время первых.

— да какие там подробности… это у Камалии надо спрашивать, — отмахивается Константин, — я не так много знаю. — расскажи то, что знаешь, — Романов закатывает глаза и упирает руки в бока, подходя к другу ближе, чуть ли не вплотную. — все было так: мы пришли, Камалия позвала Надю и какого-то парнишку, вроде Витей зовут, на сцену, предложила ей выпить, они ушли в подсобку. дальше я не слушал, только когда Ками махнула посмотрел, а Надя уже с тем вожатым лижется, а после снова идет в подсобку, — кратко пересказывает все прошедшие действия мужчина и смотрит в глаза Александра, совершенно не собираясь что либо от него утаивать, — а тебя почему это волнует вообще? тебе же, как ты сам говоришь, все равно на Московского. или нет? — Кость, — парень хмурится, прекрасно понимая, что его слова о безразличии не смогли обмануть лучшего друга, — мне просто действительно, м… интересно? — да что ты? просто интересно? признайся уже, что тебе интересно не то, что произошло, а он, — Уралов слабо улыбается, наклоняя голову в бок, и следит за тем, как меняется в лице петербуржец, поднимая брови вверх, отводя взгляд, поджимает губы и его щеки наливаются бледным румянцем. — и совсем нет, мне просто нравится быть в курсе событий, — пытается последний раз прикрыться и скрыть свои чувства Саша, хотя понимает прекрасно, что уже тысячу раз спалился, а Костя знает его более чем просто хорошо, чтобы вот так вот взять и поверить. — в курсе его событий, уж извини, исправлю тебя, — Константин усмехается и хлопает друга по плечу, — я все знаю. — ладно, да, больше не буду врать. мне интересны события его жизни, он сам и все то, что с ним связано, — чуть громче обычного произносит Александр и шумно выдыхает, а после смотрит в сторону открывшейся двери. в дверях застывают удивленные и ничего не понимающие Камалия и Михаил. у них возникает один вопрос на двоих и витает в воздухе без озвучки. Московский широко распахнутыми глазами осматривает с ног до головы петербуржца, стараясь вспомнить всех, с кем он может быть близок и кто ему там интересен. далее его взгляд касается Зилант, что тоже удивлена, хотя ей стало все понятно куда быстрее, она то знает, что их другу интересен именно москвич, а не кто-то другой, хотя первой части разговора никто из них двоих не слышал. сейчас поговорить, скорее всего, не получится, а потому придется оставить москвича в печальном неведении, но этого времени хватит для того, чтобы придумать объяснение и при этом никак не спалиться в том, что сам же Александр ей и рассказал про свои чувства к Мише, и не нарушить при этом всем свое обещание ему, что не расскажет о том разговоре, что состоялся у них ночью. но долго после этого Саша не остается на месте и просто проходит мимо, стыдливо опустив взгляд вниз и бросая тихое «извините» перед тем, как покинуть эстраду. после этого оба взгляда обращаются к оставшемуся на месте уральцу в ожидании объяснений происходящего. — что вы на меня так смотрите? — немного растерянно Костя поправляет вожатский галстук желтого цвета на своей шее. — что сейчас было и о чем вы разговаривали? — Михаил делает несколько шагов вперед, но остается на расстоянии. он уверен в том, что мужчина точно ничего не расскажет, но где-то внутри него теплится надежда на то, что хоть какая-то крупица информации будет любезно им предоставлена. — ни о чем таком сильно важном, — Костя сразу же принимает серьезный вид, не намереваясь вмешиваться во все эти дела с отношениями лучшего друга, хотя может поспособствовать тому, чтобы они быстрее разобрались во всем и либо сошлись, либо остались друзьями, только первое куда более вероятно, это поймет даже дурак. — не похоже, — фыркает Зилант, всем видом показывая, что она якобы ничего не знает, иначе вопросов станет лишь больше. — мы говорили о том, что касается только самого Саши, и если уж вам так хочется это узнать, то сами подойдите к нему и спросите его прямо. я не собираюсь о нем сплетничать и раскрывать его тайны, он имеет право на них и их сохранность, — Константин скрещивает руки на груди и быстрыми шагами идет к выходу, покидая эстраду и оставляя их наедине. Михаил поворачивается к Ками с совершенно обреченным видом, буквально одним лишь взглядом ища успокоения, поддержки и ответы на все волнующие его вопросы. и татарка может все это ему дать, но обещание она дала раньше и на миг растерялась, но взяв себя в руки, девушка берет Московского под локоть и тащит на улицу, а далее — к себе в корпус, кажется, найдя решение проблемы или хотя бы его часть. москвич опешит, но ничего не говорит и не сопротивляется, следуя за подругой детства по пятам. сейчас только она может хоть что-нибудь узнать, рассказать и сделать, а без ее помощи можно считать себя безруким. *** плавно подступает вечер, солнце закатывается за горизонт и забирает с собой свое тепло. дети уже сходили в столовую и разбежались по корпусам, чтобы красиво одеться, подправить внешний вид и полностью подготовиться к дискотеке. часть вожатых в суете бегает по лагерю и занимается своими делами по типу пересчета