Один человек в далеком прошлом сказал ему, что те, кто верят в судьбу — не верят в себя.
Всю свою жизнь он сражался за право отказаться от судьбы. Миновать удел, что ему неотвратимо предначертан. Недавно он осознал с полной ясностью, что все его надежды тщетны. Никакого везения. Никакой веры. Перед ним только фатум.
В пустом загоне красивый вороной мустанг, которого Рой поймал недавно в прериях, вовсе не собирался становиться ездовым питомцем. В ноздрях зверя вместо воздуха ходили потоки горячего непокорного пламени. Его легкие еще были полны жажды воли, в глазах зверя то и дело сверкали суровые искры нетерпения и злобы. Существо разбегалось и врезалось в изгородь, изматывая себя. Всем весом конь силился снести надежно вкопанные бревна забора. Отчаянье всегда сводило с ума самых упорных.
Если бы мустанг только мог догадаться, как бесполезно он растрачивает последние силы. Вскоре ему придется бороться с противником куда опаснее. Этот враг невидим, неосязаем и опаснее всех — беспомощность. Сначала коня привязывают, потом он ослабевает от голода, мучается от жажды. Пройдет ещё время, дикарь заучит правила игры, начнет поддаваться, привыкнет притворяться послушным и ведомым, а потом и не заметит как удобство притворства станет его новой жизнью. В конце концов он потеряет себя, и начнет прислушиваться к прикосновению шпор и натяжению поводьев, как к ударам собственного сердца.
И только однажды, почувствовав зов земли под копытами, он очнётся, как ото сна, избавиться от наваждения и вспомнит кто он такой. Его строгое чернеющее тело стрелой рванёт прямиком на запад. Задыхаясь от аромата свободы, отдавая всю легкость сильных ног сухой траве и рыжей пыли, рванёт в сторону дома, но надежда проживет, покуда в челюсть снова не вопьётся грызло. Седок резко впечатает морду обратно к шее, отнимет всю прежнюю волю и мечты о свободе… В этот раз навсегда.
Многие в этих краях полагали, что обкатка диких лошадей такое же почетное для мужчины занятие, как и владение огнестрельным оружием. Рой знал как поймать мустанга, как заманить, как без затруднений привести на ранчо, но ему не приходилось самому обкатывать скакунов в вольере. Он умел только
приручать диких лошадей, что требовало времени и не всегда завершалось удачей, а значит считалось во владениях Старой змеи неприбыльным. Лошадей объезжали другие всадники.
Двор возле ранчо звучал, как постоянная перекличка сварливых мамаш, которым невозможно было угодить: громкие командные голоса мужчин, хлест плетей, конское ржание, крики, перебранка.
Шеннон точно знал как превратить живое существо в товар, приносящий выгоду. Поток денег и людей не заканчивался в этом, казалось бы, Богом забытом месте. Если бы только не страсть толстяка проигрываться в карты, то на месте полуживой хибары уже можно было отстроить город.
Иногда на ранчо собиралась неприхотливая публика, чтобы понаблюдать за тем, как Шеннон набирает новых обкатчиков. Бродячие ковбои, скучающие шлюхи с клиентами, разномастные проходимцы, местные мелкие землевладельцы, изредка молодые сыновья белорубашечников в поисках приключений на вечер. Иные высокие зрелища и развлечения эти бездушные, высушенные сухим ветром края отвергали. Пьяная, распаренная солнцем и посредственным самогоном, масса — гудела и ревела. Зрители распускали слухи о лучшем наезднике, делали ставки на количество падений и затевали драки между собой.
Никто из них не интересовался сколько молодых победителей после года служения «почетной», «уважаемой», «мужской» профессии переломанные залегали десятками в стойнях Фрайбурга и Бриктауна. Недавние знаменитости вычищали навоз в почтовых конюшнях за рюмку. И может быть, если вы встретите таких ребят, то вам не стоит судить этих жалких вечно пьяных калек слишком уж строго. Они просто пытаются заглушить боль и дожить день. Если вы кинете им монету, то они с удовольствием поведают вам, как оседлали Бостонского дьявола или поклянутся, что укротили настоящую фурию с копытами, а не лошадь.
