого и раздражающего. Кто вообще так поступает? Целует и после сразу уходит, тем самым усложняя и без того запутанную по всем параметрам ситуацию. Растворяется в воздухе, оставляя ее в одиночестве с кучей вопросов в голове… То есть, она не одна, конечно. Рядом с ней друзья, выражают запоздавшую лет на семь поддержку. Да и вообще… Столько времени потрачено на слезы, выяснения отношений, глупое празднование. Стоило еще пару часов назад уткнуться носом во все доступные ей книги и понять, наконец, как отсюда выбираться. Соплохвостам бы скормить эту Парвати вместе с ее голосом! Не ори она на всю комнату про сомнительные ритуалы, ничего бы не случилось, и вообще… Гермиона выпучила глаза. Парвати! Как она сразу не догадалась? — Джинни, ты не знаешь, где живет Парвати Патил? — спросила она. Джинни окончательно растерялась. — Патил?.. В коридоре послышалась возня, и Гермиона бросила на арку быстрый взгляд. Из полумрака выступила фигура, и ее ни с кем нельзя было перепутать. Ссутуленные плечи, рыжие густые волосы. Рон несмело замер на входе, поймав разочарованный взгляд Гермионы. Он выглядел слегка помятым. — Что такое, Рон? — спросила Полумна. Она опустила палочку и приподнялась на стуле. Рон нервно взъерошил шевелюру и откашлялся. Он глянул на Полумну и, задрав брови вверх, кивнул в сторону коридора. Гермионе не было видно выражение ее лица, но девушка, по всей видимости, поняла намек своего возлюбленного, поскольку развернулась к ним с Джинни и безмятежно сказала: — Я слышала, ты сегодня делала свой фирменный чай, Джинни. Хочу кружечку. — Э-э-э-э, вообще-то, я несколько минут назад предлагала… — Да, и сейчас самое время, — перебила ее Полумна, подхватив со стола блюдо со сладкими рогаликами. — Думаю, Гарри тоже не откажется. А Рон и Гермиона присоединятся к нам чуть позже. — Она замерла возле стола с тарелкой в одной руке и призывно махнула Джинни. — Пойдем. Гермиона закатила глаза. Типичный Рональд Уизли. Даже спустя семь лет задействует третьих лиц для того, чтобы наедине пообщаться с близкой подругой. Джинни все еще протестовала, и Гермиона мягко взяла ее руки в свои и отцепила их от колен. — Иди, Джинни, — сказала она. — Со мной все в порядке. Недовольно цокнув, Джинни встала на ноги. Напоследок окинув Гермиону полным беспокойства и сомнения взглядом, она направилась в коридор вслед за Полумной. Рон отодвинулся от арки, пропуская девушек. Гермиона заметила, как, проходя мимо, Джинни ущипнула его за бок, и подавила улыбку в вороте кардигана. Рон сморщился, но ничего не сказал. Когда дверь на кухню захлопнулась, он неловко подошел к столу, взял один из стульев и поставил напротив кресла Гермионы. Она выпрямилась и невольно сильнее укуталась в кардиган Полумны. — Гермиона, ты как? — робко спросил он. — Все нормально, спасибо. Рон расставил ноги пошире и наклонился в ее сторону. Гермиона подумала, что он возьмет ее за руку, но он уперся предплечьями в колени и сцепил руки в замок. Теперь его голова была на уровень ниже, и Рон смотрел на нее исподлобья. — Вы… поссорились? Он тебя обидел? Было странно говорить с ним о Малфое. Словно справляться у Дамблдора о здоровье Волан-де-Морта. Она отрицательно помотала головой. — Ты же знаешь, что всегда можешь мне обо всем рассказать. О, Мерлин, только не это! Не эти «ты мне как младшая сестренка» разговорчики! Она так много раз слышала подобное от Гарри, но он умел подбирать верные слова и высказываться деликатно, ненавязчиво. В устах Рона же они звучали так, словно он разговаривал с ребенком, расстроившимся из-за оказавшегося на полу мороженого. Даже обеспокоенный взгляд из-под сведенных бровей выглядел иначе, чем у Джинни пару минут назад. С ноткой снисходительности. — Я справлюсь, — ответила