Его Улыбка

— Сатору, — голос звучал угрожающе-слабо. — Нам всем пора идти. — Мг. Глубокий вдох, слегка прерывистый. Маленькие кулачки сжимаются на чужой кофте, от движения глаза закрываются и бровки хмурятся. Они делают это везде: на кровати, на диване, в пустынном коридоре, на тренировочном поле, в общей столовой. Целуются и целуются, как будто совсем не могут оторваться друг от друга. Сугуру это нравится. Сатору сильный, высокий, длинный, а Сюэ низкий, маленький и мягкий, поэтому его фигура обычно скрывается за альфьей, создавая тем самым удивительный контраст. Но не только целуются. Сейчас это выглядит хорошо. Действительно хорошо. Прямо перед дверью, ведующей в коридор, уже одетые, словно очередной удар похоти в мозгу заставил обоих остановиться именно там. Гето знает, что это именно Сатору вновь захотелось одарить омегу лаской, но от этого зрелище не становится менее привлекательным. Совсем наоборот — невероятным настолько, что глаз не оторвать. То, как омега хочет уйти, как он торопится, чтобы не опоздать, как напоминает про время. И то, как альфа заставляет его стоять у стены, а сам наклоняется ниже, чтобы стянуть штаны с трусами и рывком взять в рот маленький член, тем самым пригвождая к месту намертво. Сугуру с удовольствием смотрит на чужие растянутые губы — они красные у обоих, чем только занимались, пока он мылся и одевался? — вокруг члена, на щеки, что втягивают в себя воздух и движение горла, что глотает. Сюэ сильнее стискивает кофту, наклонившись вперёд. Вздыхает, давя стон, открывает глаза, чтобы что-то сказать Сатору, но краем глаза замечает его, прислонившегося к другой стороне прохода, с собранной сумкой и чуть влажными распущенными волосами. Чужой зрачок дрожит, на губах появляется лёгкая улыбка, та самая, когда омега полностью сдаётся в чужие руки. — Сатору, — шепчет, вновь кидая на него взгляд. — Мы опоздаем. Альфа щурит синие глаза и снова сглатывает. Видно, что язык в чужом рту движется. Лицо Сюэ вздрагивает, он крепко сжимает зубы, беспомощно и так слабо давя стон в горле, дышит загнанно, но он не просит остановится или поторопиться, позволяя Сатору играться в своё удовольствие и получая столько же. Сюэ не берёт его за волосы. Он не особо любит, чтобы трогали его волосы, хотя в редких случаях позволяет это сделать. Тем не менее, словно в обмен на это, чужие волосы он тоже трогает редко. Ноги омеги дрожат. Годжо не останавливается; омега тихо-тихо стонет, делает рваное движение вперёд, но чужие руки слишком хорошо фиксируют у стены, не позволяя пошевелиться. — Какие же вы развратники, — на удивление нежно вздыхает Гето, давая о себе знать. Сатору от этого стонет, посылая дрожь в чужой член. Сюэ тоже издаёт звуки, но тише, словно бы застенчиво. Сугуру этим не обманешь, он прекрасно знает, кто из этих двоих настоящий развратник. Правильный ответ: они оба. Он всё ещё помнит, что вчера они оба хотели «осьминоговое порно». В одинаковой степени. Никогда прежде ему не приходилось сталкиваться с настолько точной поговоркой «муж и жена — одна Сатана». Гето думает, что если бы он вчера сдался и согласился, то его здравый смысл испарился бы быстрее, чем их терпение не целоваться друг с другом в течение часа после того, как об этом попросили. Правильный ответ: меньше секунды. — Сугуру, — тихо, жалко шепчет Сюэ, широко, притворно-невинно раскрыв эти зелёные глаза. — Он меня не пускает. О господи. Он действительно говорит порно-фразы из вчерашнего фильма. Теперь, Сугуру, по плану, должен подойти и сделать вид, словно он хочет помочь, а на деле нагнуть и трахнуть? Или что-то подобное. — Ну, — задумчиво тянет он, после чего пожимает плечами. — Ничем не могу помочь. В чужих глазах мелькает притворная обида, удовольствие и похоть. Сюэ тянет губы вперёд, будто бы в волнении и страхе, на миг сбивается из-за движения языка Сатору, снова давит пошлый стон, ударяется затылком назад, глубоко вздыхает, прежде чем вернуться в роль омеги, которого «насилуют против воли». — Сатору, нет, — шепчет Сюэ, хитро скосив на него глаза. — Остановись! Годжо смеётся — с членом во рту это выходит не очень удачно, господи, что они за идиоты, все трое, думает Сугуру, — Сюэ стонет, на этот раз громче. — Сатору, мы-мы опоз… опоздаем, — сбивается тот, тем не менее, продолжая. Альфа снова тянет щёки, заставляя дыхание сбиться. — Ах! Я-я ведь такой хо… хороший, заботливый омега… Я не могу допустить, чтобы мои альфы… чтобы альфы опоздали… Речь у него выходит сбитая, но на удивление ясная. Гето на секунду приходит в восторг от того, какого спутанного сценария омега придерживается, потому делает вид, словно его это ни капельки не волнует и обращается к Сатору с притворно-усталым вздохом: — Он ещё может говорить? Ты что, совсем не стараешься? Годжо в ответ не может удержаться от шпильки. Отстраняется, показательно игнорируя состояние Сюэ, который уже, не скрываясь, дрожит из-за холода после горячего рта. Поворачивается к нему, всё ещё крепко фиксируя Сюэ на месте. Омега бы упал, если бы его не держали, это точно, потому что член у него просто откровенно течёт. В слюне, такой красный и маленький, так и хочется потрогать, так и хочется «помочь» расслабиться окончательно, чтобы перестала течь предсперма. Большими каплями. Чёрт, Сатору оторвался на удивление вовремя — ещё бы секунда и Гамма бы точно кончил в этот рот. — Хочешь показать, как надо? — спрашивает Сатору, мило моргая своими синими, потемневшими от похоти, глазками. Гето замечает, что на коленях ему стоять мешает собственный член. Тот ведь тоже стоит колом. Да, думает Сугуру. Вслух он только хмыкает. — Всему тебя учить надо, — протягивает Сугуру, сбрасывая сумку в сторону. Он делает несколько шагов вперёд, двигает Годжо в сторону, чтобы самому схватить Сюэ по бокам, на мгновение уделив внимание косточкам. С одной стороны стоит засос. Не хватает ещё одного, для симметрии. Сюэ только предвкушающе вздыхает. У него лихорадочный блеск похоти в глазах, как это всегда бывает, если он присоединяется к «непотребству», который Сугуру игнорирует, вместо этого обратив внимание на беспорядок перед своими глазами. Течёт. Он красный и мокрый, маленький, как всегда. Вены набухли, с приоткрытой щели идёт белое. Этот член легко поместится в рот, буквально одним движением. Сугуру чувствует, как Сатору смотрит. Гето немного медлит — он ещё никогда этого не делал, но минет и эта парочка тоже пробует впервые, иначе он бы застал за подобным раньше, они же в одной комнате живут, — решает начать с засоса, потому что это одинокое красное пятно сильно портит вид. Он наклоняется вниз, прикусывает косточку, тянет в себя кожу, на подсознательном уровне чувствуя, как здесь пахнет мятой. Как пахнет омегой. Руки Сюэ падают на плечи, сжимают ткань, натягивая. Его член дёргается, словно так и хочет ткнуться в лицо, но Сугуру держит крепко, не даёт свободу лишним движениям. После засоса — время минета. К нему Сугуру теперь лучше расположен, чувствует, как слюни текут, как язык прям так и хочет попробовать это новое действо. — Не кончай пока, — говорит он, слыша в ответ разочарованный стон отрицания. Буквально отчаяния. Потому что, конечно же, Сюэ уже на грани. Потому что, конечно же, ему уже недолго осталось. Потому что, конечно же, как он может послушаться, но как он может ослушаться? Его всегда вело от плавного голоса. Сугуру это игнорирует, ловя в воздухе кончик и дразня языком щёлку. Член у Сюэ мокрый не только от спермы, но ещё и от чужой слюны, которая успела сверху слегка подсохнуть — но ещё не до конца. Сюэ стонет, задыхается, дёргается, хочет снова погрузиться в чужой рот, но Гето не даёт, играясь только с головкой. Сжимает губы на пробу, облизывает всё языком, игнорируя дрожь. Тянёт в себя, засасывая, сжимает. Погружает весь член — он действительно маленький, удобно помещается во рту, а ещё это не горько и не противно, сперма у Сюэ какая-то нейтральная на вкус, — потом снова выпускает наружу, почти до конца. — Бля, я н-не выдержу, да-авай, Сугуру, — стонет Сюэ. Сугуру смотрит вверх — на чужих глазах слёзы. Это то, что они с Сатору обнаружили в первую и единственную течку Сюэ. Когда мозги у омеги плавились, когда феромоны у всех вышли из-под контроля, когда нервы были на пределе, а возбуждение не отпускало напрочь. Гамма Сюэ, когда он на пределе, когда на грани, говорит на иностранном языке. Судя