fruits of your labour | плоды твоего труда

гуава: символизирует появление в жизни возможностей, однако дотянуться до них и добиться всего, о чём вы когда-либо мечтали, не хватает сил.

***

— Ты когда-нибудь видела дьявола? Голос Полумны был слабым, дрожащим в непроглядной темноте храма, но звучал как крик. Гермиона резко подняла голову, её рука, зажигавшая свечи, замерла в воздухе. — Ты же знаешь, что нет, — прошипела она, оглядываясь по сторонам. К счастью для них, храм был почти пуст, за исключением нескольких человек в задней части, пришедших помолиться. Вечерняя толпа ещё не собралась. — А теперь помолчи. А то нас накажут. Ей уже доводилось наблюдать, как послушниц наказывали за то, что они говорили, когда их не спрашивают, на это всегда было больно смотреть, но ещё больнее было бедной девушке, которую привязывали к столбу посреди комнаты и били палкой. — Ты скоро встретишь его. Это прозвучало зловеще, и взгляд Гермионы сфокусировался на Полумне. Её подруга даже не подняла глаз, слишком увлечённая подметанием пола за алтарем, и на краткий миг Гермиона подумала, не привиделся ли ей весь этот разговор. Но Полумна вытворяла и не такое, её дар давал о себе знать в самые странные моменты. Она почувствовала, как по позвоночнику пробежала дрожь, но продолжила работу. Она лишь на мгновение подняла глаза, обводя взглядом храм, когда почувствовала, что кто-то упорно смотрит ей в спину. В последний раз, когда колючие мурашки пробежали по её коже, она встретила мерзавца, который хотел её ограбить, поэтому это ощущение заставило её насторожиться. Однако, к её удивлению, её глаза встретились с незнакомцем, прислонившимся к одной из колонн. На нём была обычная одежда, явно слишком современная для старомодного храма — тёмная футболка, тёмные брюки, — но копна его белых волос контрастировала с цветами, в которые он был одет. И дорогая Минерва — даже находившись рядом с алтарём, Гермиона могла отчётливо разглядеть его татуировки. И, на самом деле, у него было много татуировок. Незнакомец встретился с ней взглядом и долго смотрел, заставив её вздрогнуть. Покраснев, она быстро опустила глаза и продолжила уборку. Миссис Трелони откусила бы ей голову, если бы она только подумала о том, чтобы отлынивать, а она предпочла бы избежать наказания, спасибо всем большое. И всё же она не могла не бросить взгляд туда, где стоял красивый незнакомец. Он не исчез — более того, казалось, что он стал ещё ближе к ней. Она крепче вцепилась в метлу и почувствовала лёгкое головокружение. Кто он такой? — Месса начнётся через пять минут, — тихо напомнила ей Полумна, пока она никак не могла успокоиться. — Нам пора идти. Да, им пора идти, — но Гермиона никак не могла сосредоточиться на своём задании. Только когда Полумна схватила её за руку, она была вынуждена убрать метлу и начать зажигать свечи у алтаря. Мерцание огня согрело её руки, несмотря на прохладный воздух, и на мгновение она позволила себе забыться. Она поспешила отойти от алтаря, как только закончила, хотя всё ещё чувствовала на себе пристальный взгляд. Странное чувство тревоги лишь усилилось, когда она встретилась взглядом с Луной. Подруга медленно поманила её в сторону смежной комнаты, и они исчезли прямо перед выходом жрицы, готовой начать службу. — Он появится завтра, по крайней мере, так говорят, — лихорадочно прошептала Полумна, пока Гермиона ставила на место всё, чем пользовалась при уборке. Она глубоко и судорожно вдохнула. — Завтра будет большое торжество. Некоторые из девочек будут прислуживать— Гермиона моргнула. — Кто появится? — Один из богов. Ты не знала? Она покачала головой, как всегда ничего не понимая. Она не была большой поклонницей сплетен, поэтому неудивительно, что она упустила эту информацию. И всё же ей стало любопытно, кто решил посетить храм. Посторонние были редкостью, и она очень дорожила тишиной и уединением, хотя и знала, что однажды это будет разрушено. В конце концов, они были выбраны не просто так. — Так это правда? — тихо спросила она. — Они выберут кого-то из нас? — Думаю, да. Они ещё не сделали официального заявления, но— да, я думаю, они выберут одну из нас. Чтобы служить, — с сарказмом сказала Полумна. — Это будет сумасшедший дом, точно тебе говорю. Я уже представляю себе толпы девушек, бросающихся на бога— — Точно. Гермиона была заинтригована. Она никогда не видела богов вблизи, хотя уже год служила Минерве. Боги редко показывались на земле, а боги, нашедшие себе пару среди обычных людей, встречались ещё реже. Она не знала, как