время первых.

— я не знаю… мх, наверное, — Романов тихо выдыхает, прижимаясь к возлюбленному, — мне нужно, чтобы ты меня просто выслушал. — хорошо, я готов выслушать тебя, котенок, — Михаил целует его в висок и вновь гладит по спине. — сон дурацкий приснился… в нем все плохо. там ты от меня ушел, устав терпеть мои скачки настроения из-за таблеток, решил для себя, что тебе все таки семья с Надей важнее, чем наши отношения, — Саша шумно выдыхает, поджимая губы и лишь на миг замолкая, — я понимаю, что это всего лишь сон и действительность кричит о том, что все совсем иначе, но он казался таким… реальным? да, именно так. все ощущалось так, словно происходит наяву. вот и подскочил. — котеночек, постарайся о таком не думать, я даже не думаю о том, чтобы куда-то от тебя уйти и уж тем более менять на эту шлюху, — Московский поднимает его холодную руку и гладит безымянный палец, осторожно крутит колечко, — тем более ты знаешь правила церковного брака, теперь уж я точно никуда от тебя не денусь. не нужна мне Надя, да и ребенок ее тоже. они для меня как пустой дом, в который мне не хочется возвращаться. — а знаешь… я хочу с тобой кое-чем поделиться, касаемо весны, — Александр осторожно сжимает в своей холодной ладони тёплые пальцы и отводит взгляд в сторону, — в апреле Ками меня вытащила в клуб, который неподалеку от той квартиры, в которой мы с тобой жили. мы только пришли, она хотела, чтобы я развеялся и хоть немного повеселился. сидели у бара, потом я тебя увидел на входе и мы скрылись в толпе, после чего вышли из клуба и поехали обратно домой. — я всего раз туда приезжал, но даже не думал, что ты был так близко в тот вечер, — москвич тихо усмехается, — я весь день ездил по городу в поисках тебя. к вечеру отчаялся и пришел в клуб, чтобы немного расслабиться после безуспешных попыток найти тебя в памятных местах. — я по-прежнему живу неподалеку от этого места. просто в другом доме, — вожатый утыкается в чужую шею и закрывает глаза, начиная медленно засыпать, — ты же знаешь, что у меня две квартиры в центре. — знаю, но мы никогда не ходили на вторую, — Миша поднимает руку со спины и зарывается пальцами в волосы любимого человека, — а ту ты сдал. — угу-у, сдал, — Романов тихо зевает и ослабевает объятия, — мне нужно поговорить с психиатром утром… — поговоришь, заря моя северная, а сейчас спи, добрых снов, — Московский целует парня в макушку и вновь ложится, утягивая его за собой. *** ночь проходит быстро. утро плавно поднимает солнце, но уже роняет лучи, когда звон будильника врезается в тишину, заставляя продрать глаза и проснуться. мужчина поднимается с кровати и зевает, прикрывая рот рукой. его отсутствие в прежнем положении заставляет проснуться и Александра, который приподнимается на руках и трет ладонью лицо, но ничего не говорит, тихо мыча себе под нос от нежелания покидать сон и теплую постель. — доброе утро, — хриплым голосом произносит Михаил и целует его в лоб, скидывает с ног одеяло и встает, потягиваясь, — как ты себя чувствуешь? — доброе, — Саша с тихим мычанием разводит руки в стороны и ложится на спину, шумно выдыхая, — пить хочу и спать… — сейчас, — Московский наклоняется к тумбочке и вытаскивает из нее бутылку с водой, затем протягивает ее, — пей. со сном пока помочь не могу, но у нас еще целый день сегодня будет, ляжешь, если захочешь. — спасибо, — вожатый вновь приподнимается и делает несколько глотков, затем закрывает бутылку и встает с кровати, быстро находя свою форму. сегодня можно не выряжаться. — не за что, — он растрепывает взъерошенные после сна волосы и наклоняется, оставляя сзади на шее утренний поцелуй, — тебя ждать? — да, — Саша откидывает рубашку, шорты и галстук на кровать, подходит к тумбочке и берет в руки сложенный листок, который ночью был в дверной щели, затем разворачивает его и быстро пробегается глазами по тексту, тихо усмехаясь, — язва извинилась. — что? — москвич надевает джинсы и подходит обратно к возлюбленному, застегивая ремень и заглядывая в листок, — забавно. — очень, — парень щурит глаза и ухмыляется, начиная передразнивать Степанову, зачитывая ее письмо, — прошу простить меня за все мои поступки. я не была права и поступала ужасно, мне стыдно. больше не появлюсь в вашей жизни, если решу рожать, то на алименты не подам, ведь это только мои проблемы. еще раз извиняюсь, хоть и знаю, что вы меня не простите. — дура, — усмехается Михаил, обнимая со спины, — что будешь с этой бумажкой делать? — сожгу, — Романов пожимает плечами и берет с тумбочки телефон, фотографирует и тут же скидывает это фото Ками, затем нехотя выходит из объятий и быстро переодевается, беря вместе с предметами личной гигиены зажигалку, — пойдем. — будешь сегодня репетировать за пианино? — Миша осторожно поднимает его на руки и выходит из корпуса. — если время останется, то да, буду, — вожатый складывает руки на животе и укладывает голову на крепкое плечо, слабо улыбаясь, — а что, послушать хочешь? — очень, вчера же не удалось это сделать, — он целует его в лоб и заносит в туалет, ставя перед раковиной. — слушай, а у тебя хотя бы виза еще не истекла? — Романов начинает умываться, — я просто не помню… — нет, она еще действует. мы же ее в начале декабря сделали на год, — Михаил открывает воду в кране и начинает чистить зубы, потому замолкает, пока не ополаскивает рот, — а ты себе так и не сделал ее тогда. — зато весной возобновил, — вожатый вытирает лицо полотенцем и укладывает по быстрому волосы, торчащие в разные стороны, — в мае. — к отцу ездил что ли? — Миша поворачивается к нему, опираясь рукой об раковину. — не ездил я, не до этого было, — Александр