***
Тео был прекрасной компанией. Вместе они выпили ещё несколько напитков, переместившись с барных стульев на более удобные диваны, всё это время разговаривая и шутя. С Тео было легко общаться, и Гермиона, эмоции которой всё ещё были сильными и непостоянными, находила некоторое утешение в его компании. — Так что означают эти браслеты? — Они обозначают твоё положение в клубе, и тебе не приходится постоянно спрашивать. Возьмём, к примеру, мой. Красный означает, что я дом. Жёлтый — для свитчей, фиолетовый — для сабов. Синий — для всех, кто уже занят и имеет партнёра на вечер, так что к тебе никто не подойдёт. А у тебя, дорогая, карт-бланш. — Дом — это доминант? И кто такие свитчи? — Не могу поверить, что он не объяснил тебе всё как следует, — с досадой сказал Тео, поднося бокал к губам. — Да, милая, дом — это доминант. Саб означает сабмиссив. Свитчи — это люди, которые могут быть либо доминантами, либо сабмиссивами, в зависимости от партнёра и настроения. Он хоть сказал тебе, что такое сцена? — Я знаю, что это значит, — огрызнулась она. — У меня их уже было несколько. — О, значит, ты не совсем новичок, — он кивнул в знак одобрения. — С Драко? — С Драко. Тео хмыкнул. — Я действительно удивлён, что он не заявил на тебя свои права. Любой мог бы подойти к тебе сейчас и предложить взаимодействие — ты — настоящая находка, а он обычно очень бережно относится к своим сабам. Своим сабам. Гермиона сделала ещё один глоток своего напитка, желая, чтобы в нём было больше алкоголя. — Сколько их у него уже было? — В долгосрочных отношениях? Два, насколько я помню. Как компания на вечер? Много. Но и у меня тоже. — Значит, ты хорошо его знаешь? — Вполне, — Тео ухмыльнулся. — Мы друзья, но он никогда не упоминал о тебе. Это было больно. Всё это было больно. Пренебрежение, информация о прошлых сабах Драко, нежность и секс в контрасте с тем, что он не упомянул о ней своему другу — если Тео действительно был его другом— Гермиона тяжело сглотнула, уставившись в почти пустой бокал. В глазах уже стояли слёзы, и она даже не обратила внимания на то, что говорил ей Тео. Время расплывалось, как и её зрение. Она не понимала, где находится и что происходит. Только когда руки осторожно коснулись её запястий и убрали стакан из её рук, она подняла глаза. — Блять, котёнок. Сквозь пелену слёз она увидела Драко, стоящего перед ней на коленях, но всё ещё не понимала, что происходит. Её мозг был окутан густым туманом, который мешал воспринимать что-либо. Она хотела только— — Поговори со мной, Гермиона. Как ты себя чувствуешь? Слова не складывались у неё в голове, не говоря уже о том, чтобы пройти через горло. Она могла только смотреть, её руки тряслись, и неожиданный холод окутал её. Она чувствовала себя маленькой. Очень, очень маленькой. — У неё сабдроп, придурок, — услышала она, но это не имело для неё никакого значения. — Иди, отведи её в свой кабинет и позаботься о ней. Я принесу энергетические батончики и чай. — Принеси лимонад, — это было последнее, что она услышала, прежде чем её плавно подняли в воздух. Качание было успокаивающим, как и тепло рук, обнимающих её, поэтому она прижалась к ним как можно ближе. Она крепко держалась, пока её руки не отказали. Туман не рассеялся полностью, но она различила знакомый запах и голос, успокаивающее движение рук по спине и волосам. Затем она начала различать некоторые слова — все они звучали словно мёд и были похвалой. И всё же она по-прежнему чувствовала себя маленькой. Через некоторое время, когда усталость навалилась на неё тяжелее, чем одеяло, в которое она была завернута, Гермиона, видимо, уснула. Она