***
Поначалу ей, конечно же, не нравилось встречать его на улицах. Мало кому бы понравилось. Незнакомец вроде него производил не лучшее впечатление. Она не слышала, чтобы он говорил с кем-то, не видела его общающимся с другими людьми. Изредка она замечала его на рынке, но он обходил прохожих и торговцев и просто наблюдал за толпой. Иногда ей казалось даже, что он ищет кого-то конкретного, и ни одна хорошая мысль не могла родиться от такого. Он избегал рыцарей, в самые светлые и людные часы пропадал и прятался. Может, его наняли, чтобы выследить и убить кого-то? Точно не её. Бродяга и воровка Ерц, сбежавшая и никудышная дочь, никому не была нужна ни тут, ни в других городах, и даже компания новых друзей не внушала больше прежних надежд, как в первый год знакомства с ними. Никто не стал бы посылать за ней убийц и бандитов. Но даже если явились за кем-то ещё, встречаться вблизи с пришлым человеком не хотелось. Рослый и мрачный незнакомец с порезанным лицом не вызывал ничего кроме тревоги. Потом Ерц заметила его ночью, и это напугало её ещё сильнее. В такое время люди обычно уже не ходят по улицам, потому девушка и любила выходить по темноте. Сама Ерц была далеко от земли, но он, как ни в чём не бывало, прошёл несколько раз мимо канала туда-сюда, словно выискивая что-то, потом пропал в тени и несколько дней не появлялся. В очередной раз, когда вредный, но не лишённый какого-то собственного обаяния парнишка по кличке «Лис» пожаловался, что на рынке стало сложно воровать, Ерц, пришедшая туда, дабы понять, в чём дело, услышала новости: многие двери открыты, комнаты обчищены, кладовые потревожены. Люди нервничают и начинают ревностно охранять имущество. Сразу же пришёл на ум недавний незнакомец. Естественно, кто ещё это мог быть. С его лицом куда он мог податься, если не в воры и грабители? Не просто так он, видимо, порезан и лишён глаза. Лис продолжил жаловаться, и старший друг, взявший себе громкую кличку «Волк», попросил: «Кошка, покажи ему, что всё не так плохо». Ерц вышла на рынок и наглейшим образом стянула чужой кошелёк, отчаянно запрятав страх под личиной бахвальства. Она редко делала это, очень редко, но всё же умела незаметно провернуть такое дело. В первые разы всё получалось хорошо, но чем больше Ерц воровала, тем страшнее ей становилось. Почему-то теперь, когда у неё появилось своё место и друзья, безрассудство беглянки пропало без следа, и приходилось притворяться, что она всё может, чтобы и самой в это верить. Она спрятала чужой кошель в свою сумку и, словно прикрываясь ею, пошла прочь. Не разбирая дороги, будто бы не знала уже этот город как свои пять пальцев. Шла, не заботясь о том, что ручная собака отстанет. Шла, пока не столкнулась с ним. В каком-то пресветлыми забытом районе, в тени чужого дома. Ерц услышала характерные всхлипы, и её ноги сами собой остановились. Она посмотрела на человека, прекрасно понимая, что застаёт его врасплох, и первым делом увидела его покрасневшие от слёз глаза. Ей почудилось, что бельмо и стало причиной слепоты, но Ерц тут же разглядела, что дело тут в другом. Кажется, она видела такие же глаза у кошек. Да, точно, видела. Но не у людей. Тревожащие, почти гипнотизирующие своим видом и поблёскивающие от влаги, они захватили внимание Ерц. Ей даже начало казаться, что она смотрит на ребёнка, она не сразу узнала пугающего незнакомца, скрытого за этим взглядом. Впервые на его лице была хоть какая-то эмоция, впервые он был без повязки. Впервые сам смотрел на неё в ответ. Нападёт ли он, увидев, что она заметила его в момент слабости? Станет кричать на неё? Прогонит? Мужчина не вздрогнул, не попытался скрыть своих слёз. Поднял голову, услышав, как остановилась Ерц, устремил на неё взгляд. Смотреть сразу же расхотелось, и девушка зашагала дальше. Обернулась несколько раз, чтобы узнать, не станет ли он идти за ней, но, кажется, она его совершенно не интересовала. Эта странная встреча забылась так скоро, что когда в следующий раз Ерц снова заметила незнакомца на улице, она поначалу и не узнала его. Опять пряча один глаз под повязкой, он стоял где-то за поворотом, периодически оглядываясь и внимательно прислушиваясь. Ерц не могла знать этого наверняка, но ей будто стало очевидно: он слушает. Его взгляд был направлен в пустоту, а голова то и дело незаметно подрагивала, он поворачивал ею, наклонял. В один момент даже вытянул шею, будто стараясь стать выше, чем есть на самом деле, и приложил ладони к шее, оттопыривая уши от головы. Ерц не могла слышать того же, что слышит он. Она видела его с крыши, но не хотела пока уходить, чтобы не пропустить того, что намечается. Он простоял так не меньше получаса, прислушиваясь и оглядываясь. Потом вдруг быстро зашагал к чьему-то дому. Фигура незнакомца скрылась за выступом крыши, и Ерц поспешно перебралась на другую сторону, чтобы увидеть, куда направится мужчина, но упустила его. Несколько дверей было в том переулке. Девушка просидела на той крыше ещё некоторое время, всё ожидая, что незнакомец появится, покажется какой-нибудь двери, но он так и не вышел. Вечером уже, проходя мимо того же места, Ерц снова забралась наверх, чтобы поглядеть. Двери были заперты, но Принцесса, всегда следующая за своей хозяйкой, вдруг выскочила в тот же переулок и подошла к одной из них. Собачка не могла скакать по крышам так же ловко, как Ерц, не просто так получившая свою кличку, но она всё равно везде ходила за ней, прокладывая себе путь по улицам. Ерц хотела было позвать малышку, опасаясь, что незнакомец появится и заметит её. Словно по велению судьбы, одна из дверей действительно открылась. «Пресветлая Фабьян, кто угодно, прошу», — только и успела прошептать Ерц, ложась на край крыши и смотря за тем, как Принцесса подходит к тёмному проёму двери. С порога шагнул разноглазый незнакомец. Он, почти споткнувшись о собачку, вдруг нервно заозирался, и Ерц уж было решила, что её маленькой питомице конец. Принцесса и без того была собакой не самой симпатичной для окружающих, получая порой незаслуженные пинки от горожан, а тут, в каком-то пыльном переулке, где никто не сможет хотя бы укоризненным взглядом остановить раздражённого её появлением преступника, она может встретить свою смерть от его сапога. Одного удара по хрупкой спине маленькой собаки будет вполне достаточно, так думала Ерц. Принцесса вдруг подскочила вверх, упёрлась передними лапами в ноги незнакомцу и стала отчаянно подметать хвостом землю. Ерц, готовая уже начать кидать в мужчину черепицу с крыши, чтобы отбить свою питомицу, застыла в нерешительности: мужчина тут же протянул к собачке руки, радостно заулыбался и, подняв Принцессу, обнял её. Собака была в восторге: она пыталась не столько высвободиться, сколько дотянуться языком до лица внезапного друга. Конечно, она никогда не была злой собакой и охотно дружила со всеми, но настолько ласковое поведение? Вдруг незнакомец заговорил с ней, словно с человеком. На мгновение его голос заставил Ерц усомниться в его опасности и снова увидеть в нём скорее мальчишку, чем взрослого мужчину. Он ласково поприветствовал Принцессу, спросил её о том, как её дела, хорошо ли она питается, не обижают ли её другие собаки. Ерц подумала, что это какая-то шутка. Может, он издевается только? Вот-вот сожмёт собаку настолько, что её и без того выпуклые глаза окончательно вывалятся из её черепушки? Или уронит её на землю? Но нет, ничего такого незнакомец не сделал. Он поправил набитую сумку на своём плече, потом опустил Принцессу на землю и, положив перед ней что-то, пошёл прочь. Собачка быстро расправилась с едой и хотела было побежать за ним, но замерла на дороге, не зная, куда пропал её друг. Голос хозяйки, призывающий питомицу обратно, заставил Принцессу забыть о незнакомце. Девушка спустилась с крыши, подбежала к собачке и, подняв её на руки тоже, внимательно осмотрела: цела и невредима. Пузо, скрытое кудрявым мехом, округлилось от угощения. Ерц ничего не сказала. Может, в чём-то она ошиблась. Пока только может. Ей нужно было время, чтобы привыкнуть к тому, насколько ласков может быть пугающий её человек с её же собакой. Каждый раз, исподтишка наблюдая за ним, Ерц видела, что мужчина встречает Принцессу как старую знакомую, а собака всякий раз получает от него что-то. Не может же быть так, что он откармливает её специально? О нет, вряд ли. Он не похож на голодающего. Более того, Ерц прекрасно видела, что еды ему явно хватает: пусть одет он был очень просто, исхудавшим его назвать было нельзя. Оттого и Принцессе порой перепадали такие куски сыра, хлеба или солонины, какие сама Ерц не могла себе позволить. Каждый раз, издали видя очередное представление, девушка ощущала, что либо имеет дело с дураком, либо дуреет сама. Зима выдалась для неё суровой, а Принцесса тем временем, видимо, стала отлучаться сама, поскольку её живот всё округлялся и округлялся. Однажды Ерц подумала даже, что собака нагуляла где-то отпрысков и вот-вот ощенится, но оказалось, что кое-кто просто стал больше её кормить, а возвращаясь домой Принцесса получала ещё одну порцию, но уже от истинной своей хозяйки — от Ерц. Девушка и сама не заметила, как стала забавляться не меньше, чем тревожиться. Это всё ещё был пугающий незнакомец, но его внезапное добро по отношению к чужой уродливой собачке откровенно подкупало Ерц. Когда снег сошёл, а жизнь в городе закипела с новой силой, Ерц снова столкнулась с незнакомцем. В этот раз она не пряталась. Не подошла к нему, но не скрыла того, что наблюдает. Они столкнулись взглядами, и, как и в прошлый раз, он спокойно посмотрел на неё, но ничего не сделал. Тогда Ерц улыбнулась ему. Хотелось как-то поддразнить его, заставить отреагировать. Его лицо всё ещё выглядело