детей, разговоров с ними о том, что предстоит дискотека и нужно вести себя на ней прилично, соблюдать правила безопасности и тому подобное, остальные же сидят спокойно и не беспокоятся за то, что из отряд может что-то натворить и испортить отдых остальным. Александр заходит в первый корпус, стучится и открывает все двери, встает посреди коридора так, чтобы все его видели и слышали, упирает руки в бока и с широкой улыбкой осматривает бегло каждое помещение, начиная еще больше сближаться со своими детьми и подтверждать свои слова о комфортной и веселый смене одними только словами: — и так, мои хорошие, скоро дискотека, и поэтому, — негромко и интригующе начинает речь вожатый, выдерживая недолгую паузу, — соберитесь все вместе и составьте список из песен, которые вы хотели бы услышать этим вечером с колонок. главное, чтобы они были приличные или хотя бы для маленьких не был понятен смысл текста, таковы правила. после скиньте мне этот плейлист и я выберу уже из этого подходящее. у вас на все про все минут двадцать, — парень разворачивается и тут же заглядывает в комнату девочек, — нет, я опережу тебя. у Вики есть моя страница, — не дает и слово сказать девочке Романов и после выходит из корпуса, потягивается и глядит в сторону пятого. кажется, самое время зайти туда и вытянуть из комнаты своего друга, чтоб он не смог остаться в стороне и обязательно присутствовал на дискотеке. Саша быстрыми шагами проходит по тропинке мимо беседки, сделанной в виде остановки, что разделяет первый и третий корпус, обходит фонтан и поднимается по лестнице, заходя в нужный ему домик и стучится в первую же дверь. Гельсингфорс открывает дверь почти сразу же и приглашает Романова зайти внутрь, после чего они вдвоем оказываются в уютной и маленькой комнатке с двумя кроватями. около одной царит творческий легкий беспорядок; где-то лежат листы с набросками, карандаши, ноутбук, наушники, маленькая барсетка и банки из под лимонада, а другая половина, находящаяся у окна, в идеальной чистоте, на гардине висит гирлянда из бумажных фонариков, на стенке ниточка с фотографиями, а на дверцах шкафа примерный распорядок дня на завтра в лагере. сразу становится понятно, какая половина принадлежит финскому вожатому, потому Александр садится на кровать у окна и закидывает ногу на ногу, широко улыбаясь. — что-то случилось? — спокойным голосом спрашивает Вэйно и осматривает свою же комнату, — может быть тебе чай налить? — от чая бы не отказался, новости есть, — Саша подпирает голову рукой, что успел поставить на тумбочку, — я расскажу. а кто с тобой живет? такой беспорядок… — а… его вроде бы Витя зовут, если не ошибаюсь, — Гельсингфорс достает из шкафа две кружки, пакетики чая и включает чайник, — что ты мне хочешь рассказать? — Витя, говоришь? — петербуржец расплывается в широкой улыбке и его другу этого достаточно для того, чтобы понять, что в разговоре этот мужчина будет задействован. — да… да, точно, Виктор, он сегодня на эстраду уходил днем, — парень кивает, заливая кипяток в кружки и усаживаясь рядом. одну кружку он протягивает Саше, а свою обхватывает двумя ладонями. — не поверишь, но Надя на этой эстраде в десна лизалась с Витей, — Романов тихо смеется, а после делает глоток чая. — Надя — это девушка Михаила, верно помню? — уточняет Вэйно и смотрит на парня перед собой, стараясь не раздумывать о том, что последует в рассказе за этим. — да, верно. теперь уже бывшая, но не суть дела. она изменила Мише и он ее бросил на эстраде. а знаешь, как так вышло? Надя напилась в подсобке, а Московскому кто-то отправил фотографию, на которой Надя с Витей целуются, — Саша ставит кружку на тумбочку и опирается спиной о стену, что рядом с окном, — нет, ты представляешь? он изменил мне с ней, а она ему с другим. все так забавно, что я даже не знаю, как правильно на это реагировать. — думаю, что это ужасно, но ты имеешь полное право сейчас смеяться. карма его постигла, — финн слабо улыбается и излучает спокойствие, способное окутать все помещение и наполнить своеобразным уютом. — да, господи! я готов поверить в существование кармы уже, а он получил по заслугам, — Саша поднимается обратно в сидячее положение и наклоняет голову вбок, — а ты уже общался со своим отрядом? — да, они довольно милые дети, — парень делает глоток и ставит пустую кружку на подоконник. — супер. а еще я не оставлю тебе выбора, ты идешь на сегодняшнюю дискотеку со мной, ты просто обязан на ней присутствовать, — Саша скрещивает руки на груди и хитро улыбается. — я точно не могу отказаться? — финн сводит брови, смотря на отрицательное мотание головы друга, — и сидеть в сторонке там нельзя? — нет. ты будешь танцевать со мной на танцполе, а если потребуется, то и на сцену полезем, — телефон в кармане вибрирует и петербуржец его вытягивает, открывает всплывающее уведомление и закусывает нижнюю губу, пробегаясь по названиям песен, которые присылает командир отряда. — что там? — мягко интересуется Гельсингфорс, не заглядывая в чужой телефон. — Вика, ну, командир моего отряда, скинула песни по моей просьбе, которые