(НЕ)прирученная

      А я не упоминала, что некая особенность у меня всё же имеется? Эта особенность — приобретённая в 8 лет анемия. Говоря попроще — малокровие. Этот диагноз ничего смертельного собой не представляет, на самом деле пара вещей, из-за которых меня можно уличить в том, что я больна — это вечное освобождение от физкультуры и неестественная для солнечных мест бледность. Иногда кружится голова и тошнит, но к врачу я предпочитаю не обращаться. Возможно, это странно, ведь моя мать — главный врач в больнице Форкса. К тому же, она спонсирует новое оборудование и остальные необходимые в медицине расходники. Однако сложно заметить какие-либо отклонения в здоровье дочери, когда видишь её мельком за завтраком и ужином.       Сегодня, как считали все, знаменательный день — в Форкс приехала дочь шерифа Свона, Изабелла Свон. Как я позже узнала, она является нашей с Эдвардом и Элис ровесницей. В кафетерий мы вошли втроем — я, Эдвард и Элис. Я, честно говоря, до недавних пор считала, что на фоне них выгляжу неуклюжей простушкой. По сравнению с танцующей походкой Элис — точно. Всё оказалось куда проще. Эдвард, словно читал мои мысли, уверил меня, что я прекрасна ничуть не меньше их. А уговаривать он умел, уж я-то знаю. Краем глаза, подходя к нашему столу, где сидели мы втроем, я заметила новую личность, заинтересованно смотрящую на Эдварда — девушка с лицом в форме сердечка, тёмно-каштановыми, почти как у меня, волосами и карими глазами. Кожа у неё была бледная, но не такая, как у меня или Калленов, тоже отличавшихся своей меловой кожей, фигура тонкая — узкие плечи, худощавая, стройная, но не спортивная — это я видела и через толстовку, скрывающую тело. Увидев, что я на её смотрю, Изабелла поспешно отвела глаза и потупила взгляд в стол. А я сделала поспешный вывод, который всё же считала правильным — она была скромной, неуверенной. Не ответила на мой оценивающий взгляд. Что ж, ладно. По давно взявшейся привычке я купила только коробочку пакетированного яблочного сока и больше ничего, а затем села рядом с Элис напротив Эдварда.       — Могу поспорить, что Джессика Стэнли уже вываливает всё грязное бельё Калленов перед новенькой. — негромко проговорила я, резким движением воткнув трубочку в отверстие коробки сока.       — Тут даже спорить не надо. — отмахнулся Эдвард, явно скучая. Я хмыкнула и глянула на Элис, она же, похоже, нас не слушала — смотрела на стол, за которым сидела остальная семья Калленов, а точнее на Джаспера — высокого парня с блондинистыми волосами и такими же золотистыми глазами, как и у всей их семьи не смотря на отсутствие кровного родства.       — Может, пойдёшь к ним? — предложила я ей, проницательно заметив, что за Джаспера она волнуется. Причину спрашивать не стала — это же личное.       — Если вы не против, — отвлёкшись, Элис посмотрела на меня, я же твердо кивнула и почти невидимо приподняла уголок губ. Улыбаться по-настоящему я всё ещё не привыкла, и даже такие улыбки давались мне с трудом. Зато миниатюрная Элис, похожая на сову-сплюшку, воодушевилась от этой недоулыбки — сама широко улыбнулась и танцующей походкой буквально полетела к тому столу, на который только что смотрела. Я, глядя ей вслед, покачала головой и перевела взгляд на Эдварда, безмолвно за нами наблюдавшего.       Я бы не назвала себя глупой. Регулярно общаясь и контактируя с Элис и Эдвардом, я не раз замечала неестественную бледность, не сравнивая её с моей, потому что все было слишком очевидно, ледяную кожу и многое другое. Я предполагала, что они не те, за кого себя выдают. Но… не пыталась разузнать точно. Я также была уверена, что моя осведомлённость всё испортит. Впервые за свои семнадцать лет жизни у меня были друзья, те, к кому можно обратиться в случае чего, и портить ничего не хотелось. Поэтому я молчала и не выдавала признаков того, что почти разгадала секрет таинственной семьи Калленов.       На биологии, которая была в данный момент, я сидела одна. Свободное место было только со мной или с Эдвардом, и среди нас двоих новенькая Свон выбрала соседом его. Я не расстроилась — своё личное пространство я ценила и вообще не хотела, чтобы со мной кто-то садился. И как только Изабелла Свон села на место рядом с Эдвардом, он зажал рот рукой, словно от неё неприятно пахло, и отодвинулся как можно дальше, сел на самый краешек стула, по максимуму отворотясь от новой соседки. Я признала это странным, и вместе с тем продолжала за ним наблюдать. Урок шел, а лучше ему, похоже, не становилось. Эдвард метал взгляды по кабинету, ни разу не посмотрев на меня. Я решила ему помочь.       — Мистер Баннер? — подала голос я. Учитель в ответ спросил, что я хотела. — Мне кажется, Эдварду нездоровится. Позволите проводить его до медпункта?       — Конечно, Маргарет, идите. Проследите, чтобы мистер Каллен добрался до дома.       Я кивнула и глянула на Эдварда, наконец обратившего на меня внимание. В его взгляде выражалась благодарность, и я придержала ему дверь, замечая, как в его спину смотрит новенькая. Уже влюбилась в Каллена? Неудивительно, но всё же странновато. Хотя в её прозрачных карих глазах я не увидела ничего, кроме интереса и капли шока.       Мы спокойно дошли до административного корпуса: Эдвард не говорил, что с ним случилось, но поделился тем, что собирается изменить биологию в расписании на какой-нибудь другой урок.       — Спасибо тебе. — по дороге туда бросил Эдвард.       — Я бы не хотела влезать не в своё дело, но мне любопытно, — небрежным тоном начала я, краем глаза присматривая за Калленом. — Она так плохо пахнет, что тебе стало дурно? — предположила я после, прищурив серые глаза. Он издал звук, похожий на смешок. И промолчал. Я восприняла это как отказ в моём интересе и кивнула. Картинка в голове начинала складываться, но прилагать для этого усилия я не буду. Потому что чужие тайны хранить тяжело. На себе я этого никогда не испытывала, зато точно это знала.       Зайдя к мисс Коуп, он стал просить сместить расписание, но получил несмелый отказ, подкрепленный желанием помочь. Эх, Эдвард, ослеплять женщин вдвое старше тебя как-то невежливо, не думаешь? Словно я сказала это не в мыслях, а вслух, Каллен метнул на меня взгляд, но тут же отвернулся к мисс Коуп. Через минуту тщетных уговоров в помещение вошла Изабелла Свон, и я увидела, как напрягся Эдвард. Вытянулся, как струна, и мне показалось, что он… не дышал. Он через плечо глянул на новенькую, вжавшуюся в стену у двери. Мне показалось сильно странным, что взгляд Эдварда был полон ненависти. Она сидела с ним неполный час, а он уже её ненавидел. Жуть.       Крутанувшись, Эдвард поспешил выйти из корпуса и направился к своей машине. Я, не успевая, метнула взгляд в Беллу и закатила глаза, идя следом за ним. Когда я почти догнала его, он развернулся на 180 и положил руку мне на плечо. Я почти не заметила разницы температур, потому что из-за анемии моя кожа тоже была весьма холодной. Хотя у Эдварда была ледяная, не сравнимая с моей.       — Не думаю, что тебе стоит идти со мной. Отправляйся домой. — нахмурившись, проговорил он. Я, тоже сдвинув брови к переносице, кивнула. Эдварду я доверяла.       — Ладно, Эд, но я жду объяснений. — предупредила я, погрозив ему пальцем. Он усмехнулся, чуть расслабившись, и согласился со мной.       Я пошла к своему транспорту — черному мотоциклу. Такое средство передвижения не одобрял мой отец, полковник нашей полиции. Не то чтобы полковник был сильно нужен маленькому городку с такой же маленькой криминальной историей, однако на данный момент в окрестностях Форкса стали пропадать люди. А в прошлом году, когда мы переехали сюда из-за работы отца, сюда приехали люди под видом туристов и стали продавать наркотики. Собственно, если бы не это происшествие, то меня бы не было здесь. Однако я слегка отклонилась от темы. Мотоцикл — моя прелесть, я обожаю быструю езду и не очень жалую машины. В городе, где большинство времени идёт дождь, он не всегда удобен, но мотоциклы я люблю также, как и главенствующую в Форксе погоду. Надев шлем, я села и сунула ключ в замок зажигания, а затем повернула. А вот завести его мне не удалось. Осмотрев мотоцикл, я с досадой обнаружила, что шланг, пропускающий бензин, порван. Кажется, я давно не отвозила свой транспорт в автомастерскую.       Так как звонить родителям не хотелось, я приняла решение идти пешком. Идти тут, в общем-то, недалеко… хотя кого я обманываю? Идти было очень долго и далеко, но обманывать себя было легче, чем принимать очевидное. Что ж, прогуляюсь.       