Его Улыбка

Лето ещё не совсем вступило в свои права, однако жара уже началась. И ещё какая. Мысль была ленивой. Я мельком поняла, что у меня есть внутри какая-то ассоциация с жарой из прошлой жизни, но так и не смогла понять, какая именно. Вместо того, чтобы гадать, просто мысленно поставила себе галочку, чтобы попытаться вспомнить об этом после. Мало того, что началось лето, и, конечно же, жара напару с духотой — вот кто действительно два сапога пара, — так ещё и проклятий как будто бы становилось больше. А сами проклятия сильнее. Наглее. Нахальнее. Без «будто бы». Немудрено, что Сатору и Сугуру отправляют вдвоём в Осаку, я ещё не настолько готова к подобному темпу и силе, но всё равно немного неуютно. Слишком уж привыкла, что мы всегда, всюду, вечно ходим втроём, не расставаясь дольше, чем на пару минут. А здесь аж Осака, да ещё и на ночь там парни останутся. Это мне впервые за последние пару месяцев выпала удача самой поспать на кровати? Вау. Даже не верится. Руки смахнули с лица прохладную воду. Я раскрыла глаза, но практически ничего невидящим взглядом уставилась в стену, по памяти тела беря откуда-то сбоку собственный шампунь. Его мы с Сугуру с недавних пор стали делить вместе, решив не заставлять слишком сильно единственную полку в ванне схожими средствами по уходу за волосами, однако конкретно эта баночка была куплена ещё мной, а не нашим совместным консилиумом. Выдавила шампунь, поставила бутылку на место. Вновь прикрыв усталые глаза, намылила волосы, сделав ещё одну мысленную пометку разобраться с волосами, потому что они отросли и теперь вроде бы надо собирать их в хвостик, ибо лето и жара. Однако выросли те неравномерно и теперь задние пряди неприятно лежат на шее сзади. Колются. Лето… Жара… Духота… Проклятия… Я смыла шампунь и взяла бальзам, делая поток воды из душа потише. Мысль, назойливая, не хотела уходить из головы, была так близко и так невыносимо далеко. Лето. Жара. Проклятия. Проклятия. Не помню. Что именно я не помню? А смогу ли вообще вспомнить? И к чему вообще было это воспоминание? К какой части жизни оно относилось раньше и каким образом должно отразиться на мне сейчас? Это касалось семьи? Ведь именно летом я завалила экзамены, именно летом выгнали меня из дома, именно летом мне пришлось провести ночь на улице, впервые в жизни рыдая, имея при себе только телефон в руках, где невероятно повезло иметь заранее оплаченную сотовую связь и интернет. Это касалось моей жизни? Именно летом, в удушающую жару, мои мысли скатывались куда-то не туда, заставляя спрашивать себя раз за разом, какой вообще смысл жить — не потому что хотела умереть, а потому что у меня не было стремления к чему-либо. Это касалось смерти? Именно летом, под звук кричащих болельщиков, под рёв шин и мотора, в кожаной куртке и с кричащей улыбкой до ушей я почему-то оробела, не до конца выполнила трюк, повернув назад. Это и стало моей ошибкой, что и привела к смерти. — Дорогие зрители, вы не поверите, но сегодня на нашей арене прекрасная и сногсшибательная мисс Делю! Напоминаем, что в прошлом месяце она заняла первое место среди участников за кубок «Смертельное сальто», а полгода назад смело и решительно захватила наши сердца на «Я — птица!», выполнив рекордное количество головокружительных петель во время своего разгона! И сегодня мы имеем честь наблюдать за… Вдох. Выдох. Шум толпы, что ликует на своих местах. Рёв мотора, что набирает обороты. Пульс, который стучит в моих ушах и улыбка, которая тянет губы так, словно готова сейчас затянуться за уши. Адреналин бежит по венам самым ядрёным наркотиком и в горле застревает смех, когда тело уверенно выпрыгивает из моей любимой чёрной «Ласточки». Я делаю сальто прямо в воздухе, второе, прокручиваю быструю третью и четвёртую, а после готовлюсь сделать рекордное, пятое, после