Младший сын. История зимы, что окрасила снег алым.

Хозяйка развернулась и зашла внутрь куда тут же следом за ней зашла Мира. Едва сдерживая брезгливо поднимающуюся губу, она шла мимо, вдыхая плотный запах благовонии и табака. Жуткие картины ничуть не пугали привыкшую с детства девушку, но все же кончики пальцев нервно подрагивали, боясь дотронуться до чего-либо. Хозяйка молча провела ее на второй этаж и открыла ничем не приметную дверь за которой показалась слегка пыльная комната размером едва ли превосходящая комнаты прислуг во дворце. — Это моя? – слегка почесывая нос от ударившей пыли спросила Мира. — Возможно. Жутко серьезное лицо этой женщины заставляло Миру недовольно закатывать глаза. Госпоже принесли красный наряд с пышными рукавами и широкими штанами, зайдя в комнату она, не глядя в зеркало переоделась и подняла волосы заплетая их в высокий хвост. Короткие и непривычно жесткие волосы были куда тяжелее привычных ей от этого прическа выходила совсем неудачной, отпустив руки она разбросала темные локоны по плечам и преодолев трепещущее сердце обернулась к одиноко стоящему зеркалу. В отражении была девушка, темноволосая с круглыми губами, острые глаза делали ее внешность уж очень резкой. Фигура была чуть пышнее, чем у исхудалой Миры, но все же огибаемых девичьих форм в ней не было. Наряди ее в мужской наряд и отлично смахнет на малолетнего паренька. — Ты выходить собираешься? От собственного отражения ее оторвал строгий голос красноволосой женщины. Мира нехотя вышла, спускаясь на первый этаж в зал где вовсю гудело веселье. Девушки и юноши в ярчайших нарядах извивались под музыку пока каждое движение сопровождалось хищным и оценивающим взглядом гостей. Пестрые наряды также виднелись и среди столиков, девушки с блестящими глазками подливали захмелевшим мужчинам вино и едва заметно вздрагивали от касания потных ладоней оголенных талий. Жуткий смех и пьяный гон, запах табака и алкоголя, люди продающие собственные тела и люди их покупающие, мерзкая картина. — Ты даже не скрываешь собственной неприязни. Вновь послушался томный голос и Мира не осознавая насколько же брезгливым было ее лицо в этот момент повернулась к женщине. — Если ты боишься касаться грязи, тебе здесь не место. Ступив за этот порог будь готова смешаться с ней. — Мне нужны деньги. — Тогда иди и танцуй, — хозяйка указала подбородком вперед. Но Мира вновь и вновь глядя на жуткие засаленные ладони этих людей не могла найти в себе силы ступить вперед. Она смотрела на танцовщиц и пускай все ее жизнь крутилась вокруг танцев, все же она не учила подобных, жутко скользких. — Проваливай, — холодный тон хозяйки, которая никак не отставала от госпожи приводил ее в бешенство. — Я просто никогда не слышала этой мелодии, дайте мне время! — Ты вся дрожишь. И правда, но причиной этой вопреки ожидания хозяйки был вовсе не страх, а жуткая жажда окутавшая тело. Ей нужны деньги. — В правила конечно входить не трогать танцоров руками, но как думаешь, им есть дело до правил? – хозяйка все также смотрела перед собой. Эта старуха над ней издевается? Или же правда решила, что Мира не способна выйти вперед? Сделав глубокий вдох, госпожа сжала кулаки, конечно она не учила таких танцев, но все же жизнь с ее отцом научила ее многому и пусть Адъян едва ли обрадовался, что в пьяном бреду научил дочь к примеру ругательствам. Но то что его дочь выучила подобные распутные танцы от его вечной пассии вероятно бы ударило в самое сердце впечатлительному человеку. Что Мира знала о мужчинах? Ничего. Здесь не идет речь об ухаживаниях или трепете, воздух пропитан жуткой давящей похотью, а госпожа… В ее теле нет пышной груди, но есть точенная талия с едва выигрывающими на фоне плавными бедрами. Мужчинам нравятся женские ключицы, тонкие шеи, кисти рук с едва заметно выпирающими косточками, многие из них на удивление слабы перед видом утонченных лодыжек. А значит… Ударивший приступ холода заставил Миру отбросить жуткие мысли, вызывающие у нее легкий приступ тошноты. Махнув головой из стороны в сторону, она