они хотят на дискотеке услышать, — Романов выключает телефон и убирает его в карман, следом резко поднимается с кровати, хлопая в ладоши, после протягивая руку, — все, идем, пора на эстраду. — идем… — тихо вздыхает Вэйно и, берясь за руку друга, поднимается с кровати, выходит и запирает комнату свободной рукой, — а отряд? — сейчас построим, — Романов резко останавливается и оборачивается, — зови. — м… «ветер перемен», строимся на улице у корпуса, идем на эстраду, — громко говорит Вэйно и через несколько секунд на улице перед парнями уже стоит стройный ряд из детей на вид 15-16 лет примерно. они улыбаются и шутят между собой, общаются со своим вожатым и смотрят на его друга, зная, что это вожатый старшего отряда и он классный, их радует его присутствие здесь. друзья, продолжая держаться за руки и с чего-то смеяться, направляются к эстраде. внутри уже располагаются по скамейкам несколько других отрядов, перед ними стоит Василиса, приглядывающая за пришедшими детьми. взгляд женщины тут же касается зашедших парней и она подзывает жестом к себе своего внука, после чего Александр быстро побегает к ней и отходит в сторону. — Сашка, ты чего не со своим отрядом? — весело интересуется Калинина, широко улыбаясь, — неужто решил переметнуться от Московского к Вэйно на отряд? — нет, конечно же, — Романов тихо смеется и опирается плечом о стену, — я просто решил вытащить Вэйно на дискотеку и поэтому пришел вместе с ним. сейчас, скорее всего, пойду к своим. — мне кажется, что это уже не нужно, — Василиса указывает на входную дверь и Саша поворачивается в ту сторону, замечая, что его отряд вместе с Михаилом уже заходят в помещение, а сам мужчина будто бы сильно серьезный и на что-то настроен. следом за ним забегает девушка с длинными светлыми волосами и подскакивает к мужчине, о чем-то начиная говорить с широченной улыбкой. Романов моментально теряет свое прежнее веселое состояние и улыбка с его лица стирается тут же, руки сжимаются в слабые кулаки. женщина это замечает, но не думает давить или высказывать свое отношение к тому, что ее внуку нравится явно не тот, кто ему нужен, свое к москвичу отношение. она знает, что этим речам сейчас не место здесь, да и время не то, потому позволяет ему уйти обратно к среднему отряду и другу. Михаил совсем не слушает Уводову и взглядом следит за Александром, который садится на передних лавочках соседнего ряда. мужчина хмурит светлые брови и выходит на улицу, быстрым шагом направляется к фонтану и подсаживается к Камалии, ничего не говоря первым. — Миха, ты чего такой злющий? — навеселе спрашивает Ками и поворачивается к другу. — все хуйня. он с Вэйно сидит. он еще тогда перед планеркой уходил от меня и звонил кому-то, по любому ведь ему. а если на эстраде днем он с Костей говорил тоже о нем? — Московский смотрит на свои ноги, изредка моргая и пытаясь переварить все свои доводы, которые ему кажутся не просто возможным вариантом, а реальностью, — я обязан поговорить с ним. не с Сашей, хотя и с ним тоже, а с Вэйно. — давай только без рукоприкладства, — тут же сводит брови Зилант, оглядывая мужчину. — я не буду его лупить, не беспокойся. я просто с ним поговорю. нужно будет выцепить момент, когда рядом с ним не будет Саши, — Миша закрывает глаза и шумно выдыхает, после потирает лицо ладонью. — я сильно сомневаюсь в том, что твой Сашка мог в целом влюбиться в Вэйно. они ведут себя так же, как вели всегда, — старается успокоить его девушка. — Ками, они за руку до эстрады шли, а после он даже не подсел к нашему отряду, а ушел к детям этого Вэйно, — Московский открывает глаза и смотрит на подругу, укладывая на ее плечах свои ладони и наклоняясь, — понимаешь? — они себя вели точно так же и в 2017 году, но тебя это не выводило из себя, — мягко продолжает вожатая, напоминая прошлое. — потому что тогда он был действительно моим и не было вероятности того, что они начнут встречаться, я точно знал, что они по дружески так бегают, а сейчас он свободен и на эстраде днем говорил о каком-то парне! — громко говорит Миша и оглядывается по сторонам, убеждаясь в том, что никто их не слышит. — Миша, послушай же ты меня! — прикрикивает Камалия, поворачивая голову мужчины на себя, — он и Вэйно просто друзья, ничего больше. Вэйно Саше не нравится и как партнера его совсем не рассматривает. — но они… — москвич хочет возразить, но замолкает, так как его перебивает Зилант. — да о тебе он говорил, амавес! (ебанутый) — Ками хмурится, а после тут же меняется в лице, широко распахивает глаза от понимания, что все таки проговорилась. — чего? — москвич убирает руки с плеч подруги, — бред, ты говоришь это только чтобы меня успокоить. — господи, вот дурак твердолобый, как тебя столько времени Саша терпел вообще? — выдыхает себе под нос татарка и качает головой, — все, пойдем, сейчас мероприятие будет, а потом дискотека. все отряды наконец таки собираются на эстраде и на сцену выходит несколько вожатых, чтобы разыграть сценку перед тем, как начнут свое развлекательное представление перед первой дискотекой в лагере. с особым