которого нужно вытянуть ногу и попасть на специальное крепление, что позволит протянуть себя на обратно на сиденье… Громкий рёв мотора и визг шин; толпа громко ликует, кричит, болея за своего любимого игрока; я сильнее стиснула зубы под шлемом, крепче стискивая ручки и увеличивая скорость… Готовая пойти на новый заход. Крики толпы подбадривают меня и я готова. Готова сделать шестёрку, которую так долго тренировала, а может, если хватит этого разгона после пятёрки, даже семёрку. Он такой большой, что если на семёрку мне когда-нибудь и хватит, то именно сейчас её и надо делать… Руки отпускают руль. Ноги отталкиваются от мотоцикла. Я обнимаю колени и снова кручусь в воздухе, быстро, мощно, когда совершенно внезапно что-то идёт не так… «Сейчас!» — реагирует мозг мгновенно. Я не заканчиваю пятый, выгибаюсь обратно и под восторженный рёв толпы тяну руку прямо к рулю, что должен быть прямо внизу, но его нет… И я падаю-падаю-падаю в асфальт. В ту же секунду ломается шея, с противным хрустом искривляется позвоночник и именно его кость теперь торчит открытым переломом; у меня нет сил сделать ни живительный вдох, ни смертельный выдох… Я крутанула кран с водой, стиснув зубы, когда вполне себе тёплые ручейки стали бить едва ли не льдом. Зашипела под нос, потому что подобное впилось в грудь ледяным остриём, но потом снизила напор, возвращая нормальную температуру и подставляя голову вперёд, чтобы смыть бальзам. От воспоминания стало до боли отвратительно на душе и пришлось с силой мысленно одёрнуть себя. У меня новая жизнь, у меня всё новое, я начала заново и даже если мне судьбой прописано вновь и вновь наступать на одни и те же грабли, то это вовсе не значит, что результат всегда будет одним и тем же. В конце концов, даже если я по какой-то причине не могу поверить в саму себя, не могу довести дело до конца, не могу по какой-то причине преодолеть сей порог, что вбили в саму мою душу, это вовсе не значит, что у меня нет причин жить, нет причин наслаждаться жизнью. У меня всё это есть и, надо верить, что однажды передо мной уйдёт и эта преграда и тогда я смогу стать… Что я просто смогу отдавать всю себя делу, а не только людям. Невольно обняла себя за плечи в жалостливом жесте, от которого менее отвратительно не стало. Ведь, действительно, а зачем стараться, пытаться идти дальше, преодолевать мелкие препятствия, если в самом конце ты всегда сдаёшься, сколько бы и насколько важных причин преодолеть этот последний порог, чтобы получить самое желанное, у тебя ни было? Смысл стараться, если в итоге я сама по какой-то причине сдаюсь, не доводя дело до конца, даже если хочу это сделать? — Прекрати, — прошептала сама себе. — Перестань. Прекрати думать, перестань об этом думать. Это всё лето. Это всё жара. Это всё проклятия. Вот только в прошлой жизни я родилась летом и умерла летом. В этой жизни родилась зимой и чуть не умерла зимой, отчего до сих пор знобит. Вот только жары я сейчас не чувствую, потому что что-то зимой я себе всё же отморозила в мозгах. Вот только с проклятиями я так-то не особо борюсь. Мне и незачем. Что есть проклятия, что их нет — вообще без разницы. Они всего лишь часть симбиоза, как те же самые насекомые. Противные, мерзкие разносчики заразы, а вот умрут — и вся экосистема вслед за ними умрёт, потому что именно из-за насекомых, что перенося пыльцу с одного место на другое, распространяют её, помогают процветать растениям, люди могут дышать кислородом. От проклятий пользы меньше. Но я, отчего-то, прямо сейчас даже им была готова придумать невероятную цель и предназначение, без которого человечество в этом мире вымрет. Цель, смысл возникновения проклятий, к которому, в отличие от меня, эти самые проклятия идут, рискуя жизнью, но не сдаваясь. Смешно прям. Но насекомые ведь тоже людей убивают и всё