Балтимор. Штат Мэриленд. Гарри Поттер.
Первая ночь на новом месте не всегда проходит гладко. Особенно когда на душе раздрай. И даже мягкое мерцание ярких звёзд за окном не способно успокоить мятеж. Их свет всё ещё такой же холодный и недосягаемый, как чувство безопасности, что ускользало сквозь пальцы дыханием сумерек и непривычным шёлком простыней. Гарри впервые за долгое время чувствовал себя потерянным. Он лежал на кровати, слушал мерное дыхание Уилла рядом и блуждал взглядом по тёмной комнате с теми самыми голубыми с золотым отливом обоями. С них всё началось, с маленького желания перемен, которое обернулось новым домом, новыми отношениями и вскрытыми шрамами. Гарри тяжело вздохнул, повернулся на бок, чтобы легко приобнять Уилла, не нарушая его шаткий сон, и прикоснулся искусанными губами к прохладному лбу. Сколько раз он обещал себе сберечь их хрупкий мир, всеми силами сохранить безопасность, сохранить то, что ему подарили — разве может быть что-то ценнее и важнее любимого человека? И прошлое всё равно настигло его. Когда он узнал свою прослушку, его мир перевернулся и в груди стало нестерпимо больно. Уилл всю жизнь чувствовал себя не таким, как все, боялся обременить, нарушить спокойствие, а в итоге главным нарушителем стал Гарри. Тот человек — Тот-кого-нельзя-называть, как в шутку однажды назвал его Гарри — пойдёт на всё. Он может что угодно и как угодно. Для него нет понятия морали, только на камеру для отвода глаз, но для его фальшивой сущности люди — не больше чем средства достижения цели. Достижения власти. Чем обернётся его появление для них? — Прости меня, — выдохнул Гарри, глотая тугой ком и жмурясь, когда солёная влага заслонила обзор. — Я хотел тебя уберечь. Я выбрал другую жизнь, выбрал сторону закона. И не хотел, чтобы моё прошлое коснулось нас, никогда не хотел. Он тихо хлюпнул носом и погладил мягкие кудри. Уилл напоминал ему ангела, когда спал. Расслабленные черты лица, приоткрытые губы и рассыпанные по подушке каштановые завитки. Смесь невинности, открытости и чего-то прекрасного. Гарри находил Уилла красивым с самой первой встречи, когда ещё попал на его занятие по криминалистике. Да и кто из учащихся не запал бы на молодого преподавателя, что избегал зрительного контакта, умел смущаться от комплиментов и внимания, когда кто-то приносил ему кофе. Гарри до кофе не дошёл. Он не тешил себя надеждой, что у них может что-то получиться. Отношения на работе и всё такое, но выбросить образ Уилла из головы не получалось. До момента, пока Джек не вызывал Гарри на задание и они не пожали руки. После этого он с удивлением обнаружил, что Уилл тоже омега. И то не сразу. Он слишком тщательно маскировал запах, а по поведению и внешности редко когда угадаешь, кто перед тобой в рядах ФБР. Гарри ценил каждую минуту, проведённую с Уиллом. Его влюблённость быстро переросла в нечто большее, и сейчас он как никогда чувствовал страх за того, кого так сильно полюбил. Даже сохранность своей жизни отошла на второй план, потому что постоять за себя Гарри сумеет. Не зря он не прекращал тренировки, бегал каждый день, упражнялся в стрельбе и участвовал в спаррингах. Не зря Джек брал его на сложные задания. Но он всегда переживал, когда на вылазку шёл Уилл, когда он не выходил на связь или когда виновато смотрел после кошмара. На самом деле Гарри хотел бы всё рассказать, если бы знал, что это не сократит жизнь Уилла. Если бы он мог быть уверенным, что Уилл с его эмпатией не найдёт логово монстра и самого монстра. Но, увы, Гарри не мог