интересом ее смотрят лишь младшие отряды, а старшие сидят в полном ожидании, пока им скажут вставать, задвигать лавочки к стенам и потушат свет, вместо которого появятся разноцветные софиты. Московский сидит на краю лавочки и поглядывает на ровную спину Александра, который то сидит около Гельсингфорса, то поднимается и отходит к сцене, чтобы что-то подсказать вожатым, готовящимся к выходу, иногда уходит за кулисы и возвращается на будущий танцпол. его дико злит то, что парень о чем-то переговаривается с другими вожатыми, мило им улыбается порой, а к нему даже не подходит, ведь если и идет к отряду, то с другого конца скамейки. слова Камалии у фонтана он не считает правдивыми, и все происходящее окончательно наполняет мужчину решимостью и готовностью любыми способами уединиться с бывшим партнером и заставить его выслушать наконец, но сначала стоит переговорить с вожатым «ветра перемен», тот, кажется, не умеет ни хамить, ни врать, ни огрызаться и под одним только угрожающим видом расскажет все то, что от него требуется. «господи… и как только Саша мог его выбрать? он же мягкий совсем, даже защитить его в случае чего не сможет. дурость какая-то», — думает Московский и отводит взгляд в сторону, начиная размышлять о том, что конкретно будет спрашивать у финна, — «ну не может он меня просто так морозить. он даже с огромной обидой не стал бы уходить от разговора с человеком, только если… да, они по любому вместе, вот Саша меня и избегает, он всегда таким был, уж в его то верности нет смысла сомневаться, ни разу за почти четыре года не дал повода усомниться в ней». скоро представление заканчивается и на сцену по своей инициативе выбегает Романов, по пути забирая микрофон из рук какой-то низкой вожатой. его появление в поле зрения отдыхающих детей и подростков после открывающего смену костра не может быть просто проигнорировано. все детские горящие глаза направляются на сцену, время останавливается, дыхание замирает и каждый присутствующий сидит в ожидании тех самых заветных слов, но это время словно тянется дольше обычного, а вожатый выдерживает недолгую паузу, бегая глазами по сидящим на лавочках детям, прежде чем произносит: — а теперь… все поднимаемся, задвигаем лавочки к стенам, — парень начинает ходить по сцене из стороны в сторону и наблюдать за тем, как оживленные ребята убирают в сторону то, на чем только что сидели, — и расходимся по корпусам. ладно, это шутка, теперь гаснет свет, — сразу после его слов яркий свет потухает всего на несколько секунд, следом зажигаются цветные софиты, а за сценой пристально следит Московский, в темноте теряя из вида Александра, но когда разные цвета подсвечивают возвышение и яркими лучами пронзают мрак зала вожатого там уже не оказывается. Саша за несколько секунд успевает юркнуть за кулисы, достает свой телефон и включает специально составленный плей-лист, оставляет гаджет на столике и подгоняет вожатых на сцену, которые тут же выходят из-за плотных штор и начинают танцевать, разогревая толпу для начала дискотеки. Московский догадывается о том, куда пропал за считанные секунды петербуржец, но лезть на сцену не собирается, считая, что это отличный момент для того, чтобы из толпы выцепить Вэйно и вытащить на разговор. москвич ищет иностранного вожатого взглядом по толпе и, замечая светлую макушку с легкой укладкой, большими шагами стремительно направляется в его сторону, слабо сводя свои брови к переносице. его присутствие не остается незамеченным и Гельсингфорс поворачивается за секунду до того, как его плеча коснулся бы мужчина. — где Саша? — сходу спрашивает Миша, ставя руки на свои бедра. — я… м, — финн бегло смотрит на сцену и со своего положения видит Романова за шторкой, который, в свою очередь, ошеломлено следит за происходящим между своим другом и бывшим партнером, а после заглядывает в голубые глаза, — я не знаю, правда. может быть, вышел на улицу или в подсобку? — ну и отлично, пойдем со мной, поговорить надо, — Михаил кивает в сторону выхода и парню не остается ничего, кроме как последовать за недовольной пассией друга. на улице уже совсем темно, они вдвоем останавливаются у наружной стенки эстрады и Московский опирается рукой о холодный металлический лист, используемый как эта самая стена в конструкции. — рассказывай, — светлые брови мужчины поднимаются вверх, а взгляд, такой злой, прожигает до костей, выпытывая без прикосновений все. — что рассказывать? — Гельсингфорс недоумевающе хлопает ресницами и еле заметно сжимается, и видя, как чужая рука сжимается в кулак, втягивает голову в плечи. — вы с ним вместе? — шипит недовольно москвич, готовясь вот-вот сорваться и стукнуть кулаком по стене, но сдерживает себя, ведь это будет заметно в помещении, а лишнее внимание им не нужно. — с-с кем? с Сашей? — шугается Вэйно, сводя брови, — н-нет, ни в коем случае… мы др-друзья… можно я пойду? разбирайтесь с ним сами… — иди, — облегченно выдыхает Московский и убирает кулак с металлической поверхности. он услышал то, что и хотел, теперь больше не собирается держать бедного парнишку под своим