Младший сын. История зимы, что окрасила снег алым.

Прошлое. День передачи власти Иошихиро ознаменовался большим праздником в городе и вопреки гордости за брата, практически все члены семьи Маруяма да и сам Иошихиро не испытывали радости. Император передал грамоту Иошихиро и поприветствовал его перед людьми. Пока толпа ликовала Акио лишь нервно закусывал нижнюю губу глядя на побледневшего брата. Мира стояла рядом с ним и видя нервозную реакцию снизу-вверх всматривалась в чайные глаза стараясь привлечь внимание, пока осторожно мизинцем не коснулась его ладони и Акио изумленно повернулся в ее сторону нагло захватывая ее руку своей от чего девушка начала биться в испуге. Они стояли на фоне всей церемонии, и толпа не могла не заметить странного поведения парочки так что вокруг все наполнилось перешёптыванием. Кроме двух идиотов выделился и Макото которого буквально заставили быть здесь, и он отвернулся к людям спиной нервно изучая роспись на стенах. Рядом стояла полуживая Луна, тяжело открывающая глаза. Все церемония была похожа на какой-то фарс, где главное действующее лицо лишь нервно закатывал глаза и устало поглядывал в сторону. Наконец пытка закончилась и совершив сотню поклонов приветствуя каждого Иошихиро окончательно прощался со спиной, но Акио особо не волновало физическое состояние брата так что он ободряюще хлопнул его по лопаткам высказывая поздравления. Так под нервозный тик Иошихиро его поздравили все, но лишь Мира молча улыбнулась, кивая головой и в этой улыбке читалась вся издевка этого мира. Весь день Акио чувствовал на себе непрерывный взгляд императора и предпочитал не отходить от Миры, которая упрямо заставляла пробовать его всю поданную еду, чтобы выбрать, что могло понравится ее высочеству. Он так и не решился подойти к правителю, предполагая, что весь разговор вновь перейдет в русло того, что он ничтожество, которому нет места даже в собственном доме, поэтому просто игнорировал повышенное внимание. Тот день был странным и сумбурным, литры алкоголя и громкие песни все это накрыло какой-то одной сплошной волной. Вот только сотни оттенков разной еды, смешавшиеся в организме Акио из-за требовательной персоны рядом, никак не хотели мирится с алкоголем и вопреки всем своим опасениям он вынужден был сбежать на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Мира чувствуя себя, пожалуй, второй мишенью на этом празднике предпочла доставать старшего брата и уверено направилась к Иошихиро, который вежливо и учтиво слушал выпевшего Ую, явившегося гостем от императорского дворца. Аи привычно интересовали угощения, поэтому пухлощекий младенец был передан трепетному дяде на хранение и от увиденной картины девушки смущались перешептываясь. Но тем не менее приметив злость в этом вежливом лице девушка расплылась в улыбке и звонко спросила, не доходя до Иошихиро: — Веселишься? — Разве не заметно? – в его глазах появился хоть какой-то свет жизни заприметив ее, словно она была спасением от этого разговора. — С сего тебе позвоелено встрееват в мушские расковоры? – едва различимо спросил Ую уставившись на Миру. — Да? Но я вижу здесь только одного мужчину, — Мира вежливо улыбнулась и вернула взгляд на Иошихиро, — тебе все так рады, улыбаются и приветствуют. — Чтобы, потом разойдясь обсуждать, что я ничего не стоящий сопляк, — он ухмыльнулся и Мира довольно кивнула. Толпа девушек кружилась в танце в самом центре зала, так что и глаз было не оторвать, Иошихиро смотрел на нее: — Почему ты не танцуешь? — Твой брат таскал меня от стола к столу, ты же знаешь какой-то придирчивый, — новоиспеченный глава скептично опустил веки ни капли, не веря словам госпожи, — но сейчас я свободна и… — Танцуют только распутные девки или ты уже даже не отрицаешь, — собрав видимо все силы своего тела Ую смог выговорить фразу достаточно четко. Мира лишь улыбнулась она и взглядом не повыла в сторону бывшего друга. Теплая ладонь коснулась ее запястье, Иошихиро кивнул и вытолкнул немного вперед: — Станцуй, — он ярко улыбнулся, и девушка