всё сложится, но, возможно, во время ужина они узнают подробности, особенно если это и есть истинная причина, по которой их вызвали в храм. — Мы увидим бога! Как же интересно! Гермиона улыбнулась Полумне, хотя всё ещё витала в своих мыслях. Она не спешила покидать храм и становиться невестой бога — ей нравилась её жизнь здесь, — но ей было более чем интересно посмотреть, чем всё закончится. Наблюдение за тем, как её единомышленницы борются за внимание бога, стало бы для неё развлечением на долгие месяцы. Полумна быстро исчезла, заявив, что ей еще нужно поработать в саду, и Гермиона осталась в комнатушке одна. Ей оставалось дождаться конца службы, чтобы прибраться в храме, и тогда она будет свободна. Ночь ещё не наступила, и она надеялась перекусить на кухне — из-за суеты в храме ей не удалось поужинать. В животе у неё слегка урчало. Она прислонилась к стене, слушая пение хора. Оно было гармоничным, даже ангельским — послушницы, выбранные для этой задачи, месяцами тренировались, чтобы добиться такого эффекта. Они не пропели ни одной фальшивой ноты — это было само по себе достижение. Но, опять же, только лучшие попадали на службу к Минерве. Наконец пение закончилось, и тишина ещё громче зазвенела под крышами храма. Гермиона наблюдала, как жрица поклонилась статуе Минервы в центре церкви, а затем вышла из-за алтаря. Это было сигналом для неё — наконец-то она могла приступить к выполнению своих обязанностей. Пока люди покидали храм, она следила, чтобы они ничего не оставили, а затем вымыла пол и алтарь. Она ожидала, что к тому времени, когда она закончит, все уже уйдут — она вся вспотела, хотя была одета лишь в белую хлопковую мантию — но наткнулась на кого-то, сидящего на одной из скамеек. Это был тот самый парень, которого она видела раньше, и он пристально смотрел на неё. — Храм закрыт, — защищаясь, заявила она, сжимая в руках метлу. — Вам лучше уйти. — Прости, я не хотел тебя беспокоить. Это было несправедливо, подумала она. Нечестно, что его голос, словно мёд, обволакивал её. — Вы не побеспокоили. Мне просто нужно всё закрыть. — Верно. — Он наклонился к ней, и на его губах застыла улыбка. — Я пойду. Знаешь, я просто хотел узнать твоё имя. — Зачем? — Я хочу узнать тебя. Она приподняла бровь, он был смел, и она должна была это признать. — Конечно. Я всего лишь послушница. Иди флиртуй с кем-нибудь другим. — Значит, мне нельзя флиртовать с послушницами? — Ты бы знал это, если бы читал правила храма. Он ухмыльнулся, даже не пытаясь скрыть своего веселья. Его глаза мерцали в полумраке храма, заставляя её задуматься о том, какого они на самом деле цвета. Гермиона попыталась отогнать эту мысль, но она была настойчива. — Ты не только красивая, но и исполнительная. Значит, нет никаких шансов узнать твоё имя? — Нет, — огрызнулась она и почувствовала прилив тепла к щекам, — уходите, пока я не вызвала охрану. Уверена, вы знаете, что домогательства к послушницам строго преследуются. Он поднял руки, вставая, и Гермиона вздохнула с облегчением. — Хорошо. Прости, я не хотел тебя обидеть. Я должен был догадаться, что у меня нет шансов. Ты попросту слишком хороша для этой земли, понимаешь? Я бы с удовольствием пригласил тебя как-нибудь на кофе. — Я не могу. Он некоторое время изучал её, прежде чем резко кивнуть. — Жаль. Ну, я пойду. Спокойной ночи. Гермиона смотрела на его удаляющийся силуэт, недоумевая, что заставило её заговорить с ним. Его комплименты были очень необычными, и она потрогала своё всё ещё горячее лицо, понимая, что всё это время стояла с красными щеками. Она отмахнулась от этого чувства, продолжив наводить порядок. Когда она закончила, в животе уже урчало, и она быстро покинула главную часть храма, заперев её для прихожан. Коридор, ведущий во вторую часть здания, был совершенно пуст — большинство девушек, вероятно, уже легли в свои постели, учитывая, что часы пробили полночь. Она заглянула на кухню, чтобы прихватить остатки ужина, и ей даже не пришлось разогревать его, чтобы удовлетворить свой бедный желудок. Этой ночью ей снились странные сны. Обычно они были красочными, её дар окрашивал их в разные оттенки чужого прошлого. Она уже привыкла к тому, что ночи обычно превращались в карусель воспоминаний и флэшбэков, однако сегодня всё было иначе. Сегодня её сны были жёлтыми, как подсолнухи. Она понятия не имела, что это значит — никогда раньше не видела этот цвет в своих снах, по крайней мере, не такой однотонный. Обычно его сопровождали другие, создавая богатую картину, но сейчас— Что это могло