Теплое солнечное утро. Лучи, проходящие сквозь окна, слепили еще сильнее, и Какеин отвернулся к стойке с сиропами. Он – второкурсник художественного факультета такого-то университета такого-то города. Его жизнь была не заурядна, но и не полна событий: заочная учеба, должность бариста в кофейне рядом с универом, долгая дорога до работы из квартиры его парня – Дио. Действительно, ничего примечательного.
Кофейня находилась напротив университета. Это удобно – Нориаки часто захаживал туда на обеде, чтобы переговорить с куратором или просто понаблюдать за бурной студенческой жизнью. Нередко эта жизнь переносилась и на работу – изможденные обучающиеся забегали за кофе перед парами или перекусить в перерыв. Приходило множество людей со всех факультетов и курсов, но одна компания всегда появлялась в неизменном составе и занимала любимый дальний столик. Эта троица выделялась среди массы студентов – чего стоила только прическа пепельноволосого шумного юноши вкупе с ярким французским акцентом. В руках он почти всегда таскал очередную энциклопедию по истории или чьи-то мемуары, однако чаще ими дрались, нежели читали. Исторический – легко понять. Кстати, по утрам этот человек пил исключительно двойную порцию американо, а днем – эспрессо. Его друг – парень южных кровей, сильно загоревший и мудрый на вид, – иногда приходил со свертками, раскладывал их и что-то долго объяснял. Также часто он гадал по кофейной гуще на дне стаканчиков и всегда брал американо без единой капли молока, зато с тройной порцией сахара. Последний участник их компании был самым молчаливым и хмурым – его фуражка почти всегда прикрывала лицо, а плащ был идеально белым несмотря на близкий к полу подол. Про него Какеин не мог сказать почти ничего, кроме любимого напитка – самый простой капучино, без добавок.
Сегодняшнее утро было солнечным, но явно не хорошим – Нориаки допоздна просидел над мольбертом, пытаясь изобразить море для своей курсовой по Айвазовскому, однако получилась лишь соленая лужа.
«Дернуло меня на этого Айвазовского... Жил бы себе спокойно, описывая "душевную боль, обращенную в краски, на картинах Пикассо", и в ус не дул, так нет же…»
Глаза слипались, а пальцы подрагивали, из-за чего под угрозой был любой напиток, даже чай. Какеин медленно заваривал последнюю порцию для небезызвестного шумного студента, вяло вспоминая, как тот на этот раз просил его подписать – рыцарь звездной пыли уже был, как и крестоносец, а нужное название никак не всплывало в голове. В результате бариста, не долго думая, написал «громкий француз» и оповестил о готовности заказа.
– О, уже идем! – оставляя очередную историческую книгу на столе, юноша поднялся и подошел к стойке. – Громкий француз – это я? Нон-нон, я просил Жан-Пьер!
– Прошу прощения, совсем вылетело из головы… Вот еще американо для Абдула и капучино для Джоджо.
– Да ладно тебе, зато правда! Ты сегодня какой-то смурной, неужели молоко сбежало в путешествие? – студент явно усмехался, но негатив в голосе не сквозил. – Давай так – сделаешь еще вишневый латте?
– С удовольствием. – Тихий выдох, и Нориаки вновь за стойкой. А ведь хотелось спокойно подремать… Бариста поставил вариться эспрессо и налил на дно стаканчика вишневый сироп, слегка покачивая емкость для равномерности. Затем с привычной ловкостью подхватил молоко, взбил его до приятной пенки и аккуратно добавил две трети в стакан. Осталось лишь медленно, по стенке, добавить эспрессо, дабы не смешать слои, и украсить остатками пены. Немного задумавшись, Какеин добавил от себя шоколадную крошку сверху, чтобы не смотрелось пусто. Только закончив с напитком, он осознал, что забыл спросить, как подписать стаканчик.
– Жан-Пьер, ваш вишневый латте…
– Это тебе! – Студент широко улыбнулся и продолжил. – Слишком ты сонный, а смотря на твои украшения, только такой латте и пришел в голову.
Нориаки сначала не понял, о чем говорит Польнарефф, и в задумчивости провел рукой по голове, нащупывая сережку. Ах да, сережки... Юноша слегка растянул губы в улыбке.
– Большое спасибо. – Француз лишь отмахнулся, словно говоря «глупости», и вернулся к важному обсуждению причин французской революции. Какеин пригубил напиток – он не сомневался, что варит хороший кофе, но еще не пробовал свои же творения. Без сомнения, получилось вкусно и бодряще. Настроение улучшилось, а сонливость прошла. Солнце словно поумерило свой пыл и теперь мягко грело лицо, не ослепляя, но приятно освещая кофейню.
Компания вскоре откланялась, наскоро попрощавшись. Польнарефф летел впереди всех, за ним быстрым шагом шел Абдул, а Джоджо, задержавшись, вышел последним. Еще одна приятная отличительная черта этих ребят – они всегда убирали за собой стаканчики. Нориаки с благодарностью посмотрел им вслед, перекидывая из руки в руку тряпку.