по всему, русский. Он делает это не всегда, а если и делает, то никогда не понимает этого или же не помнит, потерявшись в удовольствии. Сугуру, честно говоря, не понимает ни слова по-русски, но вид того, как человек перед ним настолько не в себе от его действий, говорит что-то, что даже понять нельзя — это что-то делает с его мозгом. Он плавно сосёт член, снова погружая его в свой рот до конца. С яйцами, меж которых давит языком посильнее. Сюэ что-то говорит, сбиваясь и прерываясь, он плачет. Гето может разобрать только своё имя, лениво проходясь языком по всей длине и ловя дрожь тела, ловя каждую реакцию, какой бы она ни была. Гамма не кончает, но очевидно, что он сильно хочет наконец-то прийти к оргазму. Сугуру любопытно, как долго он продержится, прежде чем контроль окончательно уйдёт. Но — не сегодня. Они действительно могут опоздать. Сугуру спокойно сжимает чужое тело руками, пару раз стучит по косточке, на которой оставил засос. Сюэ тут же послушно подымает веки и смотрит, глаза у него влажные и мокрые, но тем не менее он смотрит, пересекаясь с ним взглядом. Сугуру кивает, всё ещё с членом во рту, тем самым давая разрешение. Его имя стонут так, словно он — великий освободитель. Сюэ много не надо — как будто он держался до последнего изо всех сил и, наверное, так и есть, потому что так действительно и было — омега приходит практически сразу, от совсем небольшого сглатывания. Сугуру немного теряется, когда сперма ударяет в горло, инстинктивно сглатывает, как всегда привык делать это с проклятиями, что на вкус гораздо более мерзкие, чем чужая нейтральная сперма. Он отстраняется только тогда, когда неожиданно для себя всё проглатывает. — Чёрт побери, — шепчет сбоку Сатору. Сугуру едва не пугается. Он вообще про Годжо забыл начисто, хотя тот никуда не уходил, а сидел и наслаждался зрелищем. Внезапно оказаться на другой стороне сцены действительно ошеломляет, но он быстро приходит в себя. Сюэ оказывает совсем без сил. Не удивительно, он ведь даже на другой язык перешёл, после такого омеге всегда нужна небольшая передышка, чтобы начать нормально мыслить. Он сползает вниз, окончательно перестав пытаться держать себя прямо, а Сугуру неловко позволяет ему сесть голой задницей на пол. Слегка отстраняется, чтобы упереться в стену позади себя. Чувствует, как у самого кровь быстро гоняется по телу, как странное возбуждение присутствует в теле, но, тем не менее, нормально. Пару минут и всё устаканится. Он переводит взгляд на довольного Сатору, который кидает на него какой-то странный — «хитрый» — взгляд, когда у самого теперь всё залито белой спермой после одинокой дрочки. Сюэ коротко что-то говорит. Опять на русском. Сугуру переводит на него взгляд. Омега устало вздыхает, прикрывая глаза, потом, видимо, повторяет, но уже на японском: — Салфетки, — потирая лицо и переходя пальцами на шею, чтобы потереть место. Там Сугуру тоже замечает новый засос, где всё ещё отчётливо виден отпечаток чужих зубов. Сатору очень уж любит кусаться. — И — быстро к машине, оба. Иначе действительно опоздаете. Да. Поторопиться действительно стоит, в этом он прав. Сатору разочарованно стонет, но в следующую секунду уже встаёт, чтобы найти влажные салфетки. Судя по шуму, который теперь идёт из глубины комнаты, после Сюэ придётся там прибраться в одиночку, раз он не будет с ними на задании. А он явно не будет, раз сейчас одет в свободную одежду, а не в форму. Сугуру обращает внимание на Гамму, что, закрыв глаза и закинув голову назад, демонстрирует засос на ключице. Невольно облизывает сухие губы. В голове проскальзывает мысль, желание прикоснуться, собственнически поставить ещё один такой же, может быть симметрично, а может быть и нет, но двигаться слишком лень. Словно услышав эту мысль, омега открывает глаза и пересекается с ним взглядом. Это немного невинно и недоумённо, так чисто, что на секунду Гето невольно обманывается столь чистой душой, которая на самом деле полна похоти и разврата. Как будто не Сюэ только что притворялся, что не понимает, что его насилуют. Сугуру отчасти впечатлён уже тем, что он сам понял всю эту подоплеку брачных игр. Видимо, действительно, с кем поведёшься… — Хочешь? — с