Младший сын. История зимы, что окрасила снег алым.

Тина сделала более десяти успокаивающих отваров вновь и вновь помогая старикам с приступами сердца. Страшный грохот снаружи уже не вызывал такой острой реакции, но все же заставлял людей вздрогнуть. Вот только шум, который слышался сейчас отличался от остального, Тина поднялась внимательно, глядя на вход пещеры. Внутри все переворачивалось от тревоги, она передала маленький флакон пожилой женщине и не подавая виду направилась к выходу, пещера содрогнулась и с высоты посыпались мелкие камни. Никто кроме главной семьи не мог ее покинуть, пока наложено заклинание и девушка об этом прекрасно знала. «Кто-то из заклинателей пострадал» — она выбежала наружу и испугано раскрыла глаза. Кровавая полоса протянутых по земле тел. Двое были разодраны в клочья. Остальным прибывающим в глубоком сне сейчас грозит смертельная опасность. Девушка открыла рот, не понимая, что делать, она лишь видела, как к ее людям неспособным постоять за себя движется нечисть. Времени на раздумья не осталось, увидев в пещерном проеме появившегося отца Тина кивнула ему, словно искала одобрения и получив в ответ сморщенные брови над переносицей подняла правую руку в вверх: — Принять страх и жить с ним? — яркая вспышка озарила все вокруг. Нечисть ведомая странным любопытством бросилась к ней. Тина раскрыла ладонь в которой разливалась обжигающая лава. Смешав в душе землю и огонь, она обрела нечто странное. Никто не знал, как контролировать эту энергию, после десятков неуспешных попыток Тина забросила все. Сейчас же ей придется сражаться. Единственное, что она понимала, ей стоит сражаться как водной душе. Поэтому девушка кинулась вперед, наполняя руки все большим количество обжигающей жидкости. Ударив в прыжке первого мертвеца так что его и без того высохшее лицо испепелилось. Она была окружена, ей оставалось как горящей луне крутиться из стороны в сторону. Чтобы выбраться из окружения она схватила одного из мертвецов за плечо и ловко оттолкнувшись от другого запрыгнула ему на шею сжимая ее бедрами приложила жутко горящие руки к голове выжигая ее. У нее не получалось ничего кроме простой драки на кулаках, ее спасением была лишь температура ее рук. Горящие брызги то и дело летели из стороны в сторону. Выжигая одного за другим она чувствовала, как немеют ее ладони. Все же ее душа не половину состоит из земли, а им недостает выдержки. Она задыхалась, но перед ней еще было около 10 уцелевших мертвецов. Она взглянула на израненные язвами ладони и на пещеру позади себя. Бросить заклинателей и искать спасения у сестер? Успеет ли она позвать на помощь? — Отец, надеюсь ты смотришь… — она улыбнулась, — плевать! Жестокий бой закончился через несколько минут. Старик Окумура стоял у входа в пещеру затаив дыхание. Шатаясь из стороны в сторону перед ним появилась хрупкая фигура в зеленом. Тина вытерла бегущую из носа кровь тыльной стороной израненной ладони и постаралась поднять мутные глаза на отца: — Я неплохо справилась, да? Девушка рухнула на землю. Старик так и продолжил стоять, сложив руки за спиной. Он неуверенно взглянул вниз, словно ждал, когда девушка поднимется, но она не вставала. Его глаза то и дело поднимались и опускались на нее. Он нервно шикнул, бросаясь к ней и приподняв дочь от земли приложил руку к ее шее. Сердце не билось, ничего не слышно. Острый удар в груди заставил его испугано оглянуться вокруг. Среди людей здесь едва ли найдется медик, он испугано открыл сумку на ее спине, но ни черта не понимал в этих травах. Дрожащими руками игнорируя боль в спине, плечах и в целом по всему телу он собрал в себе всю силу бросившись вперед. Пещера пропустила его с дочерью на руках. Жуткое чувство тревоги накатывалось на старика Тору стоило взглянуть на неживое лицо. Он забыл о собственной слабости и болезнях, он должен был помочь ей. Слишком много ошибок допущено в этой жизни, слишком много причин ненавидеть его, но в действительности, он едва ли сможет вынести смерть хоть одной из них. Образ маленькой кучерявой девчушки то и дело вставал перед глазами, а сердце нещадно щемило от собственной холодности к ранимому ребенку. Он не помнил лицо ее матери, не запоминал ни одну из тех женщин, что приходили к нему с надеждой в глазах. Принимая одного ребенка за другим мужчина лишь тешил свою совесть, что жалобно покалывала где-то в груди. Но не большее он не был готов. Держась в стороне, всегда взирая на них сверху вниз провел черту, что не пересечь и за сотню лет, а когда опомнился было уже поздно. Он так и не смог признать ни одной из них, что только гул девичьих голосов в доме помогал ему держаться дальше, что он искренне ценит их заботу о брате и не может не отмечать какими талантливыми и красивыми они выросли. Не может сказать этого в слух, потому что его заслуги в этом нет… Все что просили у него дети — это любовь, все они хотели только одного, он же просил с них слишком многого. Старик прижимал дочь все сильнее к себе, боль в душе заставила его болезни отступить, он вновь сильный и высокий мужчина, он впервые несет свою дочь на руках. А ведь стоило сделать это еще множество раз. — Сейчас вовсе не время умирать, дочь! *** — Госпожа, — заклинатель в зеленом запыхавшись окликнул Нину. Глядя в безжизненное лицо сестры Нина не могла вымолвить ни слова. Мира же проявила искрений интерес присев рядом: — Так она жива? — Судя по всему еще да, но очень слабая, — Макото внимательно прощупывал ее шею стараясь найти точку где осталась жизнь. — Я могу напоить ее кровью, — Мира подняла глаза словно ища одобрения у Нины. — Не стоит, есть более…более щадящий вариант, — мне нужна огненная душа, поделиться жизненными силами, — он поднял глаза на Нину. — Я могу, — неуверенно шагнул к нему старик. Но Нина проигнорировала отца протягивая руку Макото и присела рядом. — Ты нужна там! — старик сел напротив нее ища ответа в надменном лице. — Ты правда думаешь все исправить за один несчастный вечер? – Нина прищурилась от острой боли, в руке которую Макото приложил к шее младшей сестры. — Я знаю, что у меня не выйдет, но…. — Вот и отлично, что знаешь, а теперь проваливай с моих глаз и не мешайся, — Нина проговорила это сухо и повернувшись к зажатому от ужаса Макото мягко улыбнулась. Отец приподнялся, бросив усталый взгляд на дочерей: — Я просто хочу, чтобы вы все уцелели, даже если продолжите меня ненавидеть, — он ушел в сторону города. — Возможно вам стоит его простить, — тихо сказал Макото отведя взгляд от Нины, — ошибки прошлого уже никак не исправить, продолжая думать об этом вы лишь причиняет себе боль. Куда важнее, что происходит здесь и сейчас, а ваш отец судя по всему искренне волнуется. — Ты очарователен в своей наивности, — Нина улыбнулась, выдохнув воздух и встревоженно смотрела на Тину.