провалилась в бездонную яму, но, по крайней мере, её не преследовали кошмары. Она открыла глаза с большим трудом, морщась от усталости, сковывавшей её. Ей было достаточно комфортно, чтобы не двигаться дальше, но тут она поняла, что лежит не в своей постели, а на Драко. Она замерла, не зная, что делать, но он крепко спал, и его грудь двигалась вверх-вниз, глаза были закрыты, а голова откинута на спинку дивана. Ему удалось прижать её к себе так, что его тепло передавалось ей, но ей всё равно было холодно. И хотелось есть. И пить. Она заметила на журнальном столике слева от себя кувшин со своим любимым лимонадом и немного еды и медленно встала, стараясь не разбудить Драко. Гермиона поморщилась, когда его освободившиеся руки упали на диван. Она была так голодна, что съела два круассана с маслом и выпила половину кувшина, прежде чем Драко проснулся, и его глаза сразу же пристально посмотрели на неё. — Котёнок, — пробормотал он хриплым со сна голосом. — Как ты себя чувствуешь? — Как будто меня сбил поезд. Ей пришлось дважды прочистить горло, чтобы произнести хоть какие-то слова, и это уже само по себе было подвигом для неё. Она чувствовала себя грязной в собственной коже, и ей хотелось принять тёплую ванну, помыться как следует и поспать ещё. Но— Она потянулась за очередным круассаном. — Хочешь? — спросила она, глядя на Драко поверх своей руки. — Нет. Это всё для тебя. Его взгляд не отрывался от её лица, и он наблюдал за ней так, словно в любую секунду она могла разбиться вдребезги. Честно говоря, он был недалёк от истины. Она крепко сжала свободной рукой край стола. Между ними повисла неловкая тишина. Но Гермиона не находила в себе сил, чтобы переживать. Наконец он заговорил первым, и голос его звучал мягко и одновременно виновато. — Прости меня, Гермиона. Я не должен был оставлять тебя. Она не обратила внимания на извинения: от усталости ей было всё равно. Она просто хотела вернуться к беспробудному сну. — Почему ты не дал мне браслет? — Я не думал, что он тебе понадобится, — Гермиона услышала, как он глубоко выдохнул. — Мы использовали только частные игровые комнаты, и не взаимодействовали с другими, поэтому я не видел в этом необходимости. — Ты стыдишься меня? — Что? Его удивление выглядело искренним, но всё же она зажмурилась, чувствуя, как под кожей зарождается беспокойство. Она была рада, что он не видит её лица. — Объясни, почему ты так думаешь, милая, — попросил Драко, когда она по-прежнему ничего не говорила, и она возненавидела его за мягкость в голосе. — Ты можешь мне сказать? — Тео сказал, что обычно ты заявляешь свои права, и ты не хотел, чтобы тебя видели со мной. Ты приводил меня прямо в игровые комнаты. Ты не дал мне браслет, который бы всех отпугнул. Ты даже никому не сказал, что ты занят, даже Тео, который якобы твой друг. Как будто я— как будто это не имело значения. Она почувствовала, как он подошёл к ней ближе и сел на пол рядом с ней, так что теперь он мог видеть её лицо. Однако она не подняла на него глаз. — Я вёл тебя сразу в игровые комнаты, потому что хотел провести с тобой время, а не потому, что стыдился тебя или не хотел, чтобы тебя видел кто-то ещё. Если бы я действительно стыдился тебя, то логичнее было бы отвести тебя в более уединённое место, чем мой собственный клуб, где все меня знают и узнают, верно? Что ж, в какой-то степени он прав, поэтому её гнев немного утих. — А Тео? — тихо спросила она. — Почему ты не сказал ему? — Потому что он стал бы доставать меня, если бы узнал. Я планировал рассказать ему в ближайшее время. И я рассказал Минерве. Она знала, что ты очень важна для меня, поэтому, когда