Привкус полыни

Свет на кухне слепил. Глаза резало от навернувшихся слез, грудную клетку сдавило так, что было тяжело дышать. Взмахом палочки Гермиона погасила все свечи, кроме одной, и тяжело опустилась на стул. На столе все еще одиноко стояла кружка с чьим-то недопитым коньячным чаем. Гермиона залпом ее осушила и поморщилась, тут же пожалев об этом. Больше никакого алкоголя. Она вытерла основаниями ладоней мокрые потеки на щеках и ощутила легкий стыд за свой побег. С другой стороны, это лучше, чем устраивать истерику на глазах друзей. Может быть, если она успокоится и представит, как возращается в свое время, это сработает. Глупо, но попробовать стоило. Гермиона закрыла глаза и попыталась очистить разум. Вообразила очертания туалета с трещинами на стенах, осыпающуюся местами штукатурку, Миртл, вылетающую из ближайшей кабинки. Удалось только отчетливее уловить запах полынно-белладонного дыма, к которому она привыкла и почти перестала замечать. Гермиона снова вызвала в голове образы туалета в Хогвартсе, но безуспешно. За окном послышался легкий скрежет, как будто кто-то провел по стеклу маленьким гвоздем. Гермиона открыла глаза и глянула в ту сторону, но не увидела ничего, кроме тени от ветвей стоящего возле окна дерева. Скрежет повторился. Она приподнялась со стула, как услышала за спиной голос: — Что ты устроила? В животе что-то забилось, словно она проглотила пару пикси. Сев на место, Гермиона ответила, не поворачиваясь: — Ничего. Мне нужно было в туалет. — Он этажом выше. Она украдкой еще раз прошлась ладонями по щекам и шмыгнула носом, надеясь, что Малфой стоит достаточно далеко, чтобы не заметить. В это же мгновение ей на плечо легла рука и с силой развернула ее. Почти уткнувшись носом в его грудь, Гермиона отклонилась назад. — Грейнджер, — спросил он тише, — ты ревешь, что ли? — Контактная линза ушла под веко, — ответила она его рубашке и снова шмыгнула. — Ушла что? — Штука такая для улучшения зрения. Вроде очков, но вставляется в глаза. Мерлин, проще было сказать ему «да». Она сама не понимала, к чему устроила этот спектакль с неправдоподобными оправданиями. — У тебя отличное зрение. — Откуда ты знаешь? Он ничего не ответил. Взяв ее лицо за подбородок, он приподнял его и слегка покрутил из стороны в сторону. Гермиона ответила на его взгляд. — Да, Малфой, реву, — с вызовом сказала она. — Мне больно видеть его с другой девушкой, пусть и такой замечательной, как Полумна. — Тогда перестань ерничать. Отпустив ее лицо, Малфой сделал шаг назад и сложил руки на груди. — Между прочим, ты не должен был ее оскорблять, — добавила Гермиона, опустив глаза на свои колени. Ей стало стыдно, что она засмеялась над шуткой Малфоя. — Тебя это повеселило, — ответил он, словно прочитал ее мысли. — Да, но… Это несправедливо. Она хорошая. И Рон тоже. Малфой снова приблизился, и Гермиона резко подняла голову, затаив дыхание в ожидании, что он опять схватит ее за подбородок. Зависнув над ней, он наклонился к столу и тут же отстранился, держа в руке кружку из-под чая. Малфой исчез из поля зрения, и ее затопило разочарование. Да что с ней такое? Гермиона с силой зажмурилась, пытаясь отогнать ненормальные, непонятно откуда взявшиеся желания. Неужели она ожидала, что он прикоснется? Положит руку на лицо и заглянет ей в глаза, прежде чем… Сбоку зашумела вода. Повернувшись, Гермиона увидела, как Малфой моет кружку. Закончив, он наполнил ее водой при помощи заклинания и протянул ей. — Не уверен, что в кране вода пригодна для питья, — пояснил он, увидев ее ошарашенное лицо. Гермиона