поклонилась гордо, вытягивая шею. Ее танец всегда казался братьям какой-то историей, словно в этих движениях было нечто большее чем красота и изящество. В каждом изгибе на теле была фраза прописанной трагедии от этого не хотелось отводить взгляд ни на секунду, чтобы не упустить важную деталь. Ую бездумным взглядом посмотрел в сторону девушки и хотел бы заговорить вот только непробиваемый ком воздуха застрял в его горле словно разрывая изнутри, он округлил глаза хватаясь за горло, но ничего не мог сделать лишь собственное сердцебиение становилось все громче в области шеи. Вокруг был шум и пестрые наряды гостей отвлекали внимание от этой картины. Он схватил Иошихиро за плечо стараясь обратить на себя внимание, пока уголки его глаз мучительно покалывали, а лицо все больше краснело. — Ты можешь говорить что угодно про меня, продолжать доставать или причинять мне неприятности. Можешь даже говорить что-то в сторону моего брата, Акио способен за себя постоять, — все также неотрывная взгляда от девушки Иошихиро говорил все четко и вежливо, — но с каждым словом в ее сторону ты сокращаешь свою жизнь в двое, напомни сколько слов ты сегодня сказал? – он наконец повернулся уже к практически багровому лицу Ую, который жалобно цеплялся за рукав и в глазах Иошихиро виднелась искра удовольствия. — Твоя смерть стала бы приятным подарком в этот дерьмовый день, — Иошихиро хлопнул себя по губам опустив взгляд на мирно жующего прядь его волос Юки и выдохнув дернул два пальца вниз по воздуху так что Ую наконец смог сделать долгожданный вдох. Откашлявшись сквозь раскалывающуюся головную боль, он выпрямился, страх быстро отрезвил его, он уставился на Иошихиро, который все также безмятежно старался выдернуть свои волосы из цепких ладошек. — Я доложу о твоем поступке императору, — сиплым от боли в горле голосом протараторил Ую. — Докладывай, не забудь упомянул, что сказал его любимой сестре. Я ближе к нему чем ты думаешь и знаю не меньше твоего. Да и присмотрись хорошенько. Посмотри на меня, на себя, обернись вокруг. Как считаешь чья жизни имеет большую ценность? — Я не настолько глупый, чтобы не понять, что ты значишь гораздо больше для империи, но… — Не правильный ответ. Жизнь Юки самая ценная в этом зале, — целуя малыша в лоб Иошихиро окончательно отвернулся от Ую давая понять, что разговор закончен. Танец был завершен и девушки застыв в поклоне ярко улыбались и лишь слегка подрагивающие плечи выдавали в их телах недавнюю динамику. Мира быстрым шагом направилась к Иошихиро: — Тебе уже лучше? — Что? – непонимающе спросил тот. — Да, но прошу тебя больше никакой острой еды я не хочу ее пробовать, ты же все ровно ее не ешь, — послушался истощенный голос Акио рядом. Двое быстро удалились. Сумбурный день подходил к концу. Несмотря на то что братья ранее помогали отцу, сейчас Иошихиро вдруг осознал, что это скорее была уловка старика, чтобы провести с ними время, потому что свалившаяся копна работы была просто несравнима с тем, что было раньше. Бесконечные обращения и проблемы голова от которых шла кругом, все это навалилось на следующее же утро и не прекращалось. В первые дни он даже не успевал поесть так и оставаясь за рабочим столом, а когда приходил Акио он просто не понимал, что может доверить брату. Он был неопытным и явно переосилил себя. Сейчас ему было тяжело, но помощи ждать было не от куда. К сожалению, ему так и не хватило какой-то смелости признаться в этом перед другими, так что Акио так и оставался в неведении причин изменившегося отношения брата. Он стал заходить все реже, чтобы не мозолить глаза, но не покидал попыток хоть намного разгрузить старшего. Спустя две недели какой-то безумной гонки Иошихиро окончательно осознавал, что усталость берет над ним вверх и нервы не пределе, он бессознательно смотрел на стопку отсортированных документов и не моргал пока в дверях не появился Акио. Возможно младший сам и не замечал, но и его поведение заметно поменялось с нахлынувшей влюбленностью, рассеянность и неуклюжесть и без того были