быть в этом уверен. Потому что Уилл найдёт. Потому что он сделает всё, чтобы они жили в безопасности. И жизнь Уилла — это не та цена, которую Гарри готов заплатить за знания, информацию и последствия. И Гарри надеялся, что Том это понимал и поддерживал подобную стратегию. Хотя бы пока. Пока они не увидят следующий шаг на шахматной доске, где ставки слишком высоки, а любая фигура своего цвета в момент может оказаться подставной. Это игра на чужом поле, соскочить с которого у них уже не получится. — Мне так жаль… Гарри хотелось выть, но он лишь сильнее вжался в Уилла и сморгнул влагу, зарываясь носом в тонко пахнущие инжиром кудри. — Я сделаю всё, чтобы уберечь нас от опасности, — прошептал он. — И я. И… — Он уловил запах мяты на виске и рвано выдохнул. — И Том. И… — Он замер, прислушиваясь к ощущениям, но не нашёл ничего, что даже отдалённо бы напоминало ревность. — И Ганнибал. Может, стоило всё рассказать Ганнибалу? Рядом с ним становилось ощутимо спокойнее, но что мог сделать психиатр в случае опасности? Может, стоило показать ему несколько приёмов, научить владеть оружием, подключить к этому Тома? Хотя вряд ли Том этого не сделал. Гарри ненадолго задумался, ощущая когти горького опыта у себя под кожей, что сжались, сея тревогу. У Тома тоже имелись подобные когти, что, как и шрам на лбу Гарри, останутся с ними навечно. Похоже, именно поэтому внизу дома находился прекрасно оснащённый тренажёрный зал и место для борьбы. Скорей всего, они с Ганнибалом тренировались. Гарри тяжело вздохнул: как много навалилось за последние недели… Уилл зашевелился, и Гарри замер, когда его обвили руками и крепко прижали к себе, сквозь сон ощутимо целуя куда-то в шею. И через несколько минут в комнате вновь послышалось спокойное дыхание, согревающее Гарри. Нет, он обязан защитить то, что ему дорого. И завтра он поговорит с Томом, что и как лучше сделать. Кивнув самому себе, Гарри прикрыл веки и провалился в тревожную, наполненную образами оставленной позади жизни темноту, надеясь, что утром его лицо не будет опухшим из-за слёз. Он очень на это надеялся.***
Балтимор. Штат Мэриленд. Ганнибал Лектер.
Каждое утро пахнет уникально. Влажной, ещё непрогретой землёй, тонким шлейфом ночных цветов, соснами, свежей травой, мятой и немного кофе. Сегодня же к этим запахам добавилась сладкая груша Гарри. Ганнибал стоял на ступеньках дома, встречая рассвет с кружечкой ароматного напитка. Мышцы приятно тянуло после бега и контрастного заплыва, с тёмных волос стекали на мягкую ткань синего халата прозрачные капли. Дом за спиной мирно спал. Почти мирно. Но Ганнибал чувствовал, как жизнь оживала с появлением ещё двух членов семьи. Его не слишком тронули новости о преступной группировке, что продолжала охотиться и следить за Гарри и Томом. И хотя баланс гармонии оказался нарушен, именно сейчас ничто не могло сдвинуть состояние спокойствия Ганнибала — они разберутся со всеми проблемами по мере их появления. И любой, кто сунется в их дом, быстро поплатится за это. Ганнибал сделал неторопливый глоток кофе и прикрыл веки, наслаждаясь насыщенным вкусом. Впереди его ждал новый день, что начнётся с первого совместного завтрака, и ему хотелось сделать этот завтрак особенным. Не в сложности блюд, но в их сочетании и, возможно, как раз простоте. Подобрать что-то под Уилла и Гарри, ещё не зная их вкусов, поиграть с интуицией и ингредиентами. Эта мысль казалась увлекательной. С последним глотком Ганнибал вновь зажмурился, на этот раз от тёплых солнечных лучей, что скользнули по