закатывает глаза и упирает руки в бока, смотря на свое отражение. — понял, — Московский целует любимого человека в уголок губ, — ты закончил? — да, пойдем, сожгу этот позор, — Саша берет его за руку и выходит на улицу, идет в сторону плаца, но сворачивает раньше, на асфальтированную тропинку в деревьях. — будет совсем не смешно, если она решит снова объявиться, — Михаил останавливается меньше чем в метре от него и упирает руки в бока, наблюдая за тем, как петербуржец вытягивает из кармана зажигалку и зажигает в ней огонь, поднося к листу, который тут же загорается и падает на асфальт, мгновенно тлея. — пусть только попробует, — раздраженно скрещивает руки на груди парень и смотрит на то, как быстро сгорает письмо. — я ее заблокирую сейчас же, чтоб наверняка, — москвич берет в руки телефон и заходит в социальные сети, в каждой из них занося аккаунты Степановой в черный список. — Миша, ты меня любишь? — резко разворачивается лицом к будущему супругу Александр, заглядывая в глаза. — очень, а к чему вопрос? — Московский нежно касается чужих плеч и тепло улыбается, рассматривая серые очи перед собой. — раз очень, тогда пойдем, — Саша берет его за руку и ведет в сторону парадных ворот, перед этим убеждаясь в том, что письмо догорело. — котенок, что происходит? — Михаил идет за ним, осторожно сжимая его ладонь и смотря по сторонам, — нам отряд скоро поднимать. — успеем, — цокает Романов и заходит на парковку, отпирает двери своего автомобиля и открывает бардачок, быстро находит в нем один из нескольких запасных ключей и кладет в ладонь возлюбленного, — это от моей машины ключ. — а зачем он мне? — недоумевает Миша, но ключ принимает. — на всякий случай. считай, что это своеобразный жест доверия, — вожатый пожимает плечами и смотрит на время, — на моей после смены поедем. а свою уже сам решай, на автоперевозке или тросе потащишь в Петербург. — хорошо, я тебя понял, — москвич кивает и коротко целует парня в губы, — спасибо. — теперь идем будить отряд, а по поводу точного времени ухода детей на концерт спросим на завтраке, — он блокирует двери автомобиля и идет к первому корпусу. вожатые шустро приходят к месту и заходят внутрь корпуса, начиная открывать все комнаты и поднимать детей под какую-то веселую песню. отряд с трудом открывает глаза и начинает собираться на утренние водные процедуры, а после этого ждать зарядку. девочки быстро красятся в своих комнатах и одеваются так, как одевались до недели моды, потому что вожатые сказали им о том, что сегодня ее последний день и все они идут в город на какой-то концерт. к восьми часам старший отряд строится перед корпусом, смотря на маленькую помощницу вожатого, которая выбегает последней и оказывается перед ними, прося встать в строй. Софья смотрит по сторонам и встает на цыпочки, немного отклоняясь в сторону и широко улыбаясь при виде своего брата и его будущего супруга, затем начинает прыгать и махать им рукой, ведь она ниже отряда и за ними ее почти не видно. — Саша, Миша, доброе утро! а я уже построила всех! — радостно говорит девочка, прекращая прыгать, когда оба вожатых останавливаются около нее. — доброе утро, Софочка. ты молодец, все правильно, — Романов осторожно укладывает свою ладонь на спине сестры и считает отряд по головам, — спасибо… все на месте, можно идти. — а на какой концерт сегодня нас поведут и во сколько? — Вика потягивается и поправляет розовый галстук на шее. — мы точно сказать не можем, сами не в курсе, время скажем после первого завтрака, — Михаил осматривает каждого подростка со стороны, чтобы точно убедиться в том, что никто не остался в корпусе и все они чувствуют себя хорошо, — теперь таким же ровным строем идем за корпус на зарядку. — а Вы идете с нами? — Иван смотрит на них и начинает идти со всем отрядом на место зарядки. — нет, мы вдвоем остаемся в лагере, чтобы подготовить его к новым тематическим дням, — Александр быстро подходит к месту, включает на колонке музыку и дети начинают разминаться под нее. — а почему так? мы думали, что хотя бы один вожатый должен с нами присутствовать везде, — Виктория спокойно повторяет движения, — кто тогда там с нами будет? — никто больше не захотел остаться в лагере, а присмотрит за вами Камалия Мухаммадовна, вожатая второго отряда, — Саша выглядит абсолютно спокойным, потому что знает, что с отрядом ничего не произойдет на концерте и за ними будет смотреть тот человек, которому он и его возлюбленный доверяют, — она хорошая, не бойтесь к ней подходить если что-то произойдет в городе. — да, мы знаем, что она хорошая. мы ведь благодаря ей разговаривали с Вами, Александр Петрович, когда Вы уезжали в Питер, — Карина тихо смеется и улыбается, совсем не нервничая. грустно, конечно, что никто из мужчин не будет с ними на концерте, но вожатая второго отряда им тоже нравится. — вот видите? так что все будет хорошо и весело, она знает толк в концертах и веселье, — Московский смотрит в сторону других отрядов и хлопает в ладоши, — я считаю, что вам пора идти к остальным детям, чтобы начать танцевать перед завтраком. подростки спокойно смешиваются с толпой из остальных отрядов и занимают удобные для себя позиции, начиная повторять танец, который им показывает кто-то из других вожатых. среди этой всей толпы спокойно бегает белый кот, который ловко пробирается через ноги детей и подростков, выбегает и уже спокойной походкой идет в сторону своего хозяина, садится около и смотрит на него своими голубыми глазами в ожидании внимания. — у тебя уже есть идеи к военным дням в лагере? — негромко спрашивает Московский, все внимание парня забирая себе. — есть лишь маленькие