Младший сын. История зимы, что окрасила снег алым.

Год 654 правления клана Ясуда. Отношения между супругами Маруяма значительно ухудшились после рождения детей. Первое время Мудзан старался вести себя с женой как прежде, но выглядело это словно он пытается помочь подбитой собаке, которая не особо борется за жизнь. Он уставал за день, а то и недели в делах, по возвращению его ждала жена, которую пробрал нервный тик. На все вопросы она отвечала четко и ровно, никакого кокетства или интереса, никакой ласки. Прикосновения к ней со временем ему и вовсе стали противны и этот вечно напуганный взгляд когда-то прекрасных глаз. В итоге общение между мужем и женой практически прекратилось, рядом с Мудзаном появлялись все новые наложницы и все больше алкоголя. Его авторитет практически не пострадал после рождения близнецов, пару публичных наказаний показали, что глава не собирается терпеть в отношение своей семьи громких высказываний, а о чем судачат люди по домам его мало интересовало. Он повзрослел и не допустит ошибок прошлого. В один из дней он все также сидел над стопкой бумаг, изучая письмо от императора, в котором тот сообщал о скором прибытии. Уже три года глава империи с дипломатической миссией живет на дальних берегах. Император был другом и практически братом Мудзану, все великие кланы и императорская семья были близки между собой. Они заключили мир и оберегали жизнь простых людей на своих землях. Но клан Маруяма, был самым приближенным к семье императора и имел ряд привилегий. В письме говорилось не только о политических успехах, которых удалось достичь, а и о неземной любви императора и прочих мелочах, о которых так любил трепаться Адъян. Характер правителя удивительно точно описывали слухи: солнечный, улыбчивый и яркий словно июньское солнце, таким он был всегда. Хоть они и не были братьями, но внешне император был схож с Мудзаном, только в глазах читалась игривость и светились они цветами крепкого чая, разбавленного вином. Волосы император предпочитал убирать в высокий хвост, каких-либо украшений он не носил и лишь на официальные приемы надевал скромную заколку с изображением лотоса, вместо массивных головных уборов. Одежда его всегда отдавала золотом, но это был не напускной пафос, а скорее отражение его внутреннего состояния. Воины и заклинатели славили его как непоколебимого повелителя, дамы же таяли при виде Адъяна, но в этом и был его один значительный минус – любовь к женщинам. Он был настолько слаб к противоположному полу, что, если бы не чудеса местной медицины – каждый второй двор мог бы похвастаться императорским наследником. Стоило какой-нибудь симпатичной служанке улыбнуться, и император уже не мог забыть о ней, всю оставшуюся жизнь. Но как правило память терял он достаточно быстро – после первой же ночи с дамой. Именно поэтому Мудзан просто пролистал те 14 листов из 16, где император описывал свои пылкие чувства к своей новой жене, которую он даже осмелился привезти собой с чужих земель. Хоть это немного и смутило главу. От чтения его оторвал пронзительный рев на улице, подойдя к окну увидел уже привычную для него картину. Два пухлых, круглощеких малыша в синем стояли, вплотную прижавшись к стене, тот, что поменьше схватил старшего за рукав и что-то шептал на ухо, судя по опухшим глазам опять плакал. Старший же блеснув не по-детски серьезным взглядом в обидчика взмыл палку вверх и побежал прямо на петуха! Птица явно не собиралась уступать, но этот напор, с которым Иошихиро бежал на нее, напомнили гордому животному о желании жить и петух поспешно, издавая безумный крик начал бежать куда глядят глаза. Мудзан завидев свою любимую картинку «дневной охоты» схватился за живот от смеха. Это происходило уже на протяжении нескольких недель, Акио так сильно хотел побороть свой страх перед этим непоколебимым животным, что уговаривал сестру открыть и выпустить своего врага для встречи с ним, но стоило необузданному зверю появится в поле видимости, вся уверенность таяла на глазах и на помощь приходил старший брат. Возможно стоило бы уже наказать детей, что замучали старого петуха, но эта детская наивность и стойкость в желании побороть свой страх подкупали непутевого отца, больше всего его впечатляла непоколебимая стойкость старшего сына, который изо дня в день продолжал защищать пищащего от страха младшего брата. Аи стояла всегда немного в стороне, возраст был уже не тот и голову кружили первые мальчики, что заставляло скулы отца напрягаться. Для братьев она выступала скорее в роли все дозволяющей няньки, чем старшей сестры. Выйти из своих мыслей Мудзану помогла новая картина, всплывшая перед его глазами: Аи подошла к Акио и нежно погладила рукой по щеке, позже ущипнув. Младший, так к нему было привычнее обращаться, решил не терпеть подобного обращения и пнул сестру по ноге за что мгновенно расплатился, получив палкой по голове от старшего. Эти двое опять дерутся, а Аи стоит и смотрит на это с лицом, в котором сложно не узнать отца, надменное скрывающее