быстро сбросила обувь и ярко улыбнувшись суровой хозяйке нырнула в зал ведомая легкой мелодией. Танец остается танцем, это лишь движения тела передающее историю, любых красок ему придает лишь взгляд смотрящего. Когда человек хочет видеть похоть он найдет ее в любом жесте и взгляде, когда человек хочет заглянуть глубже, тебе не обязательно даже двигаться рядом с ним. Другие танцовщицы не могли не заметить появившуюся в кругу девушку, с которой им едва ли удалось поздороваться. Острые глаза стараясь оставаться отрешенными все же нервно подрагивали пока тело повторяло все их движения. Темп музыки был каким-то жутко тянущимся, оголенные талии то и дело извивались, а бедра вырисовывали нечеткие круги. Движение рук и плавные вдохи. Лишь сальные взгляды, направленные в их сторону, заставляли Миру жалобно закрывать глаза, но жгучая жажда в груди заставляла ее продолжать. Ужасный танец длился невыносимо долго и вот наконец музыка прекратилась, девушки улыбаясь кланялись гостям и некоторые даже присаживались за столики Мира же остановилась с абсолютно пустым взглядом, она отчетливо ощущала на себе излишнее внимание крупного мужчины с израненным в шрамах лицом. Вероятно, он не ожидал, что танцовщица может смотреть на него сверху вниз. Атмосфера двух тяжелых взглядов сгущалась, но он так и не проигрывал лишь надменно подозвал к себе девушку словно собачонку поманив рукой. Мира лишь метнула взгляд на хозяйку, которая по-прежнему стояла, не отводя сурового взгляда со скрещенными на груди руками и шикнув зашагала по грязному полу на носочках подойдя в плотную за пустой столик где сидел лишь один человек. Он определенно годился ей в отцы судя по седым волосам и глубоким морщинам, опоясывающим глаза. — Ты новенькая тут? — … — Что за взгляд, ты желаешь получить деньжат или убить меня? Мира не отвечала, она не понимала, что от нее может хотеть этот пресловутый старикан. — Тебе не стоит играть в недотрогу, это лишь усугубит твое положение, — его рука дернулась в сторону ее талии, но девушка тут же отступила на шаг назад. — Не трогай меня! — Как грубо, — мужчина едва сдержал улыбку и прикусывая губу достал из кармана маленький коробок, — к незнакомому человеку, не слишком ли для продажной девчонки? — он поднял темные глаза на нее и положил на край языка светложелтую пилюлю, при взгляде на которую Мира утратила возможность здраво мыслить лишь подступающая боль в животе напоминала зачем она ввязывается в это все. Конечно мужчина не мог не заметить стеклянного взгляда острых глаз безумно зациклившихся на маленькой коробочке в его руке. Он вновь едва заметно улыбнулся и покрутил дрожащую коробочку в своей ладони наблюдая за движением глаз Миры, — хочешь? Мира смогла на мгновенье вернуть себе сознание, жуткие взгляд глаз напротив заставлял ее плечи дрожать, но невыносимая ломка всего тела уже была на пределе. Она молча кивнула, сдерживая тяжелое дыхание. — Тогда присаживайся, — выдавливая всю мягкость в собственном голосе мужчина похлопал себя по коленкам, словно она должна упасть прямо в его объятия. Госпожа медленно шагнула к нему на встречу наклоняясь и пока яркая улыбка расцветала на лице мужчины подошла, сократив расстояние до нескольких сантиментов. Он сидел на полу поджав одну ногу в колене и радостно похлопывал по бедру расправленной ноги. Наклоняясь ниже Мира остановилась, глядя острыми глазами в черные бесстыжие и лицо мужчины сжалось в ужасе, пока пусть и миниатюрная, но все же не невесомая девушка что ей силой давила коленом на беззащитную плоть. — Проклятая, что ты творишь? – он закричал, оттолкнув худощавую фигуру от себя, но Мира словно напоследок расправилась что, если силы ударив его между ног и с жалкими глазами на который блеснула слеза мужчина сжался. Весь зал замер, а хозяйка лишь тяжело выдохнув указала подбородком двум сторожевым у входа в сторону конфликта. — Ты себя кем возомнил, ничтожество? – злость, смешанная с неприязнью руководителя Мирой. Она хотела бы его растоптать прямо здесь, плевать, уже убивала и убьет еще раз. Но