задумки, но мы обсудим их с тобой, когда все уйдут на концерт, — петербуржец смотрит в голубые глаза и ласково улыбается. — хорошо, может быть я и сам что-то придумаю, по крайней мере, я постараюсь это сделать, — мужчина тихо смеется и обнимает одной рукой любимого человека за плечи. — ты уж постарайся, у нас ведь время ограничено. если не успеем за день, то придется жертвовать сном, — Александр опускает взгляд, когда слышит громкое и недовольное «мяу», смеется и поднимает Неву на руки, — не думаю, что тебе захочется сном жертвовать ради того, чтобы лагерь украсить. — конечно не хочется. будем думать усиленно значит, — москвич смотрит на кота, что сидит на руках у Саши, чуть шире улыбается и начинает гладить его между белых ушек, невольно вспоминая, что он недавно пережил. — пойдем, — вожатый смотрит на наручные часы своего почти супруга, — пора вести отряд на завтрак. в столовой дети спокойно занимают свои места и начинают есть кашу, пить чай и закусывать бутербродами. вожатые занимают свой стол и тоже принимаются за завтрак. за окном уже начинается жара, потому все обсуждают то, что делать с детьми, у которых нет кепок и косынок, не оставлять же под солнцем стоять так. вдруг солнечный удар получит кто-то? будет не очень хорошо. — бабуль, — тихо зовет Романов, наклоняясь ближе к главной вожатой, — во сколько отряды выходят из лагеря и когда вернутся? — в одиннадцать часов мы выходим, а вернемся к семи, чтобы успеть на ужин, — женщина отвечает умиротворенным голосом, затем продолжает завтракать, — не забудь выдать детям перед этим кепки, перекус на день и прочитать инструкцию. — не забуду. спасибо большое, — парень благодарно кивает и быстро доедает кашу, после чего продолжает сидеть на месте в ожидании своего второго вожатого. — а где мы достанем кепки? — шепотом спрашивает Миша и отпивает чай из кружки. — ты совсем к смене не готовился? — усмехается Саша, — дурной ты, Миша. они есть в инструкторской и в нашей комнате. — понял, — кивает мужчина и заканчивает с завтраком, после чего они вдвоем возвращаются в корпус и заходят в вожатскую, чтобы вытащить заранее кепки и пакеты с едой, которая хранится долго. — прочитаешь ведь инструкцию и правила поведения? — Александр садится на кровать и закидывает ногу на ногу. — прочитаю, — Московский складывает кепки, косынки и пакеты на своей кровати, затем подходит к соседней и наклоняется, касаясь плеч любимого, — не волнуйся, мне напоминать их не надо. — хорошо, спасибо большое, — вожатый улыбается, смотря на бледные веснушки на носу мужчины, — люблю тебя. — я тебя тоже люблю, котеночек, — Миша осторожно целует вожатого в губы и не спешит отстраняться, растягивая приятный момент как можно дольше, а через несколько секунд ощущает на своей шее холодную руку Александра, а сам же гладит его плечи. никакой пошлости, только нежность и проявление чувств, осторожные поглаживания и касания губ, будоражащие сознание сильнее любого алкоголя. за окном слышатся детские разговоры, потому приходится отстраниться от губ друг друга, выдержать короткий визуальный контакт и молча выйти из вожатской, чтобы проследить за тем, как проходит уборка в корпусе и сообщить о времени выхода в город на концерт. время протекает совсем быстро и вот уже перед эстрадой стоят все отряды, прячась в тени от палящего солнца. вожатые собирают пайки для детей в дорогу, читают им правила и инструкции, выдают косынки и кепки, чтобы защитить их головы от солнечного удара. старший отряд стоит в конце строя, чтобы никто из более младших случайно не отстал и не потерялся во время дороги. перед ними стоят Михаил и Александр, а вокруг ходит Нева, как бы провожая подростков и прощаясь перед их уходом. — значит так, слушаем меня внимательно, — начинает Московский, привлекая к себе внимание отряда, — сейчас все те, у кого нет кепок с собой, поднимают руки и слушают меня очень внимательно. — ребят, руки поднимаем, — говорит командир времени первых и подростки начинают поднимать руки к небу, после чего к ним поочередно подходит Романов и выдает кепки. — из строя мы не выходим, в магазины не отбегаем без разрешения, матом не ругаемся, не толкаемся и не деремся. на концерте ведем себя спокойно, о каждом своем отходе куда либо докладываем вожатым, о приходе тоже, друг друга не обижаем, правила не нарушаем. все понятно? — москвич упирает руки в бока и смотрит на кивающий отряд, — отлично. после концерта обязательно поделитесь своими впечатлениями, делайте фотографии по желанию и снимайте видео. — желаю удачи на концерте, — Саша вновь встает рядом с Московским и слабо улыбается отряду. — а если Камалии Мухаммадовны не будет рядом по какой либо причине, то к кому нам обращаться? — Виктория чуть наклоняет голову вбок, интересуясь действительно важным. — если по какой-то причине ее не будет рядом с вами, то обращайтесь к Вэйно и Бьергу, вожатым четвертого и пятого отрядов, — петербуржец убирает руки за спину и поворачивает голову в сторону, смотря на идущую к ним Василису. — все в сборе, все готовы? — громко спрашивает Калинина и после кивка вожатых смотрит на огромную толпу детей, — замечательно. тогда выдвигаемся. дети начинают идти и запевать какие-то песни хором, чтобы веселее было в пути. двое вожатых провожают толпу взглядом, берутся за руки лишь тогда, когда те скрываются из вида и идут обратно в сторону своего корпуса, чтобы начать раздумывать над тем, какие вопросы сделать для игры, как украсить лагерь и будет ли что-то еще интересное в тематике на три дня. окно в вожатской они открывают настежь, чтобы не было душно, но шторы не раздвигают. повезло, что комната не на