Домой я добралась неспешным шагом через полтора часа, но ничего хорошего эта прогулка не принесла. Начался дождь, я промокла до нитки и сильно устала. А уже в своей комнате поняла, что у меня поднялась температура, щёки неестественно для меня покраснели, а ещё появилась боль в горле, сухой кашель и головная боль. Этого мне ещё не хватало!       Я лежала с температурой неделю, и только потом узнала что, оказывается, Эдвард уехал! Я была в шоке, Элис сказала только, что он вернётся через некоторое время и больше ничем делиться не стала. Одним выходным днем мы с ней решили поехать в Сиэтл — пройтись по магазинам и заодно погулять. Поехать решили на её машине, ведь свой мотоцикл отвезти в автомастерскую я ещё не успела.       — Ты так и не рассказала, как ты умудрилась заболеть? — спросила Элис, когда мы неспешным шагом преодолевали расстояние от одного магазина к другому. Нам не понравились ни одни туфли из того бутика, где мы были, так что решили попытать счастья и поискать платья на весенний бал. Правда, я ещё не знала, с кем туда пойду, но… думаю, что с нарядом и партнер появится.       Я замялась. Просто было немного неловко, ведь я подхватила простуду из-за собственной глупости — из гордости не стала звонить отцу или матери, не попросила кого-то из одноклассников по той же причине. Но под пронизывающим взглядом Элис пришлось подчиниться и всё выложить.       — У меня сломался мотоцикл и я дошла до дома пешком. В дождь. — добавила я, видя удивление Элис. Верно, максимум, что можно заработать после такой длительной прогулки — растяжение мышц.       — Ну ты даёшь. Попросила бы нас, мы бы не отказали. — как само собой разумеющееся, прокомментировала Элис.       — Меня отослал Эдвард, ничего не знаю. — войдя в помещение магазина, отвертелась я, подняв руки в знак капитуляции. В глаза сразу ударил яркий свет — по сравнению с туманной и пасмурной погодой на улице здесь было очень светло. Пройдя мимо стеллажей с аксессуарами и прочими дополнительными к платью, мы с Элис сразу направились к вешалкам и манекенам. Мой взгляд сразу притянул симпатичный комплект — красный атласный топ на тонких бретелях и чёрная юбка-карандаш чуть выше колена с вырезами треугольником на каждом бедре. Заметив, что я засмотрелась на этот наряд, Элис пошла дальше. Безусловно, комплект мне очень понравился, но я сочла его не таким праздничным, как хотела бы видеть свой наряд. Однако решила его взять, что называется, на всякий случай, а к нему черную атласную ленту-чокер и массивные ботфорты. Следующая вещь, на которую я наткнулась — черное платье с рукавом три четверти, свободной юбкой до колена, верх и юбка были усыпаны розовыми и голубыми бутонами цветов. Мне оно показалось весьма симпатичным, черный бантик отлично смотрелся над сердцеобразным лифом. Предварительно позвав Элис, я пошла в примерочную и надела его. Платье почти везде село хорошо — обычно из-за моей худобы вещи на теле выглядят чуть свободнее, а то и свисают, так что приходится ходить в ателье и подшивать под мои параметры. А это оказалось свободным только в талии. Не смотря на это мне нравилось, как оно на мне выглядит. Отдернув шторку в примерочной, я показалась Элис.       — Ты выглядишь просто волшебно!       На комплимент я, не сдержавшись, приподняла уголки губ. Видя мою реакцию, Элис стала подходить ко мне и постепенно осыпала любезностями, заставляя улыбаться ещё больше. На моей памяти — первый раз, когда я так широко улыбалась.       — Элис, а ты что выбрала? — отвлекая её внимание от себя, спросила я, когда переоделась и отнесла на кассу два наряда и две пары обуви — к платью я взяла черные туфли-лодочки. Ну, и ещё немного одежды — брюки, джинсы, рубашку и блузку.       — Уже неважно. — отмахнулась она. — На самом деле, я так себе ничего и не подыскала, но уже поздно, как-нибудь в следующий раз. — объяснила Элис, выйдя мы из магазина. Оказалось, мы пропали в этом магазине на довольно долгое время — наступили сумерки. — Мег, — позвала она меня, когда мы прогуливались по набережной к машине Элис. Я промычала что-то вопросительное в ответ, спрашивая, что ей надо. — может, прочтёшь мне какой-нибудь стих? — попросила Каллен, глядя на меня. Я, чуть подумав, выискивая в голове подходящее произведение, кивнула.       — Гляжу в окно: уж гаснет небосклон, Прощальный луч на вышине колонн, На куполах, на трубах и крестах Блестит, горит в обманутых очах; И мрачных туч огнистые края Рисуются на небе как змея, И ветерок, по саду пробежав, Волнует стебли омоченных трав… Один меж них приметил я цветок, Как будто перл, покинувший восток, На нем вода блистаючи дрожит, Главу свою склонивши, он стоит, Как девушка в печали роковой: Душа убита, радость над душой; Хоть слезы льет из пламенных очей, Но помнит всё о красоте своей.       С чувством читала я наизусть, словно смотрела в лист, на котором он был написан. Я знала, кого в данном случае сравниваю с таинственным цветком, но говорить об этом Элис не стала.       — Твой?       — Это Лермонтов. — закатила глаза я. Ну уж нет, такие произведения я писать никогда не смогу.       — Не кипятись. — улыбнулась Элис, садясь в машину. Я, садясь на место рядом с ней, зевнула, прикрывая рот рукой. И пристегнулась, потому что моё понятие быстрой езды — мелочь по сравнению с тем, как водит машину Элис или Эдвард. Мои мыслительные процессы на этом закончились, потому что я уснула, находившись за день. Проснулась я, когда ледяная рука Элис потряхивала меня за плечо, а она сама негромко звала меня по имени, стараясь разбудить и не напугать. С сожалением я вспомнила, что с утра у отца не заладилось что-то в работе, а значит, он не будет рад моему позднему приезду. А ещё я заметила свой мотоцикл на подъездной дорожке к моему дому — кажется, мама отвезла его в автомастерскую. Я нахмурилась.       — Всё-всё, ухожу. — сиплым ото сна голосом проговорила я, пытаясь среди пакетов на заднем сиденье найти свои.       — Что-то случилось? — проницательно заметила Элис.       — Всё просто отлично. — натянуто бросила я, выходя из машины, напоследок чмокнув Элис в мраморную щёку.       Как я и думала, дома меня встретили ничуть не с распростёртыми объятиями. Отец, вдоволь накричавшись, отправил меня в комнату, чтобы потом продолжить орать. Но я, взяв куртку потеплее и блокнот со своими стихами за пазуху, спустилась вниз, намереваясь уйти из дома. Там он всё вопил и вопил, а потом… замахнулся на меня рукой. В моей голове произошла вспышка, в его, похоже, тоже, потому что на полпути он остановился. Пользуясь его заминкой, я вылетела в дверь и побежала к мотоциклу, пусть и не была до конца уверена, что в состоянии сегодня водить. Первая непрошенная слеза скатилась по щеке вниз, исчезая в горловине тонкой водолазки. Отец никогда не поднимал на меня руку. Надеюсь, это не отправная точка для того, чтобы он понял, что так можно. Иначе я не буду успевать забегать домой между побегами.       Крики сзади привели меня в себя. Отец надвигался, брызгая слюной из перекошенного рта. Слов я не разбирала, но, кажется, это было что-то нелицеприятное. Внезапно быстрым шагом из дома вышла мама. Она кинула мне ключи от мотоцикла, которые я случайным образом забыла взять.       — Не возвращайся до завтрашнего обеда. Он уедет только к двум часам. Береги себя. — ледяным тоном ровно сказала она и пошла обратно к дому — успокаивать отца. Я, круто развернувшись, пошла к мотоциклу, но садиться на него не стала. Взяла из бардачка часть денег, припрятанных мной на черный день. Я ещё не знала, куда пойду, но идти было нужно. Ночь была ясная — думаю, если бы был дождь, пришлось бы в срочном порядке садиться на мотоцикл и ехать в ближайшую гостиницу.       Дождя так и не случилось, но садиться за руль я не решилась и пошла пешком. Голова кружилась, а слёзы всё лили из глаз, водить было не в приоритете, если я не хочу разбиться и умереть. А я не хотела. Шагала по проезжей дороге к лесу — далее от дома было моё любимое место, где я зачастую отдыхала — маленькая поляна, окружённая деревьями. Впоследствии я, не без некоторой посторонней помощи, построила на самом большом дереве домик, в котором иногда сидела. Часто туда выбираться не получалось — далековато, да и времени не было. Однако дойти я туда не успела.       Я была одета в юбку и водолазку, уж не знаю, чем я могла заинтересовать людей, остановившихся на машине возле меня. Острым нюхом, коим я обладала, я сразу учуяла запах алкоголя и табака, и поморщилась. Сердце забилось сильнее, когда пара из них вышла из машины и, шатаясь, пошли за мной, выкрикивая что-то типа: «Красотка, поедем с нами, развлечёмся!» Скоро я перешла на бег, и они тоже. Я уже жалела, что не поехала на мотоцикле — участь быть погребенной на дороге меня прельщала больше, чем быть изнасилованной. Машин, как на зло, не было, до заветного места, где я могла бы спрятаться, было ещё далеко — ждать спасения было не от куда. Неужели это и есть судьба?       