она попросила тебя уйти, я ожидал, что это будет что-то очень важное. Я до сих пор сожалею об этом. Гермиона слегка кивнула. Не совсем соглашаясь, но принимая. — А твои предыдущие сабы? — Грёбанный Тео, — проворчал Драко себе под нос. — А что насчёт моих предыдущих сабов? — У тебя с ними были серьёзные отношения? — Я бы не назвал их серьёзными, нет, хотя мы регулярно виделись и считали наши отношения эксклюзивными. Понимаешь, я не делюсь, и они знали об этом, когда соглашались быть моими сабами. — А как же наши отношения? — Гермиона покрутила в руках свой пустой бокал. — Я всё ещё должна тебе несколько свиданий, и наш контракт не истекает, я просто— я не знаю, к чему всё это приведёт? Ты собираешься отказаться от меня, когда всё закончится? — Что бы ни случилось, это полностью зависит от тебя, Гермиона. Если бы это зависело только от меня, я бы с радостью продлил наш договор до чего-то более постоянного, — он сделал паузу. — Мы можем вернуться к этому разговору позже, если ты захочешь. Сейчас нам не нужно ни на чём останавливаться или принимать какие-то решения. — Так ты хочешь, чтобы я— была твоим сабмиссивом или— — Как я уже сказал, это полностью зависит от тебя. — Это несправедливо, — прошептала она, снова почувствовав разочарование. — Это зависит и от тебя тоже. Она ожидала увидеть на его лице раздражение, но не увидела, когда наконец подняла на него глаза. Он выглядел усталым, вероятно, как и она сама. К тому же он был гораздо ближе, чем она ожидала — расстояние вдруг перестало что-либо значить. — Может, вернёмся к этому разговору позже? Бесполезно обсуждать это сейчас, когда мы оба вымотаны эмоционально. Он неуверенно протянул руку, давая ей возможность отстраниться. Она не отодвинулась и позволила ему коснуться своих жирных волос и провести рукой по ним. Драко поцеловал её в лоб, и она закрыла глаза, наслаждаясь близостью. Она отчаянно нуждалась в этом, несмотря на накопившуюся злость и обиду. — Ты обещаешь? — спросила она почти неслышно. — Обещаю. На данный момент этого было достаточно.***
Следующие несколько дней Гермиона провела в постели, укутавшись в тёплые покрывала и объятия Драко. Драко настаивал на том, чтобы она ела, и чтобы это было нечто большее, чем маленький батончик с мюсли и банан. Её сны были в основном серыми, просто глубокая дрёма, которая не была ни приятной, ни неприятной: ни боги, ни её собственное воображение не охотились за ней. Проснувшись на третий день, она почувствовала себя лучше, достаточно хорошо, чтобы принять горячую ванну и осмотреть квартиру, а не продолжать прятаться в кровати. Похоже, Драко перенёс её в свою квартиру прямо над клубом, что было вполне логично, учитывая, что дорога до храма Минервы занимала, в лучшем случае, двадцать минут. Да и Гермионе не особенно хотелось видеться с Минервой после такого потрясения. Тем более что квартира была действительно роскошной, хотя и пустой, даже слишком. Было очевидно, что Драко проводил здесь мало времени, поскольку Гермиона не обнаружила ни пылинки, ни беспорядка, и всё выглядело совершенно новым. Однако в ванне было так уютно, что Гермионе не хотелось уходить. Ей тоже нужно было многое обдумать. Как бы она ни верила Драко, некоторые чувства после той роковой ночи всё ещё не утихли. Она чувствовала усталость в глубине своих костей, а вместе с ней и нотки горечи. На его глазах, на глазах всех в клубе у неё произошёл нервный срыв — и она была нуждающейся, настолько нуждающейся, что полностью заняла собой целых три дня жизни Драко. Не говоря уже о том, что она всё ещё чувствовала себя маленькой и хрупкой, как будто у неё