солнечной стороне, да и лес вокруг… первый корпус действительно лучший, он и расположен хорошо, ведь если проветривать, то даже в плюс тридцать жарко в нем не будет. Александр достает блокнот и ручку, садится на кровать и начинает думать над тем, какие вопросы вставить в игру по станциям, а рядом с ним садится Московский, думая над тем, будут ли какую-то роль играть вожатые в эти дни или стоит оставить из тематического только выступления, игры и декорации лагеря. мельком мужчина поглядывает в блокнот возлюбленного и укладывает голову ему на плечо, читая вопросы, ответы на которые можно найти в учебнике по истории. на листке уже есть три готовых вопроса и еще четыре перечеркнуто, ведь вожатый решает, что они для детей могут быть слишком сложными. — Сашенька, вставь вопросы о том, когда началась Великая Отечественная и Вторая мировая. они же в разные годы начались, дети часто путают, но знать должны, — теплая ладонь ложится на бок вожатого и осторожно поглаживает. — я и собирался, — Романов тихо посмеивается и записывает эти вопросы в блокнот, распределяя таким образом, чтобы они не шли друг за другом, — можно еще про Зою Космодемьянскую написать что-то… уж о ней явно все слышали. — напиши, — Михаил нежно целует бледную щеку парня и начинает рассматривать его лицо, — ты сегодня пил таблетку? что-то я упустил этот момент. — да, не беспокойся по этому поводу, я выпил ее, — Романов пишет еще несколько вопросов и на листке получается уже семь готовых, — нужно еще два вопроса. — ммм… напиши про цитадель и танки, — взгляд голубых глаз вновь опускается на лист, — только не шути про то, что тигру ебало сломали. — я не собирался, — Саша звонко смеется, — про Т-34 напишу, чтоб полегче было детям отгадать. а цитадель… я не уверен в том, что они поймут. может лучше про время нападения? — думаешь, все знают, что нападение было не в четыре утра, а в три пятнадцать? — Миша усмехается и вновь гладит чужой бок. — думаешь, что все знают о том, что из себя представляла цитадель? я не буду душнить по поводу времени, четыре утра засчитаются правильным ответом, но рассказ будет, — вожатый пишет еще два вопроса и откладывает блокнот в сторону. — как же так? ты и не душнить по поводу истории? я точно не сплю? — мужчина посмеивается, прижимая к себе возлюбленного. — Миш, если я учусь на учителя истории, — начинает он, смотря на москвича, — то это еще не значит, что буду требовать в лагере от детей точных сведений обо всем, потому что они могут не знать этого всего. — удивительно… а мне ты по голове давал, если я ошибался на день в датах или на слово в рассказе, — Московский утыкается носом в темные волосы. — не жалуйся, без меня ты бы двойки получал по истории и ушел бы с ужасным аттестатом, — тихо выдыхает с улыбкой Александр, — я закончил с игрой, у тебя что? — я подумал о том, что было бы классно, если бы вожатые играли каких-нибудь генералов, а отряды армию, — мужчина оставляет поцелуй на макушке вожатого, — что думаешь? — неплохая идея… а костюмы нужны будут или нет? — Романов отворачивается от любимого и опирается головой о его грудь. — было бы классно выдать их вожатым, — тёплые ладони скользят к животу и находят там себе место, — да и детям тоже было бы круто, но мы вряд ли столько найдем костюмов. — я тебя понял, — Саша касается его рук своими, — поищем с прошлых лет что-то в инструкторской, при необходимости выедем в город. — с декорациями что придумал? — Московский закрывает глаза и опирается спиной о край кровати, как бы позволяя будущему супругу удобно на себе лежать, — с шутками про поезд то понятно все. — нужно нарисовать плакаты, распечатать карты и найти или сделать колючую проволоку, — вожатый переворачивается на живот для того, чтобы было удобнее лежать, — для плаца плакаты, столовой, эстрады и выезда из лагеря. карты тоже на эстраду, а проволоку повесим на крышах корпусов и высоком парадном заборе. — ты ж мой любимый, как хорошо все придумал, — Миша целует его в лоб и гладит по спине, — можем еще дуб украсить, повесив под ним плакаты с историческими справками. — отличная идея. дети смогут прочитать их и узнать что-то новое для себя. возможно даже ответы на некоторые вопросы там вычитают перед игрой, — Романов поднимается повыше и укладывает голову на крепкое плечо, а другое рукой гладит, — нужно придумать сами плакаты. поможешь? — помогу, радость моя, куда ж денусь, — Московский берет в руки телефон и начинает искать идеи для плакатов, а другой рукой продолжает гладить спину любимого человека, позволяя ему немного отдохнуть. часы пробивают двенадцать и москвич, найдя по несколько вариантов для каждого места, чуть приподнимается на локтях, тем самым заставляя и вожатого на себе занять другое положение, садясь прямо перед ним с руками на плечах. в галерею сохранено около десяти красивых плакатов, которые Московский открывает и протягивает телефон в руки возлюбленного, чтобы он из них уже выбрал, какие подходят и для какого места. Саша начинает рассматривать варианты, которые предлагает Михаил, что-то удаляет сразу, затем, выбрав все, что надо, поднимается с кровати и открывает шкаф, чтобы найти в нем листы А4 или ватманы. везет, ведь находится четыре ватмана в углу шкафа, которые молодой вожатый раскалывает на полу, закрепляя баночкой для краски, самими красками, скотчем и другими подручными материалами, способными удержать лист в одном положении. мужчина продолжает сидеть на кровати и лишь молча смотрит на то, как его будущий супруг ползает по деревянному полу и выводит на ватманах быстрые наброски, заглядывая в экран чужого телефона. однако, в тишине быстро становится