интересом спрашивает Сюэ, прерывая его мысли. Небольшая голова чуть наклоняется в бок. Сугуру не сразу понимает вопрос, но видит, как чужое внимание кратко покидает его лицо, чтобы заостриться в намёке в области паха, а после вернуться обратно. А, приходит несколько запоздалое понимание. Ответная услуга. Гето… пожимает плечами. Опять же — все эти сексуальные ласки не то чтобы не нравятся, но и не нравятся настолько, чтобы потом ходить несколько грязным и потным в течение следующих нескольких часов. Кожу покалывает, стоит лишь представить, как после этого нужно будет идти в машину, лететь в самолёте, разбираться с несколькими проклятиями первого класса, а уже только потом представится ещё одна возможность принять душ. И это не учитывая летнюю жару. Гето отрицательно качнул головой и Сюэ в ответ только пожимает плечами. Как раз в этот момент возвращается Сатору, кидая омеге влажные салфетки и заправляя член обратно в штаны. А потом он наклоняется и они снова целуются, как будто до этого не были заняты этим же делом. Сугуру нежно закатывает глаза на подобные жесты. Но было бы ложью сказать, что они ему не нравятся.

***

Несмотря на все ухищрения Сюэ, Сатору всё ещё неприлично полон энергии. Он вообще очень много энергии. Сугуру не любит вспоминать о том случае, однако иногда в голове что-то не так стыкуется и его мысли возвращаются к Тоджи, к тому, что Сатору в тот день чуть не умер, что сам Гето был слишком слаб и в конечном итоге спаслись они исключительно чудом и благодаря смекалке Сёко. С тех прошло уже довольно много времени, так что, чисто-технически, не должно быть никакой конкретной причины для того, чтобы его мозг возвращался к этому. Тем более что в последнее время также не было ничего, что должно было натолкнуть его на эти мысли. Сугуру винит во всём проклятия первого класса. Задание действительно не подходит для того, чтобы сюда отправляли Сюэ, однако для Сатору и Сугуру это вполне в самый раз, чтобы размять кости и мышцы после долгого перерыва. Дело в старом, заброшенном храме в лесу, куда обычно ходят школьники после уроков, чтобы проверить себя на храбрость, либо же спрятаться в одиночку от сверстников, которые могут быть удивительно жестоки в любом возрасте. Отрицательные эмоции в любом случае проявляются, тем самым подпитывая рост проклятий. А так как место немного необычное, то и самих проклятий вышло несколько. И каждое, конечно же, подпитывается от другого, но при этом никто из них не убивает друг друга, так что таким образом и вышло целое гнездо опасных тварей. Разобраться с ними труда не составило, однако долгий перелёт в самолёте и духота начавшейся летней поры всё портят, а оттого мысли Сугуру и уходят в сторону неутихающей энергии Годжо. И, закономерно — Тоджи. Тошнота в желудке делу совершенно не помогает. Мысли в голове не менее отвратительные. Мерзкое чувство. Сатору освоил технику обратного исцеления, а также стал совершенствовать управление Безграничным барьером, в результате чего постоянно применял сразу две техники. Обе тренировал и совершенствовал, отчего и был побочный эффект в виде энергичности, которая в данную погоду была совершенно неуместна. Да и не только в такую погоду, а вообще. Сам Сугуру после битвы с Тоджи мог похвастаться только тем, что потерял пару проклятий, однако в обмен улучшил собственную реакцию. Увы, но на этом всё. Об этом никто не говорил вслух, но Сугуру прекрасно знал, что Годжо становился сильнее, а вот Гето — нет. С другой стороны у Сатору уже были открыты все техники и требовалось лишь время для их оттачивания, тогда как самому Сугуру нужно было изгонять и поглощать проклятия. И вот здесь и вышел затык. Он поглощал — и не мог есть. Гето прекрасно понимал, что его желудок пока что не может справиться с подобным, потому что либо он поглощал проклятья, пополняя запас, но тем самым ухудшая физическую силу, либо он не ест проклятия, улучшая тело, но тем самым теряя возможность пополнить коллекцию. Сугуру, однако, не знал, настанет ли однажды тот самый момент, когда он сможет и есть, и поглощать проклятия. Таким образом и вышел… и пришлось упереться в стену собственной силы. Стену, которую