спокойным, но девушка заметила что-то ещё. Что-то, похожее на удивление. Когда они столкнулись на улице в следующий раз, мужчина снова посмотрел ей в глаза, не решаясь ни подойти, ни заговорить. Однажды он вдруг остановился под одним из домой и поднял голову. Ерц, наблюдающая с крыши, сразу поняла, что этот взгляд предназначался ей. Она, чувствуя полную свою недосягаемость, снова улыбнулась, ожидая увидеть в ответ хоть какую-нибудь эмоцию. Он улыбнётся в ответ? Или разозлится и попросит не преследовать его? Мужчина снова стал выглядеть удивлённым. Это повторялось несколько раз, пока Ерц не заметила, что он стал ловчее ходить по улицам. Только завидев её, незнакомец тут же куда-то пропадал. Любопытство и азарт стали сильнее тревоги: Ерц спустилась на землю. Ей хотелось знать, куда он направится. Он так и не заговаривал ни с кем, кроме Принцессы, да и Ерц не удалось узнать, где он живёт. Даже имя его оставалось для неё загадкой, потому что он был пришлым и за несколько месяцев, видимо, так и не подружился ни с кем, потому что на рынке о нём знали только как о молчаливом юродивом. Девушка спустилась с крыши и пошла, как ей казалось, ровно туда, откуда выследить незнакомца будет проще всего. Каких-то несколько шагов в переулок, и кипящая от азарта и веселья кровь Ерц тут же остыла, скованная страхом. Он поджидал её. Шагнув перед ней, мужчина навис над девушкой, смотря ей в глаза и преграждая дорогу. Что ж, следовало этого ожидать. Наблюдая за его вечно обескураженным выражением, Ерц однажды словно перестала замечать небритое изрезанное лицо и давно отросшие волосы. Приличный человек не станет запускать себя так и вламываться в чужие дома (а Ерц уже была уверена, что он ворует!), и теперь, видимо, самой Ерц придётся столкнуться лицом к лицу с этой неприличностью, которую порядком утомило это показательное преследование от заигравшейся девушки. Он стоял над ней, будто ожидая, что она будет делать. Ерц знала, что ни вырваться, ни убежать у неё не получится. Но это же не значит, что не стоит пытаться? Она рывком отпрыгнула и побежала прочь, в пару мгновений оказавшись на другой стороне улицы. Остановиться её заставило осознание: никто не преследует. Кровь в ушах девушки стучала от тревоги, но Ерц хватило смелости обернуться, чтобы понять — незнакомец остался стоять там же, где и был. Выпрямился, расслабился. В его руках не было оружия, его лицо не было искажено злостью или угрожающим оскалом. Он снова выглядел удивлённым. Даже сильнее, чем когда-либо ранее. Не дожидаясь, пока она что-нибудь предпримет, мужчина отвернулся и просто ушёл. Ерц, не пришедшая ещё в себя, руками вжалась в каменную стену арки, под которой пряталась. Вот так всё закончится, и никто сегодня не сделает ей ничего плохого? Он решил просто так вдруг напугать её? Зачем?.. Ответом послужил очередной его разговор с Принцессой. Ерц поняла, что незнакомец так и не догадался о связи собаки и девушки. Слушая этих двух с крыши, Ерц вдруг уловила: «почему ты ходишь одна? Тебе не страшно?» Принцесса, конечно же, была молчалива. «Наверное, не страшно. Ты, верно, думаешь, что твоих клыков хватит против всех, да? Собаки редко боятся тех, кого нужно бояться», — говорил незнакомец. Ерц напряглась. Как странно звучат эти слова. Должна ли Принцесса бояться его самого? «Ты маленькая. Лапы у тебя короткие. Не обижайся. Было бы лучше, если бы у тебя была стая, они будут тебя защищать. Они будут любить тебя, даже если людям кажется, что ты выглядишь странно. Найди себе кого-нибудь, я не смогу тебя вечно кормить. И я не оставлю тебя себе, у меня нет дома. А у тебя есть? Где-то же ты прячешься днём. Вы, собаки, вечно где-то прячетесь, что кажется, будто вас в городе вовсе нету. А вас много». «Днём она прячется со мной! — подумала Ерц. — Какое тебе вообще дело до моей собаки?» Девушка почувствовала себя разозлённой и оскорблённой одновременно. И правда, почему его вообще заботит всё это? Ерц закрыла лицо ладонями и шумно выдохнула: под пальцами отозвалась разгорячённая раскрасневшаяся кожа. Тогда Ерц стало ещё более злобно и оскорблённо, потому что она смущалась. Истинное её чувство вскоре нашло себе выход через ухмылку. Всё это было слишком забавно, чтобы не ухмыльнуться. Поэтому Ерц, набравшаяся смелости от внезапного порыва эмоций, вытянулась в полный рост, став на краю крыши, и дождалась момента, когда незнакомец заметит её. Он поднял голову и уставился на неё не закрытым повязкой глазом. Никаких эмоций снова не было на его лице, но Ерц не сдалась. Она долго смотрела на мужчину, пока вдруг не поняла кое-что: он просто не знает, как с ней себя вести и что ей от него нужно. Принцесса, сидящая у него на руках, не заметила хозяйку, но собачке было спокойно. Мужчина обхватил её руками, словно подушку, и медленно почёсывал ей спину, пальцами распутывая длинную кудрявую шерсть. Появление Ерц заставило его замереть, и собака, лишившаяся вдруг удовольствия, стала оглядываться на него и нетерпеливо топтаться лапами по его коленям, будто бы сообщая: «я, вроде бы, не просила тебя останавливаться». Ерц сощурилась, окончательно свыкаясь со своим осознанием, потом улыбнулась, не отводя от него взгляда. Еле заметная, почти неуловимая смена эмоций на секунду озарило его лицо. Он снова показался ей мальчишкой, скрытым за взрослой внешностью. В следующий раз Ерц боялась снова, но всё же подошла к незнакомцу настолько близко, насколько было нужно. Подумать только, вор следил за своими вещами даже хуже, чем те, у кого он воровал. Ерц воспользовалась темнотой и стянула у него кошелёк. Он заметил пропажу только тогда, когда девушка уже успела забраться на крышу над ним. Она хотела знать, как будет он реагировать? Может, ей вообще не стоит раскрывать того, что это она украла у него его «честную» выручку? Мужчина остановился, потянулся к поясу и вдруг стал вертеться на месте, пытаясь понять, куда делись его деньги. Потом проверил сумку, потом огляделся вокруг: не обронил ли? Он не казался злым, только удивлённым. Ерц не услышала ни слова от него, но вдруг он задрал голову наверх, сразу же встретившись взглядом с другой воровкой. «Услышал меня, негодник», — со смехом подумала Ерц, протягивая руку с кошельком и демонстрируя его незнакомцу. Он, как обычно, обескуражено уставился на неё, не предпринимая ничего. Тогда она вернула ему кошель, с особым удовольствием отметив, что он даже не стал пересчитывать деньги. Всё ещё непонятно было, кто из них дурнее: Ерц, выслеживающая незнакомца, говорящего с собаками, или собственно незнакомец, ворующий деньги, но не заботящийся о них и позволяющий другим ворам забирать их у него вот так просто. А потом они впервые заговорили. И Ерц убедилась окончательно: по глупости они почти равны, просто в разные стороны. Она ошибалась в нём настолько же, насколько он был смущён и поставлен в тупик. Перед ней был не ребёнок, но точно и не мужчина. Юноша. Потерявшийся, лишённый цели и одичавший. Он знал ровно столько, сколько нужно было, чтобы хотя бы не умереть от голода. Он брал чужое не для того, чтобы глумиться, а потому, что у него не было своего. Он не знал даже, на чьих землях находится, а когда Ерц предложила ему «работать», он тут же подумал о том, что нужно будет снова прислуживать дворянам. Конечно же! Только самый ненужный и гонимый слуга может быть настолько потерян и лишён человеческого облика. Ерц не знала, что думать о нём теперь, но его шрамы, тревожащий взгляд и запущенный вид перестали замечаться. Девушка всё больше замечала другое, скрытое ранее. То, как он отворачивался, когда не хотел говорить. То, как прятал лицо, как заламывал себе пальцы, как молчал, когда не было важных слов. Как искренне радовался и открыто смотрел, когда она говорила с ним. Как легко готов был расстаться с чем угодно, если его об этом просили. И как внезапно умнел, если говорили с ним не как с неразумным, но говорящим животным, а как с человеком. Поначалу она боялась того, как быстро он привязался к ней. Она привела его к своим друзьям, он получил имя от неё. Ей казалось, оно подошло идеально. Каким ещё животным мог быть этот кроткий великан? Стоило ей появиться во дворе Волка, Тур первым выходил её встречать. Даже Принцесса иной раз не могла похвастаться такой же прытью и какой-то звериной привязанностью, нежели Тур, каждый раз будто поджидающий свою подругу. Кошка-Ерц пыталась понять, в чём заключается это, и нужно ли ей останавливать его. Да и хотелось ли ей останавливать? Но она ошиблась так же, как и прежде. Разве могла она подумать, сколько радости может принести ей осознание, что она не была желанной, лишь близкой? Она могла ложиться рядом с ним, и ей было спокойно и тепло. Его игры ничего не прятали, его прикосновения ни к чему не вели. Он не требовал от неё ничего, кроме принятия. Он склонял голову перед ней, жался к ней, как телёнок, и Кошке казалось, что она куда крупнее и сильнее него. Но когда Волк впервые отправил их на самое крупное пока в жизни Кошки дело, Тур внезапно снова обратился взрослым мужчиной, а не потерявшимся мальчишкой. Она боялась, а он просто был там. Сидел рядом с ней, ждал, пока она придёт в себя. И ей становилось легче от его спокойствия. Но пусть даже она решилась оголиться перед ним, ей всё ещё не доставало смелости говорить открыто, пока он не спросил: «ты хочешь уйти?» Конечно, она хотела. Она уже уходила ранее, когда всё стало плохо. Бывший ранее новым и кажущийся таким приветливым город изменился. Казалось, что шум после смены власти уже утих, но проблемы не исчезли. Люди вокруг стали меняться тоже. Товарищ и подельник, назвавшийся Волком, осел и увяз. Друг, зовущийся Сорокой, увязался за ним. Лис и Пёс интересовали Кошку