скучно, потому Романов заходит с телефона напарника в музыку и выбирает там что-то более-менее нормальное на фон, после чего продолжает рисовать простым карандашом на ватмане. москвич не думает возражать Александру на то, что он без спроса заходит в его социальные сети и включает музыку, ведь ему скрывать нечего, да и он знает о том, что парень не имеет привычки лазать в чужих переписках, если ему не протягивают их открытыми с просьбой посмотреть. Московский может так же спокойно взять телефон петербуржца и что-то с него включить или поискать в интернете какие-то вещи, позвонить и ничего ему за это не будет. мужчина садится рядом лишь тогда, когда Саша начинает красить плакаты краской, берет в руки вторую кисточку и спрашивает, какие области ему можно взять на себя и каким цветом. затем начинает осторожно наносить цвета на большие зоны рисунков, пока его возлюбленный занимается тенями и мелкими деталями. к примерно четырнадцати тридцати все плакаты оказываются покрашены и теперь лежат на полу до полного высыхания, а оба вожатых выходят из комнаты, заранее прихватив ключи от инструкторской и подсобки эстрады. в конечном итоге находится только обычная проволока, потому они садятся в тенек перед первым корпусом начинают из нее крутить колючую, чтобы позже повесить на крыши корпусов и забор. теплый ветерок легонько дует и колышет листья деревьев, волосы и нежно касается кожи, но не мешает. только через еще час оказывается достаточно накрученной проволоки, потому вожатые заходят в корпус и откладывают ее на свободную кровать. Московский занимает соседнюю и тихо выдыхает, слегка устав, а Александр проверят рисунки на полу. они почти полностью высохли, есть еще места, где краска застыла не до конца, потому он просто садится рядом с возлюбленным. Романов осматривает профиль Михаила и закусывает нижнюю губу, позволяя своему взгляду гулять по очертаниям лица мужчины и спускаться ниже, охватывая линию челюсти, шею, плечи… Александр осторожно касается правой щеки Московского и проводит по ней большим пальцем, опуская ниже, на шею, и вызывая этим волну приятных эмоций, сопровождающихся мурашками на теплой коже. парень накрывает чужие губы своими мягкими, а ответ на поцелуй не заставляет себя долго ждать, через мгновение на талии ощущаются сильные мужские руки, а во рту язык москвича, касающийся нёба, языка и губ. холодные ладони плавно забираются под футболку и гладят пресс, затем ребра и дотрагиваются до выступающих от внезапного возбуждения сосков, заставляя Мишу томно выдохнуть в поцелуй и покрепче сжать руки на талии, а затем и вовсе юркнуть к горлу рубашки и начать ее неторопливо расстегивать, пуговку за пуговкой, случайно прикасаясь к коже теплыми кончиками пальцев и костяшками. синяя футболка ненужным комом оказывается подле них на кровати, а Саша отстраняется от мягких и слегка порозовевших губ, спускаясь поцелуями ниже — на линию челюсти, шею, крепкие плечи, затем на грудь и живот. вожатый без всякого стеснения спускается на колени на пол и расстегивает толстый ремень на джинсах возлюбленного, кончиками пальцев хватается за бегунок на ширинке, расстегивает и стягивает с него их вместе с трусами, видя перед собой член, быстро поднимающийся и увеличивающийся в размере от возбуждения. его это совсем не пугает. хитрые серые глаза поднимаются обратно к голубым и на лице расползается довольная ухмылка с легким румянцем. из под кровати петербуржец вытаскивает сумку и быстро находит в ней баночку, выдавливает себе немного на пальцы и берет член одной рукой, растягивая по нему лубрикант и заставляя от легких движений Московского закусить свою нижнюю губу и издать полу-стон. кажется, что в комнате становится жарко, но это совсем не так, ведь возбуждение вперемешку с крайне приятными и желанными ощущениями заставляют чувствовать легкий жар, не доставляющий дискомфорта. мужчина слабо сводит брови и смотрит на сидящего между его ног Александра, который стимулирует его половой орган рукой, а затем бесстыдно касается языком головки, опаляя горячим дыханием и обводя вокруг, но не беря в рот. дразнится, точно дразнится! знает ведь, что ему за это ничего не будет и рук, заставляющих ускориться, на его голове за такое не окажется. Романов продолжает смотреть на раскрасневшееся совсем не от стыда лицо сидящего на кровати партнера, тихо посмеивается и облизывает от низа к верху, только после этого опуская взгляд и обхватывая колечком из губ головку, начиная посасывать под тихие стоны. Михаил запрокидывает голову назад и тихо стонет, выдыхая в потолок. ему хорошо, даже очень, нравится ощущать такую близость с любимым, который, в свою очередь, вертит им в постели как и когда хочет, не спеша опускаться ниже даже сейчас, продолжая дразнить теплыми ощущениями на одной лишь головке. хочется, конечно, просто взять и опустить голову ниже, но он знает, что в самом начале такого акта Саша не особо любит подобное, желая самостоятельно решать, что ему и когда делать. — Саша, Господи… — тяжело выдыхает через стоны москвич и вновь опускает голову, встречаясь с парнем глазами, — что ты со мной делаешь? — ничего необычного, Мишенька, — тихо смеется вожатый, водя лишь рукой и выпуская член изо рта, — знаю ведь, что тебе нравится, не так ли? — все так, ты прав, — Михаил снова запрокидывает голову назад, ощущая, как быстро, но плавно его будущий супруг опускается до середины. теперь он не дразнит, лишь тихо что-то мычит, ведь возможности говорить у него сейчас нет, посасывая член до середины и касаясь одной рукой его живота. смазка на вкус соленоватая, но не противная. Саше быстро и самому надоедает