нужно было разрушить, преодолеть, чтобы становиться сильнее. Вот только разрушить пока что ничего не получалось. А Сатору тем временем становился сильнее. Сюэ предложил хороший вариант. «В таком случае, как насчёт поглощать проклятия два раза в неделю, а не через день? Это можно будет сделать на выходных, утром и вечером, и таким образом поглотить те же три-четыре шара. Количество поглощаемых проклятий останется тем же, однако время, которое ты тратишь на переваривание, уменьшится, потому что оно сольётся в один долгий период, вместо нескольких коротких. Таким образом ты всё ещё будешь переваривать не одно проклятие, а несколько за раз, но при этом останется время нормально поесть». Нормированный график мог бы помочь, если бы не одно большое «но»: таким образом Гето мог поглощать проклятия в выходные (или любые два дня в неделю, если ставить их не вместе, а в разброс), однако самих проклятий было бы только, максимум, шестнадцать в неделю. Сугуру не сказать, что стремится поглотить их как можно больше, но он действительно имеет некую потребность собрать как можно больше. Словно что-то просто скребётся внутри, так и подначивая «ешь-ешь-ешь». Учитывая то количество миссий, которое они получают, и то, какие именно миссии они получают, двух дней просто не хватит, чтобы поглотить все. Сейчас, к примеру, их вызывают разрушить гнездо, где, по прикидкам, находится от десяти до пятнадцати проклятий. Утром у них будет новое задание, вечером — ещё одно, потому что их трое и их бросают вместе на всё подряд, чтобы три особых уровня хорошо сработались и чтобы Сюэ тоже набрал необходимого практического опыта, чтобы после уметь работать в одиночку. Проклятий слишком много. Их просто больше — в несколько раз, если не десятков — больше, чтобы поглощать их все в течение двух дней. И именно поэтому схема Сюэ с графиком не совсем работает, хотя она, несомненно, могла бы сработать, будь всё несколько иначе. «Но у меня и Сатору нет проклятий, поэтому мы пользуемся смекалкой, чтобы найти то, чем можно заменить недостающий навык. Я знаю, что все наши техники очень сильно отличаются друг от друга, но разве ты не пользуешься тем же?» Подобное не имеет значения. Не тогда, когда внутри Сугуру есть та самая потребность поглощать сразу после изгнания, насколько бы мерзкими эти самые проклятия не были на вкус. И это не учитывая других вещей. Вроде бы не важных, но… важных в каком-то необъяснимом смысле. Он уже отстаёт от Сатору. Сюэ уже почти обогнал их двоих. Логически Сугуру понимает, что они трое сильны. Очень сильны. Он слышал, как их год называют «годом особых уровней», потому что даже если Сёко не причисляют ним троим из-за её более углублённого курса медицины, никто не отрицает уникальных умений девушки с врождённой техникой, которая творит буквально чудеса в различных областях медицины. Но Гето не хочет быть позади, а у него создаётся ощущение, словно он остаётся последним, и это одно из самых мерзких чувств, которые ему не нравятся, но которые он не может отрицать, что они есть, потому что его техника и его умения действительно развиваются медленнее, чем у всех остальных. Более того, то, насколько сильным он становится благодаря своей технике Манипуляции Проклятиями, зависит от того, сколько он поглотил проклятий, что, опять же, по неудачному совпадению судьбы становится весьма сомнительным, потому что из-за самого поглощения он становится слабым физически. И он не может каким-либо образом преодолеть эту стену, в которую упёрся. Пока что. Сугуру становится легче от медицинской техники, пусть и немного, поэтому это то, на что он больше всего обращает внимания в данный момент, однако его результаты на текущий день едва ли можно отличить от тех, что были год или два назад. — Сугуру! — зовёт голос прямо над ухом. Гето на корню давит инстинкт дёрнуться от неожиданности, вместо этого плавно переводя взгляд на виновника нарушения его хода мыслей. Не то чтобы он как-то злился на Сатору, вовсе нет, просто из-за жары его неутихающая энергия действительно немного утомляла, а все эти мысли уже давно крутятся в его голове, хотя никакой пользы от них нет и не предвидится. По отдельности