явно сдерживаемый смех глубоко внутри. Мудзан отошел от окна, наполнил чашу вином и выпил его до дна. Терпкий вкус напитка напомнил ему, что сегодня важный день для его семьи, сегодня его наложница подарит ему еще одного ребенка. Да не сказать, что ребенок был желанным, медицина не всегда справляется, но он не будет лишним, отец постарается позаботиться об этом. Имя новой матери своего ребенка Мудзан не помнил, у него в целом проблемы с запоминанием имен, поэтому детям он старался выбрать короткие и легкие имена исключением, пожалуй, стал Иошихиро. Из всех женщин, с которыми он был, только имя Луна трепетно грело его сердце, вероятно из-за странности имени – оно было не местным, отец Луны привез это загадочное имя с земель, где ему приходилось бывать, Мудзан забыл у нее спросить, а сейчас уже и не хочет. В большом зале, украшенном клановым орнаментом с минимальным набором мебели в виде маленьких столиков, которые были расставлены по кругу в центре сидел глава, справа от него Луна со скучающим взглядом и ждущая, когда подадут обед. Тишина была такая оглушительная, что Мудзану казалось он вот-вот сойдет с ума, если они продолжат находится так долго друг с другом. Но в одну минуту комната налилась жизнью и казалось самым ослепительным светом, все трое забежали с улицы прямо в зал, о чем говорили младшие разобрать было сложновато, громкие и писклявые детские голоса выдавали что-то вроде «лошадь» «ботинок» четко прослеживалось только «идиот». Аи держала братьев за рукава их одеяний и буквально тащила в зал, ее взгляд из-подо лба говорил сам за себя «уберите их от меня». Мудзан лишь томно закатил глаза глядя на всех троих стоящих в не то в пыли, не то в засохшей грязи, удивительно даже Аи досталось. Отец подпер рукой щеку и улыбаясь спросил: — Ну и что на этот раз с вами произошло? Аи пыталась начать говорить, но этот писклявый детский хор опять завелся. Отец приподнялся, чтобы успокоить детей, но Луна вытянув руку перед ним спокойно сказала: — Для начала вам нужно переодеться, сейчас обед, вы же не будете есть в таком виде, верно? Удивительно, но стоило начать говорить матери, и все дети мигом замирали. Старший покорно слушая, а младший словно пытался уловить каждое сказанное слово. Шора появилась по зову Луны и отвела детей ополоснуться и переодеться, Аи сделала все как можно быстрее, лишь бы не оставлять родителей наедине долгое время. Она знала, что это пытка для обоих. Сев за стол слева от отца, она начала рассказывать, что же произошло. Собственно, ничего удивительного, просто Акио решил, что уже готов оседлать лошадь, на прошлой неделе он думал, что самое время учится готовить и здание почти охватил пожар, новая затея совсем не понравилось лошади. Иошихиро как главный соучастник с братом тоже был замешан. В итоге останавливать на ходу обезумевшую лошадь пришло Аи. Все конечно остались живы и практически целы, но ноющая боль, а тазу от падения будет еще долго напоминать сестре о сообразительности ее младших. Мудзан с улыбкой слушал рассказ дочери, даже собирался рассказать о своем первом опыте езды, как Луна тихо прошептала: — Он сплошное наказание, не действуй так не обдумано в следующий раз, ты можешь пострадать, — продолжая смотреть в себе в тарелку она замолчала. — Но Иошихиро тоже мог пострадать, матушка, я не могла оставить этих двоих, они ведь еще совсем маленькие, — Аи наклонила голову в бок, словно пытаясь увидеть взгляд матери. — Ничего страшного бы не произошло, твой отец бы просто завел себе новых. «Теплую» семейную атмосферу нарушили вернувшиеся разбойники. Дети быстро расселись каждый у своего столика и начали заглядывать в чужие тарелки, вдруг кому положили что-то вкуснее чем у них. Для Мудзана было нормой поделиться чем-то с детьми или съесть какую-нибудь гадость, которую они считали лучшим блюдом на свете. С появлением малышей Луна заметно оживилась, все начали обсуждать погоду и что скоро дядя, которого Иошихиро и Акио не видели никогда в жизни приедет к ним с визитом. Старший подсел к матери, та поправляла ему хвостик коротких вьющихся волос, на грустный взгляд Акио отреагировала Аи, ткнув пальцем в щеку она притянула его к себе и начала водить по детскому животу ладошками приговаривая какой он сладкий, малыш смеялся, и зал наполнялся светом каждую минуту. Шора появилась в дверях зала как раз, когда семья уже планировала расходится и застыла. Мудзан знал какие новости она должна принести, но снова этот печальный вид, что на этот раз? Две девочки? Три мальчика? Ему просто прислали весть из ада, что он ничтожество? Посмотрел на нее уставшим, надменным взглядом, Мудзан уперся в колени, чтобы подняться. Вся семья, включая даже двух мелких говорунов застыла в ожидании. — Поздравляем, мой Господин, у вас родился сын, — с абсолютным отсутствием улыбки произнесла Шора, как слуга она не могла себе позволить произносить такое с подобным выражением лица, но она работает тут всю жизнь, глава клана помнит ее имя и не скрывает перед ней своей мягкой