Гермиона, подавляя раздражение. «Это же Рон, мой лучший друг Рон, он просто заботится», — напомнила она себе. Рон вздохнул и, заметно расслабившись, отстранился. Похоже, он действительно опасался, что она устроит истерику в духе пятилетки. — Слушай, Гермиона, — сказал он, — я хочу извиниться. Запах полыни усилился. Она затаила дыхание в ожидании его дальнейших слов. Вот, может, сейчас все и решится? Он скажет, что хотел, и тем самым поставит точку в этом, если так можно сказать, «видении о будущем». Они пожмут друг другу руки, а после Гермиона вернется в девяносто шестой год с умиротворением в сердце и убежденностью, что они с Роном — не лучший вариант для будущего, но вполне сносные друзья? Только вот… Сможет ли она вернуться назад без Малфоя? А если сможет — не застрянет ли он в будущем? Рон помолчал, собираясь с мыслями, а затем продолжил: — Ты не помнишь, но в последний год мы мало общались. Со дня твоей помолвки, если точнее. — Когда это было? — вырвалось у Гермионы, и Рон нахмурился. Он возвел глаза к потолку, будто на его поверхности можно было прочесть нужную информацию. — В феврале…или марте, может… — Он потер шею, как делал каждый раз, когда не мог ответить на вопрос преподавателя. — Я не помню, извини. — Неважно. Снова наклонившись, он все же потянулся к ее руке, лежащей на коленях, и аккуратно положил свою широкую ладонь сверху. Гермиона не пошевелилась. — В общем, я тогда вспылил… и прервал с тобой всякое общение. Да, вполне в его духе. Язык чесался сказать об этом вслух, но Гермиона продолжала молчать, позволяя Рону высказаться. — От тебя пришло не меньше пяти писем, — продолжил он, — прежде чем ты бросила попытки со мной связаться. — Похоже на меня, — не выдержав, фыркнула Гермиона. Рон заулыбался и слегка сжал ее руку. — Да, в этом вся ты. Рон подсунул вторую руку под ее ладонь и сжал ее в крепкой хватке. Он был таким милым в своей попытке выстроить давно разрушенные мосты, что Гермиона была готова подать ему для этого кирпичи и строительную смесь. Или из чего там эти мосты строятся. Она не представляла себя без своих мальчишек, без «золотого» трио. Там, в своем времени, она не смогла бы просто избавиться от Рона и продолжать дружить с Гарри. Скорее, она рисковала потерять обоих. И не то, чтобы без них ей было тяжело жить, но на кону стояло нечто большее, чем просто дружба. Приближалась война, а Гарри не смог бы справиться в одиночку или даже в дуэте с Роном или с ней. Важны были все трое. И, если это будущее действительно существует, — они справились. Хотя бы ради этого факта она найдет в себе силы простить Рона (в этом времени и в ее настоящем) и двигаться дальше. — Мы же друзья. А друзьям стоит прощать их ошибки… Так, что-то его извинение пошло совсем не по той дороге. — …и пусть я никогда не перестану винить в нашем конфликте этого придурка, я не должен был… Гермиона выдернула ладонь из его хватки и уперлась обеими руками о подлокотники. — А говоря «придурок», ты имеешь в виду Драко или?.. — прервавшись, она стиснула зубы. На лице Рона мелькнуло непонимание. — А кого же еще? — Подумай, Рональд. Иногда у тебя получается. Да что с ней такое? — Я не идиот, — сказал он обиженно. — Вот поэтому я и не хотел с тобой общаться. Ты постоянно защищаешь Малфоя и даже огрызаешься, как он, хотя я ничего плохого не сделал… — Ты назвал придурком моего мужа. — Все Малфои придурки! — А кто тогда, по-твоему, я? — Ты — моя подруга, которая совершила ошибку, но я все равно… С силой оттолкнувшись от подлокотников, Гермиона вскочила, и кресло с неприятным скрежетом сдвинулось назад. Рон отпрянул. Гримаса побитой собаки на его лице сменилась гневом. Он покраснел в свойственной ему манере — от шеи до кончиков ушей. — Все