Метаморфозы

      Проклятие дало сбой и обрушилось на него. Он испытал ни на что не похожую боль, когда душу вырвали из тела…       Он проснулся с фантомной болью в груди.       Его комната была совсем не похожа на ту, где он жил в Албании. Она не так уж велика – маленькая и захудалая, с улицы доносился нестихающий шум.       В конце концов, Лютный переулок лучше посещать ночью, под покровом теней. Сомнительные ведьмы и волшебники шептались под его окном.       Не бог весть что. Не достойно лорда Волдеморта, но, по крайней мере, не Албания.       Долго от этого страдать не придется, сказал он себе, вставая с кровати.       Он знал, что больше не сможет заснуть. *** − Я хотел бы подать заявку на должность преподавателя Защиты от Темных Искусств, − произнес Волдеморт, протянув пергамент со своими фальшивыми данными.       Директор принял пергамент и пригласил его сесть.       «Ты слишком молод, Том. Лет, может, через пять», − сказал Диппет, выгоняя маленького мальчика из единственного дома, который у него когда-либо был.       «Мы оба знаем, что вы не хотите преподавать», − зимней ночью сказал Дамблдор. За окном блестел снег, он вновь бросал вызов опасному человеку. − Мы ищем именно такого человека, как вы, − сказал Диппет, без особого интереса изучив пергамент. – Вы согласны, Катберт? − Согласен.       Было удивительно узнать, что именно Биннс в этом времени является заместителем. − Нам тогда не придется отрывать Галатею от семьи, − кивнул Диппет своим мыслям и вновь развернулся к Волдеморту. – В этом году никто не подавал заявку. Пока не появились вы, мы подумывали попросить старую школьную подругу Катберта, Галатею Мерритхоф, занять эту должность. Но мы рады, что у нас появилась свежая кровь…       «Свежая кровь», мерзкое насекомое, как он смеет…       Волдеморт заставил себя проигнорировать прозвучавшую двусмысленность. − Счастлив быть полезным, сэр.       Он остался еще на час, чтобы заполнить все необходимые бумаги и обсудить строгую учебную программу. ***       За последние два года он накопил мало имущества. На сборы у Волдеморта ушло меньше пяти минут.       Он ощутил слабый протест внутри, когда пришлось сжечь книги, но брать их в Хогвартс было неблагоразумно, а оставлять здесь – слишком рискованно.       Он был очень терпелив. В высшей степени. Провел целое исследование. Насколько это возможно, поколдовал над своей внешностью. По крайней мере, люди перестали на него пялиться, и, наконец, он нашел способ навсегда избавиться от своих красных глаз.       Особого внимания он не привлекал, но достаточно часто появлялся в общественных местах, в Косом переулке его начали узнавать. Он даже пошел в ученики к мастеру-заклинателю, что было невыносимо само по себе, ведь ему на протяжении полугода приходилось ежедневно себя одергивать, чтобы не исправлять его. Или не убить.       Ему пришлось пересдать Ж.А.Б.А., поскольку его альтер-эго обучалось на дому. Было неловко, когда по Травологии он набрал только «Выше Ожидаемого». Это было не специально, он искренне забыл об одном из свойств червоной руты.       А вот «Удовлетворительно» по Астрономии и «Выше Ожидаемого» по Зельеварению он получил нарочно: не хотел, чтобы окружающие видели в нем гения.       Он решил выбрать лишь шесть предметов, пять из которых были необходимы для того, чтобы получить преподавательскую должность в Хогвартсе. Так что «Превосходно» у него были только по Защите от Темных Искусств, Заклинаниям и Трансфигурации.       Получился портрет умного, трудолюбивого, но ничем не примечательного человека. Совсем не похожего на Тома Реддла, побившего все исторические рекорды.       Он был осторожен.       И теперь настало время мести. Альбус Дамблдор умрет до конца этого года. *** − Гораций, − Слагхорн нетерпеливо пожал ему руку.       Еще один сюрприз. Он такой худой.       Волдеморт попытался узнать в стоявшем напротив молодом человеке своего старого мастера зелий.       