эти факторы ещё можно терпеть, но вместе всё это становится неким грузом на плечах. Вроде бы можно сбросить, но не получается — и то ли не хочется (как в случае с Сатору), то ли это слишком сильно вцепилось в разум (как в случае с собственной силой), чтобы даже попытаться. Сугуру, честно говоря, благодарен Сюэ. Они оба не очень хорошо могут терпеть жару, а жара плюс Сатору — убойное комбо, так что, как парень Сатору, Сюэ иногда пытается дать выход этой энергии понятно каким образом. Сугуру, как лучший друг Сатору, тоже даёт выход этой самой энергии — через драку, через тренировки, через спарринги. Во время жары и из-за собственной слабости это не очень получается. Сюэ за полчаса до выхода дал Сатору повод сбросить энергию, прекрасно зная, что Сугуру сейчас не в лучшем состоянии, чтобы с этим справиться (и это ли не подтверждение тому, насколько плохо он справляется с собственной техникой и тем осознанием, что вскоре он окажется самым слабым из них троих?), однако на Сатору это словно бы и вовсе не подействовало. Прыгает да скачет, как и прежде. Под его взглядом Годжо ехидно тянет губы в стороны, улыбаясь. — Что такое, Сатору? — вздохнув, спрашивает Гето, будучи не в настроении для того, чтобы прямо сейчас каким-то образом мириться со всем этим гадким характером. В лучшие дни у Гето такой же гадкий характер, но сейчас для всего этого действительно нет сил, как бы не было позорно даже думать о таком. — Я вот тут подумал, — вздыхает Годжо, прищурившись и бросая на него «хитрый» (откровенно говоря — весьма придурковатый) взгляд. — Ты знаешь, Сюэ говорил, что не против заняться, ну, сексом. — Верно, — медленно протягивает он, понимая, что собственные мысли слишком вялые, чтобы понять, куда именно идёт этот разговор. Догадываясь, конечно, но. Но. Всегда есть «но» по какой-то причине. — Так вот: я хочу заняться с ним сексом. Гето на секунду даже останавливается, переставая подыматься вверх по склону горы к заброшенному храму, чтобы полностью посвятить всё своё внимание Годжо. Тот это замечает, останавливаясь практически сразу, если не в то же время, так что теперь они, как два идиота, в неком полумраке летнего вечера смотрят на друг друга. Наверное, они и есть идиоты. — Сюэ говорил о презервативах, — в мозгах у Сугуру в этот момент странное отупение, если не сказать иначе. — Пф, велика проблема, — отмахивается Сатору, закатывая за чёрными очками такие голубые-голубые глаза, что прямо-таки светятся, свидетельствуя о некой потусторонней силе в них. — У нас же есть паспорта. Да. Поддельные паспорта вообще не проблема. И деньги — тоже. И Сюэ вроде как согласен. И Сатору, как бы, очевидно, в предвкушении, если лёгкое смущение в чужом лице Сугуру видится не из-за усталости. Но Гето на это только неловко отмахивается плечом, прежде чем идти дальше. Всё это… всё это просто кажется ему так не вовремя. Дело даже не в том, что сам — точнее, как он сам будет во всём этом… процессе участвовать. У Сугуру просто сейчас — и вообще — слишком много мыслей, слишком много всего, чтобы делать — чтобы принимать участие в таком деле, как секс. — Эй, ты что, смутился? — удивляется Сатору, подходя ближе. — Я просто не думаю, что сейчас подходящий момент, — кратко говорит Сугуру, не особо вдаваясь в причины того, почему именно сейчас не самое подходящее время. — Почему это? — предсказуемо спрашивает светловолосый альфа. — Сейчас начало лета, потом жара станет только сильнее, а там у Сюэ, глядишь, и течка будет, а там уже непонятно, что и как. Может, ему снова будет плохо, а может, будет даже сцепка, если он захочет. Но в том-то и дело, что если не сейчас, то когда? Действительно, вынужден согласиться Сугуру, понимаясь выше в гору, если не сейчас, то когда? Когда лето вступит в свои права и станет ещё жарче? Когда они будут — все — буквально умирать на миссиях под гнётом духоты? Когда у Сюэ начнётся течка? Или, может, чей-то гон? Хотя гон вряд ли, но и он тоже возможен. Но течка, наверное, раньше, так как у Сюэ не совсем всё хорошо на этом фоне. Сбитый график, гормоны. Жара, опять же. Она на это тоже влияет, как и сильный холод. Усталость. Стресс. И чужие гормоны тоже, ведь Сатору теперь