частью его натуры, но теперь они стали просто неизменным атрибутом. — Ты выглядишь куда хуже, чем обычно, — младший застыл в дверях пытаясь сосчитать количество полос под усталыми глазами Иошихиро. — Зато ты весь светишься, — язвительно произнес старший и наконец моргнул. Это был пустой треп о ежедневных делах, и голова Иошихиро наконец начала светлеть, пока сжавшееся сердце младшего напротив отпускало из странных тисков обиды. Вот только Акио бы прекратил быть сам собой если бы не упавшая от его неловких движений осторожно выложенная стопка у стола Иошихиро. Старший лишь поднял безжизненный взгляд: — Я все уберу, разложу по местам, — он нервно начал хватать бумаги. — Может тебе стоит задуматься о том, чем хочешь заниматься ты? — Что? – Акио отрицал это, но разговор с императором не выходил из его головы, неужели даже в этом кабинете для него не найдется места. — У тебя есть выбор, ты можешь найти дело себе по душе и не маяться от скуки, — тихо говорил Иошихиро. — Но я могу помогать тебе, — неловко почесывая затылок Акио улыбнулся. — Ты только мешаешь, — Иошихиро слабо соображал и вряд ли вложил в эту фразу что-то обидное, но для Акио она стала равносильна ножу, пронзившему сердце. Он быстро откашлялся и положил на пол те документы, что уже успел собрать: — Мне уйти? — Мгм, — Иошихиро кивнул. Акио почувствовал, как иглы пробирают его горло, но быстро выпрямился и вышел за дверь хватая воздух в неконтролируемом удушье, он старался отпустить плохие мысли вновь наполнив голову различной ерундой, но обида захватившая его словно в цепки ни на секунду не выпускала. Пока старший все же под грузом усталости не закрыл веки проваливаясь в долгожданный сон. Акио продолжал брести по длинному коридору, не находя себе место, он миновал прислугу, не обращая внимания на их улыбки и приветствия. От долгого нахождения наедине его разум быстро мог сойти с ума, так что он ускорялся желая, как можно быстрее встретит Миру. Не то к радости, не то к сожалению, он увидел ее уже спустя мгновенье. В самом конце коридора беззаботно болтающую с Луной. Акио отчаянно старался избегать нахождения с этой женщиной, но сейчас словно что-то в его груди кричало о помощи, он неотрывно смотрел на них. Луна, приметив это неловко откашлялась и извиняясь перед молодой госпожой последовала вперед скучающе, глядя под ноги. Вот только сын, как когда-то в детстве встал перед ней перекрывая дорогу. Акио молчал, плечи тяжело поднимались вверх, а глаза наивно бегали по безжизненному лицу матери. Одно слово, одна фраза может изменить все, но Луна продолжала молча стоять выжидая, когда он соизволит пропустить ее. Еще в детстве в такие моменты Акио ощущал себя духом, не иначе, он со страхом трогал собственное лицо. Но теперь он знал, что существует. Знал, что состоит из плоти и крови. Знал, что в ее глазах не значит ничего. Но надеялся… Он устало выдохнул сам удивляясь со своего приступа неожиданного желания внимания и ухмыльнулся, поднимая взгляд к потолку. Глаза Миры впервые смотрели на него столь серьезно, но она продолжала молчать и не решилась идти следом, когда он, заливаясь смехом развернулся в другую сторону быстро спускаясь по лестнице. Акио чувствовал, как каждый выдох дается ему с трудом. Он спустился вниз, заглядывая в одну из излюбленных комнат отца, где на пыльных полках хранились сосуды с вином и любопытно разглядывал каждый из них болезненно закусывая губу. — Господин, простите, но вам же… — обеспокоилась заглянувшая в след за ним прислуга, — вам же не разрешено… — А кто запретит? Отец? Вам напомнить, что его больше нет? Девушка растерянно опустила взгляд, а Акио хватая один из кувшинов направился прочь. Он вышел на большую лестницу вновь тяжело вздыхая от количества ступеней, но не чувствуя ничего кроме жара обиды в груди уверенно шел вниз, путаясь в собственных мыслях. У главных ворот была какая-то суета, но не обращая внимания на прибывших гостей он прошел мимо, теряясь в городской толпе. Шум вокруг помогал ему заглушать собственные мысли, но