Было что-то эдакое в Слагхорне, возможно, особый слизеринский дух, олицетворение их гордого факультета, нечто, мешавшее Волдеморту испытать ненависть к нему. Даже после того, как Слагхорн присоединился к Дамблдору и его приспешникам в Битве за Хогвартс. − Мы с Альбусом были убеждены, что нам достанется очередной восьмидесятилетний старец. Я рад, что мы ошиблись.       Вообще-то Волдеморту уже за восемьдесят, но выглядел он моложе. Он хотел сойти за тридцатилетнего, но был не совсем уверен в том, что ему это удалось. Исправление ритуала воскрешения, которым он воспользовался в Албании, не было ни простой задачей, ни стоившей приложенных усилий. Но, по крайней мере, он выглядел как человек.       Сколь бы непреднамеренным ни было его предыдущее змеиное обличье, он научился его ценить. Но, несомненно, он бы привлек лишнее внимание, если бы в таком виде появился в Хогвартсе и подал заявку на преподавателя. − Ах, а это Альбус, позвольте мне вас представить.       Действительно, вот он, вошел через открытые двери Большого зала. Настолько молодым Волдеморт его никогда не видел.       Его сердце громко забилось, от каждого удара по телу разливалась ярость.       Высокий, долговязый, с длинными рыжими волосами. Одет в костюм. Обычный, скучный черно-белый костюм.       Это зрелище несколько сбило Волдеморта с толку. Он ожидал увидеть какое-нибудь ужасное сочетание цветов из тех, которые так любил Дамблдор.       Он направился в их сторону, осторожно обойдя Биннса и пожилую даму, преподававшую Заклинания.       Волдеморт с силой сжал палочку. В нем проснулся инстинкт борьбы, от всплеска адреналина его взгляд затуманился, и лишь своего врага он видел с кристальной ясностью.       Он взял себя в руки, не сбежал и не напал. Он выбрал третий вариант, который никогда прежде не использовал. Он замер, как олень – ему доводилось слышать о том, что олени замирают, испуганные светом фар маггловских автомобилей. − Вы, должно быть, Том, − мгновением позже произнес Дамблдор.       Волдеморт не мог вымолвить ни слова, лишь стиснул зубы. «Надо было взять другое имя».       Только он был вовсе не уверен, что другое имя приживется. Он был слишком стар для этого. Он лорд Волдеморт, и привык быть Томом Реддлом.       Годы и годы спустя после того, как он закончил школу и развязал войну в королевстве, он продолжал оборачиваться, услышав поблизости имя Том.       Если бы он взял другое имя и не сразу отреагировал на Эдварда, Чарльза или кого-то еще, Дамблдор бы наверняка заметил и это привлекло бы лишнее внимание.       «Том» был рациональным, разумным выбором.       Ужасным выбором, озлобляющим. В особенности когда он слышал это имя из уст Дамблдора.       Дамблдор улыбнулся ему. Искренне, в его взгляде не было ни подозрения, ни догадки.       Вокруг его глаз не было морщин.       Волдеморт впервые увидел его без бороды. Вообще. Похоже, у Дамблдора четко очерченный подбородок, тонкая верхняя губа, нижняя чуть полнее, из−за чего создавалось впечатление, будто они обиженно надуты. − Рад вас здесь видеть, − Дамблдор протянул руку, кожа на тыльной стороне ладони была еще гладкой. – Альбус Дамблдор. Я преподаю Трансфигурацию.       Волдеморт заставил себя ответить на рукопожатие. Потребовалось усилие воли, чтобы не сжать протянутую руку слишком сильно. − Удачи, Том, − с серьезным видом сказал Дамблдор в последний день пребывания Волдеморта в Хогвартсе. − Спасибо, профессор.       Дамблдор протянул руку, Волдеморту ничего не оставалось, кроме как пожать её. Пожимать руку человеку, которого он презирал больше всех на свете, было невыносимо само по себе, но Дамблдор еще и накрыл их руки ладонью – покровительственный, отеческий жест. − Надеюсь, вы сделаете верный выбор. Думаю, я услышу о вас как о великом человеке. Достойном. У вас, безусловно, есть талант. − Вы рослый парень, да? – фыркнул Слагхорн, подмигнув Волдеморту. – Наконец появился человек, на которого Альбус не сможет смотреть свысока.       Дамблдор продолжал улыбаться.       Волдеморт онемел.       Он так долго готовился к этому моменту, он был готов, но у него кровь кипела в жилах при виде этой улыбки.       Его подвели к главному столу, Слагхорн представил его другим коллегам.       