Наконец, на дороге появилась машина. Я удивилась, определив её как знакомый мне серебристый «вольво» Эдварда. Пользуясь моим ступором, один из подонков обхватил меня за талию одной рукой, я хотела закричать, но рот закрыли второй и потащили назад. Мерзость, мерзость, мерзость!       «Вольво» резко затормозил около меня, оттуда вышел Джаспер, я узнала его только по телосложению и росту. Я вырывалась из чужих рук, облепляющих меня за живот, но была явно слабее. А Джаспер всё надвигался, громко говорил им что-то, что я не разобрала из-за появившегося писка в ушах. Скоро, когда он был уже близко, руки пропали, а я, не чувствуя опоры в ногах, повалилась наземь, но упасть не успела — тут же была схвачена Джаспером. Он, подняв меня, словно я была подушкой, а не человеком, понес меня к своей машине. Сердце моё всё ещё стучало, как бешеное, слезы с новой силой грянули из глаз, а дрожащие руки наощупь нашли его шею — ледяную, успокаивающую, и прижалась головой к его груди, холодной и твердой, как мрамор. Я пыталась выровнять дыхание и остановить поток слёз, но ни то, ни другое успехом не увенчалось. Усадив меня на место рядом с водителем и пристегнув ремнем безопасности, Джаспер сел на своё место. Мне показалось, что он успел обогнуть машину и открыть дверь меньше, чем за секунду, но я списала это на нервы и внимания не обратила. Неожиданное спокойствие облаком окутало меня, дыхание выровнялось, а сердце чуть замедлило ход.       — Почему ты не дома? — глядя на дорогу, спросил Джаспер, увидев, что мой взгляд, ранее направленный в никуда, стал осмысленным. Когда я расслышала его вопрос, то здравым смыслом не хотела рассказывать о семейных трудностях ему, но… почему-то сердце решило иначе.       — Я пришла домой позже, чем обычно, отец взбесился. — ответила я. Язык словно сам выкладывал всё, что я хотела утаить. На своё счастье, никаких подробностей я не высказала. Ну не говорить же Джасперу, малознакомому мне человеку, что отец чуть не ударил меня. Я думала, что же заставило его остановиться, и не хотела, чтобы Джаспер отвез меня туда, где, наверняка, злой пуще прежнего отец рвал и метал.       — Как себя чувствуешь? Они ничего не успели сделать? — следом спросил он, как и я, по-видимому, не желая дальше продолжать эту тему.       — Я в порядке. — в противовес своим словам голос дрогнул. Пытаясь отвлечься, я посмотрела на мелко дрожащие руки. Джаспер это заметил и криво ухмыльнулся. Почему-то мне очень понравилась эта улыбка, на секунду сердце забилось чаще.       — Тебя не волнует, куда мы едем? — продолжил допрос Каллен, краем глаза наблюдая за мной. Я откинулась на спинку сиденья и опустила зеркало, глянув, насколько плохо я выгляжу. Привычно бледная, с разводами от слёз на щеках и опухшими глазами я не выглядела эталоном красоты, зато отделалась лёгким испугом и, кажется, парой синяков на ребрах. Ощупав себя рукой, я определила, что синяки и правда есть, и поморщилась, решив наконец ответить.       — Главное, чтобы не туда, где есть мой отец. Мы ведь не ко мне домой? — с сарказмом в голосе проговорила я. Джаспер качнул головой, тревога, на миг ворвавшаяся в моё сердце, ушла. На меня накатила сонливость, я беззвучно зевнула, прикрыв рот рукой, и слипающимися глазами взглянула на него. — А ты… ничего. — находясь в полусне, почти неслышно прошептала я и слабо, несмело приподняла уголки губ. Джаспер, кажется, услышал, широко улыбнулся, показав блестяще-белые зубы, в моих глазах показавшиеся белым пятном. Я провалилась в сон.       Проснулась я, по ощущениям, через довольно долгое время. Комната, которую я осмотрела сразу же, как присела и запустила руку в волосы из-за разболевшейся головы, была мне незнакома. Панорамное окно, из которого была видна река, множество полок с компакт-дисками, стереосистема. Просторная и светлая, на полу лежал золотистого цвета ковер, а на стенах обивка из тяжёлой ткани на тон темнее. Было светло, солнце, так редко являющееся в Форкс, нещадно слепило глаза. Я только через время вспомнила о том, что случилось вчера, но так и не взяла в толк, где нахожусь. И только затем обратила внимание на одежду — кто-то явно меня переодел. Вместо юбки с водолазкой на мне была футболка и шорты. Я нахмурилась и задумчиво закусила костяшку пальца. Да где я вообще?       — Я ж вроде не пила, почему я не помню, как здесь оказалась? — озвучила я свою мысль. Словно отвечая на мой риторический вопрос, в комнату с улыбкой вошла Элис. Джаспер увёз меня к себе домой?       — Доброе утро, Мегги. — присев на край кровати, поздоровалась Элис. Солнечный свет упал на её кожу, и тогда она… в буквальном смысле засверкала, словно была инкрустирована миллионом блестящих бриллиантов. Ни отвращения, ни ужаса я не чувствовала, только понимание. Проследив за моим взглядом, Элис расширила медово-золотые глаза и тут же встала, мгновенно оказавшись у двери. В прямом смысле слова «мгновенно», она буквально за миг переместилась с кровати к двери, словно телепортировалась. — Извини. — поспешно бросила она звонким голосом и растворилась. Я услышала только как стукнула дверь — Элис вышла, а не пропала.       Я не чувствовала страха или угрозы с их стороны. Если уж Каллены и вампиры, как я это поняла, то явно не такие, как показаны в фильмах. Иначе как они живут среди людей? Тем более Карлайл — он очень любит свою работу и дорожит ей, это я знала по восхищенным вздохам своей матери. Я приняла это. Было странно, но это так. Элис — моя подруга, лучшая из тех, кого я знаю, Эдвард замечательный друг, Карлайл лучший врач во всей округе, а Джаспер вчера спас меня. Я не могла бояться тех, кто не причиняет никому вреда. Скоро, примерно через минуту или две, ко мне вошёл Карлайл.       — Здравствуй, Маргарет. — учтиво поприветствовал меня он, не подходя ближе. Боялся напугать?       — Здравствуйте, доктор Каллен. — сказала я в ответ. Карлайл, кажется, прислушивался к моему сердцебиению. Моё сердце билось ровно, размеренно, он не понимал, почему я не визжу от ужаса или по меньшей мере не боюсь.       — Просто Карлайл.       Я кивнула.       — Я понимаю, что теперь знаю то, что не должна знать. — начала я, с невозмутимым спокойствием глядя прямо на него.       — Тебе не стоит оправдываться, в случившемся нет твоей вины. — перебил меня Карлайл, медленно шагая ближе ко мне и тем самым проверяя мою реакцию. Я замолчала.       Карлайл рассказал мне, кто они. Поведал только одну из историй семьи — свою, ведь разглашать чужие было бы не этично. Рассказал про способности, так называемые дары. Сказал, как они питаются, и тут я была права — они не убивают людей и являются «вегетарианцами». Я слегка улыбнулась при этом слове, слушала и вникала. И удивлялась тому, что это меня не пугает. Когда он закончил, оценивая мои чувства — от выражения лица до языка тела, вошли остальные Каллены — жена Карлайла, Эсме, Элис, за ней с раздраженным лицом шла Розали и Эммет, а самым последним зашел Джаспер. Все стали в один ряд и, казалось бы, атмосфера должна быть скорее некомфортной, а не располагающей к хорошему, но тут, как я поняла из рассказа Карлайла, поработал Джаспер. Мы ещё раз поговорили, познакомились официально с Эсме и обсудили наши дальнейшие действия. Я рассказала, что давно догадывалась, кто они такие, но не хотела портить всё своей догадливостью. Элис во время моего рассказа трогательно улыбалась, а потом подошла и обняла меня так крепко, как позволило моё человеческое тело. Я не сдержала ответной улыбки, такой широкой, как могла. Каллены очень на меня влияли — при них я не могла держать себя в руках и вести себя, как обычно я вела себя среди незнакомых не-очень-людей. Скоро все ушли — остался только Джаспер и Элис, сидящая со мной рядом. Я пообещала всем, что ни за что не проболтаюсь — они знали, что я говорю правду.       — Мегги, я рада, что ты с нами. — переглянувшись с Джаспером, сказала Элис и улыбнулась.       — Это взаимно. — коротко проговорила я. — Мне требуется немного времени на человеческие потребности, позволите?       — Конечно!       