лишать приятных ощущений в полной мере Мишу, стонущего от его действий, а потому он спокойно опускается еще ниже, до самого конца, касаясь кончиком носа области ниже пупка и застывая в таком положении всего на несколько секунд, чтобы привыкнуть, затем закрывает глаза и плавно поднимается выше, постепенно ускоряясь в своих движениях, ощущая твердый орган во рту. тонкие брови сводятся ближе друг к другу, тихие мычания и редкие хлюпанья становятся более частыми, не уступая темпу, набираемому молодым вожатым. Миша же, жмуря глаза до искорок в них, громко стонет, сжимая руками плед на кровати. ему приятно, его это будоражит, заставляя забыть обо всем том, что было до этого момента. впрочем, это лишь желание усилить эффект, получаемый от полового акта, потому скоро Саша вынимает член изо рта, так и не доведя до пика, поднимается с пола и стягивает с себя расстегнутую рубашку, затем шорты и трусы, только после этого укладывает руки на чужих плечах и садится на бедра любимого человека, целуя в губы и начиная массировать чужую зону от плеч до начала шеи. и Михаил не брезгует, тут же отвечая на поцелуй очень нежно. с той же нежностью он гладит поясницу партнера и иногда касается пальцами ягодиц. одна рука ловко касается внутренней стороны бедра парня и гладит ее, желая вызвать в нем больше возбуждения и страсти, раз уж на то пошло и он вновь сам это все начинает. мужчина чувствует, как его любимый осторожно прикусывает его нижнюю губу и тут же касается ее горячим языком, а потому ухмыляется, прежде чем снова целует, полностью отдаваясь своим ощущениям, и укладывает его на кровать на лопатки, усыпая бархатную кожу на шее куда более страстными поцелуями, легкими покусываниями и багровыми пятнами, тянущимися от самого низа шеи к плечам и ключицам. отстраняется Московский лишь на несколько секунд, чтобы взять из сумки презерватив и раскатать его на члене, а так же выдавить немного смазки себе на руку. Миша удобно устраивается между ногами возлюбленного, аккуратно вводит в колечко мышц один палец, затем второй, пока с чужих красных от поцелуев губ не срывается тихий стон, затем постепенно вводит третий палец и вновь припадает к белой, словно первый снег, шее. теперь мурашки на нежной бледной коже рассыпаются, словно мелкие крошки на десерте… лишь убедившись в том, что он до конца растянул нутро, Михаил вытаскивает пальцы и обеими руками держит Романова за бока, как бы удерживая в одном положении на кровати, затем плавно входит, сразу же вставляя член до конца и нагибаясь ниже, чтобы поцеловать чужие щеки, подбородок и лоб. двигаться он начинает не сразу, лишь спустя долгие десять секунд, тут же ощущая новую волну возбуждения не только у себя. движения нежные, в какой-то мере сдержанные и не требующие более крепкого сжатия рук на чужом теле, чтобы удержать в одном положении. оба просто наслаждаются моментом, закрывая глаза и отдавая отчет только ощущениям, нежным прикосновениям и звукам вокруг. Саша поднимает руки к лопаткам любимого человека и прикусывает свою нижнюю губу, издавая тихий стон и осторожно вжимая кончики своих пальцев в теплую кожу на спине Миши, который осторожно наклоняется и вновь усыпает стройную шею поцелуями, вызывая больше мурашек и дополняя приятные ощущения, от чего приятная пелена стелится перед глазами куда быстрее. Московский, ведомый ощущениями, слегка ускоряет темп и отстраняется от белой кожи Александра, выпрямляясь и подхватывая его ноги недалеко от сгиба коленей, на одном из них оставляя беглый поцелуй и томно выдыхая, желая сорваться на еще более быстрый темп и позволяя себе это сделать. мужчине очень нравится ощущать чужую нежную кожу в своих руках, целовать там, где захочется, смотреть на то, как раскидываются некогда уложенные кудряшки по подушке и прилипают к раскрасневшемуся лицу петербуржца, а руки его с лопаток падают на постель и сжимают плед под собой. Михаил вновь ускоряется, нагибаясь чуть ниже и тем самым прижимая боковые стороны коленок любимого человека к своим предплечьям, а голову опускает, закрывая глаза и выдыхая хриплый стон от получаемого удовольствия, позволяя мурашкам пробежаться по своей шее и спине словно ток, что-то пробормотать в одурманенном состоянии и вновь наклониться ниже, желая найти губами белоснежную кожу, а затем целует самый низ шеи около плеча, осторожно прикусывает и тут же отпускает, но не отрывается от участка, оставляя там новый багровый засос и заставляя такими действиями Сашу более протяжно и громко простонать около своего уха. чужие ноги москвич отпускает, но перед этим за них тянет чуть вниз по постели и сдвигается туда сам, поднимает руки молодого вожатого и, не прекращая двигаться, аккуратно сжимает в одной ладони его запястья, теперь же наклоняясь к самому лицу парня и ощущая на своих щеках его горячее дыхание. стоны становятся тише, когда Миша накрывает его губы своими, а вторую руку укладывает вдоль ляжки Романова, кончиками пальцев касаясь ягодицы. каждое касание вызывает бурую новых ощущений и эмоций, заставляя тело отвечать самостоятельно таким же случайными действиями. несколько последних грубых толчков ощущаются ярче всех прежних, после чего москвич выходит и тяжело дышит, но встает и выбрасывает использованный презерватив, оборачивается к кое-как одевающемуся Саше и делает то же самое, возвращается на кровать и садится на нее, обнимая возлюбленного за плечи и целуя в висок. — нужно в душ теперь сходить, — тихо и с небольшой отдышкой произносит Романов, укладывая голову на плечо любимого. — нужно… сходим сейчас, — мужчина поглаживает чужое предплечье и вновь встает, собирая в небольшой пакет