натуры, она знает – ей нечего боятся в этом доме, она скорее бабушка для этих детей, чем разменная монета. — Как себя чувствует…, — на минутку Мудзан задумался, ему не хватало совести признать перед другими, что он даже не помнит имени матери своего ребенка. Глубоко вздохнув с глазами, которые не выражали никакого сочувствия, Шора произнесла громко и отчетливо: — Она… скончалась при родах, ребенок жив, но очень слаб. — Спасибо, — произнес Мудзан и краем глаза посмотрев на Луну увидел, что глаза ее наполнены были слезами. Ему этого было не понять, но Луна она ведь тоже мать, она тоже молодая девушка и печаль, которую ощутила, услышав новость, не понять вероятно ни одному мужчине. Она поднялась, поклонилась мужу и попросила провести ее к ребенку, Мудзан дал ей пройти вперед и пошел следом. Оставив Аи и двух демонят, не понимающих серьезность происходящего. Малыш оказался даже меньше, чем предполагал глава, взяв его на руки, едва можно ощутить его вес, личико было все сморщенное, а губы жадно искали мамину грудь. Мудзан аккуратно поднес его к своему лицу, и младенец сразу прилип к его носу, щекотно и трогательно. Луна стояла привычно скромно, поджав руки у груди и выглядывая из-за спины мужа, он впервые за долгое время словно ощутил присутствие той самой Луны какой она была, повернулся к ней и мягко улыбнувшись передал младенца. Девушка прижала его к груди, что есть силы. Наклонила голову и тихонько начала плакать, она не любила, чтобы видели ее слезы, ей с детства говорили, что главное достояние девушки – красота, а когда она плачет, она становилась значительно уродливее, хотя так считала только она. Мудзан стоял в комнате, никто из них не спешил подходить к кровати, где лежало тело его покойной наложницы. Ему было стыдно, ведь ему было все ровно. Он ничего не потерял, а только приобрел сына, он не знал, как ее зовут, сколько ей было лет и от куда она. Не помнил даже как она выглядит особо и смотреть не хотел, совесть играла с ним злую шутку. Луна тихо подошла с ребенком на руках к кровати, наклонилась и поцеловала труп в щеку. Горячая слеза упала на пока еще не окоченевшее тело и Мудзан услышал тихий шепот: — Иоко, милая, я позабочусь о нем хорошо? Иоко, значит. Мудзан повернулся спиной к кровати и направился к выходу, остановившись у входа произнес: — Спасибо, Иоко. Луну словно окатили холодной водой, когда фраза достигла ее слуха. Глаза застыли на теле, которое лежало в холодной постели, на фоне тишины было слышно лишь тихое кряхтение младенца на руках. Прошло несколько дней с тех пор как семья пополнилась новым и очень даже шумным, своевольным младенцем. Малыш был очень слабым, но голосистости ему было не занимать. Казалось его слышат на территории всего города. Слуги и няньки выглядели замученное некуда, ведь к беспокойству младенца добавлялся недосып старших наследников. В добавок весь двор готовился к приезду императора. На фоне всей этой суеты Мудзан нашел лучший выход в количестве выпитого вина, буквально просыпая последний день до приезда названного брата. Луна исполняла свои обязанности полностью. Практически все, кроме кормления, она взяла на себя. Малыш в ее руках чувствовал себя явно лучше, чем у остальных. Стоило Мудзану появится рядом, неконтролируемая истерика захватывала это маленькое тело, поэтому отец решил пока ребенок не станет осознанней – связи они не построят. На самом деле самого Мудзана это удивляло, Аи с самого младенчества была глубоко привязана к отцу и после смерти матери некоторые званые вечера глава клана проводил со спящим младенцем на руках. Что касается близнецов, замечая холод со стороны матери к младшему, отец пытался полностью заменить любовь своему сыну, не упуская его из рук и никогда не ругая. Он старался делать это в равной мере, но за этим всегда сложно уследить и порой Мудзан ловил на себе ревностный взгляд старшего. Младенцу, спустя почти 20 дней так и не дали имя. В голове у всех крутилось, что-то вроде «крайне шумный» или «малыш», но имя никак не шло в голову. Мудзан решил уважить императора и дать возможность выбрать ему лично имя младшему сыну. Настал день приезда правителя, погода выдалась дождливой и весь день небо было затянуто серыми тучами, дождь моросил, порой переходя в безумный поток с неба. Лишь белая повозка, достаточно скромная – императорского величия в ней совсем не было, появилась на подъезде на фоне абсолютно серой пелены. Простые люди выглядывали из окон домов и если взрослые уже ничему не удивлялись, то детей брало в восторг увиденное, ведь повозку вели никто иные как императорские лошади, белые с красными полосами пульсирующей в них крови, глаза лошадей горели огненным цветом и шикарные гривы разливались на ветру. Это особенности императорской семьи, использование подобного рода животных подконтрольно не всем так как требует большой затраты сил, но могущество императора не может быть поставлено под угрозу, его сил хватит на контроль всей империи и этот маленький жест, лишь напоминание об