равно их существование важнее, чем все те жизни, которые они забирают. Потому что, как бы ужасно это ни звучало, но люди привыкли жертвовать меньшим, чтобы получить большее. Хотя это вовсе не значит, что без меньших жертв невозможно. Нужно всего лишь придумать что-то (или искусственно вывести кого-то), что может заменить ядовитых и смертельно-опасных насекомых. Господи. Да при чём тут вообще эти насекомые? Прикрыв глаза, я подставила лицо под воду, задерживая дыхание. Жара, всё жара. Поскорее бы она ушла. Тук-тук-тук. — Кто там? — спросила я, вытирая пальцами глаза и оборачиваясь к двери ванной. — Я, — раздался знакомый голос. — Можно войти? Убрав волосы назад, тут же ответила: — Входи, конечно, но я ещё не закончил. Дверь легко открылась в сторону. Занавески или чего-то другого в японских душевых обычно нет, ванны стоят в стороне, и повезёт, если большие. Зато весь пол и стены уставлены кафелем, вполне просторное помещение. Но — кому как. У Сатору и Сугуру оно было просторным, так что перед Гето я сразу оказалась на виду голой. Смерила его с ног до головы взглядом, мол, ты же хотел помыться один, даже если придётся долго ждать. Он уже был полуголым, а свои вещи, не глядя на меня, положил в единственный сухой уголок, прежде чем начать раздеваться. Я отвела взгляд, решив предоставить ему уединение, даже если уже не сосчитать на пальцах рук, сколько раз видела его голым. — Устал ждать? — спросила, снова подставляя тело под прохладные струи воды. — Жарко, — вздохнул Сугуру. — Это вы с Сатору первые пошли в душ, а мне пришлось почти час сидеть потным после тренировки. Можно было сказать «ты мог бы помыться с Сатору вместе», но на самом деле мы могли бы помыться и втроём, будь здесь чуть больше места. Альфы были высокими, широкими, а потому одну меня, маленькую и низкую, могли просто напросто задавить. Или придавить к стене ненароком, потому что на одном месте Сатору долго стоять не мог. Подозреваю, что им двоим тут тоже не хватало места так, как хватало, если я мылась с одним из них. Для меня ванна была вполне просторного размера, но стоило Сугуру войти внутрь, как она уменьшилась практически вдвое. Так что либо поодиночке, либо я моюсь с кем-то из них. С Сатору чаще, ибо Сугуру не всегда расположен к подобной наготе. Впрочем, после его слов стало ясно, что летняя жара доконала и его тоже, ведь ждать пришлось долго — я не захотела мыться с Сатору, ибо у того всё ещё было слишком много лишней энергии. — Иди под душ, здесь прохладно, — сказала я вместо всего остального. Сама отошла чуть в сторону и села на низенький стульчик, чтобы дать ему смыть грязь после недавней тренировки. Ох и здорово нас двоих помотал Сатору, ничего не скажешь. Вымотал так, что едва не падаем, а ведь пошли к Сёко, чтобы она все синяки убрала. Пусть и несерьёзные раны, но их периодическое получение после подобных спаррингов может навредить сосудам и течению проклятой энергии по кровотоку, так что после тренировки любые полученные травмы должны быть немедленно убраны вне зависимости от того, насколько они маленькие и с виду незначительные. Следуя моему примеру, Сугуру стал мыть волосы. Я же в это время поняла, что не до конца успела смыть бальзам. Видимо, слишком сильно погрузилась в свои мысли. Да и прохладная вода смывает хуже, чем более тёплая. Так что когда он освободил мне место, снова подставила пряди волос. — О чём ты думаешь? — спросил у меня Сугуру. Помычав, выбрала самую простую для обсуждения тему. На что-то другое не хватало ни сил, ни намерения: — Сатору пошёл к Яге за наличкой, верно? Пусть Такахаши и сказал о том, что парней отправляют в Осаку, сами парни мне об этом ещё не сказали. Да и с чего бы вообще Ватару знать о том, куда отправляют парней? Только если случайно это где-то услышал или прочитал на документах. А, может, ему