появилась рана, которая продолжает кровоточить, несмотря на все её усилия. Гермиона не стала смахивать слёзы, которые начали течь по её щекам. Она просто закрыла глаза и позволила себе погрузиться в эти чувства, прислонившись головой к мрамору. Это было отвратительно, но в то же время и приятно — смыть с себя всю грязь, которую она накопила за эти дни. Она не открыла глаза, когда Драко постучал в дверь, чтобы проведать её, и когда он вошёл в комнату. Она ощущала его присутствие рядом с собой как маяк света, но он не сразу прикоснулся к ней. — Как ты себя чувствуешь? — Лучше, — она открыла глаза, чтобы посмотреть на него, и улыбнулась. — Спасибо, что позволил мне остаться здесь и позаботился обо мне. — Не за что, милая. Ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь. — В какой-то момент мне придётся вернуться в храм. — Нет нужды торопиться. Гермиона кивнула, рассеянно проведя рукой по воде. Она была ещё тёплой и на поверхности плавали пузырьки пены, хотя Гермиона провела в ванне немало времени. — Трелони знает? — Да, — Драко встал сзади ванны и начал легонько массировать её руки и шею. — Я звонил ей. — Она что-нибудь сказала? — Она бы не посмела. Кроме того, она сейчас очень занята — Минерва вернулась в храм и готовится к фестивалю, я полагаю. Не думаю, что у неё есть время думать, где ты и что делаешь, если она знает, что ты со мной. — Она ничего не делает для фестиваля, — усмехалась Гермиона. — Она переложила всю ответственность на нас. — Я знаю, — он сделал паузу. — Но есть кое-что, что может поднять тебе настроение. Флёр попросила меня одолжить тебе мой телефон, когда ты захочешь поговорить с ней или Полумной. Они могут прийти в гости, если ты захочешь. — О— а что ты им сказал? — Ничего особенного, но, думаю, они, по крайней мере, подозревают, что что-то случилось. Они просили обнять тебя. Гермиона почувствовала, как у неё сжалось горло. — Честно говоря, я бы не отказалась поговорить с ними, но заставлять их приходить сюда — это слишком. Если бы ты мог одолжить мне свой телефон— — Конечно. Она повернулась к нему в ванне, отчего вода заколыхалась и практически разлилась на пол. — Почему ты обращаешься со мной так, как будто я стеклянная? — спросила она, но без обвинительного тона. Ей было интересно узнать его точку зрения. И, честно говоря — ей всё ещё казалось, что она на самом деле сделана из стекла. — Правда? — Да! Ты обращаешься со мной так, будто я могу сломаться в любую секунду! — Как именно я это делаю? Она была готова швырнуть что-нибудь ему в голову. Она ждала ответов, а не вопросов. Она облокотилась на край ванны, не заботясь о том, что она всё ещё голая и верхняя часть её тела видна. К чести Драко, он не смотрел на её грудь, его взгляд был прикован её глазам, и он выгнул бровь, ожидая от неё ответа. Драко, самый настоящий засранец, был серьёзен, как будто проводил какое-то расследование. — Ты обращаешься со мной как с ребёнком, — упрямо сказала она. — Ты не отходишь от меня, не отвечаешь на мои вопросы, прогоняешь, когда тебе удобно— — Мне очень жаль. Я не понимал, как мои действия повлияют на тебя, особенно после нашего вечера. Я должен был поступить по-другому. Я облажался— Мне очень жаль. — Ты действительно имеешь это в виду? — спросила Гермиона тихо. — Я действительно что-то значу для тебя? — Ты значишь для меня весь мир, — он опустился на колени рядом с ванной, невесомо касаясь костяшками пальцев её щеки, пока ей хотелось плакать. — И я буду кричать об этом с крыш, если понадобится. Я очень рад, что ты есть в моей жизни, милая, и я ни на что это не променяю, слышишь? Ничто не изменит того, что