взяла кружку, и он оперся руками о мойку, не сводя с нее глаз. Она сделала глоток, чтобы удержаться от очередных язвительных комментариев. — Почему мы все еще здесь? — спросил он. — Я не знаю, — честно ответила она. — Думала, как Рон появится, мы вернемся. — Так сделай что-нибудь! — Я не меньше твоего хочу назад, — повысила голос Гермиона. — Я хочу домой. Ну вот, теперь она ведет себя, как маленький ребенок. Осталось упасть на пол и начать колотить ногами, зовя маму. — Ты, вроде как, дома, — фыркнул он. — Ты понял, о чем я! В наше время. Туда, где все понятно! Слезы снова навернулись на глаза, и она допила воду из кружки, чтобы скрыть это от Малфоя. — В любом случае, — спокойно сказал он, — до двенадцати осталось меньше получаса. И я предпочту встретить Новый год, напиваясь огневиски или шампанским без лицезрения того, как ты тут льешь слезы по Вислому. — Хорошо, — кивнула она. — Иди в гостиную. Малфой пропустил ее слова мимо ушей. Он протянул ей руку. — Я не уверен, что выдержу весь этот гриффиндорский балаган без тебя. Так что перестань реветь и пошли в гостиную. Его слова эхом отразились в ее голове, вызывая мгновенную реакцию. Обстановка потеряла и без того блеклые в отблеске свечи краски, делая парня, стоявшего перед ней, самым ярким пятном. Это что, очередное наваждение, из-за которого она почему-то рада слышать, что он в ней нуждается? Гермионе снова захотелось себя ущипнуть, хотя она и без того понимала, что это не сон, а какая-то ненормальная, искаженная реальность. — Что я слышу. Драко Малфой нуждается в компании грязнокровки, — язвительно сказала она. Что-то больно кольнуло внутри, когда выражение его лица резко переменилось. — Я не нуждаюсь, — холодно ответил он и опустил руку. — Если ты не такая невыносимая, как твои дружки, это не значит, что… — Интересно, Драко, а где твои дружки? — перебила она, злясь на него и на себя одновременно. На то, как он себя ведет и как она реагирует на его слова и действия. Так быть не должно. Они не приятели, не хорошие знакомые. Они — никто. — Потому что мы в твоих фантазиях. Не моих. А вот это уже слишком! Ей захотелось бросить кружку, которую она так и сжимала в руках, на пол или, еще лучше, в его бестолковую белобрысую голову. Вместо этого она грохнула ей об стол и вскочила сама. — Мерлин милостивый! Ты все еще в это веришь? Малфой тоже напрягся, хотя всеми силами старался сохранять спокойствие. Она нуждалась в любой знакомой реакции от него. Издевки, подколы, оскорбления — все, к чему она привыкла. Чтобы вспомнить, кто стоит перед ней и перестать обманывать саму себя. Перестать замирать в предвкушении, когда он приближается. Но Малфой вел себя нормально. — Я больше не знаю, во что верить, — ответил он, — мне сложно представить, что должно произойти со сраным миром, чтобы будущее оказалось именно таким. Но я оказался здесь и потому я пытаюсь принять правила этой реальности, пока все не вернется на круги своя. — Поэтому ты пожал руку Гарри? — Я проявил гостеприимство. Это называется «манеры». — Вот уж не думала, что ты знаешь слово «манеры». Малфой снова промолчал, не ведясь на ее провокации. И Гермиона поняла, что внутри нее больше не осталось злости — только усталость от пустых пререканий. И вкус поражения на кончике языка. Впервые в жизни она действительно проиграла ему. Наговорила лишнего, пытаясь задеть, но по итогу выставила дурой саму себя. Она пожалела, что в ее распоряжении нет маховика времени, чтобы вернуться на пять минут назад и затолкать язвительные слова себе же в горло. Что-то снова поскребло по