пытающим взглядом, способным забраться под кожу и ощущаться иглами, которые выпускают яд и уничтожают изнутри. долго на улице Михаил не стоит и заходит обратно на эстраду, смотрит на толпу и, видя, как Романов направляется в сторону финна, чуть ли не бегом полетает к нему и хватает за руку, утаскивая за собой на полпути. — Московский! Миша, ты совсем охренел? — вожатый старается выдернуть руку, упираться и оставаться на месте, но его силы тут точно уступают и ему лишь приходится нехотя плестись за москвичом. — угомонись ты, не съем, — усмехается Михаил и продолжает тащить Александра к выходу, совершенно не обращая никакого внимания на то, что тот уже даже стучит по его спине, стараясь хоть как-то вырваться и убежать в нежелании разговаривать. — ты на голову отбитый, Миш. руку отпусти, мне неприятно, — уже на улице возмущается Саша, что заставляет москвича остановиться и молча подхватить его на руки, — да ты обалдел в край! на ноги меня поставь и отвали! — ты ведь убежишь и снова будешь до боли тянуть свою руку, если на ноги поставлю, — спокойно произносит Миша и направляется в сторону подсобки, взяв от нее ключи у Камалии днем, — а я не хочу, чтобы тебе было больно. — ага, спасибо за заботу, — цокает языком Александр и в итоге смиряется с тем, что принудительно сидит на руках у Московского. он ловит себя на мысли о том, что ему это даже приятно, будто бы переносит в прошлое, где им лет по пятнадцать- шестнадцать и они в таком же положении стоят за эстрадой, только счастливые, смеются, целуются и крутятся на месте до тех пор, пока устало не рухнут в высокую траву, что скрывает их с головой от чужих глаз. парень машет головой и отбрасывает воспоминания, ощущая, что его ставят на ноги. Саша тут же дергается в сторону выхода, но Миша его перекрывает, закрывает дверь, запирает и убирает ключи в карман. петербуржец шумно выдыхает и спускается в темную подсобку, шаркает ногой и что-то пинает в стену с грохотом. — Саш… — негромко произносит Михаил и стоит на месте, опуская взгляд вниз, — Сашенька, послушай, пожалуйста. — у меня уже нет выбора, Московский, — цокает языком Романов и оборачивается на мужчину у двери. — уж прости, но по другому с тобой никак. ты не шел на контакт, а молчать я больше не могу, — Миша спускается вниз и идет прямо на парня, заставляя его упереться спиной в стену, ставит по бокам от него руки, не позволяя уйти. — у тебя было время полгода назад, ты им не воспользовался, а теперь ты просишь у меня его тогда, когда уже поздно, — Саша сводит брови и поворачивает голову, наклоняя ее вниз, стараясь не позволить эмоциям выйти наружу. — пожалуйста, заря моя северная, прости. тогда струсил, сейчас больше не могу вынести и дня без тебя, не могу больше наблюдать то, с какой злостью ты на меня смотришь, как избегаешь и выпускаешь колючки при самом простом вопросе, — мужчина сокращает дистанцию между ними и за подбородок аккуратно поднимает и поворачивает голову вожатого на себя, с нежностью гладит белую кожу, но не встречается взглядами, ведь серые глаза смотрят в сторону. — отвали от меня, ты сам виноват во всем происходящем, так будь добр, прими последствия по-мужски, прекрати меня донимать, ты тогда сам позволил мне уйти, я к тебе в постель Надю не затаскивал, а лишь хотел сделать приятный сюрприз, — Романов сводит брови и чуть ли не кричит, наконец поднимая взгляд на мужчину, а глаза на мокром месте, сдерживают застывшие в уголках глаз блестящие слезы, готовые вот-вот сорваться и скатиться по фарфоровой щеке вниз, разбиться об пол так же, как полгода назад оказался разбит парень, что теперь упирается руками в крепкую грудь, намереваясь оттолкнуть от себя мужчину, но вместо этого его заняться оказываются обхвачены теплой рукой и прижаты к телу. — да послушай же ты! — перекрикивает его Миша, заставляя замолчать, после тихо выдыхает и переходит на более спокойный тон, но еле уловимо дрожащий голос, — я тебе тогда не изменял. Надя пришла ко мне утром, чтобы отдать долг, я налил ей и себе кофе, случайно пролил его на ее одежду и дал свою, пока стираются испорченные блузка и джинсы, не в нижнем же белье по дому ей по квартире бегать. тут ты приехал, она выбежала быстрее меня, неуместно пошутила, а я растерялся при виде тебя. мне было страшно говорить хоть что-либо, да и я не знал, что тебе сказать, ты бы ведь не поверил мне, потому я и молчал. несколько дней подбирал слова, и как только набрался решимости и собрал объяснение воедино — ты заблокировал мой номер, сменил симку, закрыл инстаграм и удалил свой ВК. я не знал, как с тобой связаться, поехал в Питер, пришел к твоей квартире, но мне там открыла женатая пара и сообщила о том, что квартира им сдана. я все эти полгода не прекращал тебя любить ни на секунду, и продолжаю сейчас, — мужчина говорит это быстро и четко, не позволяя Романову вставить хоть слово и перебить, — ну прости ты меня, да, я виноват, я тот еще козлина и мудак, я этого не отрицаю. — ты любил меня, но трахал Надю? не изменял? ты сам то в свой бред веришь? отпусти ты меня уже, почему я не имею