Элис выпорхнула из комнаты на вампирской скорости, а за ней, чуть погодя, ушёл Джаспер. Он полуулыбался, глядя на меня, в золотисто-медовых глазах играли блики, а кожа блистала. Где-то в животе что-то сделало кульбит. Кажется, это называют «бабочками». Оглянувшись, я заметила на черной кожаной софе мой блокнот, ключи от мотоцикла и аккуратно сложенную одежду. Из всего арсенала я взяла только блокнот, в корешке которого была спрятана черная ручка. Открыв нужную страницу, я принялась строчить стих. Меня к тебе магнитом тянет, Не в силах что-то изменить. Так опьяняюще дурманит, Все заставляет позабыть. Взгляну в глаза, и я во власти: Во власти ласки неземной. И понимаю: «Это счастье», Когда ты под руку со мной. Я нахожусь и вновь теряюсь, Я растворяюсь как роса. Тебе всецело доверяюсь И улетаю в небеса… К тебе я ветром мчусь на встречу, Дождем в ладони упаду. Твой голос душу мне излечит, Я без тебя с ума сойду. Меня смогла, околдовала, Твои объятья — сущий рай. Но я шепчу: «Мне мало, мало, Все без остатка забирай»! Ты — мой наркотик бесконечный, Все остальное — ерунда. Я, словно чистый лист беспечный Вновь пред тобой… ты шепчешь: «Да»…       По коже пробежали мурашки. Таких чувств я ни разу не испытывала. Однако надолго задерживаться на них я не собиралась — всё же, я отлучилась на пару минут. Сходив в душ и переодевшись в чистую одежду, заботливо оставленную Элис, я выпрямила непослушные кудри невесть откуда взявшимся утюжком. Я выяснила, что это комната Эдварда, поэтому и удивилась. Выйдя из спальни, я спустилась вниз по лестнице, внимательно осматривая гармоничный интерьер дома. Он был очень светлым — если бы я часто смотрела фильмы про вампиров, то была бы в шоке, но таким я не занималась и предрассудков на этот счет не имела. Всё же, Каллены — единственные вампиры, которых мне удавалось встретить, были одними из особенных семей — «вегетарианцев». Это я также знала из рассказа Карлайла. Я не знала, на меня так влияет их внешний вид, манеры или дары, но доверять Калленам было также легко, как дышать. И противиться их чарам я не хотела. Что, вообще-то, было очень не свойственно для меня — обычно чужому обаянию я не поддавалась, но они, как я успела понять, являлись исключением для почти всех правил.       — Ты наверняка голодна. — тепло улыбнувшись, сказала Эсми, завидев меня на пороге столовой, до этого явно не используемой по предназначению. В руках она держала стеклянную тарелку с салатом. Чтобы не казаться грубой, я тоже полуулыбнулась и кивнула. Эсми улыбнулась ещё шире, показав белые блестящие зубы и, видимо, не сдержавшись, подошла ко мне и аккуратно обняла. Я несмело обняла её в ответ. Раньше я никогда ни с кем не обнималась, но с приходом в мою жизнь Элис некоторые мои привычки изменились и мы иногда поддерживали друг друга таким образом, однако эти объятия были… другими. Словно меня обнимала моя родная мама, но я не могла говорить точно, потому что мы с ней никогда не контактировали настолько близко. Мы и словами-то редко перебрасывались, не говоря о тактильном воздействии.       — Спасибо, Эсме, вы отлично готовите. — поблагодарила я её, покончив с завтраком. Я не врала и не преувеличивала — говорила чистую правду. И который раз за это утро удивилась тому, что, кажется, Каллены умели даже то, что не могли попробовать и проверить. На мои слова Эсме просияла. Оказалось, что и такие мелочи вполне способны порадовать её.       — Джаспер, можешь отвезти Маргарет домой? Ты ведь без машины? — сидя на диване в гостиной сказала Элис, обращаясь к своему брату, стоявшему у лестницы, а затем и ко мне.       — Не успела как-то. — хмыкнула я, переводя взгляд с Элис на Джаспера, смотрящего на меня в упор. Я не поняла, что за выражение застыло в золотистых глазах, потемневших со вчерашнего дня, но сердце от него забилось чаще, и отнюдь не от страха. Жаль, что они слышат это так же отчётливо, как я сейчас слышу скрипящие в своей голове шестеренки. Неужели каждый раз, когда я буду волноваться или испытывать любую другую эмоцию, Джаспер будет это чувствовать, а они оба будут отчетливо слышать учащённое сердцебиение?       А вот сейчас я посмотрела на время, показывающее около часу дня. Мама вчера посоветовала мне приходить не раньше двух. Но навязываться я тоже не хотела — Каллены уже слишком много для меня сделали, пользоваться их гостеприимством я не имела права.       — Ты готова? — глянув на Элис, спросил у меня Джаспер. Я задумчиво кивнула и взяла с дивана свой блокнот, обдумывая в голове новые строфы.       — Хотела сказать тебе спасибо. — отрешённо пялясь вдаль, пробормотала я, зная, что он услышит. На этот раз мы ехали на транспорте Джаспера — серебряно-серый мотоцикл. Я сидела позади и крепко сцепила руки на каменном торсе парня — была в глубокой задумчивости, а упасть не хотелось, к тому же моя хватка ему как слону дробина.       — Не за что, — убеждённо сказал Джаспер, усмехнувшись. Я не видела его лица, но поняла, что он криво ухмыльнулся. Каллен водил мотоцикл быстро — даже очень, но мне не было страшно.       — Ты сейчас влияешь на меня?       — А надо?       — Просто интересно, почему я не боюсь. — мельком глянув на явно повышенные показатели спидометра, произнесла я. Он снова издал смешок, словно я действительно говорила что-то, способное заставить смеяться. — Не смейся, я говорю серьёзно. — тут же нахмурилась я.       — А ты когда-нибудь говоришь что-то несерьёзное?       — А ты проверь. — вызывающе встряхнув гривой тёмно-каштановых волос, парировала я. Доверяясь своим ощущениям, я прислонилась щекой к стройной спине. Он, кажется, перестал дышать. Я почувствовала отблеск вины, а Джаспер чуть склонил ко мне голову, чтобы я видела его лицо, безупречно красивое, глаза с прищуром глядели в мои. Я было хотела отвести взгляд и попросить его смотреть на дорогу, но… не смогла. Была не в силах перестать смотреть в тёмно-золотые глаза, означающие, как я поняла, что скоро ему нужно будет охотиться.       — Можешь рассказать, почему ушла из дома? — медленно проговорил Джаспер, кажется, и сам ошарашенный своим внезапным порывом. Я же только сейчас заметила, что его волосы, спускающиеся до середины шеи мягкими волнами, не блондинистые, а светло-медовые. Опустив взгляд чуть ниже, снова на глаза, я заметила его блуждающий по моему лицу взгляд и поджала пухлые губы.       — Я говорила. — вернувшись к теме разговора, ненавязчиво, но твёрдо напомнила я.       — Ты рассказала не всё.       — А должна?       — Нет. — поспешно ответил Джаспер, не желая пугать меня своим излишним интересом, и отвернулся, делая вид, будто увлёкся дорогой. Я усмехнулась и приподняла вверх уголок губ, копируя его обычную реакцию на некоторые мои слова. Он, словно учуяв это, ещё раз метнул в меня цепкий взгляд, и мне показалось, что в его глазах я увидела… интерес.? Чёрт… Не смотря на то, что мы едва знакомы, он начинает мне симпатизировать.       — Что там на часах?       — Пол второго дня. — скоро ответил Джаспер. Я увидела поворот, где можно было заехать к моей поляне с домом на дереве. И уже начинала задумываться о том, как бы притащить туда подушку, плед и какой-нибудь матрас.       Доехали мы без приключений, увидев родной дом, я напряглась и нахмурила брови. Джаспер, почувствовав перемену моего настроения, сделал попытку наслать на меня спокойствие, но я сделала жест рукой, отказавшись.       — Что ж, пока. — небрежно бросила я, нервничая. Джаспер нарочито медленно кивнул, явно не радуясь моим чувствам, но молчал и не вмешивался.       Сегодня выходной у матери, но отец на работе. Так что если я быстро уйду в свою комнату, то наказание меня минует. Наверное…       Дома, казалось, никого не было — гробовая тишина пропитывала гостиную, кухню и некоторые другие комнаты, мимо которых я проходила. Прошла на второй этаж и услышала, как шумит вода в душе — видимо, мама там. Тихо ступая по коридору, я открыла дверь своей комнаты и вошла. Открыла окно, было душно и пахло отцовским одеколоном. Кажется, он заходил.       Я сходила в душ, параллельно слыша, как мама спускается на кухню и что-то готовит, а затем переоделась и, взяв книгу и блокнот со стихами, включила лампу над кроватью и легла в постель. Открыла блокнот на нужной странице, потупила взгляд в стену и начала писать.       Было жутко от мысли, что я хочу его коснуться. Притянуть к себе за ледяную шею, очертить большим пальцем контур твёрдых, как мрамор губ и впиться в них своими, прижаться ближе к телу и ощутить себя в безопасности не потому, что он повлиял, а потому что доверяешь. А хочешь я тебе приснюсь, В твой сон приду я осторожно. Губами губ твоих коснусь, Во сне с тобою всё нам можно. А хочешь ветром прилечу, Взъерошу волосы слегка. Что я люблю, я промолчу, Потом скажу, ну а пока… А хочешь капелькой дождя, Стеку я струйкой по плечу. А ты поймешь, что это я, Поймешь, как я к тебе хочу. А хочешь, буду льдинкой я, В твоём вине, что пьешь с друзьями. Ты только вспоминай меня, Ночами долгими и днями.