Подойдя к столу, Какеин не сразу обратил внимание на подоконник. Лишь закончив с протиранием, он заметил там некий предмет – массивные наручные часы. Судя по стилю, они бы подошли Джоджо. Бариста поднял их и навскидку приложил к своему запястью. Великоваты. Крутя предмет в руке, Нориаки вновь двинулся за стойку. Смена обещала быть хорошей.
Наступил поздний вечер. Какеин придирчиво осмотрел столики – салфетки аккуратно сложены, все протерто, мусор вынесен, табличка «закрыто» вывешена наружу. Осталось убрать чистящие принадлежности и можно ехать домой. Как здорово, когда дома тебя кто-то ждет… Вряд ли там горячий ужин, но любимый человек стоит десяти ужинов, так?
Внезапно послышался звонок с двери. Нориаки нередко встречал людей, которые предпочитают в упор игнорировать часы работы заведения, и обернулся, готовясь выдать «Прошу прощения, но мы уже закрыты», однако наткнулся на знакомого человека. Как он успел так быстро зайти внутрь? Словно время остановил.
– Добрый вечер, чем могу помочь?
– Вечер. Сегодня утром я оставлял здесь часы.
– Минуту, сейчас принесу. – Нориаки двинулся за стойку. Бросил тряпку в шкаф, вымыл и тщательно вытер руки, не глядя прихватил верхнюю одежду с сумкой и уже после поднял часы, покоящиеся у кассы.
– Что это? – Джоджо отлепил небольшой стикер и едва заметно ухмыльнулся. Бумажка гласила «Хмурому студенту». По неизвестным причинам Какеина окатила легкая волна смущения.
– О, это я приклеил, чтобы следующий сменщик передал часы вам, если сегодня не вернетесь.
– Ну и ну. Благодарю.
Они молча вышли из кофейни и направились в одну сторону. Большое количество фонарей скрывало звезды, легкий ветер колыхал шарф Нориаки и заставлял тихо хлопать плащ Джоджо. Молчание начинало гнести.
– На каком факультете ты учишься? – за пределами кофейни Какеин не чувствовал себя обязанным обращаться на «вы» к своим сверстникам.
– Водная биология. – Нориаки удивленно глянул на студента. Почему-то водные биологи представлялись ему щуплыми ботаниками, вечно пахнущими рыбой и водорослями.
– Ого, здорово, морские звезды, акулы…
– Дельфины.
– Что?
– Мне больше по душе дельфины.
И тишина. Начинать самому разговор о себе казалось Какеину неуместным, а чтобы продолжать дельфинью тему, стоило хоть что-то о них знать. Впрочем, автобусная остановка была уже рядом. Остановившись, Нориаки обернулся, готовясь прощаться, как его встретила протянутая рука.
– Джотаро Куджо.
– Нориаки Какеин. – Легкое рукопожатие. Лицо Куджо осветили фары подъезжающего автобуса, и Нориаки впервые смог увидеть его глаза больше, чем на секунду. Темно-зеленые, как водоросли на дне моря. – До встречи!
Джоджо молча поправил фуражку и едва заметно кивнул.
***
– Наконец ты дома.
В квартире, как всегда, царили полумрак и легкая прохлада. Лишь горела настольная лампа в дальней комнате и переливался рабочий стол с компьютером – подсветка.
– Да, чуть задержался, решил прибраться получше. А потом отдавал часы студенту. – Какеин плюхнулся на диван, вытягивая уставшие после смены ноги, намереваясь расслабиться. Дио, стоящий у окна, заинтересованно обернулся.
– Студент? Какой факультет?
– Водная биология. Хмурый, молчаливый, захаживает со своей компанией. Они делают домашку за дальним столиком, хотя именно он чаще просто пьет кофе.
– Часто появляются, значит. – Дио вкрадчиво подошел к дивану и сел рядом с парнем, заглядывая тому в глаза. В такие моменты Нориаки инстинктивно сжимался, ощущая себя мышонком в совином лесу. – О чем вы еще говорили?
– Ни о чем. Только узнал его имя и попрощался.
– Вот как… – Интонация изменилась, и юноша почувствовал, что если сейчас не выложить все, никто и никогда не узнает, что случилось с мышонком, встретившим сову в темном лесу.
– Джотаро Куджо, так его зовут. – Взгляд ослаб, Дио наклонился к лицу Нориаки и заправил его длинную кудрявую прядь за ухо. Ухмыльнувшись, он приподнял подбородок своего партнера, последний раз заглядывая в самую душу, и вальяжно двинулся в ванную. Какеин выдохнул.
***
Джотаро стоял у входа в общагу. Из окна общей кухни было видно, как Абдул что-то самозабвенно готовит, да так, что полыхает вся сковородка. Сбоку над ним висел Польнарефф и, судя по жестикуляции, обрисовывал очередную красивую девушку, что встретил сегодня в универе. Абдул лишь молчал и продолжал сосредоточенно готовить.
Привычно сунув руку в карман, Джоджо обнаружил кроме пропуска какой-то мусор. Достав его и поднеся к фонарю, он узнал стикер из кофейни. Повертев бумажку в руках пару секунд, Куджо положил её в карман брюк и открыл двери общежития.