равно — что? — медленно спросила Гермиона. — Принимаешь меня? Несмотря на мои ошибки — так что ли? Вот это вечно злило ее в Роне. Он убежден, что лучше нее знает, что ей нужно. На четвертом курсе Рон считал, что Виктор ей пользуется, хотя перед каждым поцелуем он спрашивал разрешение — даже когда хотел чмокнуть в щеку. На ее вкус, Крам был излишне галантен; она подозревала, что дело было в большой разнице в возрасте. И уж точно Виктор не собирался лезть к ней в трусы, на что всячески намекал Рон. И вот теперь он снова позволяет себе снисходительно принимать «промашки» Гермионы (существующие только в его голове). Человек, начавший встречаться с первой же дурочкой, прыгнувшей ему на шею! Рон встал со стула. Он сразу возвысился над ней, и Гермиона пришлось задрать голову и отступить, чтобы сохранить хоть малые крохи своего преимущества. — Может, и да! — воскликнул он. — Ты с Малфоем связалась! С Малфоем! — В таком случае, — прошипела Гермиона, — мне не нужны твои извинения. Это мой выбор, и я лучше знаю… Рон оттолкнул ногой стул и отошел к столу, но затем обернулся и наставил на девушку палец: — Да очнитесь вы все! Гермиона глубоко вздохнула, отгоняя от себя назойливую мысль: слова Рона имеют смысл. Но злость на друга перекрывала любые здравые рассуждения. Они не были вместе ни в том, ни в этом времени, но Рон все равно считал, что вправе диктовать ей, с кем связывать свою жизнь. История сделала круг и вернулась к тому же конфликту, что и перед Святочным балом — он не позвал ее сам, но не хочет видеть никого другого рядом. Гермиона отступила немного вбок, чтобы кресло перестало упираться в ее ноги. Рука невольно легла на бедро — туда, где в кармане покоилась волшебная палочка. — Если я вышла за Малфоя, значит, на это была весомая причина, — сказала она, контролируя громкость своего голоса. Не хватало, чтобы друзья прибежали на их перебранку. — Значит, он изменился. — Такие, как он, не меняются! — Рона, в свою очередь, не волновало, что он рискует привлечь лишнее внимание. — Я годами ждал, пока до тебя дойдет. Очевидно же, что он решил отмыть свое имя от позора свадьбой с тобой! Не удивлюсь, если он побежал проситься обратно к своему папочке! — По крайней мере, он не бросал меня перед рождественским балом ради варианта получше! Слова вылетели из ее рта так молниеносно, что Гермиона даже не успела о них пожалеть. Она выхватила палочку и наставила ее на Рона. Он вдруг весь осунулся и сделал пару шагов назад. — Ты продолжаешь его защищать, хотя не помнишь ничего позже шестого курса, — тихо сказал Рон, глядя в пол. — Тогда как ты можешь вообще находиться с ним в одной комнате? Он убил Дамблдора, Гермиона. Принял метку. — Что? — Ведь это было на шестом курсе, верно? Он впустил Пожирателей смерти в школу. Он сам был одним из них. Как вы все могли забыть об этом? — Я не верю… Гермиона опустила руку. Палочка выскользнула из ослабевших пальцев и, упав на пол, выпустила слабые снопы красных искр. Быстрым шагом Рон прошел мимо Гермионы к камину и сунул руку в шкатулку с летучим порохом. Выкрикнув: «Нора», — он шагнул в зеленый огненный вихрь. — Рон! — Крикнула вбежавшая в гостиную Полумна, но его уже не было в комнате. За ее спиной мелькнули обеспокоенные лица Джинни и Гарри. Три пары глаз, не скрывая расстройства и сочувствия, смотрели на Гермиону. Она же так и не отрывала глаз от того места, где минутой ранее стоял Рон, заколдованная похлеще петрификуса словами, которые словно до сих пор звенели в воздухе. «Он убил Дамблдора, Гермиона!» А что, если Рон прав? Что, если Малфой женился на грязнокровке, чтобы смыть кровь орденовцев и невинных жертв Волан-де-Морта со своих рук. Очиститься перед обществом. А сам действительно побежал