просто сказали, попросив передать всё кратко, чтобы Гето и Годжо сами пришли за подробностями? Но обычно ведь всё официально рассылают, да и сказал он не им, а мне, хотя была возможность поговорить с Сугуру и Сатору наедине. В общем, нужно подтвердить, что мои альфы действительно едут в Осаку, для чего им и нужны деньги наличкой, а то я сейчас тут всё распланирую, а выйдет не очень вежливо. Вот так вот уйти, считай, без уведомления. И я ведь даже не знаю, пойду с ними или не пойду. Официально-то нам ещё ничего не сказали. Может, это даже не Осака будет, а Йокогама. Или вообще ближайший остров. Не то чтобы бы мы должны отчитывать перед друг другом, но из-за близости невольно сформировалась привычка говорить кто и куда идёт. — Да, — подтвердил Сугуру. — Директор прислал файл, так что, когда вернётся, будем заказывать билеты на самолёт. Ты уже летал на самолёте в Японии, Сюэ? — Только если из Китая в Японию, — пожала плечами. — Который это уже раз для вас двоих? Гето чуть нахмурил брови, мысленно подсчитывая. — Тринадцатый будет. Но с тобой — первый. Раньше ты ведь только с помощью проклятой энергии летал. — А я с вами пойду? Такахаши вроде говорил, что вас двоих отправляют, без меня. Сугуру повернулся ко мне. Его выражение лица стало ровным. Непонятно, о чём думал в этот момент. Альфа ничего не ответил, пройдя вперёд. Я уступила место, чтобы он тоже смыл бальзам с волос. Подумала было начать одеваться, но после решила, что постоять ещё пару минут под душем не помешает, потому что даже если вечереет и жара немного спадает, то прохлада сейчас на вес золота и выкроить на неё две минутки — святое дело. Взгляд без задней заскользил по телу Сугуру. Без каких-то пошлостей, просто с интересом, потому что оно вызывало слишком большой контраст с моим телом — выше, сильнее, больше. Более загорелое. Со шрамами. Это вызывало странный трепет в душе. Волнительный и такой нежный, я бы даже сказала милый. — Думаешь, отправят только нас двоих? — спросил Гето, заставляя вынырнуть из фантазий. — Я пока ещё торможу вас, — пожала плечами, хотя он этого не мог видеть. — А миссий в последнее время становится всё больше и больше. Так что подобное вполне логичный, я бы даже сказала, закономерный итог. — Что ещё он сказал? — Только то, что вас отправят двоих в Осаку и что вам придётся остаться там на ночь, — припомнила разговор. Гето развернулся ко мне. Я в этот момент как раз встала, присоединяясь к нему и с удовольствием почувствовала, как по телу разливается тёплая вода — не прохладная, как раньше, хотя всё с той же температурой. Так бывает, если на какое-то время отойти из-под струи. Тело немного замерзает, так что потом вода кажется теплее, чем она есть на самом деле. Сугуру приобнял меня рукой поперёк груди, соединяя наши тела. Руки сами потянулись взяться за него, тело почти не держало меня. Вышло так, что я прижалась спиной к его груди и сверху на нас почти равномерно падали капли воды. Стоять так можно было хоть целую вечность. Вот только дела не ждали. Хотя уходить всё равно не хотелось. — Эй, вы где вообще? Внезапный громкий голос заставил невольно вздрогнуть. Мы повернулись как раз в тот момент, когда дверь ванны открылась и на пороге показался Сатору, что с недовольным видом опустил тёмные очки вниз. Взгляд у него в этот момент был наоборот, вполне довольный и игривый, энергично перебегающий с меня на Сугуру. Энергии одного Годжо Сатору вполне хватило бы на всю Академию. Или даже на весь Токио. — Я уже почти выхожу, — улыбнулась уголком губ, невольно чувствуя, как собственное настроение тоже поднимается вверх. — Подожди пару минут. — Давайте быстрее, нам скоро отправляться! Летим в Осаку! Я уже смотрю билеты, самые ближайшие через два часа, а нам ещё нужно будет доехать до аэропорта! Сказал — и был таков. Видимо, за