не более, чем интересуют другие люди. Зла она им не желала, но кто они такие, чтобы сдерживать её тут? Уходить снова было страшно. Она уже знает, как сложно начинать всё заново, но если начать вместе, то, может, будет легче? Тур готов уйти, но он либо не знает, либо не боится того, что ждёт их впереди. Он ведь появился как-то в городе. Изрезанный, почти потерявший голос, сбежавший от хозяев, не знающий даже, что происходит вокруг. И всё же он был даже успешнее неё. Он открывал замки, он кормил её собаку, он был богаче, чем Кошка могла надеяться. Что помешает ему сделать это в другом городе, где их не знают? Конечно, Кошка хотела уйти. Ерц хотела уйти. Она хотела уйти. И хотела поговорить об этом с Туром, ведь вместе у них будет больше шансов. Но смелости на разговор недоставало. Как она может быть уверена в своих силах, если она — воровка — впадает в ступор в чужом доме и в истерике тащит всё, что плохо лежит? Он снова вышел встретить её, когда она пришла во двор Волка. Выскочил радостный, пряча что-то за спиной. Его омолодившееся, не скрытое больше под бородой лицо редко бывало настолько эмоциональным. Тур протянул ей руку, разжал кулак и сказал: — Это для тебя. На его ладони лежала маленькая фигурка кошки. Работу трудно было назвать изящной, но Кошка без всяких сомнений сказала бы, что поделка была симпатичной и тем дороже становилась от того, что была сделана собственными руками Тура. Игрушечная кошечка уверенно стояла на лапах, вытянув изгибающийся хвост. Почерневшее от огня дерево казалось таким приятным на ощупь. Кошка почувствовала, как краснеют её щёки и уши. Руки не поднимались, чтобы взять подарок. Тур, заметив её сомнение, сам стал переживать. Улыбка тут же пропала с его лица. — Что такое? — встревожено спросил он. Кошка тут же вздрогнула и закрыла лицо руками, сдерживая крик. Она знала, что он поймёт её жест. Парень тут же наклонился к ней и засмеялся. — Ну, что такое? Тебе же нравится? Она закричала во весь голос и, обняв Тура, повисла у него на шее. Он тут же выпрямился, утягивая подругу вверх за собой, обнял её в ответ и закружился на месте. Крик Кошки стал испуганнее и ещё громче. Откуда-то со стороны послышалась жалоба Лиса на то, что слишком уж бьёт по ушам её крик. Она уже давно привыкла к высоте крыш, но такие игры от Тура каждый раз всё равно заставляли её сердце биться чаще, а нутро сжиматься от возбуждения, смешанного с тревогой и весельем. Когда он опустил её на землю, Кошка тут же выхватила у него фигурку и стала разглядывать её, задержав дыхание. — Пресветлые! — воскликнула девушка. — Она такая красивая! — Что там у тебя? — Лис подскочил поближе, желая тоже посмотреть на подарок. — Это что, кошка? Он совершенно не казался впечатлённым. — Это кошка, Лис! — радостно сообщила Кошка, не разделявшая его равнодушия. — Разве не прелесть? Тур снова довольно заулыбался. Кошка почувствовала, как её собственные щёки сводит от улыбки. Он так редко бывал радостным, но всё же какой мелочи достаточно ему, чтобы стать счастливым. — Да, забавная, — неохотно согласился Лис, демонстративно почёсывая гладкий подбородок. — Сам сделал, да? Вижу, что сам. — Сам, — подтвердил Тур, казалось бы, не обративший внимания на колкость слов друга. — У Пса деревяшку стащил? — Да. — Он ругаться будет, — заметил Лис. — Не будет, — лицо Тура снова стало спокойным и почти даже незаинтересованным. — Будет, ты ему очередную заготовку испортил. — Ты вечно берёшь тоже… — Я ему помогаю! — Уар, иди тогда и займись своим делом! С Псом я как-нибудь сам разберусь! — вдруг на выдохе проговорил Тур, и тут же опешил сам. Его лицо нахмурилось, взгляд потух. Он посмотрел куда-то мимо Лиса, потом повернулся к Кошке и тихо сказал: Я… Ну… Я подумал, что хочу, чтобы она была чёрной… Кошка не знала, что ответить. Она видела, как сильно хочется Туру снова отвлечься на фигурку. Тогда девушка охотно подняла её перед собой, чтобы разглядеть получше. Голос Тура сразу же снова стал звучать увереннее и веселее: — Я обжёг её! Вроде, уже и следов на руках не оставляет. Похоже на твои волосы, да? Тебе нравится? Лис махнул на них рукой и пошёл в дом. Кошка снова заулыбалась и уверенно ответила: — Шутишь? Она чудесная! — девушка с удовольствием отметила, как тут же снова засветилось радостью лицо друга. Опять подскочив к нему ближе, Кошка обняла его за шею и прижалась губами к его щеке. Тур мгновенно высвободился из поцелуя, уткнувшись лицом в плечи подруги и с силой обняв её. Кошка почувствовала, как захрустела её спина. С губ девушки сорвался сдавленный смешок: — Полегче, великан, а то раздавишь. Тур сразу же отпустил её, выпрямившись и спрятав лицо руками. Кошка знала этот жест: он принадлежит ей самой, но это был первый раз, когда друг использовал его. Позже в другой день она видела его, застывшим у бочки с водой. Он, кажется, не заметил, что Ерц наблюдает, и просто стоял за домом, держась за края бочки и внимательно разглядывая что-то внутри. Ерц потребовалось время, чтобы понять: Тур смотрит не в воду, а на собственное отражение. Он поднёс руку к лицу, потрогал подбородок, щёки. Его пальцы скользнули вверх по шрамам, добрались до лба. Тур убрал волосы с лица, несколько раз снова провёл по щекам подушечками пальцев, словно пытаясь проследить линии рубцов, пересекающие кожу. Потом парень дошёл до своих губ, поскреб ногтями отросшую щетину. Его лицо тут же помрачнело. Он повернулся левой щекой к воде, ещё более внимательно уставившись на самого себя. «Разглядывает глаз», — подумала Ерц и была права. Тур пытался понять, как выглядит. Ерц задумалась о том, что всё ещё не знает, сколько ему лет. Кажущаяся взрослость иногда резко сменялась совсем юным обликом и поведением. Понятно, почему Волк вечно сомневается, дурак ли перед ним, или лжец. Каждый раз, когда Сорока теперь избавлял Тура от бороды и усов, он тут же превращался в мальчишку навроде Лиса, пусть покрупнее и потяжелее. Но стоило времени отсчитать пару недель, и перед Ерц снова представал тревожащий незнакомец, прячущий глаза за вьющейся тёмной гривой. Ерц подумала, что нужно отвлечь друга от его мыслей. Возможно, он видел в отражении то же самое, что видела в первые дни их знакомства она. — Что-то нашёл там? — улыбнулась она, подходя к Туру. Он тут же вздрогнул и выпрямился, словно не ожидал её появления. Ерц даже замерла: он действительно стал выглядеть испуганным. До неё вдруг дошло: это был первый раз, когда он не услышал её шагов и не вышел встретить её сам. Тогда Ерц сильнее и веселее заулыбалась. Значит, её мастерство растёт. — Ничего особенного, — неуверенно ответил парень. Ерц заглянула в бочку: вода была налита почти до краёв. Видимо, Тур снова наполнил её сам, потому что погнать Лиса за водой было даже труднее, чем разбудить. — Облака красивые, да? — девушка опёрлась руками о края бочки, намеренно вглядываясь в отражение неба. Тур тоже снова навис над водой, разглядывая облака вместе с Ерц. — Угу. — Тебя что-то беспокоит? — Ерц так и не нашла более аккуратных слов, и решила спросить прямо. — Не знаю, — голос друга звучал неуверенно. — Снова плохие сны? — ей очень не хотелось спрашивать это, но то, как однажды Тур сбежал от неё, всё ещё не давало ей покоя. Они так и не поговорили об этом. — Бывает. — Снова снятся мёртвые? Тур слега прикрыл глаза, смотря себе под ноги, потом вздохнул и ответил. — Нет. Я — собака. Ерц не поняла его. Ответы Тура нередко были загадками, но девушке не всегда удавалось раскусить их скорлупку. — Что значит «собака»? — Я обращаюсь собакой, — тихо ответил он. Ерц заметила, как он сжал и разжал кулаки, посмотрев на них, потом заговорил снова. — Меня ловят, мне отрубают пальцы. И я становлюсь псом. — Снова? — грустно спросила Ерц, помнящая разговор у реки. — Да… — Этого не случится. — Это правда, что Создательница мертва? — Тур поднял на Ерц глаза. Девушка не нашла ответа. Конечно, правда. Разве Тур не знает этого? — Очень давно мертва, — ответила она. — Её убили? Это тоже правда? — что-то странное скрылось во взгляде Тура. Что-то, что Ерц увидела, но не смогла узнать. — Да. — Я надеялся, что мне это приснилось, — за вздохом парень скрыл досаду. — Почему? — Если убили даже её, убьют и меня. Ерц тут же обошла бочку и обняла Тура. Он не ответил на её объятья. — С чего ты это взял? — она прислонилась к его груди щекой, пытаясь заглянуть ему в глаза, но Тур отворачивался. — Гони эти мысли прочь, тебе ничего не грозит. Вместо ответа он снова вздохнул. Ерц не знала, как можно помочь человеку, настолько потерявшемуся в своих мыслях. Она, бывало, тоже терялась в своих, но справлялась с этим сама или гнала их прочь, как и советовала другу теперь. — Не знала, что ты веришь, — решилась сказать Ерц, и Тур тут же повернулся к ней, словно бы удивившись. — Я следую за Создательницей, — уверенно ответил он. Лучше уж говорить об этом, чем о кошмарах. Ерц слабо улыбнулась другу и спросила: — Почему именно за ней? — Она меня любит, — ни секунды не раздумывая, сказал Тур. — А я люблю её. Теперь уже голос его звучал уверенно и твёрдо. Ерц подумала, что редко когда слышала Тура настолько убеждённым в своей правоте. — И она будет любить меня, даже если никто не полюбит. Даже если я останусь один, — отчеканил Тур. — Ты не останешься один, — Ерц усмехнулась, ближе прислонившись к другу. — Я тоже тебя люблю. Он не ответил ей. Ерц, может, и встревожилась бы из-за этого, но она знала, что иногда Тур отвечает молча. Девушка услышала, что сердце друга стало биться сильнее, а вздох его стал глубоким судорожным. Тур наконец обнял подругу в ответ, прислонившись подбородком к её макушке. Рядом с другом было тепло, осенний холод не заставлял больше прятаться в доме. Ерц с удовольствием