к отцу, чтобы… «Принял метку!» Она ахнула и прижала руки ко рту. Вдруг он все это подстроил? Каким-то образом обдурил Парвати и через нее поведал Гермионе о ритуале. А она, как дурочка, побежала гадать на Рона. И тут Малфой, следивший за ней все каникулы, очень вовремя оказался рядом. Вел себя… не совсем, как Малфой, чем мастерски задурил ей голову. А, узнав, что его Темный лорд погиб, побежал к отцу, чтобы — что? Придумать новый план. Как вариант. Нет, что-то не сходится. Слишком много совпадений. Или она снова оправдывает его? — Гермиона… Место Рона занял Гарри. Гермиона подняла волшебную палочку и вернулась в свое кресло, еле сдерживая истерический смешок. Неужели она настолько отчаялась, что пара добрых поступков со стороны самого худшего из слизеринцев — и она попала под его чары? — Давай уберем со стола, Полумна, — негромко сказала Джинни со стороны коридора. — Конечно, — отозвалась Полумна. Девушки взмахнули палочками, и стол мгновенно опустел. Гермиона не смотрела в их сторону, но почувствовала, как гостиная снова опустела. — Послушай, Гермиона, — осторожно сказал Гарри. — Рон, он… — Это правда? — перебила она его. — Малфой убил Дамблдора? Гарри прочистил горло. — Нет, Гермиона, — мягко сказал он. — Это не Малфой его убил, хотя Волан-де-Морт и поручил ему сделать это. Помнишь, как я на шестом курсе говорил, что он принял метку и что-то замышляет? Гермиона утвердительно махнула головой, не понимая, к чему Гарри ведет. Он, казалось, приободрился ее спокойной реакцией и продолжил: — Ну, я оказался прав, — при этих словах голос Гарри стал чуть выше, как будто он сдерживается от фразы: «Я же говорил!», но он просто продолжил: — В сентябре шестого курса у него уже была метка. Он весь год чинил Исчезательный шкаф, чтобы провести через него Пожирателей смерти в школу. Близнец этого шкафа стоял в «Горбине и Бэркесе». — Но что тогда… — Позволь мне рассказать, — перебил Гарри. Он потер виски, словно собираясь с мыслями. — Драко должен был убить Дамблдора по приказу своего лорда. В ночь, когда Пожирателям удалось проникнуть в школу, Малфой обезоружил директора, но не смог произнести заклинание. Дамблдор предложил ему помощь и укрытие. Драко уже опускал палочку, когда объявились Пожиратели смерти, и тогда Северус Снегг сам это сделал. Глаза Гермионы расширились от ужаса. — Профессор Снегг убил директора? — Дослушай, прошу тебя, — раздраженно оборвал ее Гарри. Очевидно, что ему было тяжело об этом говорить. Гермиона стихла. — Дамблдор все знал с самого начала. Он… умирал от проклятия. Помнишь его руку? Гермионе даже не нужно было вспоминать. Каждый первокурсник понимал, что темная, будто обугленная рука Дамблдора не выглядела здорово. Как бы он не прятал ее в ткани широкого рукава — каждый завтрак, обед или ужин, когда директор присутствовал в школе, она привлекала к себе внимание. — Она вся почерневшая, — поникшим голосом сказала Гермиона. — Именно, — кивнул Гарри. — В руке было проклятие, и жить ему оставалось недолго. Снегг убил его по договоренности — чтобы спасти душу Малфоя и его семью, и чтобы Снегг смог доказать свою преданность Волан-де-Морту. Гарри замолчал. Гермиона пыталась переварить всю полученную информацию, но как вообще можно осознать такое в краткий срок? Кашлянув, Гарри снова заговорил: — Не хочу оправдывать Малфоя и его семейку, но Нарцисса спасла мне жизнь. А ты спасла жизнь ей, хоть и не помнишь этого. — Джинни мне рассказала, — ответила Гермиона, и Гарри понимающе улыбнулся. — Но почему тогда Рон… — Рон просто злится, Гермиона. Малфои-старшие не изменили некоторые свои взгляды, и, честно сказать, в обществе ходят разные разговоры. — Например, что он женился на мне, чтобы обелить свое имя? Гарри сжал