вещами отправился. — Надо поторопиться, — почти про себя согласилась, нехотя вздыхая. Ладно. Надо идти. — Я всё проконтролирую, а ты особо не торопись, — сказала Сугуру, уходя из его рук, чтобы взять полотенце и начать вытираться. Сатору ещё не совсем привык правильно заказывать билеты онлайн — справедливости ради, за него это всегда делал или клан, или Сугуру, или уже я, да и опция не то чтобы очень старая, раньше ведь всегда лично приходилось приезжать и покупать. Натянув свои трусы и чью-то футболку — понятия не имею, чья она, у нас не очень хороший разбор в этом плане, если вещи чётко не лежат на моей и Сугуру полке (хотя даже так там нет-нет, да какая-нибудь вещь Годжо окажется, затаившись), вышла из ванны, с удивлением чувствуя в комнате не жару, а скорее даже прохладу. Волосы замотала в полотенце, дверь закрыла за собой, чтобы дать Сугуру пару минут отдохнуть, чувствуя свежесть. Первым же делом по привычке взяла в руки телефон. Пальцы автоматически ввели пароль, а глаза в это время пробежались по комнате, мигом выцепляя главного возмутителя спокойствия, который сейчас откопал где-то сумку и теперь складывал в неё три комплекта вещей. Сумкой парни и я пользовались редко, однако если нам нужно было где-то переночевать, то хотя бы сменная нижняя одежда очень и очень необходима, а потому именно её и брали. Скорее всего чёрная вещь раньше принадлежала Сугуру (ибо сейчас она определённая общая), потому что на вид ей было явно больше двух с половинной лет, которые он сейчас учится в Академии, да и если бы кто-то покупал Сатору сумку (ну, или если бы сам Сатору решил купить себе сумку), то она явно была бы другого цвета. Много вещей никогда брать не нужно, так что сумка всегда была наполовину пустой, даже учитывая мои небольшие пожитки, которые изредка там появлялись. Пробежавшись по вещам, мысленно сделала себе пометку в обязательном порядке положить зубные щётки и зарядки для телефона — самые часто забываемые вещи, — а потом вернула внимание на телефон, открывая приложение Академии, заходя в свой профиль, где каждый раз требовали подтверждения личности. Войдя, нажала на значок почты, однако уже и так было ясно, что меня на это задание назначать не собирались. Иначе бы высветилось скрытое уведомление ещё до того, как я подтвердила принадлежность к аккаунту. — Сатору, похоже, вы с Сугуру будете развлекаться без меня, — подвела я итог, после чего подняла к нему свой взгляд. Сатору так и замер, поднимая на меня удивлённые глаза, что вновь выскользнули из-под очков, показывая поражающую синеву. В течение нескольких секунд там было чистое, искреннее и такое детское непонимание, а потом он почти молниеносно оказался рядом со мной, чтобы взглянуть на ту же страницу, где сейчас была я. Но пустота колонки «входящие» от этого никоим образом не сменилась. Тогда Годжо достал свой телефон, молча проделал те же манипуляции, что и я минутой ранее, а после открыл присланный документ, перепроверяя графу, где было указано всего два имени: «Годжо Сатору и Гето Сугуру». Никакого Гаммы Сюэ там не значилось. — Чего?! — расстроился тот, переводя взгляд с телефона на меня и мигом состроив грустную моську. Не удержавшись, я положила руку ему на плечо и притянула вниз, чтобы игриво поцеловать в уголок губ. Мимика у Сатору живая, энергичная, не мудрено, что теперь мне от этого хочется улыбаться. Он такой забавный. — Да ладно тебе, у меня уже давно не было перерыва, только вчера ведь пришлось разбираться с этим осьминогом, — припомнила я ему недавнюю прогулку. Сатору на это мигом скривился — нам двоим так и не удалось убедить Сугуру попробовать с помощью этого необычного проклятия повторить пару сцен из порно. Вот, казалось бы, именно меня этот осьминог должен здорово полапать на виду двух парней. И вроде бы мне должно быть