его лицу, заглянули в окна дома и осветили пробуждающуюся территорию резиденции. В роще звонко щебетали ранние пташки, и Ганнибал, глубоко вдохнув природную благодать, скрылся за дверью, чтобы раскрыть гамму чувств через любимое хобби — кулинарию. Вскоре разнообразные ингредиенты заиграли началом вкусовой симфонии. На кухне тихо звучала переливчатая мелодия Баха, её дополнял ритмичный звук ножа и шипение на сковородке. — Ты слушаешь классическую музыку? Уилл первым спустился на кухню, сонно потирая глаза, и встал рядом, с лёгким удивлением рассматривая хорошо оснащённый кулинарный уголок. — Доброе утро, Уилл, — тепло поприветствовал его Ганнибал, оценивая образ. Уилл выглядел так, будто проснулся минут десять назад, но уже оделся и привёл себя в порядок. И снова ничем не пах, кроме мятной пасты и цитрусового геля для душа. Интересно, почему он продолжал тщательно скрывать себя за блокаторами даже в стенах дома. Теперь и их с Гарри дома. — Классика бессмертна. Она является мировым шедевром, под который рождаются другие шедевры. Попробуй. Он отломил ложкой кусочек белого десерта и сделал два шага к облокотившемуся на столешницу Уиллу. Тот пристально на него посмотрел, но через несколько секунд открыл рот, не разрывая зрительного контакта. И только нежный вкус заставил его веки затрепетать. — Боже, как вкусно, — не сдержал довольного мычания он, облизывая уголок рта. — Сладкое на завтрак? — Это лёгкий итальянский десерт. Подаётся после основных блюд с фруктовым, шоколадным или карамельным соусом, свежими фруктами или ягодами. — Ганнибал вернулся к готовке, довольно улыбаясь. — Рад, что тебе понравилось. Уилл с более живым интересом наблюдал за процессом, всё желая что-то сказать. Ганнибал искоса наблюдал за ним, за его лёгким напряжением рук, что вцепились в каменную поверхность столешницы, за губами, что время от времени приоткрывались, за блуждающим по нему взглядом. — Гарри любит малину, — в итоге бросил Уилл, сдавшись своему желанию. — И чёрный чай с бергамотом и тремя ложками сахара. Ещё любит яичницу по утрам, но не ест кокосовые сливки и жирную пищу. От сливок ему плохо. На его гладко выбритых щеках проступил лёгкий румянец, словно он поделился какой-то тайной. — Тогда этот десерт будет для него, — кивнул Ганнибал, переставляя тарелки и контейнер с малиной. — Хочешь украсить? — Уилл неопределённо мотнул головой, но подошёл и внимательно осмотрел ягоды. К десерту он отобрал самые крупные и яркие, и внутри Ганнибала стало тепло от такой заботы. — А что нравится тебе? Уилл зачерпнул ложкой ягодный соус и аккуратно полил им сверху белый десерт, медленно, словно боясь испортить замысел Ганнибала. Он задумался над его вопросом и механически взял ложку в рот. — Мне кажется, я всеяден, кроме, разве что, кинзы. — Уилл вытащил ложку и задумчиво пару раз ударил ею по губам, ненароком приковывая к себе взгляд. — Кинза ужасна, — нахмурился он, — она портит вкус любого блюда. И если с петрушкой я ещё могу смириться, то с кинзой нет. Он выразительно посмотрел на Ганнибала, словно проверяя, донёс ли мысль, и в этот момент опомнился и отошёл к раковине, чтобы вымыть дочиста вылизанную ложку. Нет, Уилл действительно очаровательный. Он смущался элементарным вещам, старался держать себя в руках, пусть и спросонья забывался, но это только дополняло копилку приятных воспоминаний о нём. — Я запомню. Поможешь мне доделать сырники? Не стоило сейчас говорить о пользе кинзы и что есть тысячи рецептов, как её приготовить и с чем, чтобы она не потеряла