губы. И тогда Гермиона решилась. В прошлом нельзя себя раскрывать, верно? Но будущее она не может изменить — для нее оно еще не наступило. Тихо мяукнув, к ней на колени запрыгнул Живоглот и тут же свернулся калачиком. Гермиона машинально принялась его гладить, отметив, что шерсть кота стала более жесткой и редкой, чем в ее времени. Зато мурчание звучало также громко и уютно, возвращая ей ощущение спокойствия. Глубоко вздохнув, Гермиона решила, что иного пути нет. Если Малфой что-то задумал, будет лучше, если Гарри об этом узнает. — Мы не теряли память. Мы переместились сюда из прошлого. Точнее…попали в тела Гермионы и Драко, существующих в этом времени. Сбиваясь, Гермиона рассказала Гарри о Полумне и Лаванде, о Роне и отъезде родителей в Испанию. О ритуале и Малфое, внезапно возникшем в туалете. О потере сознания прямо на грязном полу, после чего они вдруг очутились в ее комнате в доме Грейнджеров. Он слушал с серьезным лицом, не перебивая, но, когда Гермиона закончила, странно на нее посмотрел. — Ты не шутишь, Гермиона? — спросил он. Только бы Гарри не подумал, что она спятила! Иначе придется ей коротать остаток дней в Святом Мунго; если, конечно, ритуал сам волшебным образом не вернет ее обратно. — Разве я стала бы о таком шутить? Гарри немного помолчал. Гермиона почти слышала внутреннюю борьбу, происходившую у него в голове. — Ты не стала бы, — сделав ударение на первом слове, сказал он. — И Живоглот тебя узнал, значит, это действительно ты, а не… не какой-то шутник под оборотным зельем. Она рассмеялась и откинулась на спинку кресла. Гарри ей доверяет, а значит, сможет помочь. От тряски Живоглот недовольно фыркнул и спрыгнул с ее колен. Распушив хвост, он медленной поступью направился в сторону дивана. Она высказала свое опасение: — А что, если Малфой все это подстроил, чтобы узнать будущее для предотвращения поражения Волан-де-Морта? Рон прав — он мог отправиться к родителям. Прямо сейчас они могут разрабатывать новый план, основываясь на уже случившихся событиях. А женитьба на мне стала отвлекающим маневром. Гарри скептически почесал щетину на щеке. — Знаешь, Гермиона, — возразил он, — я в это не верю. Я был на вашей свадьбе, и не думаю, что Малфой способен так искренне притворяться. К тому же, измени он прошлое, мы бы уже узнали об этом, верно? — Проблема в том, что он ничего не успел изменить. Пока что. — У меня голова кипит, — простонал Гарри, — изменения прошлого… ну, или настоящего, перемещения во времени… Нет, здесь что-то другое. — Думаю, этот ритуал — нечто большее, чем просто гадание, как думала Парвати, — сказала Гермиона, убирая по одной мелкие рыжие шерстинки с полы кардигана Полумны, — Что-то типа замещения душ или перемещения в свое же тело, но в другом времени. Я никогда не встречала ничего подобного, и по-хорошему, мне давно нужно было засесть за книги, но… Она развела вокруг руками. Отодвинутый к стене диван, свечи, мерцающие на рождественском дереве и убранный стол, остатки фейерверков на полу — вся обстановка гостиной напоминала, что вместо книг она выбрала празднование Нового года. В такой-то ситуации. — На меня это не совсем похоже, — подытожила она. — Словно я не просто переместилась в тело будущей себя, но и частично получила ее мысли и взгляды. Допускаю, что за семь лет я могла здорово измениться, что даже поцелуи с Малфоем кажутся нормальными… — За прошедшие годы мы все с этим смирились, — вздохнул Гарри. —… И Малфой, — продолжила Гермиона, сморщив нос от комментария друга, — тоже изменился. Не то, чтобы я близко общалась с ним в последние месяцы, но еще в августе он вел себя совершенно по-малфоевски и называл меня грязнокровкой в присутствии собственной матери. Что ее ни капли не расстраивало. Если