я чувствую к тебе. Она тяжело сглотнула. — Что ты чувствуешь ко мне? — Я люблю тебя. Драко без колебаний произнёс эти слова вслух, и они поразили Гермиону с такой силой, что она могла только смотреть на него, широко раскрыв глаза и рот. Её мозг с трудом переваривал сказанное, потому что это звучало абсурдно и невозможно, и— — Что? — спросила она, наконец обретя голос. Его рука по-прежнему лежала на её щеке, и он чувствовал, как теплеет её лицо из-за проступающего румянца. — Ты серьёзно? — Серьёзно. И я не лгу. Я действительно влюбился в тебя, и влюбился сильно. Я не собираюсь уходить, если ты не попросишь меня об этом. Что бы мы ни делали дальше, всё зависит только от тебя, но я хочу, чтобы ты знала, что у тебя будет моя любовь и поддержка, что бы ты ни делала. Ей это снится, верно? Не может же быть, чтобы он действительно говорил это всерьёз? Она начала плакать, и Драко запаниковал, судорожно вытирая её слезы. — Пожалуйста, не плачь, — сказал он, всё ещё стоя на коленях на полу перед ванной. Говорить плачущему человеку, чтобы он перестал плакать, было бесполезно, но Гермиона чуть не рассмеялась над абсурдностью ситуации. Это был самый необычный момент признания в любви, но— И всё же она почувствовала, как по ней разливается тепло, вытесняя холод предыдущих трёх дней. Слова Драко окутали её, как одеяло, и она почувствовала себя — наконец-то — полноценной. Не теряя ни секунды, она обвила руками его шею, обнимая так крепко, словно он мог исчезнуть в любой момент. Он не исчез — к счастью. После первоначального удивления он тоже обхватил её руками, не обращая внимания на воду, намочившую его одежду. — Я тут, Гермиона, — услышала она. — Я держу тебя. И когда они отстранились друг от друга, она чувствовала себя намного, намного лучше. Она вытерла нос и лицо, смеясь про себя. — Прости, что я так разволновалась и потратила твоё время, — сказала она. — Хотя я ценю всё, что ты мне сказал. — Тебе не за что извиняться. Это нормально — переживать спад и чувствовать себя подавленной, особенно после всего, что произошло. По крайней мере, я могу сказать, что больше никогда не повторю своей ошибки. Гермиона кивнула, радуясь, что он не стал в очередной раз извиняться перед ней. — Тео сказал, что у меня был сабдроп, — сказала Гермиона, сморщив нос. — Значит, дело не в том, что просто слишком остро на всё отреагировала? Тогда, в клубе? — Нет. Сабдроп может произойти даже после хорошего последующего ухода, и это результат дисбаланса гормонов. Ты не виновата в том, что это произошло, и не виновата в том, что в результате ты почувствовала себя неуверенно, а всё остальное просто заколотило гроб. Она долго смотрела на него, не понимая, что именно пытается разглядеть, а потом протянула руку, чтобы робко коснуться его лица. — А как ты себя чувствуешь? — спросила она. — Хорошо. Я давно так не спал, — Драко ухмыльнулся, но в его глазах всё ещё плескалась нежность. — Кроме того, я провёл время с тобой, а это всегда приятно. — У домов тоже может случиться дроп? — Иногда, — мягко ответил он. — А у тебя— — Раньше со мной время от времени такое случалось, но теперь нет, в основном потому, что нет резкого переключения между моей ролью в клубе и ролью вне его, и переход происходит гораздо плавнее. — Но гормоны — ты не испытываешь прилива адреналина или дофамина? — Не настолько сильно, чтобы потом испытать дроп. Гермиона хмыкнула, уже зная, что собирается тщательно изучить эту тему — при условии, что исследования по ней существуют. Она хотела лучше понять свои собственные реакции, особенно если они были вызваны каким-то особым явлением и вызывали такую