стеклу, а вслед за этим раздался странный звук, похожий на плач ребенка. Малфой с недоумением посмотрел в сторону окна. — Это всего лишь ветка, — зачем-то сказала ему Гермиона. Драко нахмурился. Подойдя к ней, он взял ее за руку чуть выше локтя. — Успокоилась? Пошли уже! Гермиона кивнула и позволила ему увести себя из кухни. Если им не суждено пока что (или никогда) вернуться назад, то, возможно, в словах парня есть смысл. Можно просто повеселиться. Когда они оказались в коридоре, Гермиона остановилась, почувствовав, что ей действительно нужно в туалет. Судя по ощущениям, она игнорировала позывы своего организма не меньше десяти минут, отвлекаясь на рыдания и склоки. Малфой замер и посмотрел на нее через плечо. — Мне нужно наверх, — смущаясь, сообщила она. — Зачем? — не понял он. Еще не хватало говорить об этом вслух. — Я недолго. Гермиона сделала рывок в сторону лестницы, но парень сильнее стиснул ее руку. — Если ты собралась прятаться в комнате, то я силой притащу тебя в гостиную, Грейнджер. Я не шучу. — Боже, Драко! Я хочу писать. Хватка на руке пропала. Гермиона торопливо поспешила к лестнице, испытывая благодарность, что он не последовал за ней. — У тебя пять минут, — услышала она, преодолевая последние ступеньки. Пять или не пять, но привести себя в порядок она успеет. Не хватало, чтобы друзья поняли, что она рыдала, как глупая первокурсница. Спустив воду в унитазе, Гермиона помыла руки и ополоснула лицо холодной водой, а затем посмотрела на себя в зеркало. Пятна, покрывавшие щеки и нос каждый раз, когда она плакала, практически не были заметны, но глаза припухли и покраснели. Тихо выругавшись, она открыла шкафчик с косметикой. Через несколько минут она поспешно вышла в коридор второго этажа, надеясь, что Малфой ее не ждет. Уже хорошо, что он не поднялся наверх, чтобы вынести дверь и выволочь ее из ванной. Гермиона торопилась, как могла, но руки тряслись, пока она наносила косметику. Легкие слои матирующего крема, пудры и туши для ресниц скрыли последствия ее истерики, и она даже осталась довольна преображением. Лишь бы Малфой не стал слишком пристально вглядываться в ее лицо. Мерлин, с каких пор ее волнует, смотрит на нее Малфой или нет? Подойдя к лестнице, она с легким беспокойством оглядела первый этаж и заметила его возле открытой входной двери. С порывом холодного воздуха до нее донесся его недовольный голос. Малфой с кем-то разговаривал — с кем-то очень маленьким, судя по всему. За его спиной никого не было видно. Гермиона поспешила вниз, перепрыгивая через ступеньку. Малфой повернулся на звук ее шагов. На его лице читалось недоумение. — В дверь скребся какой-то кот, — сказал он. Между его ног проскочило нечто мохнатое и рыжее, и Гермионе не поверила своим глазам: — Глотик? Пушистый ком отчаянно мяукнул и побежал к ней. У основания лестницы она подхватила питомца на руки. — Глотик, поверить не могу! Ты живешь здесь? Сомнений быть не могло. Живоглот громко замурчал в ее объятиях. Годы сказались на нем — кот выглядел сильно потрепанным в сравнении с собой семилетней давности. Почесывая под мордочкой, Гермиона заметила, что у кота надломлен один клык. Она закусила губу, чтобы не расплакаться — второго шанса нанести макияж у нее точно не будет. — Ты его знаешь? — спросил Малфой. Гермиона посмотрела на него поверх кошачьей шерсти. — Да, это Живоглот, — она ласково прижала к себе начинающего брыкаться кота и отпустила на пол. — Он, наверное, голоден. — Он только что при мне сожрал какую-то птицу. Плечи Малфоя передернулись в отвращении. — Правда? Какой