даже подавители, в отличие от них двоих, не принимает, так что его феромоны на Сюэ и Сугуру влияют, а они двое в этом плане на Сатору — нет. А учитывая то, как плохо началась прошлая течка Сюэ, то, вероятно, это может повториться и тогда непонятно, что вообще будет. Однако мысленно Сугуру всё равно не может не поморщиться. Одно дело заниматься сексом тогда, когда два человека действительно этого хотят, когда они… трепетно, что ли, ожидают — или же предвкушают — этого. Совсем другое дело, когда Сатору и Сюэ (причём действительно они оба) начинают относиться к такому как к рутине. Нет, и Сатору, и Сюэ, конечно же, несомненно, полны страсти — стоит вспомнить только событие двухчасовой давности — однако их общее отношение к сексу просто… другое. И Сугуру это не нравится. Наверное, из-за лета. Из-за жары. Из-за проклятий. Из-за собственных мыслей. Гето вновь бросает взгляд на Годжо. Видит немного задвинутые назад плечи, чуть выдвинутые вперёд губы. Всё ещё красные, к слову, немного напухшие. Видит рассеянный взгляд, где действительно мелькает задумчивость и мысли, имеющие отношения к омеге, а не к миссии, на которой они сейчас и находятся. В конце концов, Сатору, возможно, говорит об этом просто, но не может быть, чтобы он не волновался. Им семнадцать и это для них обоих нечто новое. Сугуру и раньше частенько думал о чём-то подобном, однако в семнадцать сексом обычно не занимаются. Ну, те, у кого обычно есть здравый смысл, потому что, знаете ли, есть вполне хороший риск случайно заделать ребёнка. И вообще — секс в семнадцать как-то рановато. С другой стороны, они маги и раз им не рано рисковать собственной жизнью, то не рано и получить от этой жизни всё возможное. — Ты прав, — нехотя соглашается Сугуру. Действительно, когда ещё? Он хочет спросить, планирует ли Сатору что-то сделать. Пригласить Сюэ на свидание, к примеру, потому что обычно ведь именно это и делают парочки, не так ли? Однако Сатору и Сюэ не придерживаются каких-либо правил и они просто делают то, что хотят делать и Сугуру также делает то, что он хочет делать, поэтому ему даже мысленно кажется странным идти куда-то, зная, что то, чего они хотели бы на самом деле — это остаться в комнате, желательно голыми, чтобы заняться непотребствами. Поэтому Гето ничего не спрашивает, лишь слегка пожав плечами на очередные неспокойные мысли в своей голове. — Итак, — начинает Сатору, выпрямляясь и оглядываясь назад, так как за небольшое время уже успел немного уйти верёд. — Эм. Сугуру чувствует, как по коже скользят Шесть Глаз. Редкое явление, когда проклятая энергия чужих глаз буквально на тебе, когда все они скользят по коже, но словно бы заглядывают внутрь тебя, повсюду и внезапно так глубоко. Это немного нервирует, но уже довольно привычно, так что Сугуру просто смотрит в ответ — смотрит в те единственные глаза, которые может видеть. — Секс, — неловко заканчивает Сатору. — Э, да, — в схожем тоне подмечает Гето. — Ты сказал об этом. Годжо фыркает. Чувство, будто на Сугуру смотрят Шесть Глаз, никуда не исчезает. — Говори уже, — закатывает он невольно глаза, стараясь не дёрнуться от ощущения того, как чужие глаза фиксируются на нём ещё более пристально. Сатору вздыхает и тоже закатывает глаза. — Я помню, что ты говорил мне не быть слишком прямолинейным с другими людьми, — говорит Сатору. — Так что логично предположить, что я не могу просто подойти и сказать «Сюэ, пошли займёмся сексом, у меня есть презики». Сугуру согласно хмыкает. Он более чем уверен, что большинство омег — или девушек — обиделось бы за такое, потому что все любят, когда им уделяют знаки внимание. Когда за ними ухаживают. А первый раз — это вообще что-то особенное. Поэтому, конечно же, предложение, звучащее из уст Сатору, весьма неприличное. Но это Гамма Сюэ и Годжо Сатору. И кстати о первом разе. — «С другими людьми», Сатору, — подчеркнул он. — Я думаю, раз Сюэ согласился встречаться с тобой, то теперь он не может на тебя жаловаться. Ожидания с самого начала были невелики. Сугуру сделал вид, будто не услышал недовольного крика, вместо этого с небывалым удовольствием наблюдая за тем, как Сатору надулся. В то же время было видно, что слова