расслабилась, наслаждаясь исходящим от Тура жаром, но потом вспомнила о чём-то и тут же полезла в карман. — Вот, смотри, — она достала маленькую резную фигурку, которую он ей подарил. Чёрная кошечка снова уверенно стояла на ладони девушки. — Собаки так не могут. Это сделал ты, ты мой способный и удачливый друг. Взгляд Тура на мгновение изменился, и Ерц заметила это. Парень смотрел как-то напряжённо, почти встревожено. Он внимательно оглядел фигурку, будто видел её впервые, но потом расслабился и ответил: — Я рад, что она с тобой. — Она живёт в моём кармане, — усмехнулась Ерц. — Она вышла не такой, как ты, но всё же это ты. — А мне кажется, она на меня похожа, — с удовольствием отметила Ерц. — Она маленькая, забавная и у неё чёрная шёрстка. — Я увидел тебя на реке и подумал о том, что ты действительно похожа на кошку, — задумчиво произнёс Тур. — Во многом. Ты лёгкая, ты быстрая. Ты красивая, тебя хочется погладить, но ты всё время ускользаешь и пропадаешь, если хочешь. Ерц рассмеялась, крепче обняв его. Какой ещё человек кроме него мог так просто такое сказать и не смутиться? Она подняла голову, чтобы убедиться в этом в очередной раз: Тур даже не покраснел. Он, как и всегда, спокойно смотрел на неё, бродя глазами по её лицу и ловя каждую её маленькую эмоцию. Перед ней снова был её друг, скромный и кроткий юноша. И если не переживал он, ей тоже становилось спокойно. Даже следующее дело пугало уже гораздо меньше. В этот раз они зашли дальше. Волк отвёл их далеко в другой район города. Стены тут были выше, двери крепче, люди богаче. Тур, как всегда, пропал сначала на некоторое время, а объявился молчаливым и осоловевшим. Только взгляд его, как обычно, выделялся: парень снял повязку, не нужную ему в темноте, наклонил голову и исподлобья смотрел вокруг. Он снова стал вором, а Ерц снова стала Кошкой. Внутри у неё все сжималось от мыслей о предстоящем, но вместе со страхом смешивалось обычное азартное возбуждение от предстоящей игры, заставляющей кровь стучать в висках. Каждый раз она боялась, что их схватят, но ненормально спокойный и тихийй Тур, безмолвной устрашающей тенью двигающийся за подругой, придавал сил одним только своим присутствием. Кошка нашла нужное место, где сможет перебраться сама. Тур вдруг оказался рядом. Она и не заметила, как он взобрался на стену вместе с ней. Перебравшись на другую сторону, он перекинул Волку верёвку и сам стал держать её. Пёс, как и прежде, остался ждать в городе. Многие окна дома всё ещё светились, и Кошке с Туром долго пришлось ждать, пока хотя бы некоторые свечи и фонари погаснут. Осенний холод уже пробирал до костей, и притаившейся у земли в полуголых зарослях Кошке стало казаться, что она маленькая, худая и жалкая. Тур, подсевший рядом, прижался к ней боком и накинул ей на плечи свой плащ, чтобы ничего не разделяло их. — Спасибо, — тихо сказала ему Кошка. Он не ответил: его глаза всё время вертелись, устремляя взгляд то на окна, то на двери, то на тропинки чужого участка. Иногда он вскидывал голову, прислушиваясь к звукам ночи. Кошке вспомнилось, как она впервые застала его за кражей: он вёл себя так же. Дёргался, поворачивался, оглядывался и прислушивался. Ей показалось, что если бы у него действительно были сейчас бычьи уши, она могла бы видеть, как и они, подобно его глазам, не замирают ни на минуту, всё время вертясь и улавливая всё новые и новые детали окружения. — Тебе не страшно? — Нет, — твёрдо и не своим голосом ответил он. Кошка запустила руку в карман и сжала фигурку-тёзку, живущую теперь там. Обожжённое дерево откликнулось теплотой. Кошка провела пальцем по бархатистой спинке игрушечного зверька и глубоко вздохнула. Её страх стал слабеть. Тур хотел, видимо, сказать: «пора», но из его горла донеслось только сдавленный короткий хмык. Кошка всё равно поняла его. Они подскочили и перебежками стали продвигаться к дому. Тур протянул руку к высокому окну и тут же склонился на колено, подставляя плечо для подруги. Кошка не успела и понять, что произошло, но тут же запрыгнула на плечо парню, подкинувшему её наверх. Она толкнула створку окна, деревянная ссохшаяся рама треснула, но отворилась со скрипом. Внутри у Кошки снова всё сжалось: их могут услышать! Свет в этой комнате не горел, но девушка, привыкшая уже к темноте, тут же заскочила внутрь и прижалась к стене за дверью, которая, как думала Кошка, может отвориться в любую минуту. В окне появился тёмный силуэт Тура. Он закрыл за собой окно, подскочил к двери тоже и стал прислушиваться. Через несколько секунд снова удовлетворённо хмыкнул. Кошка кивнула ему. Они делали это уже и без Волка и скрывали это ото всех. Она выучила его повадки. Всё чисто. Девушка скользнула в коридор, парень за ней. Впереди мелькал свет: кто-то прошёл мимо них со свечой, но Кошка только ускорила шаг. Она ступала неслышно, и только шорох сумки, которую нёс за спиной Тур, напоминал Кошке, что она тут не одна. Ей снова пришлось отвести его к дверям, которые нужно открыть. Каждый раз она отворачивалась, чтобы не смущать его, и замок послушно щёлкал под натиском таланта Тура. Кошка не задавала больше вопросов, как он делает это. Зачем ей? Она не думала всё равно, что сможет так же ловко бороться с механизмом замков. В очередной раз, когда они подошли к двери, которую нужно было открыть, Тур вдруг вскинул голову и обернулся: услышал что-то. Кошка не могла слышать того же, но посмотрела туда же, куда и он. Его взгляд был устремлён в сторону лестницы. Прежде, чем Кошка увидела пляшущие блики свечи на стене, она услышала что-то ещё. Утробное, почти сдавленное рычание донеслось из глубины тела Тура. Его грудь надулась, плечи раздались в стороны. Сам парень наклонился и опустил голову, лучше прислушиваясь и не сводя взгляда с лестницы. Слуги, спускающиеся к ворам, не могли ещё слышать его рычания, но Кошка почувствовала, как мурашки начинают бежать по её коже. Тур, всё ещё не отворачиваясь от лестницы, прислонил вдруг левую руку к двери, ладонью накрыв замок. Что-то щёлкнуло, и дверь отворилась, но Кошка не решалась зайти. Она не могла отвести глаз от руки друга, медленно отплывающей от замка и скрывающейся под плащом. Не было в ней ни ключа, ни отмычки, ни ножа. Даже в полумраке чужого спящего дома воровка могла видеть это отчетливо, словно таинственное серое пламя освещало всё вокруг. Свет у лестницы стал ярче: слуги, тихо переговариваясь, уже почти поравнялись с ворами. Тур прерывисто и тихо рыкнул, тут же нырнув в залу, но Кошка вдруг еле слышно выдохнула: — Разделимся! И бросилась в другую сторону, наспех толкнув за ним дверь, чтобы ничего не привлекло слуг. Подсвеченные силуэты двух людей прошагали мимо девушки, затаившейся за углом. Она проводила их взглядом, потом миновала залу, дверь в которую странным образом открыл Тур, и побежала к лестнице. Несколько секунд потребовалось Кошке, чтобы оказаться на этаже выше. «Дальше! К хозяйской спальне», — думала она. Волк приказал: «драгоценности». Она дивилась этому приказу. В прошлый раз он чуть ли не несколько месяцев бубнил ей на ухо, что зря она стащила украшения. Что некуда их будет деть, что это всё бесполезные побрякушки, продать которые ни одному скупщику в городе не получится. Но теперь? «Их заказали», — оправдался Волк. Да и пусть. Кошка не хотела спорить. Ей, в сущности, плевать уже было, что именно воровать. Рёбра её давно перестали просвечиваться, голодная скребущая боль в животе не тревожила. Тур стал баловать её не хуже, чем Принцессу, и Кошка, расслабленная его постоянными дарами и готовкой Сороки, стала воровать не для жизни, но для веселья. Даже теперь, пусть всё её тело было напряжено от страха, девушка чувствовала азартное удовольствие и щекочущую дрожь, пробегающую по коже. Хотелось рассмеяться, заплясать. Хотелось броситься вперед по коридору, ударяя кулаком в каждую дверь. Пусть проснётся барон и его баронесса, пусть проснутся их дети, сестра барона и её две дурные молодые тётки. Пусть проснутся и закричат от страха! Кто это стучит к ним в двери по ночам?! Кошка ощутила, как сами собой запружинили её ноги, готовы пуститься в танец по коридору. В последний момент девушка остановила себя, понимая, что ещё не время. Она не знала, где чья спальня, но подошла наугад к первой же двери и, мягко надавив на неё, попыталась открыть. Дверь не поддалась. Вторая — тоже. Открылась только третья. Перед Кошкой предстала светлая широкая комната. Окна не были закрыты шторами, и слабый, но видимый Кошке свет очерчивал некоторые предметы. Девушка услышала тихое размеренное дыхание и присмотрелась: справа от неё была занавешена тяжёлой накидкой высокая короткая кровать. Барская спальня? Спальня родни барина? Кошка сделала глубокий вдох и наклонилась к полу. Её руки коснулись сначала деревянного пола, потом нащупали ковёр. В темноте девушка распознала даже узоры, заботливо выведенные на его поверхности. Кошка поостереглась лезть во все тумбы и сундуки. Схватила, что нащупала. В один момент ей пришлось даже прижаться к мебели, остерегаясь звуков, которые донеслись откуда-то со стороны коридора. Но это была случайность: вскоре всё стихло снова, а спящие за балдахином так и не пробудились. Кошка вернулась в коридор, надеясь, что справится и одна. Где сейчас Тур? Должно быть, всё ещё бродит внизу. Справляется ли? Пока всё было спокойно, Кошка была уверена, что справляется. Многие двери были закрыты. Она пыталась толкнуть их, но те не поддавались. Девушка обернулась, чтобы посмотреть в темноту коридора: не слышно и не видно было, чтобы кто-нибудь шёл. Тогда она вернулась вниз, надеясь встретить там Тура. Где была зала, в которой они разминулись? Кошка шагнула к дверям, за которыми пропал