умничка. Он посмотрел на нее как на умалишенную, а потом дернулся. Живоглот терся выгнутой спиной о его штанину. Малфой в ужасе наблюдал за действиями кота. В коридоре появилась Джинни, и Живоглот подбежал к ней, оставив на брюках Малфоя небольшой клок шерсти. — Вы где пропадали? — спросила она, наклонившись, чтобы погладить кота. — Скоро полночь. — Уже идем, — ответила ей Гермиона. Глянув в ее сторону, Джинни спросила одними губами: «Все в порядке?». Гермиона кивнула и направилась в гостиную. Первое, что она увидела, заходя в комнату — как Полумна кормит Рона со своей вилки. Заметив Гермиону, Рон смущенно отстранился от девушки. Гермиона выдавила из себя улыбку, давая ему понять, что все в порядке, и заняла свое место. «Больше никаких слез из-за Рона», — мысленно пообещала она себе. В конце концов, она узнала именно то, что хотела. Эмоции взяли верх, и это нормально, но теперь пришло время смириться с полученной информации и идти дальше согласно первоначальному плану. Рядом с ней скрипнул стул. Всю левую сторону тела обдало маленькими иголочками, словно рубашка Малфоя была сшита из шкурок нарлов. — Гермиона, ты в порядке? — негромко спросил Гарри, наклонившись к ней через пустой стул Джинни. — Да, спасибо, Гарри, — ответила она. Повысив голос, она окинула взглядом Рона и Полумну. — Прошу прощения, из-за амнезии я немного дезориентирована. Больше такого не повторится. — Мы можем уйти, если тебе нехорошо, — сказал Гарри с беспокойством в голосе. — Нет-нет, я в норме! Невежливо выпроваживать гостей, когда Новый год почти наступил. — Что верно, то верно, — раздался за их спинами голос Джинни, — Ну-ка, освободите стол! Гарри и Рон одновременно вскочили и принялись раздвигать посуду. Гермиона оглянулась на подругу и увидела в ее руках небольшую, но реалистичную копию Биг-Бена. — Принесла в корзине, — пояснила она с гордостью. — Две недели над ним работала. — Джинни, он выглядит потрясающе! — Спасибо, Гермиона! «Превосходно» по трансфигурации себя окупило. Водрузив свое творение на середину стола, Джинни села. Часы на маленькой башенке показывали, что до наступления следующего года осталось не более десяти минут. Проблемы последних нескольких часов отошли на второй план, и Гермиону охватило знакомое волнение. Она всегда любила следить за передвижением стрелок, отсчитывающих окончание года. — У маглов в некоторых странах есть новогодняя традиция — поцеловать первого увиденного в полночь человека, — сказала Полумна. — Зачем они это делают? — спросил Рон, посмотрев почему-то на Гарри. Тот пожал плечами: — Я не отмечал Новый год с родственниками с одиннадцати лет. А до Хогвартса меня всегда отправляли спать в десять вечера. — Считается, что это избавит от одиночества. И принесет удачу, — сказала вдруг Гермиона и смутилась. Неужели она вообще не способна промолчать вместо озвучивания сухих фактов, хранящихся в ее бездонной памяти? Хотя бы ради разнообразия. — Мне бы немного пригодилось, — заметила Джинни. — Не знал, что ты страдаешь от одиночества, — подал голос Малфой. Рон слишком резко повернулся в его сторону, не обратив внимания, что его сестру этот слабый выпад нисколько не задел. — Я имела в виду удачу, — парировала она. Полумна предусмотрительно положила руку на локоть своему парню. Под ее ладонью он расслабился, но слишком поздно. Малфой заметил его секундный порыв. — Ого, Уизли, да тебя выдрессировали, — развалившись на стуле, он вскинул в воздух руку и изобразил хлыст. — Мое почтение, Лавгуд. — Иногда ты бываешь невыносимым, Драко, ты знаешь? Голос Полумны