своих свойств и не затмевала вкус блюда. Уилл охотно взялся за творожное тесто и посмотрел на кружочки, что уже до этого сделал Ганнибал. Он попробовал отломать от теста кусок и сделать из него шарик, на что Ганнибал внутри снисходительно улыбнулся — очевидно, Уилл далёк от готовки, тем не менее он легко увлекался процессом. Потому что ему хотелось или потому что он считывал настроение самого Ганнибала? Когда первый шарик оказался приплющен, Ганнибал отложил лопатку и встал вплотную к Уиллу, чтобы помочь. — Проще сделать из всего теста колбаску и нарезать её, а после каждый кусочек обвалять в муке с двух сторон. Не бойся вот так нажимать на тесто — здесь не может не получиться. Уилл неловко замер и опустил взгляд, когда ладони Ганнибала накрыли его, помогая с тестом. — Никогда не готовил сырники, — тихо признался он. — Я умею готовить рыбу, какие-то простые блюда, заготовки для собак, мясо, но это… — Всё когда-то бывает впервые, — подбодрил его Ганнибал, замечая содранную кожу на костяшках, но не подавая виду. Не хотелось испортить Уиллу настроение и спугнуть его. — Том любит сырники и часто берёт их на работу. Не подумай, что я готовлю только сладкие блюда. На моём столе не бывает ничего, что могло бы негативно сказаться на здоровье. Я тщательно слежу за тем, что попадает в мой рот. — Теперь он будет следить за тем, что попадёт в твой рот, — раздался довольный голос Тома за спиной. — И если ты голодал на работе, поверь, теперь это в прошлом. У него в холодильнике уже готовы контейнеры с обедом для всех нас. Уилл удивлённо вскинул брови, розовея чуть больше, и его губы изогнулись в напряжённой усмешке. Взгляд потяжелел и остановился на ободранных костяшках на несколько секунд, прежде чем смягчиться. И подошедший Том сделал то же самое, словно это касалось только их двоих и он прекрасно знал причину появления ссадин. Но ничего не сказал, как обычно закинув готовый сырник в рот, предварительно окунув его в ягодный соус. Ганнибал отошёл к сковородке, давая Уиллу и Тому немного личного пространства. Они молча переглянулись, и в глубине голубых глаз замерцало что-то новое, что сделало привлекательные черты лица более мягкими. — Мало муки, — без шуток и вездесущего сарказма констатировал Том, продолжая жевать, и насыпал на тесто немного муки, чтобы так же, как Ганнибал до этого, нажать на руки Уилла. — Не бойся проминать тесто сильнее. Ганнибал скрыл улыбку за ложкой, пробуя последний соус и наблюдая, как Уилл буквально перестаёт дышать. Даже когда Том отошёл, он продолжал выглядеть смущённым и гипнотизировать несчастное тесто. Кажется, для него мужского внимания на сегодня достаточно, ещё немного — и он провалится сквозь землю от неловкости. Это ощущалось таким правильным. Те мысли, что приходили раньше, когда они с Томом выбрали себе кого-то одного, сейчас казались вульгарными и эгоистичными. Нет, их внимания хватит Уиллу и Гарри в одинаковой степени. Метка на руке от этого сладко пульсировала. И тягучее, похожее на плавленую карамель тепло разливалось между рёбер, обволакивая и даря умиротворение. Для полной гармонии не хватало только Гарри. — Как вкусно пахнет, — тут же раздался ещё один голос, и пазл сложился. Вот они, все четверо в одном пространстве, ещё не наполненные суетными думами, предстоящими делами и вчерашними откровениями. Они находились в настоящем, здесь и сейчас, позволяя себе минуты отдыха в компании друг друга и немного душевного покоя. По крайней мере, так это чувствовал Ганнибал. К ним подошёл Гарри и тут