Чему не учат в универе

Противная мелодия будильника раздражает с утра пораньше, хотя когда-то эта песня была любима, когда-то, до того, пока Антон поставил ее на будильник телефона. Ранние подъемы всегда давались Шастуну с трудом, особенно когда это утро предвещало начало долгой и мерзкой производственной практики, которая продлится весь март. — Ладно, еще немного посплю и встану, — Антон зевнул, отложил телефон в сторону и снова завернулся в одеяло, удобно устроившись на боку. В школе нужно было быть только к восьми, поэтому в запасе оставались еще тридцать-сорок минут, с учетом того, что завтрак ему придется пропустить, но сон сейчас был в приоритете. Правда, в следующий раз он уже проснулся не через полчаса, а через час от звонка друга. — Блядская хуйня, знал же, что не проснусь, — сматерился Антон, принимая вызов. — Але, Серег, я снова проспал, сейчас буквально десять минут и выскочу. Послышался тяжелый вздох Матвиенко, но друг уже привык к вечным опозданиям Шастуна, поэтому смиренно пообещал подождать его у подъезда. *** — Если мы сейчас опоздаем, то нас прибьют, — принялся причитать Сережа, стоило Антону выйти на улицу. — Ой, когда это тебе было не все равно на это? — усмехнулся Шастун, приобнимая друга в знак приветствия. — Действительно, но поворчать хотелось очень. На улице еще так-то пиздец холодно. Не май месяц. — Как ты думаешь, сильно обрадуются наши учителя после столь долгой разлуки? — спросил Антон, прерывая возмущения Матвиенко. — Мне кажется, наши с тобой постоянные беседы на последних партах и шалости еще не все забыли. — Ага, особенно Сергеич, сколько он нас с тобой по директору таскал, — посмеялся Сережа. — Как он меня бесил. Такая душнила. — Мне вроде, кстати, говорили, что он свалил и сейчас работает в какой-то там гимназии. Так что, надеюсь, мы с ним не встретимся. — Это откуда у тебя такие сведения? — нахмурился Сережа, останавливаясь. — Погоди чуть, кроссовки снова завяжу. — Мне Оксана вчера сказала, когда вечером с ней списывались. Не мог ей не рассказать, что нас на практику в нашу школу закинули. Антон, в край засомневавшись, даже достал телефон, чтобы заглянуть в переписку и проверить информацию, ну и еще чтобы убедиться, что он не сумасшедший. — Вот, смотри, — Шастун протянул телефон другу, что уже закончив со шнурками, выпрямился. — Но хотя опять-таки, зная Оксану, она могла просто так это сказать, чтобы для нас неожиданно было. — Может быть, она и права, но… — Сережа на секунду замолчал, задумавшись, — я вроде его видел осенью, где-то в сентябре, шел по направлению к нашей школе. — Всегда есть шанс, что он перевелся после первого полугодия, — Антон вздохнул, продолжая идти. — Не хотелось бы с ним пересекаться, — сказал он и прошел за ворота, оказавшись на территории школы. — Ну вот мы и дома, спустя три года. — Ага, здание все такое же убогое, будто вот-вот развалится, — хмыкнул Матвиенко, с презрением оглядывая когда-то бывшую школу и теперь уже нынешнее место практики. — Хоть бы ремонт сделали. — В России живём, тут все школы так выглядят, — Антон на секунду остановился у самых дверей, чтобы вдохнуть пока ещё запах свободы. — Мы хотя бы рядом живём, целый месяц можно спать подольше. — Ага, пошли уже, — Сергей открыл дверь и пропустил друга вперёд. — Ну что же, вэлком, Антон, чувствуйте себя как дома. — Нам сейчас ещё и к руководителю идти, — обречённо вздохнул Шастун. — Надеюсь, к нормальному учителю попадём. — К Сергеичу попадем, и будет нам счастье, — посмеялся Матвиенко. — Он либо даст делать нам ровно ничего, либо со скрежетом зубов попросит проверить его гору тетрадей, что он не проверял с того учебного года. — Он нас на порог даже не пустит своего кабинета. Стоило им зайти в школу, как их тут же встретили дежурный класс и злобный старый охранник, который бессменно сидел здесь уже десять лет, лишь иногда меняясь с бабулей. — Вы кто, молодые люди? — тут же спросил ворчливый охранник, составив руки в боки. — Петр Семёнович, не узнаете нас, что ли? — по-доброму усмехнулся