двое появившихся крепких мужчин бесцеремонно толкнули ее и вопреки ожиданиям подняли ссутулившегося мужчину выводя прочь. Мире было плевать, заветная коробочка осталась на столе и спустя мгновенье она же бросилась к ней. Музыка заиграла с новой силой и люди, продолжили свою трапезу. В ее дрожащую ладонь высыпалось светло-жёлтое драже, которое было так нужно, но острый удар по запястью заставил драгоценности рассыпаться по грязному полу, Мира подняла глаза полные ненависти и наткнулась на холодное серое пламя. Проигнорировав многозначительный взгляд Мира хотела бы высыпать себе в ладонь новую порцию, но хозяйка, усевшаяся рядом с ней на корточки, силой сжала запястье обращая затуманенное внимание на себя: — Ты должна извиниться перед нашим клиентом, его увели от сюда, чтобы не мешать другим гостям, но это не значит, что тебе все сойдет с рук. — Я не собираюсь ни перед кем извиняться, плевать, через пару мгновении ноги моей здесь не будет! — С чего вдруг? — Я получила, что хотела, дальше сама разберусь. — Кто сказал, что тебя отпустят? — Что? — Тебя продали в мой дом, я заплатила деньги, так что-либо накопи себе на выкуп, либо же работай, не причиняя мне неудобств. — Что значит меня продали? Я сама сюда пришла, мне нужно было лишь заработать! — Это уже не мои проблемы, найди того мужчину и разберись с ним сама, но факт остается фактом. Ты будешь зарабатывать деньги и твое дело куда их тратить, — взгляд хозяйки упал на разбросанные по полу пилюли, — на подобную дрянь или на возможность вновь оказаться на свободе. — Что за чушь ты несешь? – Мира схватила ее за воротник притягивая к себе, — я могу уйти от сюда, когда захочу. — Не можешь, я потратила на тебя деньги, значит тебе нужно их отработать. Если ты не будешь приносить доход, а лишь есть и спать за мой счет, твой долг будет расти. А если воспротивишься то, — хозяйка на мгновенье застыла, глядя в безжизненные черные глаза напротив, — я вынуждена буду отдать тебя стражникам и пусть на суде разбираются, что с тобой делать. Мира прикрыла глаза рукой, и яркая улыбка осветила ее лицо. Ситуация казалась невыносимо безумной. Сбеги сейчас и даже Мию объявят в бега. Стоит ли уделить пару минут на жалость к себе или это уже бессмысленно? — Теперь выйди и поклонись так низко, как можешь, он частенько заявляется здесь и не редко грешит, распуская руки, но все же он приносит нам доход, — хозяйка поднялась, дергая за собой госпожу за запястье. Все еще осознающая ситуацию Мира послушно последовала за ней. Выйдя на улицу, где уже вовсю силу разгулялась ночь. Сразу напротив входа в окружении двух крепких парней стоял ярко улыбающийся мужчина, который явно был доволен тем как выволокли абсолютно бледную босоногую девушку и словно вещь толкнули вперед так что она остановилась от него в одном шаге. — Мы приносим вам свои извинения, — холодно проговорила хозяйка без капли искренности. — Я хочу услышать это от нее, — он наклонил голову глядя в застывшие черные глазенки. Мира в жизни никому не кланялась в извинениях. Все внутри жалобно сжималось словно каждая клеточка сейчас обрушилась. Она продолжала стоять, расправив спину, не делая ни единого вдоха. — Не тяни, — строгий женский голос вновь и вновь напоминал ей о собственной ничтожности. Плевать, Миры больше нет. Мия никогда не жила во дворце, у Мии нет чувства достоинства. Бывшая госпожа медленно наклонила непослушное туловище и глядя в землю перед собой едва слышно произнесла: — Простите. Громкий смех, раздавшийся напротив заставил ее сердце обезумив застучать, а к глазам подступили слезы. — Так не пойдет, вставай на колени, — приказный тон. — Это уже слишком, — хозяйка неожиданно вмешалась, но было поздно. Вопреки всеобщему удивлению Мира послушно упала на колени, ее лицо не выражало ни одной эмоции, она с пустыми глазами смотрела перед собой, на самом деле ничего не видя. Грязные ладони коснулись ее лица поднимая за подбородок так что жутко довольное морщинистое лицо напротив улыбалось. Он отбросил ее довольно похлопав ладошами, а после кивнув