этом. Повозка подъехала и императора уже встречали слуги предлагая промасленные зонтики ярко синего цвета. Мудзан наблюдал в окно за происходящим и увидел, что в след за императором из повозки выбираются три темных фигуры в плащах невысокого роста, вероятно жены. Затем появилась фигура еще ниже, вероятно сын, жаль Мудзан не помнил, как его зовут. Глава уже планировал идти ко входу встречать как увидел, что одна из фигур протягивает руки к повозке и забирает оттуда кого-то маленького, возможно кто-то из жен также любит животных, как и Луна когда-то. Двери распахнулись, и комната напиталась светом и запахом дождя с улицы, свет исходил от яростно улыбающегося Адъяна. — Брат! — распахнув руки и отбросив все приличия бросился в объятия император. — Брат, — нежная улыбка расцвела на лице главы, всегда приятно встретить старого друга, а они не виделись уже почти долгих 3 года. Адъян зажал ребра Мудзана и поднял его над землей, словно не был ниже его. Императора это веселило, а вот сорокалетнему главе от подобного было уже не удобно. Толкая его в плечи и всем лицом выражая негодование у него удалось в итоге выбраться. Наконец внимание Адъяна привлекли Луна и Аи, стоящие сразу за главой семьи. Император любезно и более сдержано поклонился им, девушки ответили приветственным поклоном. Аи любила императора как дядю, он был весел и скорее даже безрассуден, а детям это всегда нравится. Только вот Аи уже стояла молодой девушкой, и дядя ласково и печально взглянув на нее вдруг подумал о течении времени, о скоротечности жизни о многом в общем, он был человеком семидел одновременно и для таких философских тем ему хватало несколько минут. — А вы должно быть госпожа Луна, верно? Крайне приятно с вами познакомится, — кокетливо улыбаясь и прищурив свои бесстыжие глаза сказал император, голосом томным насколько это было возможно Мудзан еле сдержался, чтобы не закатить глаза, выдавил улыбку и представил свою жену. Луна ответила императору мягкой улыбкой, раньше этого было достаточно, чтобы все его мысли теперь были заняты только ей, но удивленное лицо Мудзана говорило само за себя – что-то тут не так. Младенец пока спал, поэтому императору не представили младшего члена семьи. А вот близнецы очень его заинтересовали — Ну и где эти твои бедствия, которые разрушат твою жизнь? — с иронией произнес император, он никогда не понимал верований клана Маруяма в подобные бредни. Словно ответив не зов за спиной Аи выглянули две мордашки, практически одинаковые, незнакомому человеку нужно приложить усилие, чтобы разглядеть разницу. Император расцвел в самой широкой улыбке и поклонился детям. Близнецы изобразили самый нелепый поклон, такой что Аи хотелось провалится под землю. А Луна и Мудзан подумали про себя «не упали и уже хорошо». Теперь очередь императора представлять своих спутников. Скинув плащи перед семьей Маруяма выстроилась вся императорская чита, но новые лица – особенно привлекшие внимание всех гостей, не были им еще знакомы. Мудзан подошел к первой жене императора, они давно были знакомы и зная особенности главы клана Маруяма, девушка с иронией проговорила: — Давно не виделись, я Макото, — язвительно произнесла она, одарив всех присутствующим холодным взглядом. Щеки Мудзана и всей его семьи обдались краской, но он не растерялся и лишь сделал комплимент красивому имени. Однако сегодня она выглядела крайне подавлено и даже не удостоила Луну вниманием. Сделав пару комплиментов повзрослевшей Аи и потрепав близнецов за щечки, что им крайне не понравилось Макото словно вспомнив про сына пошла помогать маленькой фигуре разобраться с плащом. Одной из высоких фигур среди гостей оказался старший императорский сын, юноша Исао. Ему уже исполнилось 16 и хоть он и был претендентом на женитьбу с Аи, однако Мудзан выразил категоричное несогласие сославшись на чувства детей и не возможность принимать решение за них. На самом деле в основе его решения лежала лишь неприязнь к парню, он был слишком обычным для его дочери. Фигурой поменьше оказался младший сын, его звали Масаши и родители вложили в него все, что нужно и что могли. Хоть Мудзан и видел его последний раз, когда мальчишке было 4, сейчас перед ним стоял смешной и надменный ребенок, явно не ощущающий землю под ногами, хотя возможно он и ошибается, о детях рано судить в таком возрасте. Мудзан представил малышей друг другу и неожиданно близнецам так приглянулся их новый друг, что они позвали его в свою комнату для какой-то очередной затеи. — Надеюсь они не увидели в нем собаку для битья, — спокойно сказала Аи. Лицо Макото явно исказилось от сказанного, но она решила промолчать. Что касается последней высокой фигуры и как оказалось не собачки в руках, это и есть та самая «чистая, нежная и единственная любовь» императора, которую он встретил в странствиях. А на руках результат этой любви. Все в комнате, кроме Макото, явно пытались сдержать удивление или отвести глаза, чтобы это не выглядело так нелепо, но не могли. Перед ними стояла девушка, лет 