права жить спокойно и счастливо, для чего ты меня мучаешь? — не скрывая дрожи в голосе затараторил Александр, вновь опуская взгляд вниз. — да, Саша, да, все именно так, я не несу бред, я пытаюсь донести до тебя правду. прости меня, пожалуйста. давай останемся хотя бы друзьями, если ты ко мне ничего больше не чувствуешь. мне больно смотреть на то, как ты счастлив рядом с кем угодно, а на меня смотришь презрительно и надменно, — его ладонь скользит от подбородка к щеке и вытирает все таки предательски срывающуюся слезу. вся непокорность веселого на публике вожатого из Петербурга словно растворяется под касаниями теплых рук. он стоит неподвижно и не показывает физического сопротивления, где-то в глубине даже получая своеобразное удовольствие от этих касаний. — я тебе не верю, — сдавленно шепчет Саша и жмурит глаза, вытягивая из ослабшей хватки одну руку и укладывая ее на чужую, что лежит на его щеке. — Сашуль, пожалуйста… еще раз тебя прошу, если уж ты ничего ко мне больше не чувствуешь, то давай останемся хотя бы друзьями, чтобы не мучить друг друга вечными ссорами на пустом месте, — Миша смотрит на парня перед собой и поджимает губы, замирая перед ним в ожидании решения так, словно он статуя, завороженный магией герой книг или картина. сейчас в холодных руках петербуржца находилась совсем не тыльная сторона ладони Московского, а его сердце, с которым он может сделать всё что угодно, и даже если его решением станет разбить его к чертвой матери, то он будет даже прав, ведь когда-то то же самое москвич позволил себе сделать с ним. Александр открывает глаза и молча скользит по видимым чертам лица мужчины перед собой, осторожно поглаживает его руку на своей щеке и по привычке кусает нижнюю губу во время принятия решения. он осознает, что прямо сейчас все в его руках, и только ему решать, что будет с ними дальше. парень тихо вздыхает, отводит взгляд в сторону всего на несколько секунд, набираясь смелости на то, чтобы сделать или сказать хоть что-то, а после обеими руками касается щек Михаила, тянет его к себе ближе и замирает на мгновенье в нескольких миллиметрах, будто бы теряя всю свою решимость и отступая, но закрывает глаза и все таки целует в губы, с особой нежностью, выражая всю ту тоску и любовь к москвичу, все свое скрытое ранее желание его касаться в этом простом взаимодействии. Московский теряется от большого шока и даже удивленно вскидывает брови вверх, но через пару секунд закрывает глаза и охотно на этот поцелуй отвечает, опуская руки на чужую поясницу и прижимая к себе. ему не нужно больше слов, тут и так все понятно: они помирились именно так, как хотелось обоим. и только ведь зря потеряли полгода, ведь ровно то же самое можно было сделать и полгода назад, тогда бы было гораздо лучше, но сейчас главное то, что они вообще помирились, наконец разрешили этот конфликт и, судя по всему, снова вместе. — это значит «да»? — Миша плавно отстраняется от чужих губ, оставаясь на расстоянии нескольких сантиметров. — это значит «отвали от меня», но уже другим языком, — с серьезным видом произносит Саша и убирает руки с чужих щек, немного погодя громко смеясь от выражения лица вновь возлюбленного, — да шучу я, видел бы ты свое лицо, — парень слабо хлопает его по плечу и улыбается. — ты как обычно, — москвич тихо посмеивается и снова тянет к себе вожатого, укладывая голову на его плече. — может хоть подсобку отпорешь и мы вернемся на дискотеку? у нас там отряд вообще-то, — Александр начинает гладить крепкую спину, не намереваясь упустить ни секунды, в которую может коснуться и проявить нежность. — а вдруг я хочу остаться здесь с тобой наедине как два года назад? — шутит мужчина и, подхватывая любимого человека за ляжки, сажает на рядом стоящую старую тумбочку, устраивается удобно между его ног и упирается руками на покрытую лаком деревянную поверхность по бокам от парня. — ага, еще чего, — усмехается он, прекрасно понимая, что это не более чем шутка, а подсобку сейчас отопрут, — ты сначала у врача проверься, а потом уже думай о том, как ты хочешь тут со мной остаться. — это шутка про букет от Нади? — ухмыляется мужчина и поднимает вопросительно бровь. — да, а теперь доставай ключ и неси меня туда, откуда принес, — Саша садится ближе к стене и переставляет одну ногу к другой, поднимает руку Миши и спрыгивает с тумбочки, поднимается к выходу из подсобки и оборачивается на него, скрещивая руки на груди. Михаил подходит следом, отпирает дверь и уже на улице подхватывает на руки молодого вожатого, чтобы «отнести его туда, откуда принес» несмотря на то, что это тоже является шуткой. он ставит его на ноги лишь у самой двери и на эстраду они заходят вместе. толпа из детей и подростков активно танцует под какую-то быструю и веселую музыку, и лишь редкие несколько человек стоят в сторонке. быстрые биты и такты плавно сменяются на медленную и спокойную мелодию, мотив и текст которой каждой известен абсолютно всем. медлячок от Басты… и все, минутой ранее активно танцевавшие дети, начали разбиваться на пары. первый медленный танец этой