Правды о происхождении Старой змеи (так все звали Шеннона за спиной) не знал никто. Как и то принадлежали ли ему земли де-юре, или он зарылся так глубоко на запад, что никому в голову не пришло бы интересоваться этим клочком пустыни посреди целого ничего.
Рой предполагал, что Патрик Шеннон, младший сын собственника свинофермы, впавший в отчую немилость и лишенный крова, отправился с небольшим запасом денег куда глаза глядят. В итоге, обидчивый мелочный негодяй не придумал ничего лучше, как вложиться в самую бесполезную землю на всём Диком Западе, предоставляя себе этим поступком возможность продекларировать надменной родне:
«Вот взгляните до чего вы меня довели! Посмотрите как живёт ваш сын!». Но видимо коммерческая жилка играла сильнее: затмила его жалость к себе и тщеславные попытки упрекнуть свою семью в безсердечии. Юркий, беспринципный и самоуверенный, он сумел придумать пару действенных методов, как выудить свой гешефт в самых казалось бы непригодных для этого условиях.
Шеннон и Рой не были ни друзьями, ни партнерами, но они точно нуждались в друг друге. Рою нужен был якорь, чтобы не дрейфовать в прериях, а Старой змее хороший ловчий, который знает своё дело и не пытается выторговать с каждой приведенной лошади лишнюю копейку. Рою нравилось, что многие вещи на ранчо Старой змеи оставались для него успокаивающе недостижимыми: город, прошлое, его грехи и проступки. Старик пытался заманить его в игру, но карты и ставки не будоражили сердце Роя. Деньги, которые он сумел скопить, слегка грели ему душу, но казались почти бесполезными при его образе жизни. Тем не менее, со временем их может накопиться достаточно, чтобы приобрести безродный кусок земли в прериях и хотя бы умереть, как полагается человеку — у себя дома.
Вороной мустанг разогнался и побежал прямиком в сторону ограды, туда, откуда за ним наблюдал Рой. Животное почти ударилось ногами об крепкие поперечные балки, но успело затормозить. Ковбой протянул руку, чтобы погладить коня, по-отечески умиляясь вздорному характеру красавца, но мустанг тут же лязгнул зубами, прижимая уши, и помчался к другому концу загона оскорблённый тем, что кто-то посмел прикоснуться к нему без его позволения.
— Любишь ты ошиваться возле пойманных дикарей. — Шеннон прорычал недовольно.
— Они почти, как люди: к каждому нужен свой подход.
— Люди, животные… все они уважают только силу. — Шеннон сплюнул, — Пошли внутрь.
Рой слабо кивнул. Мустанг на другом конце загона споткнулся и упал, поднимая клубы пыли он кувыркался, пытаясь встать обратно на ноги.
***
В уголках глаз застыли судорожные слезы, по губе стекала кровь, но он держался изо всех сил, чтобы не выдать, как с каждым разом ему всё сложнее переносить это. Старик поставил перед ним грязную коричневую кружку, она была наполнена самым мерзким кофе, который только можно было найти на просторах Америки. Рой сделал свой глоток и тут же с отвращением сплюнул обратно в чашку.
— Ты же знаешь, что у всех договоренностей есть конец, Рой? Скоро ты станешь бесполезным. — змея говорил лениво и размеренно, — Ты не плохо справлялся с возложенными на тебя обязанностями, я остался очень доволен, не пойми меня неправильно, но… — он развёл руками.
Ничего хорошего они между собой раньше не обсуждали и сегодня не настал день для исключения.
— Из Бриктауна будет выезжать сейф с облигациями. Новоангличанин Френк Томпсон решил продать земли на западе. Так мы ему не угодили, что он даже не удосужился приехать лично, испачкав свои начищенные ботинки. Вместо этого дурак отправил свою выручку с продажи через банк. Или он богат сверх меры, или идиот, которого только поискать — это неважно. Важна твоя роль в этом всём. Ты побудешь частью поучительного урока для мистера Томпсона, где он узнаёт, что чудеса цивилизации не касаются Бриктауна, Фрайберга или даже Белфилда.