Сергей, протягивая свой студенческий билет. — Выпустились отсюда три года назад, слава богу. — А вы так и не поменялись, — поддержал Антон и следом, после кивка охранника, убрал студенческий в карман штанов. — А сейчас вот на практику пришли. — Ну ладно, проходите, — Петр Степанович почесал затылок и махнул рукой, разрешая дежурным впустить ребят. Школьники, всё это время заинтересованно разглядывая двух парней, разошлись чуть в сторону, пропуская студентов. — В этой школе ничего не меняется, — уверенно заключил Антон и уселся на лавочку, чтобы переодеть обувь. Очень уж не хотелось пересечься с уборщицей или завучем и отхватить пиздюлей за отсутствие сменки. В эту же минуту за спиной послышалось громкое приветствие учеников. У Шастуна аж мурашки прошлись по спине. «Здравствуйте, Арсений Сергеевич» — Он всё-таки здесь работает, — сказал Матвиенко. Друзья, закончив с переодеванием, встали и оглянулись, уставившись на высокого мужчину в черном пальто, что с улыбкой в ответ здоровался с школьниками. — Ну, Оксана, зараза, — Антон отвернулся к окну, не желая видеться с бывшим учителем русского языка, и достал телефон, чтобы написать Сурковой огромное спасибо. *** — А знаете, я даже не удивлена, что вы опоздали, — улыбнулась Тамара Васильевна. — Вы же и в школьные годы никогда вовремя не приходили. — А знаете, а вы также прекрасны и добры, как в школьные годы, — в ответ натянуто улыбнувшись, сказал Матвиенко. Антон стоял рядом, слушая слащавые речи завуча и друга, прекрасно помня, какие взаимоотношения у них были раньше. За их конфликтами было наблюдать чуть ли не интереснее, чем за его руганью с Арсением Сергеевичем. Тамара Васильевна улыбнулась еще шире, не обращая внимания на надменную приветливость бывших учеников, и, положив папку с документами на стол, удобно уселась на кожаное кресло. — Мне кажется, именно на кабинеты завучей и директоров мы сдавали деньги на шторы тогда, несколько лет назад, — шепотом сказал Сережа, подойдя ближе к другу. Антон как-то невесело усмехнулся. — Что-то мне не нравится ее улыбка, — также тихо ответил Шастун. — Ваших однокурсников я уже распределила по учителям, а вас я отдаю в добрые руки Арсения Сергеевича. Думаю, у него вы сможете перенять много опыта, — женщина деловито еще раз оглянула листок с направлением на практику. — Он учитель высшей категории! За целый месяц он вас многому научит. — Здорово, мы рады, — улыбка с лиц студентов тут же исчезла. — Ну всё, ребят, удачи вам, — пожелала Тамара Васильевна и принялась с важным лицом перебирать документы на рабочем столе. — Можете идти. *** — Ты знаешь, что с нами будет? Он нам за этот месяц мозги чайной ложкой выжрет. — Такова наша тяжелая судьба, Антон Андреевич, — вздохнул Сережа, когда они вышли из кабинета завуча. — Интересно, а нас отчислят, если мы пропустим эту практику по неуважительной причине? Антон с Сережей уже десять минут стоят напротив кабинета русского языка, не решаясь зайти. Урок к тому времени уже был в самом разгаре, что можно было понять по голосам учеников и Арсения Сергеевича, которые благодаря картонным стенам школы было прекрасно слышно даже на расстоянии. — Нет, сейчас я точно не хочу идти на урок, давай на втором заявимся? Мы же все-таки уже не школьники, прогуливающие уроки, — предложил Антон, проигнорировав слова друга. Сейчас было совершенно не до привычных шуток про отчисление. Они, конечно, часто сглаживали тяжелые будни студентов, но сейчас, как казалось Антону, были впервые не к месту. — Да, мы всего лишь ссаные студенты педвуза, которые решили отучиться уже почти три года, а потом просто отчислиться за проеб практики, — поддержал Сережа. — А я говорил, надо было на первом курсе текать. Антон уперся локтями о подоконник, предварительно отложив рюкзак, действительно собираясь простоять так до конца первого урока. Смысла идти уже как будто бы не было. Часть они уже пропустили, а обрывки слушать как-то бесполезно. — Если все-таки ты не хочешь, чтобы нам влетело еще больше, то предлагаю пойти на