же обнял Уилла поперёк груди, целуя его в шею сзади и мурча тихие приветствия. И снова это не нарушало сложившуюся идиллию, выглядя донельзя правильным. Едва ли не привычным. Их секунды личного единства звучали нотками трепетной нежности. Даже время словно замерло, давая им возможность растянуть этот момент. Ганнибал невольно задумался, как чувствовалась бы подобная близость с ними, насколько приятно будет держать их обоих в объятиях. И глядя в глаза Тому, Ганнибал уловил схожую мысль. Да, вчетвером они бы выглядели хорошо. — Доброе утро, Гарри. — Ганнибал перевернул сырники в сковородке, когда время вернуло свою власть, и ощущение хрупкости момента спало. — Надеюсь, они получились такими же хорошими на вкус, как и на запах. Гарри тут же загорелся и, отлипнув от Уилла, подошёл к Тому. На мгновение в его зелёных глазах промелькнул нехороший блеск, и он ловко откусил кусочек сырника у Тома в опасной близости от его лица. — Вкус — выше всякий похвал, — довольно облизнулся он, — я тоже хочу что-нибудь приготовить. Ты же ещё не делал яичницу? Уилл едва сдержал смешок, потерев тыльной стороной ладони щёку и оставив на ней отпечаток от муки. — Хочешь потеснить шеф-повара? — с лёгким прищуром спросил Том, закидывая в рот откусанный сырник. — Уверен, яичницу я готовлю лучше, чем ты, — тон в тон ответил Гарри, получая чистую сковородку и яйца. Ганнибал отдал ему свободный фартук и помог завязать на спине. — Именно поэтому я здесь, а ты — зритель, который потом будет вкушать плоды нашего труда. Том на это заявление громко цокнул, вытирая руки салфеткой и стряхивая с тёмной футболки мучные пылинки. — Ганнибал, у тебя есть ещё одна сковородка? — спросил он, всерьёз намереваясь принять вызов Гарри. — Устроим кулинарный батл в следующий раз, — вовремя остудил их Ганнибал, с ужасом представляя, во что превратится кухня, если Том и Гарри будут готовить вместе. — Гарри, продукты в твоём распоряжении, а ты, Том, вместе с Уиллом накройте в столовой и перенесите туда блюда и напитки. Том наигранно недовольно фыркнул, но ретировался в столовую, пока Уилл, доделав заготовки для сырников, отдал их Ганнибалу и приобнял Гарри, что уже вовсю хозяйничал над плитой. Сегодня Ганнибал наблюдал за всеми, ловя мимику, жесты, реакции, изучая, наполняясь новым опытом. Наполняясь первым совместным утром. Ещё не раскрывшиеся цветы их непростых отношений постепенно давали бутоны, и на этот раз никто не чувствовал себя лишним ни до завтрака, ни во время. Да, они все ещё не близки, но Ганнибалу нравились их первые шаги — где-то неловкие, где-то игривые, где-то скрытые, где-то дерзкие. Всему своё время, но такое утро пришлось ему по душе и дало одну замечательную идею. Ганнибал дождался, когда Уилл и Гарри спокойно доедят и уйдут собираться в академию. — Думаю, ты знаешь, о чём будет мой вопрос, — непрозрачно намекнул он Тому, доедая яичницу, сделанную Гарри, что получилась нежной, нужной степени прожарки и вкусной вместе с чёрными помидорами кумато, рукколой и щепоткой кориандра. Интересно, Уилл знал, что кориандр — это и есть кинза? Том улыбнулся и кивнул, с довольным видом откидываясь на стуле. Он точно ждал, когда Ганнибал заведёт этот разговор. — Уилл вчера успешно подправил одну хамскую мордашку, что недвусмысленно распускала руки. Пятеро на одного. Скажи спасибо, что я был рядом и мордашку не подправили ему. Или не мордашку, а другое, не менее привлекательное место, — самодовольно ухмыльнулся Том. Со стороны никогда не скажешь, что за этой усмешкой скрывается