Волдеморт их едва помнил, он не мог выдавить вежливую улыбку, ведь этот человек все еще был рядом, Волдеморт не мог отвести взгляд от своего врага. − Посадим вас между нами, − заговорщицки шепнул ему Дамблдор.       Волдеморт едва не вздрогнул от такой близости. Но он был лорд Волдеморт, он смотрел Смерти в глаза, он нарушил законы магии… только это помогло ему сохранить самообладание и не отскочить в сторону. – Наш замдекана прекрасный человек… − Это правда, − согласился Слагхорн, извлекая из-под стола тяжелый стул. − Но он немножко скучноват, − продолжил Дамблдор. – Вы же не хотите, чтобы он составил вам компанию за ужином, вы тут же уснете.       Так Волдеморт оказался зажат между Дамблдором и Слагхорном.       В голове у него пусто, мыслей не было никаких, одни кровавые картины, пока эльфы разносят еду. Он вовсе не голоден, но ел, чтобы оправдать молчание.       Эти два идиота болтали без умолку весь вечер, через голову Волдеморта обсуждая всякие глупости, в основном касающиеся школы.       Конечно, он понимал, что когда-то и Дамбдлор был молод. Но увидеть… Волдеморту требовалась минута – может, час или даже день – чтобы прийти в себя. − Мы были ужасно грубы, − сказал Дамблдор Волдеморту после ужина. – Мы вас подавили. Приношу извинения, сказалось волнение при знакомстве с новым коллегой. Предполагалось, что вы отдохнете вечером перед прибытием студентов, а мы вас утомили. − Я не устал, − оскорбленно прошипел Волдеморт, это были первые его слова, адресованные Дамблдору.       Опять эта улыбка. − Спокойной ночи, Том. Могу я называть вас Томом или вы предпочитаете Гонта?       «Ни то, ни другое». − Можно Томом. – Он бы отзывался и на Гонта. Это имя ему никогда не принадлежало, но он его уважал.       «Продолжай звать меня Томом, дурак. Подпитывай мою злость».       Благодаря гневу лорду Волдеморту всегда удавалось лучше сосредоточиться и сконцентрироваться. Это поможет вспомнить, что перед ним тот самый Дамблдор, всюду сующий свой нос, вечно интригующий, невыносимый Дамблдор, пусть даже совсем на себя не похожий. − Тогда я настаиваю, чтобы вы звали меня Альбусом. ***       Дамблдор был другой. Наверное, дело в возрасте.       Волдеморт держался или, по крайней мере, старался держаться на расстоянии, пытаясь разузнать как можно больше об этом новом враге.       Почему-то он не учел, что тридцатичетырехлетний Дамблдор будет отличаться от Дамблдора, которому пятьдесят. Или сто.       У него длинные волосы, хотя короче, чем были на памяти Волдеморта, ниже плеч. Густые. Копна огненных локонов.       А его лицо – Волдеморт никак не мог привыкнуть к отсутствию бороды. И он не носил очков! Непривычно.       Могущественный Дамблдор выглядел мягким.       Он ведь еще не стал могущественным. Его никто не знал, кроме сотрудников и студентов Хогвартса. Лишь в прошлом году он начал участвовать в различных магических соревнованиях.       Дамблдор был всего лишь молодой, хотя и исключительно талантливый профессор.       Он преподавал всего четыре года, в то время как Слагхорн уже семь.       Двое молодых людей, окруженных «ископаемыми», как обозвал Слагхорн других преподавателей. Это объясняло их энтузиазм по поводу прибытия Волдеморта. Понятное дело, знай Слагхорн его настоящий возраст, тоже назвал бы его «ископаемым». − Они до сих пор воспринимают нас как студентов, − жаловался Слагхорн на ухо Волдеморту за завтраком. – Этим утром Биннс вспоминал, каким я был хулиганом. − Был же, − встрял Дамблдор. – Подлый змей.       И Волдеморт мгновенно понял, почему другие учителя относятся к этим двоим как к детям. Потому что они до сих пор оставались детьми. − Альбус, ты до сих пор злишься за то, что я застукал тебя в коридоре после отбоя. Я был старостой и должен был сообщить. − Том, ты в порядке? – спросил Дамблдор, не обращая внимания на Слагхорна. − У меня болит голова.       Голова и впрямь болела. Каждое его утро начиналось с головной боли, он подозревал, что причина заключалась в том, что он сидел и терпел двух идиотов, не успев даже кофе выпить.       