Сугуру оказали нужное воздействие и заставили Сатору расслабиться, напоминая быть собой, а не строить невесть кого. Потому что Сюэ действительно был на одной волне с Сатору и именно поэтому этой парочке не нужны какие-то странные жесты и свидания. Они и без этого хорошо со всем справляются, так что у Годжо нет причин париться по пустякам. Подобные мысли невольно расслабили его, потому что, как ни странно, к нему это тоже относилось, пусть и несколько более причудливым образом. Сугуру улыбнулся, а после снова обернулся к Сатору, собираясь сказать что-то вроде «ты что, волнуешься перед первым разом, Сатору?», вот только в тот же миг лицо Сатору сменило выражение с весёлого на что-то другое. Тело Сугуру успело среагировать раньше, чем он успел даже подумать об этом. В голове было пусто — ни единой мысли, только внезапное ошеломляющее осознание несколько долгих мгновение спустя, что в данный момент они находятся на миссии, на важном задании, где может быть весьма опасно даже для них двоих, потому что это более десяти проклятий первого класса, собранные в одном месте и наверняка их услышавшие, потому что они оба так и не снизили голос, не собираясь скрываться, а от того и оставаясь на виду. За последние пару месяцев Сугуру привык к этому. Двигаться раньше, чем ты увидишь опасность, не стоять на месте, оставаться в постоянном движении и — двигаться-двигаться-ДВИГАТЬСЯ, даже если опасности нет. Просто потому что даже если опасности нет, то это вовсе не значит, что её нет на самом деле. Техника Сюэ была именно такой. Её не видел никто — даже сам Сюэ — можно было только примерно представить. Цепляло тело большими кусками, беспощадно отнимая силу и чувствительность, создавая впечатление потерянной конечности, от неё не спасало ничего. Единственный способ победить Сюэ в спарринге — быть быстрее него и выносливее, потому что омега должен был с особой сознательностью направлять всё это. И никто не собирался рисковать направлять подобную технику в чью-то голову, потому что одно дело рука, но совершенно другое — чужая голова, с которой неизвестно, что будет. Мага могут ранить в сердце. Это нормально. Мага могут ранить в голову. Это смертельно. Поэтому Сугуру привык двигаться ещё до того, как возникал тот самый момент «сейчас меня ударят и я снова лишусь конечности». Это было проклятие — первого ранга, напоминало форму сердца из тех самых любовных писем, вот только вместо нежно-розового цвета в темноте оно казалось действительно угрожающим, практически в крови. С него действительно что-то текло, а по бокам были руки. Сугуру успел уйти полностью, как оно слегка зацепило его. Даже не само проклятие, а эта чёртова жидкость, которая брызнула в стороны удивительно сильно и метко, каплей попадая прямо на лицо, в левую щеку. Миг спустя оно насквозь было поражено синим, чтобы начаться развеиваться. Гето медленно выдохнул, поднимая руку и пальцами вытирая грязь, теперь чувствуя, как рядом мерзко хихикают другие проклятия. Сатору быстро оказался рядом. Его лицо сморщилось, а чувство, словно Шесть Глаз смотрят на Сугуру, исчезло, несомненно, уйдя к остальным проклятиям, чтобы более не допустить подобного. Они слишком увлеклись разговором и совсем забыли об окружении. Капля оказалась слизью. Не липкая, но странная, достаточно плотная, чтобы сбросить её с себя в грязную землю. На секунду Шесть Глаз снова посмотрели на него. Сугуру стало неуютно. Не от взгляда. А по причине, из-за которой Сатору посмотрел на него именно таким образом. — Что-то не так? — спросил он, одновременно прислушиваясь к себе, но ничего не чувствуя. — Да, — помедлив, сказал Сатору. Голубые глаза словно бы светились ещё ярче, сейчас, будучи без очков. — Оно тебя зацепило. В переводе на человеческий язык это значило, что, какой бы проклятой техникой не обладало проклятие, Сугуру попал под её остаточное воздействие. Он невольно поморщился, переводя взгляд туда, где секунду назад прекратил развеиваться первый уровень. Ну. Узнать о проклятой технике теперь можно было только тогда, когда она начнёт действовать. — Давай быстро разберёмся с остальными, — подавил он усталый вздох. Хорошее настроение ушло, как не бывало.