это не коварный план — то что? Гермиона пожала плечами, отвечая на собственный вопрос, и они оба замолчали. Со стороны кухни доносился звон перемываемой посуды, слишком уж громкий для закрытой двери. — Ты не знаешь, где сейчас живет Парвати? — спросила Гермиона. — Я как раз думала с ней связаться, но не знаю, есть ли у меня вообще сова. — У меня есть кое-что получше. Похлопав себя по бедрам, он достал из переднего кармана брюк галеон, покрутил его меж двух пальцев и смущенно улыбнулся. — Отряд Дамблдора. По привычке таскаем с собой. Ты их немного модифицировала, вдохновившись магловскими пейджерами, — пояснил он, водя над монетой палочкой. — Теперь можно связаться с необходимым членом ОД, не беспокоя остальных. Хотя Джинни считает, что проще купить мобильники. Гермиона не могла поверить своим глазам. Она завороженно наблюдала, как Гарри сосредоточенно меняет данные на своей монете. — Что такое «мобильники»? — спросила Гермиона, когда Гарри закончил манипуляции. — Переносные телефоны, — ответил он и шикнул, а затем снова посмотрел на свою монету. — Повезло, что Парвати не спит. Она свяжется с тобой по камину через полчаса. Гермиона устало кивнула и прикрыла глаза. Долгий разговор с Гарри утомил ее, и она впервые за последние часы почувствовала, насколько сильно вымоталась. Гарри убрал монету в карман и похлопал ее по колену. — Тебе бы отдохнуть. — Не могу, — подавляя зевок, ответила она. — В голове не укладывается твоя история, если честно. — В моей тоже. Гарри встал со стула. Он нахмурился, словно внутри него шла какая-то борьба. Гермиона поднялась следом и собиралась предложить ему отправиться на кухню, но вдруг Гарри порывисто обнял ее и затараторил на ухо: —Ты прости меня. Я знаю, что в школьные годы отдавал предпочтение Рону, пусть ты никогда меня ни в чем не упрекала. Рон был не прав, когда нарушил обещание пойти с тобой на бал Слизнорта. Я должен был за тебя вступиться. — Спасибо, Гарри, — дрогнувшим голосом ответила она. — Я рада, что ты это сказал. Гарри отпустил ее и неловко уставился на свои ботинки. Извинения всегда давались ему непросто. Живоглот спрыгнул с дивана и побежал к выходу из гостиной. Выглянув из-за спины Гарри, Гермиона увидела подруг. — Мы все убрали, Гермиона, — сказала Полумна, подхватывая кота на руки. — Ты прости меня, но лучше я отправлюсь в Нору. Надо найти и отчитать одного долговязого рыжего болвана. — Конечно, Полумна, — ответила Гермиона. Она стянула с себя кардиган и протянула его подошедшей к ней подруге и крепко ее обняла. Полумна посадила Живоглота в кресло, попрощалась с Гарри и Джинни и шагнула в камин. — Может, еще по чашке чая, — спросила Джинни, ехидно переводя взгляд с Гарри на Гермиону. — Если в нем не будет коньяка, — ответила Гермиона под кудахчущий хохот подруги. Следуя за друзьями на кухню, она невольно остановилась в коридоре и посмотрела на входную дверь. Что же она к нему чувствует? С тоской в душе Гермиона призналась себе, что хотела бы обладать той же уверенностью в его честности, что и Гарри. Каковы шансы, что Малфой сбежал, потому что хотел прочистить мозги и разобраться в своих чувствах, а не выполнять задание Волан-де-Морта? Казалось, что вот-вот откроется дверь, и он войдет в дом. Смерит ее презрительным взглядом и выдаст нечто обидное насчет ее внешности или чистоты крови. А может, ничего не скажет. Может, просто подойдет к ней как можно ближе, наглым образом нарушая личное пространство, и снова притянет ее лицо к своему, чтобы… — Ты чего там застряла? — донеслось из кухни. Глупые надежды имеют свойство не сбываться — поры бы ей это усвоить. Затолкав мысли о Малфое подальше в подсознание, Гермиона переступила порог кухни и плотно закрыла за собой дверь.