урок, — Матвиенко взглянул на наручные часы. — Прошло только пятнадцать минут урока. Возможно, пока мы не так уж и много пропустили. — За пятнадцать минут, как ты помнишь, он успевал объяснить тему и дать какую-нибудь ебучую контрольную. Видеть Арсения Сергеевича не хотелось от слова совсем. Еще на выпускном, пока все радовались сдаче экзаменов, Антон радовался тому, что больше никогда не увидит своего учителя русского языка, к которому он еще умудрялся ходить на дополнительные и частные занятия, потому что в одиннадцатом классе сдавал литературу. Шастуну до сих пор в страшных снах снятся эти адские сочинения от Попова. — Да он нас даже на порог не пустит, — Антон все-таки отошел от подоконника, захватив рюкзак. Желания идти, конечно, не прибавилось, но головой-то понимал, что пойти все-таки придется. — Ну вот сейчас и посмотрим, — Сергей уверенно пошел к кабинету, и Антону ничего не оставалось, кроме как последовать за другом. Матвиенко, пока не потерял запала и смелости, постучал в дверь. Антон в этот момент был благодарен Сереже, потому что сам бы он точно не осмелился. *** — Я советую вам серьезно отнестись к данной теме, потому что она будет и на ОГЭ, и на ЕГЭ, — строго сказал Арсений, когда после долгой пляски у доски и разжевывания материала заметил, что ученики его толком не слушают. — Понимаю, что сейчас вы только в седьмом классе и вам кажется, что до экзаменов далеко, но время быстро пролетит. Сами не заметите, как будете сидеть на экзамене, кусая локти, думая, как списать. Ребята молча сидели, выслушивая нудные лекции учителя, поэтому, когда урок резко прервали стуком в дверь, обрадованно выдохнули. — Прошу прощения, — извинился Арсений, прерываясь. Попов отложил мел и открыл дверь. На пороге неуютно мялись бывшие ученики, с которыми когда-то у него были не очень хорошие отношения. Арсению пришлось выйти из кабинета. — Здравствуйте, Арсений Сергеевич, — первым заговорил Сережа. — Давно не виделись. Мужчина презрительно оглядел парней. По недовольному лицу Антона он сразу понял, что тот явно не рад его видеть и говорить, видимо, будет только Матвиенко. — Здравствуйте, действительно, — Арсений нахмурился. — Вы, я так понимаю, и есть те самые студенты-практиканты, о которых мне говорила Тамара Васильевна. — Да, представляете, внезапно после школы осознали о своей безумной любви к русскому языку и литературе, — Матвиенко неловко улыбнулся, в то время как Антон позволил себе лишь кивнуть. — Ну что же, поговорим с вами позже, а пока проходите и садитесь на последнюю парту, — мужчина открыл дверь кабинета и отошел в сторону, впуская студентов. *** — Могло бы быть и хуже, — шепотом сказал Сережа. Антон сидел как-то напряженно, то и дело ерзая на стуле, но продолжал писать фотографию-конспект по уроку. — Я думал, он нас выгонит, — Шастун вздохнул и все-таки отложил ручку в сторону. — Как я хочу, чтобы этот день поскорее закончился. — Угу, сейчас бы дома лежать в кровати и потягивать коньяк, например, — мечтательно вздохнул Матвиенко. — Но как минимум до трёх вы сегодня в школе, Сергей, — тихо сказал Арсений Сергеевич. Антона с Матвиенко передёрнуло от неожиданности. Они настолько увлеклись, что не заметили, как сзади подошёл Попов. — Ой, извините, не заметили вас, — Сережа неловко улыбнулся, надеясь сгладить ситуацию. — Не удивлён, что вы снова болтаете, — хмыкнул мужчина и забрал у Шастуна тетрадь, проверяя его конспект. — Я вообще-то пишу, — впервые за все время сказал Антон. Какой же этот Арсений Сергеевич невыносимый. Зачем забирать тетради, когда он пишет? Он, в конце концов, на его уроке не в роли ученика. — Молодец, а я смотрю, что пишешь, — съязвил Арсений, внимательно вчитываясь в каракули студента. — А то понапишете всякую ересь, знаю я вас. — Нормально мы всё понапишем, — заступился Матвиенко. Арсений на это ничего не ответил, молча продолжая читать конспект Антона, вскоре переключившись и на тетрадь Сергея. — Шастун, знаешь, даже то, что вы сейчас учитесь на филологов с Матвиенко, знаний вам, видимо, не