стыдно. Но, чёрт побери, а когда ещё меня смогут безопасно, сексуально полапать щупальца, прямо как в порно? Но нет, Гето оказался суров в отказе, прямо как гора. Решительно отказался таким тоном, что Сатору ничего не оставалось, кроме как виновато на меня посмотреть за то, что одну из наших фантазий пришлось пока что отложить. Пока что. В будущем мы его точно уломаем. Под двойным напором нельзя продержаться вечность. Да и что такое гора по сравнению с человеческим энтузиазмом? Так, всего лишь небольшое препятствие. — Но я думал, что мы полетим в Осаку вместе, — недовольно заметил Сатору. — Я уже даже вещи стал складывать! Его рука взмахнула в сторону кровати, где за несколько минут нашего с Сугуру отсутствия уже успел случиться самый настоящий апокалипсис: на кровати оказался разложен практически весь шкаф, вещи наслаивались друг на друга, а у парочки толстовок оказались едва ли не мёртвым узлом связаны рукава (я с облегчением заметила, что мои толстовки подобной участи избежали), мои юбки оказались переколошмачены шиворот-навыворот. Чьи-то трусы — не одна, не две, а сразу четыре штуки — повисли на низенькой лампе над кроватью. А под кровать кто-то запихнул мой ноутбук для учёбы, явно приготовившись взять его, ибо завтра понедельник и мне нужно будет присутствовать на паре онлайн-уроках и потому что у Сатору есть привычка класть нужные для выхода вещи именно под кровать, чтобы они не пропали (потому что под таким бардаком только и остаётся, что спрятать всё под единственное безопасное место, то есть под кровать). Я говорила, что в нём сейчас энергии на весь Токио? Вот что делает с мозгом постоянная тренировка обратной проклятой техники. Медицинская, постоянно восстанавливающая усталость, да только энергия-то никуда из тела не пропадает, как её не пытайся выплеснуть. Прокашлялась, прежде чем вернуть всё внимание на Сатору. Чуть помахала рукой, заставляя наклониться пониже, словно бы собираюсь рассказать ему секрет. — Вы с Сугуру уже так давно не были вместе, — тихим шёпотом сказала я. — Ты не волнуешься, что он подумает, что после того, как ты стал встречаться со мной, ты совершенно забыл о нём? — Но это же неправда! — мгновенно возмутился Сатору и направился было к Гето, но я его притормозила. — И именно поэтому ваша совместная поездка в Осаку даст вам время снова ощутить драгоценные узы мужской дружбы, — стараясь не засмеяться от собственной речи, сглотнула и продолжила, хотя видит бог, уголки губ дрожали, грозясь выдать. — Да и что со мной случится за сутки-двое? Говорят, что когда пара расстаётся, то при следующей встрече возлюбленные могут почувствовать ещё более сильную любовь! Сатору засмеялся — романтические штучки ему очень нравились, в собственных фантазиях он был словно современным принцем из сказки. Реальность как-то не слишком далеко от этих самых фантазий уходила, к слову, потому что Годжо был действительно принцем и почти что королем магического мира. — А ты? — спросил он у меня. — Тебе не грустно, что мы оба уедем без тебя? — Пф, — дунула я в губы, отмахиваясь. — Что я, не найду, чем себя занять? В самом деле, Сатору, я впервые за долгое время смогу один поспать на кровати. Представляешь? — многозначительно спросила я, намекая конкретно на его персону, что любит во сне обниматься так, словно я самая обычная плюшевая игрушка. Увы, это грозно не только от объятий, но ещё и потому что сам Годжо может случайно всем свои телом на эту самую игрушку лечь. А он хоть и не такой большой, как Сугуру, но весит больше шестидесяти. С моими сорок семь и метр пятьдесят пять — почти что опасно для жизни. Мало ли во сне случайно придавят и не заметят. Я даже сама могу этого не заметить, ибо крепко сплю. Сатору подоплётки или не заметил, или профессионально проигнорировал. Ставлю на первое. — Если не