друг. Заперто. Уже заперто. Тур справится сам, он умеет делать то, чем бы ни был сегодняшний его фокус. Но вот сама Кошка уже не была так смела. Она услышала, как стук сердца начал заглушать мысли, а страх заставил её тело окаменеть. Как хотелось бы, чтобы Тур был поблизости снова. Девушка запустила руку в карман и, нащупав резную фигурку, обняла её пальцами в надежде, что безделушка и мысли о друге порадуют её в этот момент и придадут сил. Потом сделала глубокий вдох и снова попыталась открыть дверь, но замок не поддался. Тогда Кошка отскочила прочь и быстрым шагом пошла в другую сторону. Откуда-то послышались звон посуды и голоса. Это заставило Кошку уйти и оттуда. Дальше от кухонь, дальше от мест, где не спит ещё прислуга. Девушка вернулась на второй этаж, и вдруг! Воровка не успела произнести этого в своей голове, но уже поняла: собака! С другого конца коридора на неё уставились два глаза-уголька припавшего к земле животного. Они сверкнули лишь на мгновение, после чего темнота снова захватила всё вокруг, но и этого хватило, чтобы понять: это не свеча, не блик из окна и не обман встревоженной страхом головы. Зверь не заметил ещё преступницу, но он смотрел туда, где должна быть она. Кошка медленно стала опускаться на пол, надеясь, что ни одна половица не заскрипит под ней. Она почувствовала, как напрягается её спина, как почти касаются друг друга лопатки, как пальцы упираются в пол. Со спины послышались шаги. — О, Фабьян, — еле слышно вздохнула Кошка, понимая, что так торопливо и не скрываясь может идти только слуга, но никак не другой вор. Животное на другом конце коридора скрывалось под тьмой, но Кошка уверена была, что оно всё ещё там. Откуда в хозяйском доме пёс? Разве позволяют собакам заходить так глубоко в барские чертоги? Кошка знала, что есть собаки, которым позволяют. Шаги приближались. Девушка обернулась и снова увидела блик свечи на лестнице. В этот раз человек был один, но стоит ему осветить свой путь, он заметит чужую девчонку под своими ногами. Её поймают. Нет, хуже! Её разорвут прямо на месте, натравив на неё барского зверя. Кошка, не став дожидаться этого, на четвереньках поползла вперёд, надеясь вернуться в спальню, которую обнесла ранее. Шаги послышались уже так близко, что она поняла: не успеет. Тогда Кошка метнулась ко второй двери. Знала, что она закрыта, но всё же, может… Пламя свечи уже почти достигло силуэта воровки, слуга приближался. Кошка подскочила и заметила вдруг: дверь открыта. Тонкая полоса света, бьющегося из окна, выдала это. Воровка тут же нырнула туда, мягко потянув дверь за собой. За спиной послышался храп. Девушка поёжилась и вздрогнула, вцепилась руками в ручку двери, молясь, что слуга не посмеет зайти к господам. Конечно же, человек за дверью прошёл мимо быстрым и неловким шагом. Кошка слышала это так, словно сама всё ещё была там. Обернувшись, она увидела ещё одну кровать, в которой сидя спал человек. В темноте она не могла разобрать, кто именно это был, но хриплое прерывающееся похрапыванием дыхание успокоило девушку так, если бы в комнате вовсе было пусто. Кошка снова опустила руку в карман и зажала фигурку в ладони. Как и прежде, дерево отозвалось шершавым ласковым теплом. Девушка сделала глубокий вдох, потом неслышно ступила в глубину комнаты. Небольшая сумка, висящая на плече у воровки, слегка потяжелела. Кошка вернулась к двери и, приоткрыв её, прислонила ухо к щели и прислушалась. Шагов слышно не было. Разговоров тоже. Свет не напоминал о присутствии слуг. Что-то еле ощутимое, еле различимое всё равно тревожило её. Ей казалось, что собака, почуяв чужой запах, крадётся по коридору. Словно в подтверждение мыслей Кошки скрипнула вдруг одна из половиц. Нутро у девушки сжалось от этого звука: кто-то неслышный был совсем рядом. Он скрывался намеренно. Ей так хотелось надеяться, что это Тур! Может, действительно, не глаза это были вовсе, а пряжка ремня или отмычка в его руках блеснули в темноте, отразив случайный луч из окна. С чего вдруг собаке появляться в доме? Из коридора послышалось, как с раздражением и недовольством выдули воздух собачьи ноздри. Потом зверь принюхался, снова фыркнул. Кошка застыла. Её почуяли. Она вся словно превратилась в камень в этот момент, её руки срослись с дверной ручкой, а ноги слились с полом. Половица скрипнула ещё ближе, недовольное собачье сопение почти уже было у двери. «Прошу, пожалуйста… — мысленно взмолилась Кошка. Она, всё ещё слыша за спиной храп, тут же закрыла дверь. — Только не лай, только не лай!» За дверью послышался шорох и тут же всё смолкло. Затаился? Прислушался? Кошка припала ухом к замочной скважине: тишина. Попыталась посмотреть, но было слишком темно. Тогда, выждав несколько минут, девушка снова приоткрыла дверь. Потом ещё немного, и ещё. Потом выглянула в коридор. На другом конце открылась другая дверь, из неё вышел человек со свечой. Рядом с ним не было собак, а в том месте, где, как показалось воровке, изначально сидело животное, зияла пустотой темнота коридора. Слуга, смотря себе под ноги, торопливо последовал в сторону лестницы. Кошка же, видя то, как неуклюже семенил мужчина, поняла: он не слишком-то взволнован, просто хочет поскорее расправиться с делами. Когда слуга приблизился к двери, за которой пряталась воровка, он и не обратил внимания на то, как через щель на него смотрят два внимательных тёмных глаза. Мужчина прошмыгнул к лестнице и вскоре его шаги затихли где-то внизу. Собак в коридоре не было. Кошка вышла из спальни, закрыла за собой дверь и, чуть погодя, заглянула на лестницу: почти ничего не видно. Потом глубоко втянула воздух ноздрями, словно пытаясь понять: причудилось ли ей, или в коридоре действительно был зверь. Конечно, человеческий нос не сможет понять всего, но любая мимолётная надежда на то, что запах скажет ей правду, тешила Кошку. Носу стало щекотно от запаха чужого дома. Пыль, древесина, ткани, духи, дым, пот. Всё смешалось воедино. Кошка замерла на месте, чтобы привыкнуть к этому. Это ощущалось ненормально, это почти опьяняло, будто царапая голову изнутри. Девушка почувствовала, что вот-вот чихнёт. Она зажала нос пальцами, а потом с шумом выдохнула воздух ноздрями, надеясь прогнать наваждение стольких запахов. Звук собственного дыхания вдруг озарил её. Не было пса в коридоре, лишь Тур, безмолвно пытающийся найти подругу и встревоженный чужим домом так же, как она сама. Кошка сразу же оживилась. Она неслышно прошла мимо третьей спальни, дошла до четвёртой. Помнила, что дверь была закрыта. Проверила: дверь поддалась. Конечно же, Тур уже успел подняться и открыть для неё замки. Друзья, видно, разминулись в залах и коридорах первого этажа. Когда девушка спустилась вниз, сумка её уже заметно тянула воровку вниз. Почти у той комнаты, где они с Туром влезли через окно, Кошку заставил остановиться очередной блик свечного пламени. Другой слуга спешил куда-то: женщина шла прямо в сторону воровки, держа в одной руке фонарь, а другой поддерживая стопку сложенных одежд. Кошка заметалась, не зная, куда бы спрятаться. Ей мешала сумка, а голова стала лёгкой, как перышко. Девушка снова почувствовала сковывающий её страх и вдруг, сделав несколько шагов в сторону от слуги, просто припала к полу, наспех прижав к груди награбленное. В этот же момент Кошке показалось, что вот-вот и подарок Тура вывалится из её кармана, затерявшись в темноте. Нет уж, эта вещь для неё дороже любых барских украшений! Тогда воровка снова схватила фигурку, зажав её в ладони и взмолилась, чтобы прислуга не заметила чужого присутствия. Стук сердца смешался с шагами. Женщина почти приблизилась к девушке, и та уже знала, что её заметят. Прятаться в другом месте поздно. Нету поблизости ни сундуков, ни комодов, ни даже камина, в который, понадеявшись на остывшие угольки, можно забиться и переждать. Её увидят, поднимут шум. Может, она успеет оттолкнуть женщину и, сбив её с толку, выпорхнуть в окно? Добежать до стены, вместе с Волком перебраться через неё. А как же Тур? Он всё ещё где-то в доме. Кошка ещё сильнее вжалась в пол, готовая в любую секунду, как затаившееся животное, броситься на слугу, идущую мимо, и во весь голос позвать Тура. Вот уже свет свечи достиг её локтя, внимательно смотрящей за каждым шагом женщины. Макушка воровки стала отбрасывать тень, столкнувшись с лучами пламени, а тело, нарочно покрытое тёмной одеждой, выступило из очертаний комнаты. Кошка уставилась прямо в лицо женщины. А та с равнодушным видом прошла мимо, даже не обратив внимания на силуэт, замерший у её ног, и чуть было не наступив на пальцы девушки. Кошка так и не пошевелилась. Она проводила взглядом женщину, потом медленно, чувствуя, как горят от напряжения мышцы у неё на спине, вытянула шею и подняла голову, смотря вслед ушедшей прислуги. Её не заметили. Это было невозможно, но её не заметили. Рука Кошки, сжимающая фигурку, вся вспотела от напряжения. Девушка вскочила на ноги и в несколько секунд оказалась в комнате с открытым окном. Воровка огляделась вокруг и почти неслышно шепнула: — Тур? В стороне её привлекло движение. Снова лишь на мгновение, кажущееся сном, блеснули два глаза. «Собака», которая чудилась Кошке, выросла откуда-то из-за очертаний мебели, потом выпрямилась и предстала перед подругой рослым тихим силуэтом. Кошка не сдержала улыбки. — Ты был на втором этаже? Представляешь, я за собаку тебя приняла. Тур промолчал в ответ, но девушка расслышала: он усмехнулся. Потом подошёл к окну и, поставив сумку на пол, тихо выпрыгнул наружу. Кошка сбросила ему его сумку, следом подняла и скинула свою, куда более тяжёлую и полную украденного. Волк, как и обычно, встретил их чуть дальше, прячась в тени. — Всё прошло хорошо? — тихо спросил