значить? По крайней мере, это был тёплый оттенок, что позволило ей утонуть в нём и дать своему беспокойному разуму отдых. Обычно она просыпалась встревоженной, так как в основном обычно дремала, а не спала, особенно когда её преследовали кошмары, но сейчас— сейчас она наконец-то могла спать спокойно и впервые за много лет проснулась с ясным сознанием. Когда она облачалась в свою обычную белую мантию, воздух в комнате был холодным. Все послушницы должны были носить их, и Гермиона хмурилась на своё отражение в зеркале каждый раз, когда ей приходилось надевать её. Белый определённо не был её цветом. Она уложила волосы в простую прическу, стараясь, чтобы ни один локон не мешал, и вышла из комнаты в столовую. Полумна уже ушла, но она всегда просыпалась очень рано, чтобы успеть выполнить свои утренние обязанности. Гермиона не была ранней пташкой, и даже сейчас ей приходилось с силой держать глаза открытыми. С каждой минутой обеденный зал наполнялся послушницами в разном состоянии бодрствования. Гермиона могла посочувствовать тем, кто, казалось, в любую секунду готов был упасть. Она налила себе чашку крепкого тёмного кофе и потягивала его, пока они ждали, когда им принесут еду. Еда появилась на столе за несколько секунд до того, как Полумна опустилась на сиденье рядом с ней, вибрируя от возбуждения, несмотря на ранний час. — Что такое? — спросила Гермиона, подняв бровь. Она медленно наполняла свою тарелку самыми вкусными блюдами. — Ты в порядке? — Да. — Полумна осторожно наклонилась ближе, следя за тем, чтобы не касаться её, и прошептала Гермионе на ухо, — Трелони придёт, чтобы сделать объявление. Это касается того, о чём я тебе вчера говорила. Появление Трелони на завтраках было большой редкостью — она обычно ела в уединении, но если она действительно появится, значит, вчерашние сплетни были не шуткой. — Даже если— почему ты так взволнована этим? — Я чувствую, как воздух покалывает. Гермиона не успела расшифровать загадочные слова подруги, потому что в комнату вошла сама Трелони. Все разговоры вмиг стихли, и послушницы с затаенным дыханием ждали, что скажет их наставница. Трелони тоже не теряла времени даром. — Я должна сделать важное объявление, — сказала она. Пауза, возникшая после её слов, заставила тишину повиснуть в обеденном зале. — Сегодня мы ожидаем важного гостя, друга самой Минервы. Он останется у нас на несколько недель, поэтому я ожидаю от вас хорошего поведения. Промахи будут недопустимы и могут привести к изгнанию из храма и даже со службы. Наше служение должно быть на высшем уровне. Понятно? — Да, миссис Трелони, — робко ответили девушки. — Хорошо. Я представлю его вам во время ужина. Он будет жить с нами, поэтому, пожалуйста, будьте к нему добры. Вы должны делать всё, что он скажет. У вас есть вопросы? Одна из девушек подняла руку. — Кто-нибудь из нас будет выбран, чтобы служить ему? — Он сам выберет одну из вас. — Это вызвало новую волну ропота, прокатившуюся по комнате. — Если я поймаю кого-нибудь из вас на неподобающем поведении, вы также будете изгнаны. Помните о правилах и действуйте соответственно. Продолжайте выполнять свои обязанности как обычно. Увидимся за ужином. Трелони ушла, и в столовой начались разговоры. Гермиона не принимала в них участия, ковыряясь вилкой в своей полупустой тарелке и размышляя. Появление какого-то друга Минервы само по себе было странным, но то, как Трелони специально сделала акцент на их приличном поведении— Казалось, за этим кроется что-то большее, что она пока не должна была раскрывать. — Ты сегодня дежуришь в саду? — спросила она Полумну. Подруга кивнула, но была слишком занята своей булочкой с корицей, чтобы ответить сразу. — А ты? — спросила она после того, как проглотила особенно большой кусок. — Пока не знаю, — Гермиона пожала плечами. — Думаю, я сегодня убираюсь. Меня давно не привлекали к этой обязанности, и я вполне допускаю, что сегодня меня снова бросят в грязь. Полумна хихикнула, глядя прямо на Гермиону: — Ты не особо воодушевлена. — Ты бы тоже не радовалась. — Это точно, — её подруга закончила с завтраком. Полумна одним глотком допила свой напиток — это был не кофе, а специальный отвар из трав, который, по её словам, помогал ей справиться с головной болью, — и встала. — Мне нужно идти. Увидимся за ужином. Гермиона не стала долго задерживаться, когда Полумна ушла: она допила свой кофе, а затем поднялась, чтобы проверить доску дежурств. Как и ожидалось, рядом с её именем было написано «уборка помещений», и она вздохнула. Оставалось