сможешь уснуть, то ты всегда можешь позвонить мне! Мы с Сугуру споём тебе колыбельную! — Обязательно позвоню, — кивнула я. — Ну, а теперь, не хочешь ли ты продолжить собирать сумку? А я пока посмотрю, что там с билетами. — Оке-ей! — восторженно согласился парень. Если бы в этом времени уже была доступна возможность заказывать их онлайн, через сайт, а не через звонок администраторам, то Годжо вполне смог бы самостоятельно перемещаться. Но, увы, его голос и поведение создавали вполне нормальное впечатление несовершеннолетнего (ибо он им и был, к слову). А несовершеннолетним так далеко без разрешения родителей улетать, увы, нельзя. Заказать два билета на вечер было довольно просто. Мне, наоборот, проще именно таким образом покупать билеты, ибо на каждом сайте свои правила, которые могут здорово сбивать с толку. Стоило повесить трубку, как сзади на меня почти упало большое тело. Оно было тёплым и сильным — за последнее время Сатору здорово оброс мускулами — и я лёгкой улыбкой подняла голову вверх, опираясь затылком на ключицы. — Сюэ-э, — протянул тот ребячливо. — Мы будем так по тебе скучать, ты даже представить себе не можешь! А ты? — А я пойду в кино, потом поем десертов, прогуляюсь по ночному Токио и усну один-одинёшенек на этой замечательной кровати, — рассмеялась я. — Ах! — меня мигом отпустили, с невиданным актёрским мастерством вызываю драму невиданных масштабов: заломили светлые бровки домиком, кое-как сумели опустить уголки губ вниз, после чего ладонь прикрыла глаза, а само тело упало на диван. — Как же так? Как я могу куда-то лететь, если в моей кровати без вечерней ласки останется омега? — Сатору, — укоряюще протянула я, закатывая глаза. Слишком большая драма. Какой же он придурок. Мой придурок. — А если серьёзно, — немного посерьёзнел он. — В кино? Почему я слышу об этом впервые? — Потому что я как раз об этом и говорю, — улыбнулась. — Пойду развеюсь немного с Такахаши. Вообще, я хотел позвать ещё и остальных, раз уж так мало провожу с ними время, но второгодки сейчас тоже на задании, а Сёко в последнее время занята, так что остаёмся только мы с кохаем, — ответила, после чего хитро прищурилась. — Мы бы позвали и вас, но, увы, уважаемым Годжо-сан и Гето-сан, нужно спасать мир, поэтому они не смогут присутствовать. — Такахаши альфа, — сказал Сатору. Это вообще к чему было? — А Сёко — бета, — в том же тоне ответила я, не совсем понимая, к чему это вообще было. — Кроме меня и Сёко все остальные тут тоже альфы. Или здесь появились новые омеги? Ещё омеги — довольно любопытно, вот только почему в таком случае я ни разу о подобном не слышала? Новость должна была распространиться не так быстро, как про меня, единственного омегу Академии, но тоже довольно быстро. В конце-концов, подобный пол здесь редчайшая редкость. Сатору с замешательством на лице отрицательно качнул головой. Ясно, значит, я по-прежнему остаюсь единственной диковинкой. Ну и ладно. — В любом случае, — продолжила. — Как ты понял, вечером я буду занят, так что нужно будет заранее скинуть смс-ки друг другу, потому что в кинотеатре я телефон выключу. — Не забудь включить, — запоздало сказал Сатору. Кивнула. — А вы — будьте осторожны и не расслабляйтесь раньше времени. И, улыбнувшись, снова притянула его за плечо, чтобы поцеловать в удивительно мягкие губы. Сатору помедлил, но потом улыбнулся сквозь поцелуй, облизывая языком. Пришлось отстраниться и пригрозить пальчиком. Времени на подобные игры не было, так что и баловаться не нужно. А то, ишь чего удумал — дразниться! Годжо только невинно захлопал глазами, после чего ухмыльнулся и скрыл синеву за тёмными стёклами, мол, спрятался. Ну, ладно. Пора начать собираться. Учитывая тот беспорядок, что за две минуты устроил Сатору, нужные для первого дружеского похода, вещи, найти удастся ещё не скоро.