Леска

      — Это было гениально, Мин-сюн! — всё не мог перестать восхищаться Цинсюань, когда они со спутником медленно шли по аллее прочь от центральной площади города Ли, где проходил суд. — Ты так правдоподобно изобразил маньяка, будто видел всё своими глазами! Это вот брезгливое "я никогда не осквернил бы себя связью со смертной женщиной" — прям один в один!       Хэ Сюань усмехнулся, опустив глаза. Он выглядел немного подавленным — казалось, казнь собственного двойника, выдававшего себя за преступника, произвела на него удручающее впечатление.       — Репутацию девушек следовало защитить, — задумчиво произнес он, потирая горло. — Замуж бы не взяли после такого. И кое-кто из них мог не вынести позора.       "Как моя сестра", — добавил демон про себя. Он создал двойника с внешностью съеденного преступника и сдал его горожанам на расправу. Пара часов публичного допроса убедили народ, что он опасный безумец, а девушки невинны, после чего похитителя повесили без лишних церемоний. Пока люди праздновали на площади, молодые боги благополучно ускользнули, чтобы найти укромное место, откуда можно будет без лишних глаз вернуться на небеса.       — Ты такой умный! Я бы даже не подумал об этом, — продолжал восторгаться Повелитель Ветров. — Ты правильно сказал — никто не поверил бы на слово им самим, а негодяю нет никакого смысла выгораживать жертв, стоя на плахе. Я послежу, чтобы никто не обижал этих девочек, мы так подружились, пока сидели в подвале...       — Ты, кстати, так и не рассказал, куда тебя понесло среди ночи, — напомнил Хэ Сюань, и бог чуть не провалился сквозь землю от смущения. Он знал, что рано или поздно им придётся это обсудить, но надеялся, что момент как-то забудется в вихре прочих событий.       — Я... Ты пришёл и застал меня в таком виде... Ты ведь понял, чем я занимался... Мне стало так стыдно и... — слова отказывались собираться в связные фразы.       — Стыдно? Почему? Ты разве сделал что-то плохое? — в голосе спутника прозвучало столь искреннее непонимание, что Ши Цинсюань опешил. Он не верил, что Мин И придумал увиденному какое-то невинное объяснение — он и сам не смог такого придумать, как ни старался.       "Выходит, он в самом деле не видит в этом никакого позора?" — мысль просто не укладывалась в голову. Небожитель привык считать подобные вещи стыдными — о них стыдно думать, стыдно говорить и уж тем более стыдно заниматься — но никогда не размышлял, что же, собственно, в этом такого ужасного.       — Ну, это ведь... Неприлично... И я стыжусь... — попытался сформулировать он.       — Я не понимаю. Ты никому не причинил вреда. Тебе стыдно, что у тебя есть тело? — продолжал любопытствовать Повелитель Земли.       — Не всё тело... Я не знаю, как объяснить...       — У тебя есть уши, чтобы слушать, ноги, чтобы ходить, и член, чтобы трахаться — с кем-то другим или с самим собой. Твоё тело таким создала природа — разве дурно использовать его по назначению? Уж с собой-то у тебя точно было по согласию, — рассуждал Хэ Сюань, не замечая, что идущий рядом бог спрятал покрасневшее лицо в ладони.       — Но... Не просто же так этим не занимаются на людях! — вспомнил последний аргумент Ветер.       — На людях этим не занимаются, потому что человек в такие моменты очень уязвим, — в низком голосе послышалась как будто бы нежность. — И потому что это зрелище вызывает у наблюдателей слишком сильные эмоции, с которыми они не всегда могут справиться.       Цинсюань задумался. По всему выходило, что беды и вправду не случилось. Он уже и сам не понимал, отчего так распереживался. На душе стало ощутимо легче.       — А то, что я на твоей постели..? — бог понимал, что сам себя закапывает этим вопросом, но не мог молчать. Слишком уж волнующим оказалось открытие — ему никогда не встречались люди с таким экстравагантным взглядом на ситуацию.       — Многих возбуждает делать это среди чужих вещей, — пожал плечами Повелитель Земли, продолжая следовать по аллее. — Ты ничего особо не испачкал, так что...       Ши Цинсюань не знал, как реагировать. Жизнь его не готовила к подобным беседам. Он понимал, что надо бы пошутить, сказать что-нибудь остроумное, но в голову ничего не шло — там вообще крутилась день и ночь сцена с поцелуем. Снова начал подниматься ветер.       — Заканчивай психовать, погода портится, — спокойно проговорил Мин И.       — Ох, что это я... — нервно усмехнулся небожитель, раскрыл веер и парой изящных взмахов успокоил стихию. Если бы можно было так запросто успокоить собственное сердце...       — Вы ведь... Повелитель Ветров? — раздался дрожащий голос, и боги обернулись. Из ближних кустов вышел Сун Сифэн, бледный, как привидение. В седых волосах запутались листья, но жрец пребывал в таком душевном волнении, что не замечал этого.       — Я... Вы всё не так... — начал было Цинсюань, но спутник прервал его и примирительно произнёс:       — Да перестань, он уже догадался. К чему комедию ломать? Ты даже не в женском облике!       — Ой, действительно! — всплеснул руками небожитель. Он и не заметил, как сменил — в последнее время Цинсюань всё чаще принимал истинный вид рядом с Мин И. Может, потому что с ним было комфортно и не хотелось ничего из себя изображать, а может, из-за надежды на ещё один поцелуй.       — То есть... Вы и вправду мужчина? — казалось, жрец вот-вот свалится в обморок.       — Ты только что воочию узрел свое божество, и единственное, что тебя волнует — его пол? — хохотнул Хэ Сюань. Эта парочка знатно веселила его.       — Но как же... Ведь Вы не похожи на статую... — в замешательстве бормотал Сун Сифэн, а потом взял себя в руки и выпалил:       — Зато точно такой, как я себе представлял! Ну, разве что не девушка...       Онемевший Ши Цинсюань удивленно смотрел на жреца, а тот продолжал:       — Наша скульптура, конечно, красивая, но ей не хватает лёгкости, грации какой-то... Она на богиню войны больше походит! А вот владыка ветров, мне кажется, должен и сам быть... Ну, немного ветром. Как Вы!       — А ведь он чертовски прав, — заметил Черновод как бы мимоходом.       — Ну, вообще-то, статую делали не с меня, а с одной моей знакомой! — улыбнулся Повелитель Ветров, растроганный комплиментами. — Но не волнуйтесь — на молитвы отвечаю именно я! Кстати, хотел поблагодарить за Ваши литературные работы — не представляете, сколько новых последователей они привлекают!       Служитель зарделся и опустил взгляд.       — Вы не сердитесь? Я действительно думал, что Вы женщина...       — Ой, да что Вы! Так многие думают! — махнул рукой юный бог. — Нет ничего обидного в том, чтобы быть женщиной.       — Поверить не могу... Божество... И вот так запросто говорит со мной... — глаза Сун Сифэна сияли. — И знает про мои истории... Я в следующий раз правильно напишу! — Он перевел взгляд на Хэ Сюаня. — А Вы ведь, получается... Повелитель Вод?       — С чего ты взял? — золотые глаза опасно сузились. Это сравнение демон при всём желании не мог зачесть за комплимент.       Сун Сифэн не распознал предостережения и принялся рассуждать:       — Вы супруг Повелителя Ветров и... В Вас чувствуется вода. Вы такой же плавный и чувственный!       Черновод помрачнел, а Цинсюань, хотя и не мог не отметить точности наблюдения, поспешил разубедить:       — Не угадали! Это Повелитель Земли Мин И!       — Но ведь все говорят, что Ваш муж — Повелитель Вод! — разволновался писатель.       — Повелитель Вод — мой старший брат, — рассмеялся Ветер.       — Стыд-то какой, — Сун Сифэн закрыл лицо рукавом. — А я такое писал про вас с ним... Он, должно быть, меня ненавидит!       — Да бросьте! Мой гэ не придает значения таким мелочам! Главное, что люди молятся! — успокоил беднягу небожитель. Конечно, это была неправда: на последнем празднике фонарей Уду клялся найти и собственными руками удавить автора "паскудного пасквиля" о супругах Ши. Из-за бешеного успеха у аудитории похабную историю о том, как генерал Пэй пытался увести богиню ветра у мужа, пришлось смотреть до конца, и у Повелителя Вод от возмущения едва не приключилось искажение ци. Он сидел за столом краснее вареного рака, бил себя по лбу веером и пил одну рюмку за другой. Пэй Мин изо всех сил пытался поддержать друга, но и храброго генерала разобрало на моменте, где он, пылко тиская Повелительницу Ветров, изощрённо признавался ей в любви в абсолютно чудовищных по уровню скабрезности формулировках. Мингуан всё же сдался и начал так хохотать, что небеса задрожали. Он всё не мог успокоиться, хотя Уду, рассердившись еще больше прежнего, брызгал на беднягу водой с веера. Сам Цинсюань на тот момент уже давно валялся под столом, всхлипывая и всхрюкивая — в отличие от брата, он умел смеяться над собой.       — Надо же... Оказывается, и на Небесах бывают... Необычные союзы, — с улыбкой вздохнул служитель храма. — Я напишу об этом историю, можно?       — Почему нет, — Цинсюань осознавал, что Сун Сифэн неверно понял его, и надо бы уточнить, что они с Мин И не супруги и даже не пара, но... Говорить этого совсем не хотелось. Особенно после того безумного яркого поцелуя. Поэтому Повелитель Ветров воспользовался тем, что потерявший интерес к беседе друг не заметил ошибки, и тоже не стал её исправлять.       — Я с удовольствием прочитаю, — пообещал небожитель. — Вы только не говорите никому, что беседовали со мной лично... У нас не поощряются контакты со смертными.       — Мне почти восемьдесят лет, молодой человек! — степенно проговорил Сун Сифэн. — Даже если я стану болтать об этой встрече на каждом перекрестке, все просто решат, что я выжил из ума. Этот ничтожный не желает провести остаток дней в доме скорби, так что Вашему Превосходительству не нужно опасаться за свой секрет.       Когда счастливый жрец отправился восвояси заниматься новой книгой, Повелитель Земли, глядя ему вслед, озвучил свое наблюдение:       — Как же вы похожи...       — В самом деле? — удивился Цинсюань. — Я не заметил... Мин-сюн, а когда казнят двойника, тебе тоже больно?       — Нет, — солгал Черновод.