сильную ответную волну. — Как ты смотришь на то, чтобы посмотреть сегодня кино? — с надеждой спросила она. — Мы могли бы накрыться одеялом, обложиться закусками и посмотреть глупые комедии. Я не в настроении выходить на улицу, но мы можем хорошо провести время и тут. — Я думал, ты уже устала сидеть дома, — Драко приподнял бровь, хотя и не выглядел совсем уж незаинтересованным в её идее. — Я не хочу встречаться с людьми. — Хорошо. Ты хочешь чего-нибудь конкретного из еды? — Я хочу самую сырную пиццу, которую ты сможешь найти. Мне всё равно, насколько она будет жирной, я хочу её. Пожалуйста. На его губах появилась улыбка. — Конечно. Я пойду закажу её и принесу тебе телефон, если ты захочешь позвонить Флёр позже. Не торопись. Она так и сделала. Она принимала ванну, пока вода не стала совсем холодной, затем надела самую уютную кофту, которые смогла найти в гардеробе Драко. Она была ей немного великовата, и ей пришлось несколько раз подвернуть рукава, чтобы они не раздражали её. Как только она вышла из ванны, то заметила Драко на кухне, готовящего причудливый фруктовый коктейль. Она прищурилась и посмотрела на него. — Я заказал для тебя пиццу и твой любимый лимонад ещё остался, не волнуйся, — с ухмылкой заявил он. — Это для меня. Он взял гранат — вероятно, его божественную, магическую версию — и очистил его от кожицы, вынув семена и добавив их в шейкер. Затем он стал методично резать яблоки, и Гермиона не могла оторвать взгляд от его пальцев, управляющихся с ножом с таким мастерством, которое приходит только с долгими годами использования оружия. — Это отвратительно, — его коктейль выглядел как смесь морских водорослей, и Гермиона скривилась. Наблюдения за Драко, колдующего над разделочной доской, было недостаточно для того, чтобы она осталась и смотрела, как смесь становится ещё гуще. — Что бы это ни было, наслаждайся. — Обязательно. Мой телефон на журнальном столике, если захочешь позвонить. Пароль — один, восемь, ноль, четыре. — Один, восемь, ноль, четыре, — повторила Гермиона себе под нос, а затем добралась до спальни и взяла телефон. Он легко разблокировался, и ей даже не пришлось долго искать номер Флёр, так как он появился в истории звонков. — Привет, Флёр. — О Боже, Гермиона! Привет! Полумна тоже рядом, подожди, я включу громкую связь—, — Гермиона услышала шум, а затем шёпот, — Это Гермиона. Затем к разговору присоединился мелодичный голос Полумны. — Привет, Гермиона! Как ты себя чувствуешь? — Намного лучше. Я много спала. — Мы знаем. Драко звонил нам с новостями. — И что он сказал? — Ничего особенного, только то, что ты плохо себя чувствовала, и он настоял, чтобы ты отдохнула в его квартире. Звучало серьёзно, но мы рады, что тебе уже лучше. Гермиона застонала. Формально Драко не солгал, но опустил большую часть правды. — Что случилось на самом деле, Гермиона? — спросила Флёр, словно читая её мысли. — Ну—, — она замешкалась, не зная, с чего начать объяснение. — Драко взял меня в свой клуб? Мы впервые занялись сексом— Она услышала какие-то визги на заднем плане и густо покраснела, оглянувшись через плечо, чтобы убедиться, что дверь всё ещё закрыта. Если бы Драко подслушал этот разговор, она бы умерла от стыда. — Как всё прошло?! — Расскажи всё! — Рассказывать особо нечего, — заявила она со всё ещё красными щеками. — У нас была сцена, мы занимались сексом, и это был лучший опыт в моей жизни, но, к сожалению, кое-что случилось — ну, и у меня был дроп. Из-за этого мне постоянно хотелось спать, и я впала в депрессию, так что последние несколько дней я провела в постели. Сейчас я чувствую себя лучше, клянусь, и это