— Ты хочешь отправить меня на ограбление поезда?
— Считаешь, что мне достаточно средств, чтобы хорошо жить, Рой? Я задолжал. Нужно выплатить долги. Я бы поехал с тобой, но кто присмотрит за ранчо?
— Я не граблю поезда. — Рой вытер рукавом кровь с губы и посмотрел на Шеннона вызывающе прямо.
— Теперь грабишь, — гаркнул Шеннон, — Если ты хочешь задержаться здесь, а не подыхать в прериях, то тебе лучше заткнуться и делать, что тебе говорят.
— Я лучше сдохну в прериях, чем на виселице.
— Мы уже проходили эти игры. — Шеннон не был впечатлён, его голос стал грубее, — Можешь врать кому угодно, но не мне. Ты мчишь навстречу опасности, как солдат к шальной бабе. Да и что тебе терять-то в твоём положении?
Рой смотрел на него устало, он кашлянул в кулак и поднялся на ватных ногах.
— Как скажешь, змея. — он согласился.
Шеннон вскочил и вмазал ему пощечину такой силы, что Рой почти влетел в стену. Пожилой мужчина наклонился прямо к уху, приглаживая его белые волосы по-отечески заботливо.
— Не дерзи человеку, который умеет хранить твои тайны. Попробуй дожить жизнь с чистым именем.
Блондин сцепил челюсть покрепче, сжимая кулаки.
***
Рой стоял облокотившись о стену. Шеннон курил сигару и широко улыбался, растягивая пухлые губы в двух упругих червяков, принимая посетителей в его скромном кабинете.
Главный в банде был Уолтон — высокий рыжебородый мужик. После обвала в шахте он с помощью вагонетки смог пробить проход наружу и спасти свою бригаду. С того времени в шахтах его больше ни разу не видели, а вот на дорогах встречали регулярно.
Его правая рука — худощавый, высокий брюнет Красавчик Джо. Ещё трое были местными пешками, которые прыгали из банды в банду. Шелди — коротышка с крутым нравом. Малыш — худощавый светловолосый мужик с редкой бородкой и большим носом, и Джем — молчаливый метис со злым взглядом.
— На кой ляд тебе сдались эти документы? — Уолтон всегда говорил прямо и без заморочек.
— Тебе какое дело. Я даю вам амуницию и разрешаю забрать себе деньги, чем тебе не лекарство от лишних вопросов?
— Такие лекарства часто поперек горла встают.
— Ты пришел сказать, что отказываешься или я чего-то не понимаю?
— Мне не нужны деньги. За работу я хочу одного из твоих мустангов.
— Ты или берешься, и я даю тебе сведения о поезде, или проваливай.
— За пустые обещания ты можешь нанять людей из кабаков. Если хочешь, чтобы с тобой имели дело — плати цену.
— Хочешь моего мустанга? — Шеннон смотрел недовольно, взвешивая за и против, — Тогда мой человек будет возглавлять ограбление.
Мужчины переглянулись между собой, насмешливо вздергивая брови.
— Твой пастух? Ты должно быть шутишь. Я не пойду за этим пацаном даже к ближайшему колодцу.
— Рой, покажи Уолтону, как далеко он готов с тобой пойти.
К моменту, как пальцы мужчин только дотянулись рукояток револьверов и кнопок кобуры, выстрелы Роя уже были сделаны. Патронташи Шелди и Джима свалились на землю. Уолтон смотрел ошалело, но через мгновение расхохотался смачно и громко.
— Какого ты застрял в этой дыре? С нами ты бы смог пострелять по настоящим целям. — Уолтон был серьезен.
— Ты пришел поговорить за дело или переманить моего человека? — бородач примолк, а Шеннон продолжил, — Рой идёт с вами, динамит только у него. Принесешь документы — получишь мустанга.
— По рукам, старая змея.
Шеннон растянул свои губы ещё шире в неявственной почти угрожающей улыбке, и ударил по рукам с Уолтоном.