два полотенца, шампунь, мочалки и гель для душа, затем ключи в карман кладет. — все взял? — Александр осторожно поднимается с потели и убирает волосы от лица. — да. стой, котенок, — Миша подходит вновь к нему ближе, минуя плакаты на полу, затем осторожно поднимает на руки и смотрит на часы, прежде чем выходит из корпуса, — сейчас шестнадцать десять, это получается, что у нас еще… — почти три часа осталось, — петербуржец обнимает чужую шею и смотрит в голубые глаза. — успеем помыться, развесить проволоку, написать для дуба справки и все развесить, — Московский кивает и ставит на ноги возлюбленного, после чего отпирает дверь в душевые и пропускает его туда первым. *** время плавно подбирается к семи часам вечера. на корпусах и заборе уже висит колючая проволока, на эстраде и плаце распечатанный мем про «ленинпоезд», а так же в первом корпусе. плакаты и справки вожатые решают повесить ночью, так как много времени это не займет, да и выглядеть будет круто, когда для детей все это появится с утра. вожатые старшего отряда идут к инструкторской, но садятся под березой недалеко от карусели, чтобы дождаться всех в тени. скоро со стороны леса начинают доноситься детские голоса, а затем и виднеться отряды, что заставляет обоих подняться с травы и подойти ближе, чтобы встретить вожатых и отдыхающих. огромный ровный строй заходит на территорию лагеря и останавливается на тропинке, в то время, как Романов и Михаил быстро находят свой отряд и подходят к нему. дети выглядят уставшими, но довольными. — ну что, как прошел концерт? — Саша упирает руки в бока, смотря на подростков. — отлично, — Вика широко улыбается, смотря на вожатого, — очень жаль, что Вас там не было. — снимали видео? — Московский встает рядом с будущим супругом, но не позволяет себе его сейчас обнять. — да, мы и фото и видео делали, — Иван прикрывает рот рукой и зевает, — подойдет для подборки видео в конце смены. — ну какие молодцы. тогда сейчас мы пойдем в столовую и в свободное время дадим отдохнуть, и так весь день в движении у вас был, — Александр рассматривает отряд и тихо что-то мычит, — а где Софа? — я здесь, — Софья выбегает из толпы и останавливается около своего брата, — мы идем кушать, да? — да, — кивает петербуржец и разворачивается, направляясь в сторону столовой, а за ним и остальные. уставшие дети входят без кричалок, занимают свои места и начинают ужинать, обсуждая прошедший концерт. вожатые собираются за своим столом и выглядят еще более уставшими, чем отряды, но видно, что им концерт тоже понравился. Уралов заканчивает с ужином молча и быстрее всех, после чего выходит из-за стола и дожидается свой отряд, уводя в корпус, чтобы немного передохнуть, ведь за малышами очень тяжело следить в одиночку, тем более на таких мероприятиях. Саша непонимающим взглядом провожает Константина, а после переводит взгляд на Камалию. — он устал сегодня сильно. почти не сидел, все время за детьми смотрел и бегал, — прерывает возникшую тишину Зилант, — тем более он всю смену один на таком отряде стоит. — может ему помочь сходить? поспит до конца свободного времени, а я с детьми его посижу, чтоб не беспокоился, — вожатый старшего отряда отпивает чай из кружки. — я хотела забрать их после ужина, все равно не такая большая разница в возрасте у отрядов, но будет круто, если ты присоединишься, я хотела Лену отпустить тоже на отдых, — вожатая слабо улыбается и скоро доедает, — тебя ждать? — да, я сейчас, — Саша быстро допивает чай и встает из-за стола. — погоди, Саш, а мне что с отрядом тогда делать? — Московский осторожно придерживает возлюбленного за запястье. — дай им после концерта отдохнуть, походить по лагерю или посидеть в корпусе, — Романов заглядывает в голубые любимые глаза и нежно улыбается, после чего отходит к Зилант и вместе с ней выходит из столовой. — твои дети хорошо себя вели весь день, — татарка довольно улыбается, — даже пристально смотреть за ними не пришлось. — это отлично. радует, что они не доставили тебе лишних хлопот сегодня, — петербуржец пропускает подругу во второй корпус первой, а после заходит сам и останавливается у вожатской, стучит и открывает дверь, — Кость, мы за отрядом твоим. — уверены, что хотите за ними смотреть? — Уралов тихо смеется и выходит из комнаты. — да, а еще уверены в том, что тебе нужно отдохнуть сейчас, потому и пришли за ними, — Зилант скрещивает руки на груди, — тем более дети набегались сегодня, так что сейчас вряд ли будут очень активными. — тогда сейчас им сообщу о том, что свободное время они проводят с вами и можете забирать, — Костя благодарно кивает и скрывается в детских комнатах. — предлагаю подождать их на улице, — Ками тут же выбегает и останавливается перед корпусом. — а что за концерт вообще был? — Саша выходит следом и встает с ней рядом в ожидании детей. — да разные певцы приезжали, запоздалый концерт на день России проводили, но детям понравилось, — вожатая пожимает плечами и скручивает свою косу в гульку, — а вы что успели сделать? — мы развесили проволоку, написали вопросы, нарисовали плакаты и концепт создали, — Александр приглаживает свои волосы рукой, — ночью плакаты будем вешать. — Александр Петрович, Вы сейчас к младшим отрядам? — раздается голос Карины, что заставляет вожатого глянуть в сторону хозяюшки. — да, Карина, а что случилось? — Саша скрещивает руки на груди, слабо улыбаясь девушке из своего отряда. — да мы хотели отрядом собраться и поиграть во что-нибудь, — Артемьева пожимает плечами. — мы сейчас скорее всего на поле пойдем, так что можете там собираться, если хотите, — Романов смотрит в сторону двери второго корпуса. — хорошо, тогда