все-же сейчас его душа хотела не этого. Он уходил прочь от улиц, так что богатые дома сменялись ветхими домишками, а после и вовсе чередой деревьев и если ранее странное чувство, идущее по спине было неоправданным, то теперь Акио четко осознавал, что кто-то следует за ним. Он тяжело выдохнул, остановился и с лениво опущенными веками обернулся, планируя решительно отчитать молодую госпожу, что так бестактно следит за ним. Но когда увидел человека в нескольких десятках шагов от себя удивленно распахнув глаза: — К…что ты здесь делаешь? – растерянно спросил он, виновато пряча сосуд с вином за спину. — Я увидел тебя на лестнице, мы с сестрой прибыли к вам поздравить Иошихиро, а ты, — Таро заметно волновался так что изумрудные глаза бегали из стороны в сторону, — ты выглядел так, мне показалось тебе нужна помощь. — Я просто решил прогуляться, вот и все, — широко улыбаясь ответил Акио, — тебе не о чем переживать. Он был уверен, что его улыбка может скрыть многое, но оказалось, что в этом мире есть люди способные прочесть тоску в чужих глазах. Таро безмолвно продолжал смотреть на него, видимо не планируя уходить и Акио ухмыльнулся, опуская взгляд: — Все же пить в одиночестве это дурной знак, так может составишь компанию? — …. — Мы в твоем возрасте уже пили. Они быстро добрались до берега озера усаживаясь на холодный песок, Акио продолжал улыбаться время от времени, начиная говорить о всякой чепухе. — Точно не будешь? – протягивая вино спросил он у Таро, но тот лишь покачал головой. Акио сделал несколько больших глотков лениво вытирая уголки губ и опустил стеклянные глаза вниз на мгновенье погружаясь в собственные мысли. — Ах, да чего это я, — быстро пришел он в себя, — как идут твои дела? Как не смотри, тебя все чаще выводят в свет, готовят молодого наследника? — Империя приходит в себя после случившегося, отец погряз в делах и доверяет нам лишь некоторые из них, — неотрывно глядя на него спокойно отвечал Таро, — я знаю, что тяжело говорить о подобном, но надеюсь ты успел оправиться? — Оправиться? От чего же? Ааа, или о том, что случилось с нашим стариком? Это…, — он на секунду замолчал, но тут же выдохнул вновь улыбаясь, — это лишь закономерность нашего мира, он рано или поздно бы ушел. Солнце медленно катилось к горизонту, его свечение становилось ярко красным, и огненная дорожка расплеталась по водной глади озера. Акио смотрел за бликами продолжая молчать, а его спутник вежливо не нарушал тишины. Глоток за глотком вино быстро исчезало, а легкое онемение щек говорило, что выпитое не пропало зря. Солнце скрылось за чредой гор и вечерний холод пронзил двух молодых людей, но если разгоряченная душа Таро еще долгое время могла греть его, то плечи Акио заметно подрагивали. Он очнулся от своих мыслей оглядываясь назад, где Таро в непривычной ему манере суетился. Через мгновенье собранная им копна ветоши уже загорелась ярким пламенем и Акио благодарно кивнув слегка пошатываясь подошел ближе неловко усаживаясь на разгоряченный от жара огня песок. — Удивительная сила в тебе. Огонь так красив, как танец лепестков розы на ветру, и так же непостоянен. Ты можешь стать пламенем, что согревает сердца людей, или же разрушительной стихией, способной уничтожить все на своем пути… Кем бы ты хотел стать, Таро? – наклоняясь к юноше, что сидел совсем рядом ухмыльнулся хмельной Акио. — Я бы хотел стать светом для человека, которого люблю, — едва слышно ответил он, — хотел бы, чтобы он забыл о холоде… Акио тяжело моргал неотрывно глядя на него и воодушевленно покачал головой удивляясь: — Твоей избраннице очень повезет с тобой, уверен, что ты сможешь сделать ее счастливой. — А ты, — прервал его Таро, тяжело глотая, — кем бы хотел стать ты? — А разве в этом мире есть место для меня? Пьяный разум тем и отличается от трезвого, что выносит все то, сокрытое в мутной воде сознания – наружу. Мысль, что терзает Акио с самого рождения впервые была сказана вслух от чего боль тут же пронзила его ребра и он смеясь отмахивался, но Таро даже не