25 с абсолютно странными глазами, уголки глаз были расположены на одном уровне, сами глаза как два нефрита смотрели на окружающих сквозь полотно едва заметных светлых ресниц. Ее нос был прямой, а губы пухлые и формой напоминали бант. Самым неожиданным после глаз стали волосы, не иначе как золото. «Так вот, что тебя ворону так привлекло» — промелькнуло в голове у Мудзана. Девушка была чуть выше среднего и стояла практически вровень своему избраннику. Она осторожно поклонилась в какой-то странной манере окружающим и представилась: — Меня зовут Майя, я рада с вами познакомиться, семья Маруяма. Все слова она словно отчеканила, было заметно, что язык не давался ей легко, но улыбка которой она осветила всех с выступающими клыками вызвала у всего семейства явную симпатию. Перед ними не плохой человек, но категорически другой. Про малышку на руках у матери Мудзану и вовсе не было, что сказать. Раньше он считал, что только Аи родилась красавицей на этот свет и у него явно нет соперниц. Но сейчас перед ним был ребенок словно вылитый из драгоценностей, малышке было 3 года. Мягкие золотые волосы небрежно распущены, вероятно ребенок спал в дороге и пока не привели в порядок, круглые как бусины и синие, как небо в морозы глаза, смотрели на всех изучающим взглядом. Красные щеки и очаровательная улыбка, которую показала малышка, она была очень красивым ребенком, почти такими же красивым как Аи, такой вывод сделал Мудзан. — Знакомьтесь, это Мира, имя выбирала моя жена. Правда похожа на меня? Его слова вызвали смех у Луны, Мудзан еле сдержался, но в итоге тоже раздался хохотом. Майя словно пытаясь узнать знакомые слова легко улыбалась, а Макото, стоявшая у дверного проема лишь брезгливо закатила глаза. Все были представлены, семьи направились к столу, который уже давно ожидал гостей. Детей было решено не звать, еду им передали вместе с нянями. В конце концов пока мальчишки никого еще не убили и Мудзана не могло это не радовать. Вот только идея императора отправить Миру поиграть с ними казалась ему не самой лучшей, но под напором брата он все-таки сдался, проговорив несколько раз перед нянями, что с ними будет стоит этому ребенку покалечится от рук его сыновей. Император и глава клана наполнили чаши вином и приступили торопливо обсуждать события последних лет, словно не присылали друг другу письма каждые две недели. Правитель делился успехами в переговорах с соседями, ему в это деле действительно не было равных. Только в кругу семьи все подшучивали над Адъяном, но все подданные знали, что император являет собой величие. За все 20 лет правления земли ни разу не были втянуты в конфликты, все кланы мирно сосуществуют друг с другом и качество жизни населения заметно растет. Однако очень скоро беседа перетекла в какие-то простые житейские темы и сплетни, с немного пьяным шармом. Все три жены сидели со скучающими лицами, Макото явно не выражала желания общаться с остальными, Майя просто слабо понимала, даже когда Луна пыталась ей что-то рассказать, от чего ее взгляд становился печальным. Луне было грустно за нее, тяжело, наверное, когда тебе приходится покидать родные края и быть одинокой. Оживить беседу между Луной и Майей помогла Шора, которая как раз пришла доложить о проснувшемся младшем наследнике. Оказалась, что Шора также имеет корни дальних берегов и практически полностью понимает гостью. Пока молодой господин находился у кормилицы, девушки общались с помощью переводчика, удивительно, но Луна не стала спрашивать о детях, в ней словно проснулась та самая увлекающаяся абсолютно всем на свете девушка. Она спрашивала про природу в краях, про животных, про особенности жизни и многое другое. Майя расцвела на глазах, видимо ей уже долгое время не удавалось с кем-то поговорить. А Шоре было просто приятно провести время в компании молодых и прекрасных девушек, которые обсуждают такие темы, а не очередные проблемы дома или болезни, как это обычно бывает в ее окружении. Тихим не остался и уголок зала, где расположились старшие дети. Они сидели друг на против друга и активно беседуя о последних новостях из школ заклинателей, к сожалению, Исао не отличался выдающимися данными, поэтому его возьмут лишь на общее обучение, которое будет длиться полгода. Поэтому сейчас он активно погружался в ту среду, кода ему предстоит попасть. Аи хорошо была знакома с устройством школ, ведь в их клане имелось много выдающихся заклинателей, прошедших многолетние тренировки. Исао не был противен Аи, она любила с ним общаться, парень был добрым хоть и немного зажатым. Но Аи была абсолютно согласна, что их брак был бы обречен на провал, они хорошие друзья, помощники и она протянет ему руку стоит ему только попросить, но не жена. На самом деле выбора было у девушки было немного. Дело в том, что сила заклинателя проявляется в возрасте 5-6 лет, детям дают время окрепнуть и проводят смотрины в возрасте 9. Именно тогда определяется будущее ребенка, сможет ли он продолжить дело клана или займется другой, не менее