что-то другое, но острый лёд, мелькнуший в тёмных глазах, расставлял всё на свои места. Ему не понравилось, что произошло. — Люциус уже нашёл всех ребят, так что тебе не о чем переживать и нет смысла устраивать кровавые инсталляции в стиле картин эпохи Ренессанса. Им поставят мозги на место, а твой кудрявый малыш обойдётся без ночных кошмаров. Ганнибал замер, не донеся вилку до рта. Кудрявый малыш? Он не ослышался? Кудрявый. Малыш. — Тебе не кажется, что это прозвище несколько преуменьшает статус Уилла в нашем тандеме? — с лёгким скепсисом заметил он. От Тома привычно слышать разные ласкательные имена в адрес определённых личностей. И Ганнибал уже начал привыкать к бесконечным «я тебе не прелесть» от Гарри. Неужели к этому скоро присоединится «я тебе не малыш» от Уилла? — Ой, да брось. Ты же знаешь, что люди с такими прозвищами редко бывают безобидными. Или ты ревнуешь, что пост большого папочки негласно займу я, если буду его так называть? — Том хитро прищурился и закинул руки за голову, выжидающе смотря на Ганнибала. Значит, пост большого папочки. — Не думаю, что Уиллу нужно твоё отеческое отношение, — парировал Ганнибал, всё же отправляя в рот рукколу с яйцом. — Как и твоё, — согласился Том. — Что насчёт Гарри? Ганнибал ненадолго задумался. С Гарри всё обстояло иначе. Он всё ещё чувствовал себя немного не в своей тарелке наедине с Ганнибалом. Тушевался, тщательно подбирал слова, старался не повышать голос, терял некую игривость и лёгкость, что появлялась рядом с Уиллом, или дерзость, что оживала рядом с Томом. Рядом с Ганнибалом он старался быть каким-то другим, более зрелым и уравновешенным, как стало понятно на кухне, когда они остались одни. — Мы ещё не успели в должной мере познакомиться друг с другом, — признался Ганнибал. — Думаю, нам стоит сходить развеяться всем вместе. Том щёлкнул пальцами. — Опера и ресторан под открытым небом, — тут же предложил он, смакуя идею. — Мы возьмём лоджию, чтобы нам никто не мешал. Уилл сможет во время перерыва остаться там, если не захочет выходить к толпе. Скорей всего, они останутся там вдвоём с Гарри. Нужно будет принести шампанское. Уверен, они разделят с нами красоту искусства. Ганнибал наблюдал, как разгорается интерес в глазах Тома. Как холод вчерашнего столкновения меняется на огонь будущего похода. И вместе с ним Ганнибал тоже ощутил приятное предвкушение, отозвавшееся сладостью во рту. — Уилл сказал, у них завтра выходной. Я позвоню в ателье, возможно, мы сможем подобрать отличные костюмы и нам успеют их подогнать, — поделился мыслями Ганнибал. — Надеюсь, они согласятся разделить с нами культурный вечер. — Согласится Уилл — согласится и Гарри, а уж я найду нужные слова, чтобы пригласить. — Том потянулся и встал из-за стола, намереваясь убрать тарелки, но перед этим нагнулся к лицу Ганнибала. — Не хочу сказать лишнего, но, по-моему, нам чертовски повезло с омегами. И я не про внешние данные. Уверен, ты бы не устоял при виде Уилла с оружием в руках. Как и Гарри, он в этот момент слишком хорош. Он причмокнул губами и унёс из столовой несколько тарелок, оставляя Ганнибала наедине с собой и яркой фантазией. Уилл и Гарри и правда хорошо смотрелись бы не только с оружием в руках. Том сегодня не сводил взгляда с Гарри, когда тот облизывал перепачканные в ягодном соусе пальцы. А Уиллу после десерта очень шло белое на губах. Ганнибал незаметно улыбнулся, ставя пометку — нарисовать их в этих образах. Невинных, с одной стороны, но заставляющих кровь двигаться по телу быстрее — с другой.