вожак. — Всё прошло прекрасно, — уверенно ответила Кошка. Молчаливый Тур шёл за ней по пятам, иногда оглядываясь. Когда ребята перебрались через стену, Кошка осталась сидеть сверху, поглядывая на дом. Волк, передав Псу одну сумку и забрав вторую, тихо позвал подругу. Девушка же, выпрямившись вдруг в полный рост, набрала полную грудь воздуха и истошно завопила. Мужчины под стеной разом вздрогнули и присели. — Какого хрена, Кошка?! — шепнул Волк, будто после такого крика обычный его голос мог кого-то потревожить. Тут же раздался лай собак, потревоженных таким шумом. А Кошка, снова вздохнув, яростно захохотала, восторженно вскидывая руки и почти прыгая по стене от радости. Пёс отчаянно заругался и рванул прочь. Волк ещё раз позвал Кошку и тоже бросился вслед за родичем. Один только Тур остался стоять под стеной, внимательно смотря на подругу. Её переполняло веселье. Она чувствовала себя живой. В самый первый раз, когда они с Туром забрались в богатый дом, смех её был скорее отчаянным. Она смеялась потому, что иначе заплакала бы. Её колотило от ужаса. Теперь? Теперь Кошка ощущала себя настоящей королевой крыш. Пусть она переживала снова, пусть боялась и замирала, слыша шорохи и видя, как приближается к ней огонёк свечи. Пусть даже то, что её не заметили, было лишь совпадением. Всё равно! Она справилась. Кошка ещё в последний раз усмехнулась в сторону дома и, опустив голову, столкнулась взглядом с другом, стоящим у стены. Он улыбнулся ей и поднял руки. Девушка вспомнила, как когда-то уже стояла высоко над ним, возвращая украденный кошель. В этот раз карманы её были пусты, не считая маленького подарка, приятно гладящего пальцы воровки всякий раз, как ей хотелось вспомнить, что она не одна. Она внимательнее вгляделась в лицо Тура и поняла вдруг, что в ответ на неё смотрит кто-то другой. Смотрит пронзительно, почти прожигая её глазами и ожидая, что она спустится к нему и вместе с ним побежит домой. Не воришка-Тур, не бродяга-Гредо, даже не тревожащий незнакомец. Нечто иное. На секунду ей снова показалось, что в ночной темноте блеснули два горящих на улыбающейся изрезанной морде глаза, но Кошке больше не было страшно. Ей хотелось верить, что он видит её, Кошку, точно так же в этот момент. Дикой, безумной, со вздыбленной чёрной шерстью на гибком загривке. Она ухватилась рукой за выступ, чтобы спуститься со стены, оттолкнулась ногами и сиганула вниз. Тур тут же поймал её в объятья, крепко прижав к себе и закружившись на месте в пляске. Девушка снова расхохоталась, срываясь на визг из-за знакомого уже ей трепета в глубине её тела, порождённого одновременными восторгом и тревогой. Каждый раз так непривычно было оказываться в чьих-то руках, оторванной от земли и лишённой опоры, но она знала, что Тур не уронит её и отпустит тогда, когда она того захочет. Собаки с той стороны стены разрывались от лая, слыша полные эмоций чужие голоса. Тур вдруг тоже издал громогласный хохот, задрожав всем телом и закружившись ещё быстрее. Потом друзья наконец остановились, посмотрели друг на друга улыбаясь, почти скалясь. Кошка схватила друга за лицо, приблизилась к нему вплотную, их лбы мягко столкнулись. Девушка почувствовала на своих губах его сбившееся дыхание. Она готова была поцеловать Тура так же, как целует Сороку. Снова хотелось плясать, бегать и кричать от опьяняющих и переполняющих её чувств. Лишь несколько секунд требовалось Кошке, чтобы решиться, но улыбка Тура стала вдруг мягче и скромнее. Он аккуратно наклонился, опуская ноги подруги на землю. Девушка от неожиданности даже охнула. Она мгновенно вспомнила, где находится и что происходит. Помиловаться с другом он успеет всегда, а вот скрыться прочь от обворованных хозяев дома лучше прямо сейчас. Волка и Пса уже след простыл, а Тур вопросительно взглянул на неё, и в одном только взгляде она прочитала: «бежим?» Вместо ответа Кошка восторженно вскрикнула и бросилась прочь так быстро, как только могла. Тур рассмеялся ей в спину и погнался следом. Дома уже Волк, встретив двух запыхавшихся и раскрасневшихся от бега воришек, встретил Кошку оскорблённым бубнежом: — Что, мать твою, на тебя нашло опять? — Да ладно тебе, — Кошка устало повалилась на кровать, пытаясь отдышаться. Принцесса, за которой Сороке велено было следить всё это время, выскочила из-под стола и радостно бросилась к хозяйке, норовя лизнуть ей нос. Кошка со смехом схватила собаку на руки и шумно поцеловала её в лоб. — Опять смеётся! С ума сошла?! — рыкнул Волк. Тур, тяжело вздохнув, тоже подошёл к кровати и, не приветствуя никого, грузно упал Кошке за спину, закинув на подругу руку. Почти никто из присутствующих не обратил на это никакого внимания, но Кошка мельком заметила, как изменился вдруг взгляд у Лиса. Мальчишка, хитро ухмыляющийся, вдруг стал серьёзным и удивлённо уставился на друзей. Кошка отвернулась от него обратно к Волку: — Что тебе не нравится? — Зачем подняла шум? — Вас что, заметили? — встревожился Сорока, поднося любовнику кружку с напитком. Волк сделал несколько жадных глотков, пока Пёс успел выдохнуть: — Собаки снова разлаялись! Я думал, весь город проснётся! — Почему? — встрял Лис, оторвавший уже взгляд от развалившихся на кровати парня с девушкой. — Это всё из-за Кошки! — рыкнул Волк, передавая стакан с остатками напитка родичу. — Стала на стену и как давай кричать и ржать! Зачем, спрашивается? Нас поймают из-за тебя! — Радуйся, умник! Они будут искать девушку, а не парня, когда пойдёт речь о том, чтобы ловить вора, — шикнула в ответ она. — Мне было весело, ясно тебе? Вот именно, что это всё из-за Кошки! Если бы не Кошка, нихера бы вы не получили! Тур за её спиной потянулся и шумно усмехнулся ей в затылок. — Я привела вам Тура! Я лезу первее всех на стены! Я приношу больше всего денег! — И ты воспринимаешь это как игру, а не как работу! — отмахнулся от неё Волк. Кошка в ответ только цокнула. Как бы ни бубнил вожак, дело было успешным, никто не станет этого отрицать. Ну и что, что она добавила немного веселья и азарта в эту затею? Всё у них хорошо. Девушка быстро стала успокаиваться. Мышцы у неё гудели и ныли от напряжения, но сонное сопение Тура рядом напоминало о том, что можно уже забыть о нынешнем дне. Кошка снова запустила руку в карман, нащупав там драгоценный подарок. Дерево, казавшееся ранее тёплым, на разгорячённые вспотевшие пальцы воровки ответило нежной прохладой. Сорока погасил свет, и очень скоро весь дом наполнился тихим размеренным дыханием спящих людей. Кошке было тепло и спокойно, но слова Волка не давали ей покоя. «Обвинять меня ещё смеет! — Думала девушка, ощущая, как от обиды её сердце начинает биться быстрее. — Выдумал, тоже! Если бы не я, ничего бы не вышло ни тогда, ни теперь. Если бы не Кошка!» Ерц тяжело вздохнула и повернулась лицом к Туру: парень уже спал. Она видела его закрытые глаза и упавшие на лицо волосы, облепившие вспотевший лоб. Над ним на стене завис пробивающийся через щели в заколоченном окне блик молодой луны. За спиной девушки на другой постели храпел Пёс, в ногах копошилась и устраивалась Принцесса, из соседней комнаты доносилось потрескивание огня и сопящее влажное дыхание снова простудившегося Лиса, устроившегося прямо у очага. Сорока и Волк были тихими, как и всегда в последнее время. Со двора доносился звук поднимающегося ветра, и только где-то в глубине дома шуршало какое-то маленькое животное. Грызун воровал из их дома так же, как компания обворовала часом ранее барона. Ерц принюхалась: не только множество звуков, но и запахов окружало её. Дым, еда, земля, древесина, ткани, уставшие от движения и пропотевшие за день тела друзей. Но теперь эти запахи не пугали её, они были уже давно знакомы и привычны. Теперь они дарили спокойствие. — Скажи мне, Тур, из-за меня всё это? — почти одними только губами произнесла уязвлённая Ерц, зная, что он уже не ответит. Все вокруг вдруг потемнело, даже полоса света пропала со стены. Ерц перестала видеть лицо друга, подсвеченное серым огнём, перестала слышать сопение Лиса, шум зарождающегося пока только ветра. Её нос показался ей забитым дорожной пылью и влагой, а горло засаднило из-за безумной пробежки, случившейся после воровства. Ерц стало страшно. Что это с ней происходит? Она внезапно словно ослепла и оглохла. Рядом с ней всё ещё был Тур, тёплый и мирно спящий. Нет, всё было в порядке. Ерц моргнула несколько раз, взглянула на стену над собой: постепенно полоса света снова начала проявляться. Может, месяц на пару мгновений спрятался за облаками, поэтому девушке показалось, что она потеряла зрение? Ерц тяжело вздохнула, зажмурилась и прижалась ближе к другу. Во сне парень обнял её, уткнувшись лицом ей в волосы.***