звучит хуже, чем было, но— — Дроп? — Да, в смысле сабдроп? Кажется? Я не совсем сабмиссив, но так это назвали Драко и Тео, и, ну— я не уверена в этом. Я знаю только, что, скорее всего, это было вызвано гормональным сдвигом, и другие вещи, происходящие вокруг, конечно, только усугубили ситуацию, — Гермиона тяжело сглотнула. — Мы встретились с Минервой прямо перед сценой и после неё, и они оба приказали мне покинуть комнату, и это прозвучало так, будто я лишняя. Это меня очень задело, тем более что я была на взводе, а потом— потом я встретила Тео, когда пила в одиночестве, и он просто вбил последний гвоздь в гроб. — Тео — как бог морей Тео? — с интересом спросила Флёр. — Не знаю? Я знаю только, что он дружит с Драко. Он кажется довольно милым, но он сказал несколько вещей, которые заставили меня чувствовать себя плохо. Не то чтобы я виню его, потому что он ни в чём не виноват, просто мне не нравятся обстоятельства, при которых мы встретились. — Похоже на Тео, — вздохнула Флёр. — Ты его знаешь? — Не совсем. Я знаю, что они с Драко друзья, но я никогда не вращалась в их кругах, так что у меня не было возможности узнать его как следует, а после того, как старые боги ушли— все разделились и поддерживали контакт только со своими близкими друзьями, — Гермиона практически видела, что Флёр нахмурилась. — Что он тебе сказал? — В основном, что Драко недостаточно заботится обо мне. Не напрямую, конечно, но в моём сознании всё сводилось к этому— и это меня сломало. Представьте себе, у нас только что был секс, фантастическая сцена, потом меня прогоняют, а потом Тео упоминает предыдущих партнёров Драко и мою собственную несостоятельность — это был огромный удар, и я всё ещё была на эмоциях после самой сцены. — Тебе не нужно объясняться, Гермиона. Мы всё понимаем. Она даже не осознавала, что затаила дыхание, пока не выдохнула с облегчением. Чтобы сменить тему, она спросила: — Минерва прибыла в храм? Ты говорила с ней, Флёр? — Да и да. Она принесла не очень радостные новости. — Что она сказала? Она упомянула Тома перед тем, как мне пришлось уйти. Ты узнала что-нибудь новое? — Да, к сожалению. Он собирает союзников в городе, в основном умоляя о внимании, деньгах и новых связях. Ему удалось очаровать некоторых богов, но большинство из них сторонятся его. И он спрашивал обо мне, немного более сдержанно, но достаточно громко, чтобы несколько богов донесли на него Минерве, и сплетни о нём становятся всё громче с каждым днём. — Думаешь, он что-то планирует? — Минерва и Драко говорят, что может, — призналась Флёр. — Мы не уверены, что именно, но он явно ищет меня. Не думаю, что он знает, где именно я нахожусь, но, возможно, это лишь вопрос времени. — Он не причинит тебе вреда, Флёр, я обещаю тебе. — Ему придётся пройти через нас, — добавила Полумна. — А мы этого не допустим, что бы ни случилось. — Девочки, я— чёрт, я не должна плакать, но— чёрт, — Флёр шмыгнула носом. — Спасибо. Я бы сделала то же самое для вас. Вас обеих. Я люблю вас. — Мы тоже тебя любим. Гермиона почувствовала, как от волнения у неё сжалось горло. У неё впервые появились настоящие друзья, и осознание того, что они любят её так же сильно, было совершенно ошеломляющим, но в то же время наполняло её радостью и благодарностью. — Итак, Гермиона, когда ты вернёшься в храм? — Возможно, завтра, но пока не знаю. Я ещё не готова, мне нужно ещё немного времени, чтобы прийти в себя. Трелони ничего не говорила о моём отсутствии? — Нет. Думаю, Драко полностью заткнул ей рот по этому поводу, и она даже ничего не упомянула. Если бы не его звонок, мы бы тоже ничего не узнали и предположили