ухмыльнулся неотрывно, глядя на него: — Никто не рождается напрасно, у каждого в этом мире есть нечто ради чего мы явились на свет, кто-то обретает это с рождения, кому-то стоит пройти тернистый путь. Но каждый обязательно найдет свою нить, что свяжет его с нашим миром, будь то призвание или… — Или что? – неожиданно серьезно спросил Акио, — хоть одна живая душа, которой ты искренне нужен? Сам то веришь в это? Таро растеряно смотрел на него не решаясь сказать или же перебить. — Все вокруг живут свои жизни, а я лишь незаметный эпизод, как камень у дороги, что никому и никогда не вспомнится. Как актер, что всегда играет не те роли и замен ему тысячи…Я не найду свою нить, Таро, я понимаю это с каждым днем все больше…Я родился вторым после Иошихиро, не нужным. Он опустил хмельной взгляд на огонь и больше не улыбался, глаза покрылись стеклянной пеленой и мысли заполнились туманом. Чужая ладонь коснулась его плеча заставляя дернуться, Акио испугано обернулся, коря себя за все сказанное, но Таро лишь мягко улыбался неловко, поглаживая его по спине. — Ох, что я несу, будь добр закрой мне рот и давай я лучше послушаю тебя, расскажи, что-нибудь, — рухнув на спину проворчал Акио. К его удивлению Таро тут же начал нести какую-то несвязную чепуху и пьяному разуму потребовалось время, чтобы узнать детскую сказку. Слушать ее было приятно, треск костра и тепло согревали Акио. Он неотрывно смотрел на небо и даже не заметил, как голос повествователя стал ближе к нему. — Ты устал за сегодня, да? А еще и со мной таскаешься, — оборачиваясь на прилегшего рядом юношу ухмыльнулся Акио. — Все в порядке, — глядя на него тихо сказал Таро. Чайные глаза лениво разглядывали лицо человека, что оказался так близко и щеки Акио наливались краской. Он рассмеялся вновь, поднимая глаза к небу: — Не стоит так глазеть, вдруг украду твой первый поцелуй. Таро нервно подорвался от чего Акио не смог сдержать смех и лениво перевернулся на бок. — Долго ты собираешься там лежать? – словно гром среди ясного неба донесся до него до боли знакомый голос, — идиот, объясни, почему я должен искать тебя ночью? Предупреждать не учили? Аи себе места не находит! Акио лениво приподнялся, глядя на разгневанного брата, что сейчас так походил на отца. Тот некогда также находил маленького беглеца и всегда возвращал домой, правда голос его всегда был мягче…. Иошихиро еще долго отчитывал двоицу ведя за собой домой, от чего-то Таро больше не говорил, лишь шел неоправданно красным, а Акио лениво покачиваясь из стороны в сторону, кажется старался довести брата. Иошихиро указал прислуге подготовить постель для гостя, что задержался сегодня и продолжая сотрясать воздух руганью направился в кабинет. Акио долго смотрел на дверную ручку лениво хлопая глазами, он отчетливо ощущал на себе взгляд, что замер на нем с конца коридора и ухмыльнувшись выдохнул: — Не хочу оставаться один, — громко сказал он. Таро помог ему зайти и пусть старший и был в состоянии, но заботливо уложил его, сам устало рухнул на кресло рядом с постелью. — Ты ведь не будешь там всю ночь? Ложись здесь, я тебя не съем, — укладываясь на бок лениво прошептал Акио. Таро еще долгое время продолжал упрямо сидеть на кресле тяжело вздыхая, но все же сдался. Довольная ухмылка Акио застыла на лице погружая его в сон. Лицо все еще пекло от жара огня, а разум мутило. Он ворочался из стороны в сторону наконец застыв. Таро глаза которого стали непривычно круглыми даже не моргал, глядя на мирно спящее лицо напротив. Он боялся сделать и громкий вдох, чтобы не потревожить сон. Лунный свет пробивался сквозь распахнутые шторы, так что можно было разглядеть каждую черту, но взгляд предательски падал на влажные и алые от вина губы. — Акио? Акио, ты слышишь? – тихо прошептал Таро, но ответа так и не последовало. Едва заметный, легкий поцелуй коснулся влажных уст, оставляя терпкий вкус на губах Таро. Он хотел бы отдернуться как ошпаренный, но не смог, замирая на мгновенье у столь манящего лица. А после отвернулся не в силах сомкнуть веки.