Когда Тур проснулся, на соседней кровати уже было пусто. Пёс, как и всегда, ушёл раньше всех, и Волк, наверное, отправился с ним. После краж Туру всегда позволяли побыть дома, дела решались без него. Парня это устраивало. Он и не хотел бы решать ничего. С кухни слышалось позвякивание посуды: Сорока уже проснулся и готовит теперь еду. Вместо напряжения мышцы Тура тянула приятная слабость. В прошлую ночь он, возможно, перестарался, вытягивая голоса из собак. Он видел, слышал, и ощущал мир даже лучше, чем обычно. Ни темнота, ни высокие стены и крепкие замки не были для него преградой, но из-за собачьих сил какой-то момент ему опять было трудно говорить. Однако парень не жалел об этом. Колдовские силы покинули уже его, исчерпались и выветрились, как проступивший на коже пот. Тур снова был в своём уме, в безопасности и уюте. Он выспался, набрался сил, и готов был погрузиться в быт Волчьего дома. Кошка, всё ещё спящая, легла сверху на него, растянувшись на его животе и сложив руки под собой. Тур аккуратно потянулся, чтобы случайно не сбросить её с себя, потом положил голову набок и обнял девушку, наслаждаясь ощущением тепла и приятным лёгким весом, накрывшим его. Ему казалось, что она всё ещё спит: он всем телом ощущал её медленное и размеренное дыхание всякий раз, как Кошка делала вдох. Вспомнилась их ночная погоня и безумные пляски, окружённые собачьим лаем. Тура взбудоражили эти мысли. Ему очень хотелось пить и есть, но он не решился бы встать в этот момент. Слишком приятно было просто лежать в обнимку с кем-то. Он крепче обхватил Кошку руками, напрягая пальцы и продавливая ими одежду девушки, чтобы нащупать её кожу под тканью. Иногда ему чудилось даже, что он касается настоящего зверя: было действительно что-то общее между подругой и кошкой, меняющей свою форму всякий раз, как человеческая рука тянется к ней, чтобы погладить или схватить. Тур не часто имел дело с этими животными, но всё же ему доводилось их гладить: если они хотели, они подставляли головы и спины, были твёрдыми и мягкими одновременно. А порой выкручивались и убегали с такой завидной ловкостью, что Тур и не успевал понять, что случилось. Кошки казались ему сотканными из тумана. Такие нежные, иногда воздушные и струящиеся, иногда тяжестью растекающиеся по его коленям и рукам комки меха, а иногда готовые оцарапать и укусить жуткие звери. Прекраснейшие существа. И Кошка была существом не менее прекрасным. Её стройный облик тоже был обманчив: под гладкой поблёскивающей шкурой скрывались полные силы мускулы, готовые в миг поднять воровку на любую крышу или стену или унести её от опасности. Тур видел их, мог прощупать их даже сквозь одежду и кожу девушки. Его ладони продолжали гладить её тело, изучая его и наслаждаясь его кажущейся податливостью. Кошка вздохнула сквозь сон, выгнулась и ещё теснее прижалась лицом к груди друга. В этот момент Тур побоялся потревожить её и нарушить её сон. Он остановился, поняв, как далеко зашёл: обхватив талию подруги одной рукой, другой он уже опустился к её бёдрам, нежно, но уверенно надавливая на кожу, чтобы оказаться к ней ближе даже сквозь ткань. Тогда Тур тут же отнял руки от фигуры девушки, поднял их выше и, обняв Кошку за плечи, медленно и глубоко вздохнул. Кошка снова потёрлась лицом об него, а потом, не высвобождаясь из его объятий, в полудрёме тихо сказала: — Нет, продолжай. Тур с облегчением услышал удовольствие в её голосе. Значит, он её не потревожил. Парень снова положил руки на подругу, в этот раз увереннее и смелее сжимая её, прощупывая мышцы и наслаждаясь их общим сонным теплом. Кошка довольно усмехнулась. Зашедший в этот момент в комнату Лис застыл между койками, в недоумении смотря на друзей. Они оба не спали уже, но Кошка продолжала лежать спокойно, закрыв глаза и расслабившись, а Тур, не желая нарушать тишину словами, только слабо улыбнулся мальчишке, еле-еле приоткрыв глаза. Лис не выглядел возмущённым, как это часто бывало. Он, конечно, с большим интересом уставился на двух молодых людей, развалившихся на кровати, но его взгляд, тут же ставший бродить по их силуэтам, не выражал ничего кроме удивления и сомнения. Тур не захотел больше обращать на него внимания. Он тоже закрыл глаза, ещё теснее прижал к себе Кошку и попытался заснуть снова. Позже, когда она сама захочет встать, он поднимется вместе с ней, и тогда напьётся и наестся до отвала. Судя по тому, как вкусно пахнет с кухни, Сорока снова решил побаловать всех после успешного дела. Слышно было, как торопливо покинул комнату Лис. Быть может, он смутился зрелищем. Парень вспомнил, как мальчишка реагировал, когда видел сидящего на коленях у Тура Сороку, и как обиделся, когда его не взяли с собой на реку. Для Тура это было странно, но разбираться с тем, что думает Лис, ему не хотелось. Звуки на кухне вдруг подозрительно затихли, и Сорока недовольно ответил Лису, видимо, ранее перешедшему на шёпот: — Ты вообще не в своё дело лезешь. Тур догадывался, о чём рассказал Сороке Лис. Почему-то его это только позабавило. Насчёт обеда Тур оказался прав. Сорока не поскупился угощения, и пусть Волк и Пёс придут только вечером, остальные решили поесть без них. Тур по указу Сороки расставлял посуду за столом, в то время как Кошка погнала Лиса умываться. Парень и сам не понял, почему его так привлекло это, но он, улучив момент, когда Сорока не заметит его пропажи, шустро скользнул к заколоченному окну и прислушался. Действительно, Лис не мог оставить увиденного так просто. Принцесса, заметившая, как быстро сбежал друг с кухни, деловито прибежала за ним. — Очень кстати, — шепнул колдун и, схватив собаку на руки, снова припал к окну. — Я отплачу тебе после. Собачка и понять не успела, что происходит, но из неё уже вытянули всё, что было нужно. — Не мерзко тебе ложиться с юродивым? — Лис говорил тихо, но Тур слышал, как он улыбался. — А тебе не мерзко ложиться с самим собой? — и всё же улыбка Кошки была куда более хищной, Лис сравниться с этим не мог. — Дура, — ему больше не было весело. Послышался плеск воды. — Следи за языком, Лис, — Кошка не перестала задорно скалиться и в ответ плеснула в него водой. — А то прикусишь его себе в следующий раз, как будешь любоваться птичками. Тур и сам не сдержал усмешки. Заступаться за Кошку не хотелось: она царапала юнца обиднее, чем мог бы это сделать сам Тур. Он годится на то, чтобы схватить Лиса и засунуть его в бочку, чтобы тот хорошенько замёрз и несколько дней сидел у очага, глотая сопли, но никак не осадить словесно. Пусть лучше с этим справляются Волк, Сорока и Кошка. И правда, когда друзья вернулись в дом, у них обоих виднелись следы воды на одежде. Тур сделал вид, что не понимает случившегося, а обиженная Принцесса несколько часов ещё не желала подходить к нему, так вероломно укравшего у неё часть сил. Когда вечером Кошка ушла, Лис решил пристать уже к самому Туру. Зная, что старший товарищ легко уйдёт от ответа, будучи прикрытым Кошкой или Сорокой, Лис дождался, пока тот останется один. — Скажи мне, Тур, друзья мы с тобой? — он как обычно начал выстраивать извилистый путь к цели своего разговора. — Друзья, — подтвердил Тур, не раздумывая над ответом. Легче было просто согласиться, чем уточнить, чем друзья отличаются от товарищей. — Ответишь мне честно? — Посмотрим, — Тур стал умываться, думая при этом, как бы в случае чело половчее снова притвориться идиотом. — Что ты думаешь о Кошке? Тур остановился, внимательно посмотрел на мальчишку. — Что я о ней думаю? — он попытался сдержать улыбку. Получилось это скверно. — Я у тебя это спрашиваю, — Лис улыбнулся тоже, хотя и как-то иначе. — Кошка похожа на Кошку, — вздохнул Тур и провёл ладонью по лицу, чтобы согнать лишнюю влагу. Под пальцами снова закололась щетина, и настроение у парня сразу стало улетучиваться. Он никак не мог привыкнуть к тому, что вырос так скоро. — Нравится она тебе? — Вы все будете у меня это спрашивать? — он не знал, раздражаться ли этому, или радоваться. Очевидно, что ему нравятся все, кто тут живёт, иначе он бы тут не оставался. Тур двинулся к дому, решив прекратить разговор, но Лис выскочил перед ним, упёр руки ему в грудь и затараторил: — Ну, погоди-погоди! Я же серьёзно говорю! Мне важно знать! Тогда Тур помедлил. Лис редко был искренним, и если ему было важно, значит, хотя бы в этот раз стоит его послушать. — Что такое? — Давно вы… Ну.? — Что? — Как сегодня!.. Вместе ложитесь?.. — он стал говорить тише и неувереннее. Тур задумался. Впервые она легла рядом с ним прошлой осенью. Потом не раз бывало, они отдыхали вместе на крышах, засыпали в обнимку там, разморенные солнечным светом. Ходили вместе в поля собирать ягоды и иногда отдыхали в тени деревьев. Она редко оставалась ночевать в доме Волка, а в её собственном жилище Тур всё ещё не побывал. Где ещё они могли обняться и уснуть, если не на крышах и в полях? — Год? — ответил парень. Лис отшагнул от него и разинул рот. — Год?! — Ну, да. Вроде того, я думаю. — И вы весь год скрывали это?! — Скрывали? С чего это? — Я не знал об этом! — Ты много чего не знаешь, — поддразнил его Тур, хотя голос его был совершенно спокоен. — Да нет же, погоди! — Лис снова стал толкать Тура обратно за дом, увидев, что он собирается уходить. — Важно мне, говорю я тебе! Иди сюда, ну! Тур терпеливо вздохнул и пошёл за мальчишкой. Лис завёл его дальше, чтобы Сорока не слышал их, и тихо спросил: — Правильно я понимаю, уже целый год вы с ней развлекаетесь, а я всё зря волнуюсь? — О чём это ты волнуешься? — Ну, как же… — Лис как-то даже растерялся. — Ну, вроде как… Слушай, не один ты тут такой, понимаешь? — Не понимаю. Лис закатил глаза и с тяжестью выдохнул воздух. — Слушай, Лис, загадки будешь мне загадывать — я в ответ опять лаять начну, от тебя голова болит, — Тур помотал головой. — Что ты от меня хочешь? — Слушай, Тур! — мальчишка вдруг стал серьёзен и ткнул его пальцем в грудь. — Ты с Кошкой спишь теперь, да? Будь с ней, значит. Прекрасно, я за вас рад. Радости в голосе Лиса парень не слышал. Он сощурился, пытаясь понять, что за эмоции скрывает юное лицо товарища. — Рад, значит?.. — Да, конечно, — тут же расплылся в театральной улыбке Лис. — Она моя подруга. Я счастлив знать, что счастлива она. И ты, конечно же! — он похлопал Тура по плечу. — Сделаешь мне одолжение? — Какое? — Нет, пообещай сначала! — хитро щурился мальчишка. — Лис!.. — Пообещай мне, что внимательно за Кошечкой следить будешь! Хорошо? Раз уж… Раз уж ты теперь с ней. Хорошо? Держись тогда за неё. Потому Тур и не любил разговоры с Лисом. Он ведь и следит, и держится. Зачем ему напоминать об этом? — Лис, что тебе нужно от меня? — прямо спросил его Тур. — Ничего! Ничего-ничего, честно! — Лис попытался изобразить невинность на лице. — Ну, правда, что