смены, незабываемые ощущения, кто-то делает первый шаг, кто-то смущается и остается в стороне. Московский поворачивается к Александру и лишь поднимает ладонь, без слов предлагая ему станцевать вместе. ответом становится плавное касание холодных пальцев ладони с лопаткой и голова на плече. они стоят друг другу очень близко, соприкасаются телами и тут же прижимаются, желая быть еще ближе и ощущать то, как такие разные температуры их тел сливаются в одну единую, как то, что происходит вокруг них, перестает быть реальным на время. они осторожно покачиваются в такт играющей музыки, медленными шагами делая вокруг себя круг. и ничего их больше не волнует, только музыка, подобие танца и чуткие прикосновения друг к другу. мужчина незаметно для хитрых заинтересованных во всем глаз детей-сплетников оставляет невесомый поцелуй на виске возлюбленного и рукой прижимает его к себе плотнее, ближе и крепче. мелодия не вечна и все же заканчивается, а вместе с ней останавливаются медленные танцы в зале, пары разбредаются по сторонам и начинают танцевать под новую мелодию для активных движений, но парочка из двух вожатых не торопится с тем, чтобы покинуть весьма комфортное для них положение. — я обещал Вэйно с ним потанцевать на дискотеке, — негромко шепчет на ухо Саша и плавно делает маленький шаг назад, разрушая позу, в которой они были, но берется за чужие руки и осторожно гладит пальцы. — хорошо, можешь идти. не беспокойся, я не собираюсь тебя контролировать, — Михаил тихо смеется и с нежной улыбкой заглядывает в серые глаза напротив, по прежнему до конца не веря в происходящее. неужели на него Романов вновь смотрит с прежней любовью в глазах, улыбается ему так искренне и радостно, гладит по рукам и не язвит? похоже на сон, причем очень реалистичный, но ощущения от касаний подсказывают, что все это происходит наяву. Александр кивает и быстро убегает в толпу, оставляя Мишу одного смотреть ему вслед до тех пор, пока он не скрывается среди других. парень подходит к своему другу и тут же следит за его пристальным и смущенным взглядом, направленным на довольно высокого вожатого ростом почти два метра. — ты чего застыл так и смотришь на него? — петербуржец по-дружески пихает парня в плечо и расплывается в довольной ухмылке. — там вот… вожатый один.. — смущенно бормочет Гельсингфорс, сцепляя свои руки в замочек и переводя взгляд на друга, — он такой… такой симпатичный.. — а, швед этот? это Бьерг, и он, как я вижу, тебе понравился, — Саша упирает руки в бока и закусывает нижнюю губу, замолкая на несколько секунд, прежде чем продолжает говорить, — а сильно он тебе понравился? — да… очень сильно, — Вэйно слабо краснеет, но в свете софитов этого совсем не видно, а скрывать подобные вещи от Романов он не собирается, зная, что он смеяться над ним точно не станет. — ну, тогда не ссы, будет он твоим, — петербуржец хлопает в ладоши и смотрит в сторону Бьерга, — стой тут. — Саш? — неуверенно зовет финн друга по имени, — что ты задумал? — узнаешь, — вожатый машет рукой и отдаляется в сторону высокого мужчины, намереваясь с ним поговорить в неформальной обстановке и как-то направить в сторону своего друга, которому он очень уж понравился. Гельсингфорс не слышит того, о чем с ним беседует его друг и лишь видит со стороны то, как он спокойно с ним общается, но совсем не ревнует, ведь знает, что Александр никогда не станет заводить отношения или сближаться с теми, на кого начинают засматриваться его друзья, да и ему интересен уже один мужчина… и к произошедшему несколько минут назад у финна есть вопросы, ведь он видел то, что произошло во время медленного танца, но задаст он их чуть позже. Саша обратно не возвращается и быстро убегает в сторону, а Бьерг направляется по направлению к Вэйно, от чего парень робеет еще сильнее прежнего. — привет, — весело произносит мужчина и останавливается прямо перед финном, протягивая руку, — я Бьерг. — я Вэйно… — смущаясь, вожатый пожимает руку Меларена. — очень приятно познакомиться, — Бьерг убирает руки в карманы и осматривается, в то время, как финн то смотрит на его черты лица, то опускает взгляд вниз. — взаимно, — Гельсингфорс слабо улыбается одними уголками губ и скрещивает руки за спиной, прислушиваясь к музыке, которая играет с колонок и бьет по металлическим стенам эстрады, усиливая звучание. — может потанцуем вместе? ты ведь один здесь стоишь, верно? — еле заметно, но Бьерг тоже начинает смущаться от своего же предложения. — да… да, один, мой друг, он… он только что ушел куда-то и я… — вожатый даже не старается скрыть свое смущение и мягкую натуру, запинки от стеснения. он сейчас открыт и искренен, чем и начинает интересовать. — угу, я знаю, что твой друг ушел. Романов же? — решает уточнить Меларен, чтобы под твердить свои догадки о том, что не просто так вожатый старшего отряда к нему подскочил в разгар дискотеки и заинтересовал предложением пойти «к во-о-он тому парню». — да, он самый… он хороший и-и веселый, — Гельсингфорс не знает, что ему говорить, потому решает начать диалог со всего, что только мелькает в