слегка утратил певучесть, но она смотрела на Малфоя без злобы, скорее, с легким любопытством, как на диковинного зверька. — Эта новость протухла лет десять назад. — Ты словно выстраиваешь стены в попытке скрыть свой страх, — невозмутимо продолжила она. — И чего я боюсь? — спросил он насмешливо. — Поцеловать свою жену, например. И это довольно странно. В гостиной умолкли все разговоры. Тишину наполнил треск поленьев из камина. Гермиона сидела прямо, напряженно сверлят взглядом маленький Биг-Бен. Дружить с Полумной всегда было непросто, особенно такой ведьме, как Гермиона. Иногда она невыносимо раздражала, повторяя бред, генерируемый безумной фантазией ее отца. Но Полумна не просто так училась на Когтевране — несмотря на странные суждения и веру в несуществующих существ, мозгов девушке было не занимать. Она редко говорила или делала что-то впустую. За каждой ее фразой таился некий смысл. Очевидно, что она провоцировала Малфоя, вот только на что? Добивалась, чтобы он ушел? Вряд ли, ведь Полумне не свойственно занятие травлей; скорее, она склонна находить хорошее даже в самых дрянных людях. Тогда остается очевидный, но самый пугающий вариант… — Я не боюсь поцеловать свою жену, просто традиция идиотская, — ответил Малфой. Густой воздух гостиной снова стал подвижным. Общее напряжение спало, хотя саму Гермиону от слов Малфоя сковало льдом. Полумна улыбнулась ей через стол и, привстав на месте, потянулась за салатницей, чтобы подложить еще одну порцию в опустевшую тарелку Рона. — Мне кажется, это романтично, — развеселилась Джинни. — Что скажешь? — обратилась она к Гарри. Гарри приобнял ее и чмокнул в скулу. Внезапно Гермиона по-настоящему прочувствовала собственное одиночество. Она оглядела своих друзей. Рон неловко тыкал Полумне в лицо салатом, нанизанным на вилку — у этих двоих, похоже, был фетиш на кормление друг друга едой. Джинни что-то щебетала Гарри на ухо, а он посмеивался совсем не в свойственной ему манере. Гермиона попыталась представить, как они с Драко — те самые женатые Гермиона и Драко, что живут в Паучьем тупике — ведут себя подобным образом, но картина не складывалась. Склонен ли он вообще к подобному поведению? Она не смогла вспомнить, чтобы видела его с девушками. Разве что с Пэнси Паркинсон на Святочном балу. Они кружились в вальсе, а потом отплясывали под выступление Ведуний, разговаривали и смеялись, но особой химии, искрившейся между другими танцующими парами, у них не было. Возможно ли, что в мире, где статус и чистота крови имеют первостепенное значение, никого не волнуют какие-то искры? — Пошла последняя минута, — вскрикнула Джинни и взволнованно вскочила со стула. За ней поднялись остальные. У Гарри как по волшебству (а может, и по нему) возникла в руках бутылка шампанского. Вручную избавившись от пробки, он разлил напиток по бокалам и отлевитировал их в руки друзей. Гермиона решила, что ради этого момента можно отсрочить правило «никакого алкоголя» еще на парочку минут. — Десять… девять… — громко принялась отсчитывать Полумна, взмахивая свободной рукой вверх-вниз, и нестройный хор голосов подхватил заданный ею ритм. Внутри у Гермионы снова зародилось знакомое предвкушение чуда, рвущееся наружу, как пузырьки шампанского. — Семь… шесть… пять… Стрелка неумолимо двигалась вперед, приближаясь к цифре «двенадцать». — Три… два… один! Комната наполнилась громким боем часов. Гермиона завизжала в унисон с подругами, стукнулась с протянутыми к ней бокалами и сделала большой глоток. Повернувшись к друзьям, она увидела, как Гарри без предупреждения