надеяться, что у неё будет достаточно времени, чтобы переодеться до ужина. Уборка хотя бы была спокойным занятием. Ей не нужно было обдумывать свои движения, она просто позволяла своим рукам делать свою работу. В их группе было пять девушек, и они равномерно распредели работу между собой, чтобы закончить быстрее. Гермиона взяла на себя уборку спальных комнат и подготовку комнаты для их гостя. Он должен появиться вечером, и к этому времени его покои должны сиять. Гермиона сменила постельное белье, проветрила комнату, подмела и вымыла пол. Комната выглядела довольно уютной, немного больше, чем стандартные, в которых спали девушки, но всё же это был не номер в пятизвездочном отеле. Она не знала, к каким стандартам привык их гость, но этого должно было хватить. По крайней мере, простыни пахли душистой лавандой. Когда она закончила уборку, её руки пахли чистящими средствами. Даже вода, смешанная с мылом, похожим на мёд, не смогла избавиться от этого запаха, и Гермиона вздохнула, глядя на себя в зеркало, висящее над раковиной. Она выглядела странно, но при этом как будто и нет: глаза дико блестели, а несколько прядей выбивались из аккуратного хвоста. Она не чувствовала усталости, но в руках застыло напряжение. Гермиона не знала, откуда оно взялось — в уютной обстановке храма ей не о чем было беспокоиться. Холодная вода освежила её, и она была готова снова встретиться с миром. Оставалось только дожить до ужина, а потом можно будет лечь спать и, возможно, снова увидеть желтый подсолнух. К тому моменту, как она вошла в обеденный зал, там уже было шумно. Было даже более оживлённо, чем утром, и большинство девушек старались сесть как можно ближе к главной части зала. Гермиона на это лишь закатила глаза и села в углу. Полумна, выглядевшая такой же измученной, нашла её через некоторое время. От неё пахло землей. — Клянусь, у некоторых растений будто выросли ноги, — пробормотала она. — Мне нравится проводить среди них время, но они стали вдвое больше. Я потратила в два раза больше времени, пытаясь избавиться от всех этих сорняков— — Некоторые из них обладают магическими свойствами, так что всё может быть, — Гермиона улыбнулась, а Полумна хмыкнула. — Ты хотя бы хорошо провела время? — О, разумеется. На солнце гардении выглядят великолепно, и мне не терпится увидеть, что вырастет из тех семян, которые я посеяла, я ведь приложила немало труда. Мне нравится наблюдать за тем, как они расцветают после того, как я потратила на них столько времени, сил и любви! — Понимаю. Гермиона едва могла поддерживать жизнь своего единственного растения, но она прекрасно понимала энтузиазм Полумны. Когда-то она тоже была в восторге от всего. Затем Полумна стала более серьёзной и наклонилась к Гермионе над своей чашкой чая. — Пэнси сказала, что видела нашего гостя, когда возвращалась со службы. Он, видимо, участвовал в службе и осматривался в храме. Похоже, Трелони он не понравился. Они не выглядели, как хорошие друзья, но она улыбалась ему. — Это понятно. Если он действительно друг нашей леди Минервы, она должна быть с ним мила. Полумна хмыкнула. — Точно. И представь— Пэнси сказала, и я сейчас цитирую, что он чертовски красив. Гермиона не смогла удержаться от смеха и чуть не расплескала чай. Это определённо то, что сказала бы Пэнси, и то, как Полумна изобразила её голос, было просто восхитительно. — Пэнси просто возбуждена после месяцев воздержания. — Думаю, мы все такие. Гермиона не нашлась, что ответить, и спрятала своё смущение за чашкой. Они всё ещё ждали, когда им подадут еду, но, по крайней мере, напитки согревали и занимали их, а сплетни передавались по столам, как свежий хлеб. — Не думаю, что ему есть дело до того, что кто-то из нас возбуждён, — наконец заявила она, и тут же Полумна добавила своим певучим голосом: — Упомяни дьявола, и дьявол придёт. Гермиона резко повернула голову в сторону входа. Трелони вошла первой, фактически заставив замолчать всех собравшихся в зале девушек, а позади неё Гермиона заметила высокого мужчину в чёрной одежде с характерной белой копной волос. Это был тот самый незнакомец, которого она видела вчера. Она уставилась на него с открытым ртом. Пытаясь сделать так, чтобы её не было видно, Гермиона ссутулилась и сползла вниз на сидении, но каким-то образом его взгляд всё равно смог поймать её и затянуть в бескрайний водоворот. Она не могла отвести взгляд, не могла спрятаться, и не могла даже убежать, чтобы не вызвать всеобщих подозрений. И когда он скромно улыбнулся ей, она поняла, что обречена.