добавило, — мужчина вернул тетради обратно студентам, предварительно начеркав красной ручкой, которую, по всей видимости, носил всегда с собой, несколько замечаний. — Антон, у тебя три запятые пропущены, — напоследок сказал он, прежде чем уйти обратно к доске, продолжив урок. Шастун злостно захлопнул тетрадку с конспектом, закинув ручку в пенал. — Как он меня задрал, — тяжело вздохнул Антон. — «Антон, у тебя три запятые пропущены», — кривляясь, шёпотом пародировал он учителя. — Да ты что, а я не заметил. — Тихо, не кипятись, — попытался успокоить друга Матвиенко, положив руку на плечо Антона. — Он просто душнила, который только и ищет повод к нам придраться. — Я бы ему эти запятые в одно место запихнул, — продолжал яростно возмущаться Антон, не обращая внимания на слова Сережи. — Да забей. Пусть он сходит на хуй, — Матвиенко поддерживающе похлопал друга по плечу и вернулся к конспекту. — Не стоит тратить на него свои нервные клетки, Тох. — Угу, — кивнул головой Шастун и снова открыл тетрадь и взял ручку, возвращаясь к занятию. Писать, конечно, как и что-либо делать не хотелось, но никто, как говорится, не спрашивал. Практика есть практика. Ее пройти они обязаны в любом случае. Антон свято верил, что март пройдёт быстро, а с ним закончится и практика. Самое главное — только дожить до апреля, а там и выдохнуть ненадолго можно. До экзаменов. Да и апрель Шастун любил. В этом месяце как-никак день рождения. *** — На сегодня урок окончен, встретимся с вами на пятом, на литературе, — Арсений записал домашнее задание на доске и отошел в сторону, позволяя ученикам записать все в дневник или тетради. — Упражнение триста сорок девятое вы делаете устно, а триста сорок пятое — письменно. Несколько человек себе сделали пометки, но уже через несколько минут класс пустовал. Никто не хотел задерживаться на перемене. Арсений Сергеевич, разобравшись с небольшим бардаком на столе, снова подошел к студентам. — Еще раз опоздаете, на урок вас не пущу, — строго сказал Попов, вновь беря тетрадь Антона. — Шастун, ты что в школе писал, как курица лапой, что сейчас. В будущем как ученики должны будут твои каракули разбирать? Антон глубоко вдохнул, крепко сжав кулаки, стараясь успокоиться. Если Арсений сейчас же не прекратит, то он точно не выдержит и, как в старые добрые школьные времена, развернется скандал. — Разберусь как-нибудь с этим, — ответил Шастун, пытаясь забрать тетрадь. — Я ещё не дописал. — Надо быстрее работать, — строго заметил преподаватель, недовольно глянув на студента. — Надеюсь, тетради вы мне не так долго будете проверять? — усмехнулся Арсений. — А вы нам доверите проверять ваши тетради, что ли? — решил сменить тему Матвиенко, прекрасно видя состояние друга, который сдерживает себя из последних сил. — Да вот не знаю. С русским языком, судя по тетради Антона, у вас всё по-прежнему плохо. — Вот и проверяйте сами тогда, — шёпотом пробурчал Шастун. — Что ты сказал? Повтори-ка, Антон, — вопреки ожиданиям парня, Арсений всё-таки услышал сказанные им слова. Антон несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, стараясь успокоить себя дыхательной гимнастикой. — Я тебе ещё раз говорю, повтори, что ты сказал, — снова потребовал Попов. Шастун понял, что привести себя в порядок не получится, особенно в кабинете с Арсением Сергеевичем. — Ничего, уши по утрам чистить не забывайте, если плохо слышите, а я не попугай, всё по сто раз повторять, — грубо сказал Антон и поспешил покинуть кабинет, обходя учителя стороной. * * * Дойдя до туалета, Антон тут же поспешил охладиться и остыть, поэтому, включив кран, настроил поток с холодной водой и умыл лицо. Такие водные процедуры быстро отрезвили его. Уже через несколько минут пришло осознание того, что он сейчас натворил. Возможно, его просто отчитают, а возможно, отведут к завучу, может быть, и вовсе отчислят. Но, зная Арсения Сергеевича, ничем хорошим такой всплеск точно не закончится. Попов из него всю душу вытрясет. Но вернуться всё равно придётся.

***

Fortsetzung folgt…