хозяйке пошел прочь. Мира так и продолжила стоять на коленях, когда мимо прошли сторожевые, хозяйка же продолжала смотреть на сгорбившуюся спину. Время остановилось, лишь холодный апрельский воздух доносил жутко сладкий запах благовонии из окружающих их заведений. — Ночи сейчас холодные, поднимайся, — все же не выдержав хозяйка подошла, приподнимая Миру за плечо и округлила серые глаза, не встретив и доли сопротивления. Девушка послушно поднялась и подобно кукле следовала за ней. Она также беззвучно поднялась в комнату и уселась на кровать. Госпожа продолжала смотреть перед собой, когда молодой парень принес ей чашу с водой и белое полотенце и пару секунд глядя на нее все же выскользнул прочь. Девушка поставила на пол чашу наполняя ее теплой водой из кувшина. Окунув ладони в воду, она застыла, глубокий вдох раздался невыносимой болью в груди. Дрожащие руки поднялись и неуверенно поднесли чистую воду к лицу. Она начала спокойно умываться, но сколько бы раз вода не касалась щек, казалось, что грязь с них уже не смыть. Ее движение из безжизненно флегматичных переросли в дерганные практически на грани истерики. Красные щеки жутко пекло от того с какой силой их терли мокрым полотенцем. — Грязно, как же… Мира ощутила, как ее легкие лишились дна, словно вдохнуть полностью никак не удавалось, ее дыхание стало столь быстрым и обрывистым, но не приносило никакого толка, воздух не попадал в легкие. Голова начинала кружится. Дверь бесцеремонно распахнулась, и хозяйка, зашедшая в комнату, тихо закрыла ее за собой глядя на открывшуюся ей картину девушки, стирающей собственную кожу в кровь с приступами удушья: — Сколько не три, не отмоешься, — сухо сказала она. Но когда взгляд девушки медленно поднялся на нее строгая женщина в ужасе застыла. Возможно Мира и сама не ощущала, но из ее глаз ручьем лились слезы. Ничем не отличаясь от рысёнка, загнанного в клетку она жалобно смотрела на вошедшую женщину не моргая, лишь стараясь вдохнуть воздух в бесконечные легкие. Хозяйка тихо прошла вперед и присела напротив нее также на колени осторожно положив руку на широко вздымающиеся плечи и в серых глазах казалось отражается искреннее раскаянье. Слегка сжав пальцы на тощих плечах, хозяйка тихо обратилась к ней: — Мия, ты меня слышишь? Но девушка уже не отвечала, голова кружилась, а предательские легкие отказывались работать, горячая жидкость опаляла глаза и все слилось в один бесконечный кошмар, она жалобно закусила нижнюю губу сдерживая болезненный стон. — Тише, успокойся, — наклоняясь чуть ближе к этому опухшему лицу с разбитыми глазами хозяйка начала дрожать, — дыши спокойнее. Девушка совсем не реагировала, вся боль, копившаяся в теле и в душе сейчас непослушным комом, рвалась наружу, разрезая горло. Мира держалась из последних сил стараясь на сорваться в обезумивший крик. Как ее голову окутали две ладони и ласково прижали к груди. Отчетливо слыша быстрое биение чужого сердца и тепло Мира отпустила себя полностью. Жалобно цепляясь за одежду женщины чье имя, она даже не знала девушка начала рыдать, не сдерживая больше ничего внутри себя. Ее боль выходила потоком слез исчезающим в красных одеждах хозяйки и громким криком. Абсолютно нечеловеческим. Так кричит разве что зверь предсмертно и тошно. С таким звуком человек окончательно ломается и Зои ласково прижимающая к себе черноволосую девушку прекрасно это знала. В глазах Миры проплывал весь ужас, пережитый за последние годы, тело вновь и вновь вздрагивало, а из горла вырывались до боли ничтожные: — Почему я? Почему? — все сильнее сжимая чужую одежду продолжала вопить она, — я…я…я, — ей не хватало воздуха говорить одной фразой, — я ведь никому не причиняла вреда, за что? — последние фразы вырывались громким криком. Дверь в комнату распахнулась, но Мира не видела этого. Зои лишь отмахнулась от любопытных глаз и двери закрылись вновь, погружая двоих в темноту. Никто не знал в чем причина, но за закрытыми дверьми плакали две разбитые души, одна истошно крича о своей боли, а вторая, беззвучно проглатывая слезы.