бы худшее. — Ну, это хорошо, — вздохнула Гермиона. — Я не хочу, чтобы она ходила и болтала, что я посещала секс-клуб. Чёрт, представляешь, какие сплетни это вызовет? — Не хочу тебя беспокоить, Гермиона, но люди уже сплетничают о тебе и Драко. Гермиона поморщилась. — Правда? Что они говорят? — Ничего особенного. Вас несколько раз замечали вместе, и всем интересно, будете ли вы вместе или нет, и не заберёт ли он тебя из храма, ну, знаешь, как боги обычно делают. Кроме этого, ничего. Никто ничего не говорил о секс-клубе. Что ж, всё оказалось не так плохо, как ожидала Гермиона. По правде говоря, она ожидала, что все узнают подробности о её сексуальной жизни, но откуда им знать, если они не могут покинуть храм, а Флёр и Полумна держат язык за зубами? Она знала, что они ей верны, и ценила это. — Пэнси ревнует? — Она в ярости, — они дружно захихикали. — Я видела, как она кричала на одну из своих подружек, прося её заткнуться насчёт тебя. Думаю, её подружки на самом деле восхищаются тобой и много говорят о тебе. Пэнси очень зла на них. Вообще-то, на всех в храме. — Я бы не отказалась посмотреть на то, как она сгорает от ревности. — Честно говоря, я не понимаю, в чём дело, — сказала Полумна спустя мгновение. — Почему она так упорно цепляется за надежду заполучить своего личного бога? — Я не знаю её истории, но, может быть, она видит в этом единственный шанс выбраться из храма? Просто подумай об этом. Я слышала, что она провела здесь много лет, и вряд ли ей есть куда идти, если она всё ещё здесь. — Сомневаюсь, что большинству из нас есть куда идти. — Нет, но некоторые служат здесь только в течение определённого времени, так ведь? Например, в качестве благодарности от всей своей деревни и так далее. У них есть семья, к которой они должны вернуться, и я думаю, что у большинства девушек действительно есть кто-то, кто ждёт окончания их службы. Наши контракты рассчитаны на пять лет, да? Это не так уж много времени, чтобы обрести стабильность во внешнем мире, если у тебя ничего нет. А Пэнси здесь уже сколько— четыре года? Её время почти истекло. — Чёрт. — Да. Она мне не нравится, но ей можно посочувствовать.***
Когда она вернулась в комнату, на журнальном столике её уже ждала коробка с пиццей, а также две тарелки и приборы. Она даже заметила стакан с тем ужасным коктейлем, который приготовил Драко, но только один. А вскоре в комнату вошёл сам Дьявол, держа в руках ещё одну чашку и сразу же подняв на неё глаза. — Я приготовил для тебя горячий шоколад. С зефирками. Это тут же заставило слёзы появиться в глазах Гермионы, и он сразу же заметил это. — Что такое? — Ничего, я просто— раньше никто так сильно не заботился обо мне, — призналась она. — Я не привыкла, чтобы люди делали для меня приятные вещи, но тут появился ты, и Флёр, и Полумна, и— я не знаю, как мне так повезло. — Мне жаль, что раньше с тобой обращались не так, как надо, но ты заслуживаешь гораздо большего, милая, — Драко поставил кружку на стол и преодолел расстояние, отделявшее его от неё. Его рука коснулась её щеки, и он посмотрел на неё с нежностью в глазах. — И я обещаю, что никогда не перестану заботиться о тебе. — Это очень серьёзное обещание. — А я известен тем, что не нарушаю своих обещаний. Кроме того, я действительно люблю тебя. Должно быть, именно Гермиона инициировала поцелуй, но вскоре он перешёл в безудержное желание, и она встала на мысочки, чтобы оказаться ещё ближе к Драко. — Я тоже тебя люблю, — прошептала она ему в губы. — Спасибо тебе за всё. И, честно говоря, она не знала, что лучше — поцелуй или пицца с дополнительным сыром, которую она съест позже.