пойду ребят спрошу, если что, то мы придем туда, — хозяюшка кивает и убегает в первый корпус. скоро выходят младшие дети и строятся около двух вожатых, устало им улыбаясь. после этого они идут к третьему корпусу и стоят в ожидании, пока Камалия выведет свой отряд на улицу, чтобы объединиться и пойти на поле играть. — Александр Петрович, а Вы решили стать нашим вторым вожатым? — застенчиво спрашивает девочка с розовым галстуком. — нет, конечно. просто захотел присмотреть за вами, пока занят делами Константин Петрович, — Саша улыбается девочке и садится перед ней на корточки. — а Вы братья с ним? — девочка сжимает руками подол своего легкого платьица. — нет. просто так совпало, но мы хорошие друзья, — Романов оборачивается на третий корпус и встает, когда Камалия выводит свой отряд. — так, солнышки и орлята, Александра Петровича мы не мучаем, вопросами не заваливаем и по пустякам не дергаем, все понятно? — Зилант вновь упирает руки в бока, смотря на большое количество маленьких детей. — понятно, — хором отвечают дети и строятся по двое друг за другом. — Камалия Мухаммадовна, не будьте такой строгой, — смеется парень и считает детей, — их тридцать один. — отлично, теперь идем все на поле, — девушка встает в начало строя и ведет его. младшие отряды рассыпаются по полю словно зерна, разбиваясь на группки и начиная играть друг с другом. друзья стоят в сторонке, где удобно за всеми следить, о чем-то разговаривают, плавно переходя на темы, связанные с будущей сменой. немного погодя сюда приходят «время первых» вместе со своим вторым вожатым, занимают свободное место под теньком и рассаживаются там, ожидая, пока все будут в сборе для начала игры. — ты вообще на второй смене будешь? — Ками садится на перегородку лабиринта. — да, буду. а ты останешься или уедешь? — Саша скрещивает руки на груди, поглядывая на три отряда. — останусь. думаю, снова на младшие отряды попрошусь. мне с ними легче, чем со старшими, правда есть мамаши, выжившие из ума, но с ними я тоже научилась уже разговаривать, — девушка тихо смеется. — а я хочу остаться на старших отрядах, с ними проще найти общий язык и поставить крутой номер, — Романов переводит взгляд на подругу, — расскажи про мамашек. — они такие странные… могут позвонить в любое время, закатить истерику, если не ответить на звонок, а по итогу вопросы у них из разряда «а мой Петенька поменял носочки в тринадцать ноль одну?». яжемамки еще хуже… — Зилант закатывает глаза, — в первый день звонят, ожидая, что вожатый будет вот только с их ребеночком общаться. — жуть. у нас максимум могут позвонить раз в сто лет и спросить, можно ли приехать к ребенку и привезти ему что-то, — Александр усмехается и смотрит себе под ноги, — не горю желанием попасть на младшие, если честно. край средние. — ну, каждому свое, — Камалия тепло улыбается, затем смотрит на приближающегося москвича, — привет, Миша. — и тебе привет, Ками, — Московский осторожно обнимает своего напарника за плечи и бегло целует в висок, — я украду его ненадолго? — ну, укради, если смелости хватит, — вожатая звонко смеется и отпускает парней в тенек. — во что мы играем сегодня? — спрашивает Саша, садясь в круг к детям. — мы пока не придумали, но ждали Вас, — отвечает Иван, опираясь руками назад. — тогда у меня есть идея, — молодой вожатый вновь встает и смотрит на отряд, — все поднимаемся, сейчас я разделю вас поровну. вас семнадцать, так что в одну сторону отходит девять человек, а в другую сторону идет Михаил Юрьевич. — я кажется понял, что за игра, — Миша широко улыбается и идет во вторую подгруппу. — сейчас я первым людям из рядов скажу эмоцию, ее нужно будет молча изобразить по очереди, а последний человек скажет мне, что это. нужно угадать, все поняли? — Саша смотрит на кивающих подростков и по очереди говорит на ухо разные эмоции, после чего они начинают ее изображать. — у нас все, — через минуту говорит мальчик из первой подгруппы и вожатый идет туда, слушая вариант. — мы тоже закончили, — говорит уже второй вожатый, вставший в конец ряда, — ну что, кто победил? — у первой подгруппы близко. был страх, отгадали панику, — Романов проходит между рядов и вновь встает перед ними, — у второй было воодушевление, а назвали паническую атаку. — начали за здравие, кончили за упокой, — шутит Ваня, стоя в начале второго ряда. — давайте еще раз? — предлагает Вика. — перемешивайтесь, загадаю, — петербуржец ждет, когда образуются новые ряды, затем снова загадывает эмоции. отряд играет еще несколько раз в эмоции, после чего Саша возвращается к Камалии и продолжает с ней следить за младшими, иногда подходя к своим, чтобы быстро сыграть еще в какие-то игры. свободное время плавно подходит к концу и отряды сбегаются к столовой. там Уралов забирает «солнышек» и благодарит своих друзей за помощь, затем заводит внутрь на второй ужин. и время течет совсем быстро. сегодня и дискотека сокращена, так как дети весь день были на концерте и там много танцевали, так что закончится она в двадцать два тридцать. отряды же, несмотря на усталость, все равно рады пойти на дискотеку, ведь за несколько часов успели отдохнуть. отбой тоже раньше, в двадцать три часа. над лагерем уже возвышается серебристая луна, звездное небо и ночная прохлада, а часы показывают полпервого ночи. планерка закончилась совсем недавно, остается только развесить плакаты по лагерю. в дверь вожатской раздается стук и Саша, недоумевая, открывает ее, видя перед собой чем-то напуганного и смущенного Вэйно. — ты чего так поздно? — тихо спрашивает вожатый, опираясь плечом о дверной косяк. — у меня там происшествие весьма… странного характера.