я могу от тебя требовать? — Скажи прямо и не морочь мне голову. — Я сказал уже! — он снова стал серьёзным. — Кошка тебя предпочла? Вот и будь тогда с ней. Понял? Больше он не пытался остановить Тура. Прежде, чем парень собрал воедино всё, сказанное мальчишкой, Лис ушёл сам. Лишь спустя несколько недель Волк сообщил друзьям, что им, наконец, заплатят за дело. «Нужно встретиться с заказчиком? — вертелось в голове у Тура. — И что, новое дело нам выдадут?» С тех пор, как Волк один раз побывал в Дарсоте и передал Хорьку украшения, больше ему ездить туда не пришлось. Заказчик ещё несколько раз посылал воров в разные дома, заказывая то домашнюю утварь, то картины, то украшения, а потом забирал их сам. Тур не понимал, зачем это человеку, у которого и так есть деньги. Он может купить что угодно, не прибегая к воровству, ведь судя по тому, как сытно стали жить воры, платили им хорошо. Может, это причуды богатых, так подумал колдун. «Ворованное вкуснее…» Тур резко и шумно выдохнул, прогоняя знакомый голос из головы. Он ни разу не задавался вопросом, сколько именно получает Волк, но раз экономить больше не приходилось, наверное, со своими долгами и проблемами вожак уже справился. Так или иначе, Тур и Кошка, когда выходили только вдвоём на свои, скрытые от всех дела, воровали не для заработка, но для удовольствия. Им нравилось проводить время вместе, изучая крыши и залезая так далеко, как они только могли. Иногда они специально шумели, чтобы напугать горожан и тут же скрыться в темноте. В этот раз она вела его туда, где, по словам Волка, должен был ждать их заказчик. Тур, как и всегда, послушно следовал за ней, но по пути Кошка вдруг помрачнела. — Странно это… Зачем собирать нас всех вместе? — сказала она, опасаясь, что это может быть ловушкой. — Ты помнишь, что обещала мне? Что сбежишь, в случае чего? — спросил её Тур. Конечно, она помнила. Девушка кивнула ему, ничего не отвечая. Но переживания её оказались напрасны. В указанном месте компанию действительно ждал знакомый уже Туру мужчина. Как и прежде, он был одет нарочито просто. Даже бедно. Но его осанка по-прежнему выдавала в нём того, кто принарядился лишь для выступления. — Рад видеть вас в здравии, — сдержанно улыбнулся он и тут же снова стал серьёзным. Волк вышел ему навстречу, протягивая сумку с награбленным. Тур и не знал, что всё это время драгоценности по-прежнему хранились в доме Волка. Парню казалось, от них давно избавились. Мужчина в ответ кивнул и отдал вожаку несколько туго набитых кошелей. — Будете считать? — Я вам доверяю, — улыбнулся Волк. — Странный подход для вора, — усмехнулся в ответ мужчина, однако спустя мгновение, как и раньше, его лицо приобрело обычную строгость. — Вас всё ещё не выследили, это хорошо. — Поэтому вы настолько отложили встречу? — поинтересовался Волк. — Вы должны меня понять. — Я понимаю. Есть ещё планы? — Есть. Я свяжусь с вами через несколько месяцев. Дело предстоит большое. Постарайтесь до весны не попасться на какой-нибудь глупой мелочи, — мужчина кивнул в сторону Тура и Кошки. Волк тут же обернулся на них, сделавшись серьёзным настолько, что Туру захотелось спрятать лицо за волосами. Даже повязка, закрывающая половину его головы и скрывающая левый глаз от всех, не спасала. Он мельком взглянул на Кошку, но в её глазах был только вызов, ни капли тревоги. — Поверьте, никаких оплошностей не будет, — уверил человека Волк. Мужчина снова кивнул ему и поспешил уйти. Волк, проводив его взглядом, опять обернулся на Кошку с Туром и спросил: — Что, полоумные, довольны своими выходками? — Довольны, — тут же ответила Кошка. — Ни о чём не жалею. — Смотри, Кошка, твои игры до добра не доведут. — Вы бы без меня и не справились ни разу, — девушка уже не казалась весёлой и игривой, она хмурилась. — Ты без нас тоже, — хмыкнул Волк, передавая половину денег Псу. Тот только надул щёки, неловко отворачиваясь от Кошки и не желая вмешиваться. Идти домой сразу же они не захотели. Волк снова отвёл всех туда, где весной Тур заприметил двух незнакомцев. Стоило компании зайти в харчевню, колдун стал оглядываться, думая столкнуться с магами снова, но не было больше там незнакомых лиц. Так или иначе, всех посетителей харчевни в этот вечер Тур или знал, или видел хотя бы раз, и все они были простыми горожанами. Парень забился в самую тёмную часть стола и стал ждать своей еды. — Лису рассказывать не будем, — улыбнулся Пёс. — А то снова проплачет нам все уши, что не взяли его с собой. — Лису бы вырасти сначала. Собрал под своей крышей беспризорников, а они всё норовят попасться на глаза Сынам, — Волк покачал головой. — У Лиса тоже нет документов? — аккуратно спросил Тур. — А то, — подтвердил вожак. — Ладно, придумаем вам что-нибудь. Нету пока времени этим заниматься. — Я якобы твой родственник. Волк и Пёс усмехнулись. — Да, Тур, — вожак кивнул ему. — Троюродный братец. Может, и Лиса так представлять будем? — Делай с мальцом, что хочешь, — отмахнулся Пёс, заметив, что Кошка принесла кружку. — Э, нет-нет, это не вам, — хитро заулыбалась девушка, поставив напиток Туру. Пёс цокнул языком, но тут же поднялся из-за стола и пошёл за угощением себе и племяннику сам. — Что там у него? — заинтересовался Волк, увидев, с каким удовольствием Тур прилип к кружке. — Молоко с мёдом, — улыбнулась Кошка. — Да ну? — Волк поднял одну бровь. — Тут и такое наливают?.. — Наливают, если попросить, — усмехнулась воровка. — Ты, небось, ничем кроме хмельного и бродящего и не интересовался здесь никогда. — Что ещё тут должны наливать? Воды и молока я и дома могу выпить, — хмыкнул Волк, но потом улыбнулся и сам. — Тура нашего в телёнка превращаешь, молоком поишь. — Да и пусть, — отозвался вдруг Тур, поставив почти опустошённую кружку на стол. — Вина пить не буду всё равно. Вожак только махнул на него рукой. Стоило Псу вернуться к столу, протягивая племяннику напиток, рядом с компанией возникла юная девушка. Тур не знал её, но лишь заметив на ней подвязанный фартук, сразу понял, что она работает тут же. Вся его тревога разом улетучилась. Девушка поставила перед Кошкой высокую деревянную рюмку, полную тёмной жидкости, и тут же задорно, но тихо, чтобы не слышали за другими столами, сообщила: — Ловкой девчонке с крыш! За мой счёт. Услышав такое, Тур снова поднял глаз на неё: в другой руке девушка держала такую же рюмку. Пахнуло вишней и цветами. Кошка засияла от счастья и, поняв вдруг, что кухарка собирается выпить, остановила её. — Погоди-погоди! Кошка выскочила из-за стола, схватила собственную рюмку и, приобняв девушку за талию, сказала: — Вместе! Улыбчивая работница харчевни с радостью вскинула руку с наливкой. Внезапные подруги чокнулись рюмками и опустошили их. Работница тут же коротко поклонилась Кошке и пропала среди гостей. Воровка, громко рассмеявшись, нырнула в толпу за ней. Тур улыбнулся и вернулся к своему напитку, но не прошло и нескольких мгновений, как вдруг его тихо, почти шёпотом, позвал Волк: — Тур? — Да? — Ты её знаешь? — Волк кивнул куда-то в сторону. Тур обернулся, туда, куда кивал Волк. Он тут же увидел их: Кошка и работница что-то бурно обсуждали, став у дальней стены, где людей было меньше всего. — Нет. — Она же её не отравит? — забеспокоился Пёс. Такие страхи показались Туру сущими глупостями. Нескольких секунд и одной лишь фразы, сказанной её голосом, ему хватило, чтобы почувствовать — незнакомая девушка не опасна. Если она чувствовала себя в этой харчевне весело и свободно, значит, всё в порядке. — Нет, не в этом дело, — Волк попытался сдержать улыбку, но вместо этого на его лице засиял ехидный оскал. — Ловко она друзей находит. Тур снова поднял глаза на девушек: они смеялись, продолжая разговор. Пёс ещё раз взглянул на них, понял что-то и усмехнулся, а потом снова погрузил взгляд в дно своей кружки, слизывая пену с усов. — Ты не ревнуешь? — Волк повернулся к Туру. Тот тут же удивлённо ответил: — Ревную? — Кошку. — Почему? Волк, наклонившийся над столом, тут же выпрямился, услышав такой ответ от Тура. Тот, кажется, искренне не понимал, с чего вдруг вожак спрашивает у него такое. Посмотрев на девушек ещё раз, Тур заметил, что ничего не поменялось: они всё так же стояли у стены, иногда хватая друг друга за плечи и радостно что-то обсуждая. С ним, Туром, Кошка куда чаще была тихой и нежной, если только они не затевали новую активную игру, гоняясь друг за другом и смеясь. Но теперь, рядом с незнакомкой, она громко вскрикивала о чём-то, громогласно хохотала и то и дело махала руками. Тура это не беспокоило. Он знал, как изменчивы бывают кошки, поэтому нет ничего странного в том, что с разными людьми воровка ведёт себя тоже по-разному. — Ладно, забудь. Как знаешь, — вожак хмыкнул и сам потянулся за своей кружкой. «Забудь», — мысленно улыбнулся Тур. Он действительно и забыл уже о том, что людей тревожит такая штука, как ревность. Он слышал о ней в песнях и стихах, но нужно ли было ревновать ему самому? Тут же вспомнились слова Лиса. Тур почувствовал, как его брови поползли вверх от удивления. Вот оно что! Мальчишка ревнует. Поэтому так странно менялось его поведение каждый раз, как он видел Кошку рядом с Туром. — Не стыдно тебе? — нарочито весело спросил Волк, когда Кошка вернулась за стол к друзьям. — Воровка, а светишься с крыш всяким девчонкам. Или нашла себе ещё одну подругу? — Свечусь тем, кому хочу, — улыбнулась Кошка, садясь рядом с Туром. — Она хорошая, но ничего у нас не получится. Тур намеренно не смотрел на Волка в этот момент. Он сделал вид, что, так же как и Пёс, увлечён своим напитком. Вожак долго смотрел на товарища, будто ожидая услышать что-нибудь и от него, но потом отвлёкся, решив, видимо, больше не тревожить дурачка странными вопросами.