важной, но менее интересной работой. Отец был категорически против большой разницы в возрасте между Аи и ее избранником, допускал не более 3х лет. Таких юношей было несколько тысяч, возможно. Он должен быть выходцем одного из десяти главенствующих кланов, остается около 9 сотен. Он должен быть умен и сообразителен и иметь собственный магический артефакт из города ласточек в возрасте 18 лет. Таких было 0. Стоило Аи уйти с головой в свои мысли, как комната налилась сладким запахом молока и послышалось кряхтение. Младший наследник был сыт и доволен, малыш уже значительно окреп от рождения и личико расправилось, теперь это был пухлощекий ровненький младенец с уставшим выражением лица. Его словно с рождения утомляло все, и он с помощью собственного крика пытался об этом всем сообщить. Так как ребенок молчал, Мудзан предпочел не навлекать беду и продолжил спокойно сидеть на расстоянии. Служанка аккуратно передала Луне ребенка, и та с охотой показала Майе, не было смысла объяснять, что ребенок не ее. Поэтому Майа начала поздравлять пару и желать долгих им лет совместной жизни и здоровья их детям. Мудзан был готов к ледяному взгляду жены, но его не последовало, она лишь с мягкой улыбкой словно сокровище рассматривала сына. В голове у главы клана явно были противоречия, перед ним та самая Луна по которой он так скучает, но, почему она не может хоть раз взглянуть подобным образом на своего ребенка? Почему даже малейшее его прикосновение вызывает у нее приступ паники? Все это вызывало в сердце главы безумную тяжесть и скорбь за собственного сына, которому никогда не ощутить тепло маминых рук или хотя бы похвалу. Что уж там, она не даже не ругает его, Луна просто игнорирует младшего, словно его нет, а когда речь заходит о нем, предпочитает называть его – второй сын, словно само его имя вызывает у нее отвращение. У Луны три ребенка: Аи, Иошихро и пока безыменный малыш на ее руках. Мудзан вырос без матери, и как-никто понимал, как важно иметь этот островок нежности в своей жизни. Поэтому картина перед его глазами вызывала в нем чувство благодарности, что его младший ребенок не узнает, что такое быть не нужным. Но в то же время бесконечную злость, что один из его сыновей готов из кожи вон вылезти, лишь бы мама посмотрела в его сторону. Император смотрел на женщин, любующихся ребенком с ласковой улыбкой. Макото осталась в стороне томно смотреть на стопки книг, аккуратно разложенных у подоконников. Адъян заручившись поддержкой брата, более крепкого к алкоголю, встал и подошел к младенцу. — Поздравляю, ты настоящий богач, Мудзан, как назвали этого воина? — продолжая улыбаться, сказал император. — К слову, — поспешила сказать Луна, — мы ведь так и не дали ему имя, — повернув полный ласки взгляд на Мудзана. Главу словно ударило молнией от подобного, слишком долго эти глаза не смотрели на него так, выяснять что произошло с женой сейчас не время и не место, поэтому собрав все свое самообладание он выдавил: — Если соизволишь, мы бы хотели, чтобы ты дал имя ребенку, это будет честью для нашего дома, — сказал он, положив руку на плече названному брату. Учитывая характер императора другой реакции кроме как безумного восторга ждать не приходилось, как долго он обнимал Мудзана до хруста ребер и говорить не стоит, пострадали и старшие дети, попавшие под волну любви и даже Шора. Долго, очень долго собираясь с мыслями, потирая подбородок и глядя на младенца думал император. — У него достаточно открытые черты лица, темные волосы и глаза, он выглядит достаточно умным человеком, думаю из него выйдет отличный писатель, он будет описывать наши с тобой подвиги для будущих поколений и славить великих воинов и заклинателей. — Так почему ты не думаешь, что он станет великим заклинателем? — немного расстроенным голосом произнес глава семейства. — Посмотри, его взгляд уже говорит о многом. Этот паренек явно устал, возможно в прошлой жизни ему хорошенько досталось. — Возможно вы правы, Господин, писателям хотя бы ничего не угрожает, я буду даже рада если мой сын пойдет по стопам моего отца, – абсолютно спокойно произнесла Луна, не отрывая взгляд от мужа. — Очень спорное утверждение, порой правда стоит гораздо больше любых побед, ценой часто является сама жизнь, а мне бы не хотелось, чтобы мальчишка писал какую-либо несуразность, – продолжая с задумчивым видом потирать подбородок произнес Адъян. — Ребенок еще даже на ноги не встал, а ты уже пытаешься ему судьбу расписать? Ты же не из клана Тиба чтобы подобным заниматься, отнесись к этому хоть немного серьезнее, – скучающим тоном с полуопущенными веками произнесла Макото взглянув на мужа. Лицо императора исказилось, стало ясно, в голову пришла идея. И явно не самая лучшая. — Макото.