схватил Джинни в охапку, отрывая ее от шампанского, и поцеловал. Поперхнувшись от неожиданности, Джинни закашлялась и пихнула мужа в бок. Они оба засмеялись. Праздничное настроение вышло на первый план, отбросив все переживания и страхи. Она повернулась к Малфою, чтобы что-то сказать — возможно, поздравить с наступившим годом — но все мысли вылетели из головы, когда он положил руку ей на шею и, наклонившись, притянул к себе. Откуда-то издалека доносились восторженные крики и хлопки фейерверков, звон бокалов и смех, но эти звуки постепенно стихали, словно она медленно опускалась под землю. Проваливалась все глубже и глубже, потому что его горячие губы с привкусом полыни и алкоголя мягко, но требовательно прижимались к ее губам. Слегка отстранившись, Драко чуть повернул голову и снова поцеловал ее. Он провел языком по ее нижней губе. Гермиона наклонилась в другую сторону и слегка открыла рот, позволив его языку проникнуть внутрь. В ее голове взорвался собственный праздничный фейерверк, и ничего прекраснее она еще не испытывала. Горечь полыни, сладость белладонны и свежесть остролиста впитались в кожу Драко, словно он весь был соткан из дыма, струившегося из котла. На секунду она испугалась, что он превратится в смог и исчезнет, а она очнется в туалете, одинокая и отравленная ядовитым воздухом. Но его губы продолжали блуждать по ее рту, заставляя ее внутренности скручиваться в узел. Она протянула руку, чтобы прикоснуться к нему. Драко был настоящим. Он был реальнее, чем ее друзья и эта комната или даже туалет в Хогвартсе. Чем ее переживания из-за отвергнутых чувств. Реальнее экзаменов. Гермиона ощутила в пальцах мягкость его волос и сжала их, сильнее притягивая Драко к себе. Бокал, который она все еще держала в другой руке, наклонился. Часть шампанского пролилась ей на ботинки, но это не имело значения. Ей не хватало воздуха, от вкуса дыма и горящих трав в горле засаднило, но сейчас она готова была задохнуться, лишь бы никогда не отрываться от этих губ, лишь бы его рука оставалась на ее пылающем лице… Пробка с хлопком вылетела из бутылки шампанского, и осознание произошедшего беспощадно обрушилось на Гермиону. Она в ужасе отпрянула от Малфоя. О чем она только думала? — Боже, идите в спальню, — пропела Джинни где-то сбоку от нее. Сфокусировав взгляд на подруге, Гермиона увидела, как она показушно сморщила нос. Гарри закатил глаза, подходя к ней с бутылкой. — Шампанского? — спросил он и щедро плеснул ей напиток в ее бокал, а затем в бокал Малфоя. — С Новым годом! — воскликнула Полумна. Драко приподнял свой бокал и одним глотком осушил его, ни с кем не чокаясь. Гермиона слегка отпила, украдкой глянув на него. Она не понимала, как теперь вести себя с ним. Очевидно, что заключенное между ними негласное перемирие разрушилось. Малфой не смотрел на нее, делая вид, что ее вообще нет в комнате. Рон поджег какую-то небольшую невзрачную ракету. Маленькие фейерверки, смутно напоминавшие те, что близнецы Уизли запустили в школе в прошлом году, вылетели из нее и взвились под потолок, озарив комнату разноцветными бликами. — Новое изобретение нашего магазина, — пояснил ей Рон, раздувшись от гордости. — Совершенно безобидные. Ее удивило, что Рон назвал магазин «нашим», но эта деталь моментально позабылась. Оглянувшись, Гермиона заметила, что Малфоя нет в гостиной. Поймав взгляд наблюдавшей за ней Джинни, она задала немой вопрос. Подруга показала головой в сторону выхода. Благодарно кивнув, Гермиона поспешила в коридор, надеясь, что он не вздумал сбежать. Ей было важно поговорить