разговоре. — я знаю, он еще внук владельца лагеря и нравится чуть ли не всем детям в лагере именно как вожатый, а отдельным личностям, как я слышал, уже стал симпатичен в романтическом плане, — Бьерг тихо смеется и качает головой, — он у вас здесь в качестве главной зажигалочки выступает? — он такой вот… можно сказать совсем не стесняется, даже будучи отдыхающим нравился детям, а что уж говорить про влюбленных, то… н-ну, их мечтам не суждено сбыться, его сердце занятно уже достаточно продолжительное время, — Вэйно начинает чувствовать себя в обществе мужчины комфортнее и запинается уже реже. его взгляд снова касается черт лица шведа и улыбка становится более яркой. — это тем мужчиной… вроде бы, Московский он, его сердце занято, верно? — остатки стеснения Бьерг видит и решает поддержать начатый парнем диалог, чтобы после плавно перейти к чему-то другому, например, к более близкому знакомству. — да, им, но как ты угадал? — фин удивляется и смеется, поправляя свои волосы. — да это легко угадать, ты обернись, — швед кивает за спину Вэйно в дальний угол, таким действием призывая обернуться и посмотреть самому на происходящее там, — да и в самом начале смены не раз видел, как Московский везде за ним, а Романов наоборот, словно кипятком ошпаренный, от него. но даже так между ними была видна химия. — оу… — Гельсингфорс оборачивается на некоторое время и замечает, как в том дальнем углу на лавочке вместе сидят Михаил и Александр, улыбаются друг другу, о чем-то болтают и как переодически его друг вскакивает с места и, смеясь, танцует до тех пор, пока москвич не усадит его обратно, а после они вместе за руки уходят в сторону сцены и залетают за кулисы, — да, это им он заинтересован. они влюблены уже года четыре. — они сейчас выглядят счастливыми, а ругать их за это никто не будет? — Меларен поднимает брови и провожает парочку взглядом, после снова обращая все свое внимание на вожатого среднего отряда. — их-то? нет, конечно же. Василиса Ярославовна главная на сменах в лагере и она бабушка Саши, души в нем не чает, вся его семья знает об этих отношениях, их просят только не палиться с отношениями перед детьми, а они все до одного верят в то, что они просто близкие друзья, — финн пожимает плечами и наклонят голову вбок. — ну что, может, потанцуем? пока дискотека не закончилась, — Бьерг начинает танцевать, радостно улыбаясь. Вэйно подхватывает эту волну и скоро они уже вместе активно танцуют около стенки эстрады и рядом со сценой. *** время около половины двенадцатого ночи, все дети, включая старшие отряды, уже разбрелись по корпусам после водных процедур перед сном и в комнатах гаснет свет, лагерь погружается в тишину и ночной мрак, но на территории горят фонари. на улицу вылезают только вожатые, и, как бы они не мечтали о том, чтобы лечь на кровать и погрузиться в сон до самого утра, у них впереди еще планерка и черт знает, когда она вообще закончится в этот раз, ведь это всегда непредсказуемо. Михаил выходит из корпуса и спускается по лестнице, останавливается и оборачивается к корпусу, в дверях которого через несколько секунд появляется Романов и спускается следом за ним, берет его за руку и вместе они направляются в сторону инструкторской. — Василисе будешь говорить о примирении? — Московский раскачивает их сцепленные в замочек руки и обращает нежный взгляд в глаза. — нет. она сама все поймет, как только нас увидит, — усмехается Романов и опускает взгляд на их сцепленные в замочек руки. — а я уже и забыл о том, что она такая проницательная, — Михаил хмыкает и идет дальше, стараясь не торопиться и равняться в скорости ходьбы с возлюбленным. — это не только ее проницательность, но и наше желание быть ближе друг к другу. то мы раздельно ходили и я отсаживался подальше, то сейчас спокойно сяду рядом, — поясняет парень и поднимает взгляд на черты лица в лунном свете, — этого действительно ей достаточно, потом будут вопросами закидывать. — я тебе сочувствую, чую, ночь у тебя будет веселой в инструкторской, — Миша смеется без злого умысла и останавливается с петербуржцем у фонтана. — а чего это ты только мне сочувствуешь? тебя, скорее всего, тоже затянет в беседу, в которой не упустит возможности всыпать по первое число, — Александр усмехается и встает почти вплотную к мужчине, — она ж тебя всегда не особо то и любила. — ой, да ладно тебе, столько времени прошло, думаю, все не так уж и плохо уже, — отмахивается москвич, улыбаясь очень довольно. — ты сам себя слышишь? — Саша вновь заливается смехом, от которого даже отшатывается назад, — ты правда думаешь, что она не знает произошедшего и не видела меня все те полгода? да она тебя еще сильнее невзлюбила. — как разлюбила, так и полюбит, — шепчет Михаил и притягивает к себе за талию вожатого. — то есть, никак? — парень не сопротивляется и укладывает руки на чужих крепких плечах, переходит на спокойный и тихий тон. — ну, можно и так сказать, — мужчина оставляет на лбу Александра беглый, но нежный поцелуй и вновь улыбается, — все, пойдем, а то опоздаем и точно прилетит, но уже обоим по голове.