— Четко произнес император — Да? — все также скучающе отозвалась его супруга — Нет, нет, — отмахнувшись от нее рукой император повернулся к названному брату и повторил, — давай назовем его Макото. Глаза императора несмотря на разрез стали в пору глазам Майи, которая кажется резко начала понимать местный язык, потому что выглядела не менее озадачено. Весь зал, казалось весь мир смотрит на Адъяна. Однако он, будучи довольным своей идей повернулся к жене и потирая нос сказал: — Он, так же красив, как и ты, когда проснешься, а еще у него такое-же скучающее лицо. Мальчик вырастет лекарем как ты и найдет себе красавицу жену, как я. Макото посмотрела на мужа глазами полным вопроса «ты идиот или да» но вслух сказала лишь: — Спасибо, наши судьбы с этим ребенком будут переплетены, и я уверена, он станет таким же счастливым, – поклонившись родителям, Макото отвернулась к окну и продолжила скучающе смотреть на дождь. Сказанного не вернуть, а особенно когда это касается императора, отказать значило бы поставить под сомнения его идеи. Поэтому Луна и Мудзан взглянув друг на друга молча слегка кивнули и поприветствовали нового члена семьи: Макото Маруяма. Все продолжили общение, спустя несколько часов старшие дети разошлись по комнатам, каждому гостю была выделена собственная. Диалог глав семейств перерос в что-то не сильно разборчивое, женщины значительно притомились и направились за детьми, чтобы приготовить тех ко сну и наконец отдохнуть. Луна передала младенца Шоре и отправилась за старшими. Няня была удивлена подобному, ведь Аи не будет рядом, а ей было велено заниматься младшим, кто поможет подготовиться ко сну Акио? Перечить госпоже Шора не смела, Мудзан был слишком пьян и вряд ли помнил, что у него есть дети, мужская сущность всегда заключается в кратковременной памяти на жен и детей, стоит попасть в организм алкоголю, Шора знала это как никто другой. Открыв дверь в комнату где играли дети Луна и Макото остолбенели с глазами, полностью выражающими всю боль материнства. Нянечка умоляла детей прекратить, но Иошихиро уже был привязан к верхней прилегающей под потолком балкой, высота от пола была около 5 метров, верёвка, которую использовали дети, предполагалась для поддержки свисающего паланкина над кроватью, но детская фантазия не знает границ. Внизу его кое как удерживал Акио, а Масаши изображал судя по всему злого демона, на это указывала его звериный оскал и странная походка. Няня была зажата в углу всей оставшейся мебелью комнаты, детям явно было не до нее. Увидев мать Иошихиро и Акио так испугались, что в эту же минуту веревка которая держала старшего брата выскользнула из рук младшего и ребенок со скоростью полетел вниз. Ни Макото ни Луна ни отличались какими-либо навыками для боя, они были выходцами из клана медиков и писарей. Луна двинулась вперед, но ее слегка толкнуло плече Майи, оказавшись вовремя в месте падения ее хрупкие руки все же поймали мальчишку, не оставив даже царапины, хотя самой девушке вероятно пришлось нелегко. Налетев ребенок с локтя ударил ее в нос, от чего мигом хлынула кровь, но она стояла и улыбалась, глядя на маленького сорванца, который даже не осознавал возникшей опасности. Луна подхватила старшего сына и посмотрела на него строгим взглядом, от которого тот сразу сжался как клубочек. Акио же продолжил стоять в углу комнаты, ладошки обожгла веревка, которая начала предательски выскальзывать из рук, он ждал, что сейчас его отчитают. Будь тут Аи она бы уже ударила его какой-нибудь палкой, будь тут отец он был поднял на руки и начал причитать, но тут никого не было. Ребенок стоял один и даже не плакал, Луна не посмотрела на него взяв на руки старшего вышла. Иоши привык к тому, что так происходит и детский разум не давал понять, что что-то тут не так. Майя с все еще капающей из носа кровью подошла к Акио и нежно погладила тыльную сторону ладони, она что-то сказала, но ребенок ничего не понял, да и взрослый бы тоже, но от этого внимания в душе малыша расцвели самые настоящие цветы. Такая красивая, такая светлая и пытается его утешить. Вот только Майя пыталась узнать, где ее дочь, будь перед ней не ребенок, она бы явно говорила более резко, но сейчас она скорее его просто напугает, чем добьется результата. В то время как Макото просто забрала сына и вышла, Майя начала судорожно смотреть по сторонам и искать ребенка. — Мира, Мира? — глазами выискивала светлую голову мать. Няня подошла и аккуратно, чтобы не испугать девушку, которая уже явно находилась не в спокойном состоянии, взяла двумя ладошками за руку и словив на себе озлобленный и испуганный взгляд, словно у пойманной охотниками рыси, указала на кровать, которая стояла у стены комнаты. Мира в отличие от остальных детей спокойно послушала рассказы няни, которая охраняла ее любой ценой, потому что мальчишкам было крайне интересно постучать ей по голове – вдруг посыпаться золотые слитки, или ткнуть пальцем в глаз. Ребенок мирно спал, сердце Майи успокоилась она повернулась к няне и поклонилась ей все в той же странной манере. Взяв дочь на руки Майя собралась выходить, но увидела Акио, который смотрел в окно, грустил ли он или уже привык? Никто не знает, но сердце молодой мамы слабо выдерживало подобные виды. Девушка протянула ему руку и забрала с собой, сегодня