с ним наедине прямо сейчас. Потому что она хотела узнать, что, черт возьми, между ними произошло. В коридоре она увидела, как Драко открыл входную дверь, собираясь покинуть дом. — Драко! — окликнула она его. Он остановился. На нем не было верхней одежды — только тонкая рубашка и брюки. Порыв ветра, влетев в коридор через открытую дверь, растрепал его волосы. Гермиона моментально продрогла. — Чего тебе, Грейнджер? — Куда ты уходишь? Драко закрыл дверь, развернулся и прислонился к ней спиной. Гермиона с облегчением выдохнула. Она не была готова бежать за Драко по морозу даже ради ответов на терзавшие ее вопросы. — Мне нужно кое-что узнать, — сказал он. —Это не может подождать до утра? В такую погоду… — Заботишься обо мне, Грейнджер? Так верни нас назад. — Ты же знаешь, я не могу… — Знаю? Да я ни черта не знаю! — его голос стал громче. Шум из гостиной слегка приглушал его, но Гермиона не была уверена, что друзья их не слышат. — Напомнить, благодаря кому мы здесь оказались? У меня мозги набекрень от этого места. Все надежды на перемирие растворились в его злобном взгляде. Гермиона растерялась. Она нервно смяла край футболки в заледеневших пальцах. — Почему ты меня поцеловал? — спросила она. Не могла не спросить. Если он уйдет, так и не ответив ей, она попросту сойдет с ума. Вопрос, казалось, застал Малфоя врасплох. Он слегка округлил глаза. — Очевидно, что твои подружки меня вынудили. Гермиона не сдержала нервный смешок. — Что за бред? — Извини? Мерлин, однажды они научатся вести друг с другом диалоги. Без насмешек, увиливаний и кривляний... Что? Зачем ей учиться разговаривать с Малфоем? — Не припомню, чтобы ты велся на чужие подначивания. Мог бы ничего не... — Мог, — перебил он ее. — Но я хотел. Малфой замолчал. По его виду стало понятно, что слова вырвались против его воли. Признание повисло в воздухе, и Гермиона опять ощутила то самое чувство погружения под землю. Он только что сказал, что хотел ее поцеловать? Не говоря ни слова, Малфой рванул на себя входную дверь и исчез в темноте. Гермиона бросилась за ним, но у крыльца раздался хлопок трансгрессии. Она все равно вышла наружу и выкрикнула его имя. Ветер подхватил его и унес в противоположную от дома сторону. Малфой не вернулся. Закрыв входную дверь, Гермиона увидела в коридоре своих друзей. — Что случилось? Куда ушел Малфой? — спросила Джинни. Гермиона мотнула головой. Она обхватила себя руками в попытке согреться, совсем позабыв о волшебной палочке. С его уходом внутри нее что-то опустело. Что же ей делать, если он не вернется? — Что на него нашло? — спросил Рон, потирая рыжую голову. — Думаю, Драко отправился искать свою светлую сторону, — загадочно ответила Полумна. Она сняла с себя кардиган, оставшись в легкой блузке. Подойдя к Гермионе, она заботливо накинула его на плечи девушки. Гермионе сразу стало теплее. Полумна приобняла ее и потянула за собой. — Пойдем к камину, — ласково предложила она, — здесь слишком холодно. С другой стороны возникла Джинни. Она взяла руку Гермионы и ощутимо стиснула в своих пальцах. Гарри и Рон переглянулись и одновременно расслабились. Уходя из опустевшего коридора, Гермиона подумала, что она могла ошибаться в своих друзьях. Возможно, ее никто не бросал. Они не поняли, что она нуждается в помощи, потому что она сама им не сказала. Только Полумна знала, насколько сильно Рон обидел ее на шестом курсе. Гермиона пообещала себе не повторять собственных ошибок. Если Малфой вернется к ней, она скажет ему все, что думает, без утайки. Скажет, что она тоже хотела его поцеловать.