ее сон охраняли яркий мальчик и рядом был целый мир. На следующее утро Майя привела себя в порядок, позже причесав и умыв детей. Иоши был крайне удивлен увидеть брата с новой прической, им всегда старались убирать волосы от лица, сейчас младший брат стоял с практически распущенными волосами, лишь на концах, скрепленных белой атласной лентой, две пряди непослушно свисали, но малыш выглядел крайне довольным. Мира держала Акио за руку, вторая ладонь по-детски лезла в рот, так что золотистые одеяния были обслюнявлены, ребенок явно задумался или еще не проснулся, а ее уже притащили в главный зал для завтрака. Иоши был из тех детей, чьей сообразительности всегда умиляются взрослые и сейчас видя эту картину полную слюней, он подошел и аккуратно отобрал вторую ручку у Миры, вытерев ее нижним подолом своего синего одеяния, и аккуратно взял в свою ладонь. Майя, увидев картину склонила голову и ласково улыбнулась, Луна разделила с ней нежные эмоции. Мира была молчаливым и спокойным ребенком для своих лет, в основном она разговаривала с родителями, с посторонними она вела себя просто аккуратно, не шугалась, но и на контакт быстро не шла. Сейчас она стояла и улыбалась что есть мочи, ей явно нравились мальчишки, детям сложно скрывать свою симпатию, а выражать ее еще сложнее, поэтому она не нашла ничего лучше, чем со всей силы вцепиться зубами в плече Иошихиро. В итоге мирная картина быстро переросла в плач двух детей, одному из которых было больно, вторую же просто отругали. Акио же ничего не понял, но был доволен находится в гуще события. Макото с сыновьями и Аи подошли, когда шум уже прошел и все спокойно заняли свои места. Только отцов все еще не было. Долго ждать не пришлось, два тела, людьми назвать их было сложно. С абсолютно ничего не выражающим лицом появились в зале, чувствовали они себя плохо, выглядели – еще хуже. Никаких громких речей и шуток от императора сегодня не было, практически на любой звук от отвечал строгим «тшшшш» Мудзан просто предпочитал делать вид, что никого не видит и детей у него сегодня нет, жены тоже. Так все позавтракали в тишине, отъезд императорской семьи планировался сегодня, но из-за непредвиденных обстоятельств в виде состояния главы семейства, семья Ясуда, задержались еще на один день. Макото с детьми ушла гулять по территории крепости, расположенной в столь живописном месте. Аи забрала Майю с детьми и также отправились на прогулку. Пока Луна занималась младшим сыном. Акио явно наслаждался вниманием со стороны сестры и красивой девушки, от которой совсем не хотел отлипать, если бы память человека была столь детальна, то спроси у него в тридцать кто был его первой любовью он бы явно ответил Майя. Иоши же продолжал исследовать странного ребенка рядом с собой. — Почему у тебя такие глаза, — наклоняя голову чтобы рассмотреть получше спросил он. Мира стояла и ковыряла землю какой-то палкой, подняла глаза на него и вытерев нос рукой очень быстро начала говорить: — Папа говорит мои глаза как самые дорогие камни на земле, вот! А твои, похожи на горелый песок. — Ты видела горелый песок? — с воодушевлением спросил он. — Конечно видела, я все видела и даже драконов, — разведя руками намекая на их размер произнесла Мира ожидая бурной реакции. Реакция была настолько бурной, что даже Акио отпустил Майю из объятий и метнулся слушать. Аи спокойно повернувшись к Маей сказала: — Видимо способность нести всякую чепуху с таким видом передалась ей от отца. Майя вероятно что-то поняла, потому что улыбнулась и кивнула. На следующий день императорская семья покинула территорию клана Маруяма. Иошихиро и Акио явно не хотели расставаться со своим новым другом и сообщницей, но детские слезы коротки, как и память и на следующий день никто из них ничего не вспомнил. Аи пожелала Исао успехов в обучении и ободряюще поцеловала в щеку на прощание подарив заколку в светло-синих тонах с изображением гарпии. Самым неожиданным стало долгое прощание Майи и Луны, словно давние подруги, не понимая друг друга, но вновь и вновь кланяясь, и улыбаясь прощались, мужья явно радовались такому повороту событий. Майя станет чувствовать себя менее одиноко, а Луна вновь становится сама собой рядом с подругой. Макото предпочитала ожидать остальных в повозке, правда перед отъездом она с холодностью поцеловала младенца в лоб, в знак переплетения судеб, в который она конечно не верила. С тех пор Луна каждый день писала Майе письма и получала их в ответ, каждая такая весточка грела ее душу, и она с нетерпением ждала следующей встречи. Но жизнь расставила все по своим местам и уже через несколько недель Майя умерла, лекари сказали, что причиной этому стала остановка сердца. Сейчас глядя на улыбающуюся девушку, которая была так похожа на свою мать, Луна жалела лишь о том, как мало времени ей было отведено в этой жизни для Майи. Если бы хотя бы на мгновенье вернутся в то время, вновь увидится и обсудить все на свете пока комнату озаряет яркий свет ее улыбки. Хотя бы еще не одно мгновенье.