Слагхорн тут же достал флакончик из кармана мантии и протянул Волдеморту. − Это должно вам помочь, − уверенно произнес он.       «Мне бы помогла ваша смерть», − подумал Волдеморт. ***       Будто утро было недостаточно унылым, так теперь после завтрака ему приходилось вести уроки.       Студенты ужасны. Хуже бездарных Пожирателей Смерти.       У Волдеморта в голове не укладывалось, что когда-то давным-давно он искренне хотел стать профессором.       «Я был молод и глуп».       Он терпеть не мог детей. Хуже всего было то, что к ним он не мог применить Круцио.       Он успокоил их довольно быстро. По крайней мере, тех, кто постарше.       Младшекурсники были слишком энергичны для не слишком терпеливого Волдеморта, но уже через пару месяцев они научились осторожничать с палочками на его уроках.       Волдеморт старался держаться подальше от коллег. Он даже на завтрак перестал выходить, попросив эльфов приносить еду в его комнату. Но в учительской Слагхорн и Дамблдор всегда пользовались случаем, чтобы поболтать, и охотно усаживались рядом за ужином. − Я склоняюсь к мысли, что Вилкост поживее тебя, − пожаловался Слагхорн, когда Волдеморт в очередной раз отклонил приглашение выпить в Хогсмиде в субботу.       Он просто хотел покоя, тишины, чтобы лучше понять этого нового Дамблдора и вычислить, как его лучше убить.       Разве мало того, что целый день ему приходилось общаться со студентами? *** − Боюсь, у меня плохие новости, − произнес Дамблдор, войдя в кабинет Волдеморта в перерыве между занятиями.       Он огляделся по сторонам с плохо скрываемым интересом, его взгляд задержался на нескольких артефактах.       Кабинет Волдеморта быстро приобрел репутацию.       «Жутковато», − говорили студенты. Никому не хотелось очутиться в его кабинете.       Дамблдор же, по всей видимости, нашел его очень интересным, быстрым шагом миновал полки и без разрешения взял ониксового ворона. − Только не это опять! − воскликнул Волдеморт, у которого уже возникло ужасное подозрение.       Дамблдор кивнул. − Среда, после обеда. − Это нелепо!       На мгновение он забыл о своей ненависти к Дамблдору, её заглушило возмущение, направленное на Диппета и Биннса.       Отработка.       Видимо, после полуночи поймали за дуэлью полдюжины злостных нарушителей. Диппет, похоже, решил, что один учитель с ними не справится. Никому не хотелось приглядывать за отправленными на отработку студентами, поэтому старые сотрудники охотно переложили это на плечи новых.       Конечно, слизеринцы и гриффиндорцы. И Слагхорн, грязный змей, в очередной раз отстранился от своих обязанностей, предоставив Волдеморту занять его место.       «Это к лучшему», − успокаивал он себя.       Ведь ему нужно было сблизиться с Дамблдором. Таков был план.       Но Волдеморт всегда чувствовал себя неловко в его присутствии.       Потому-то он и решил отправиться в прошлое. И попросту убить мать Дамблдора до его рождения.       Увы, он совершил ошибку. Несколько ошибок. Лишь чудом он не погиб во время путешествия, а просто попал не в то время. ***       Вечер среды принес шестерых взбалмошных, неуправляемых мальчишек, едва способных вытерпеть друг друга в одном кабинете.       То ли традиция, то ли извращенное чувство юмора, то ли, что более вероятно, проклятие заставляло каждого замдекана объединять слизеринцев и гриффиндорцев на уроках Защиты от Темных Искусств.       На уроках Волдеморта они научились вести себя прилично, но в ту ночь особенно оторвались.       У Дамблдора не было того авторитета, который он приобретет через несколько лет.       Студенты считали его тюфяком. Арктурус Блэк притворился, что не слышит его, когда Дамблдор попросил минутку внимания. − Успокойтесь, − холодно произнес Волдеморт, и они мгновенно послушались.       «Я точно не тюфяк».       Блэк что-то пробормотал под нос, метнул последний злобный взгляд на Лонгботтома, но прислушался к инструкциям. − Должен сказать, я весьма впечатлен, − прошептал Дамблдор, как только шестеро студентов распределились по Комнате Трофеев, трудясь над артефактами. – Ты должен раскрыть свой секрет, как тебе удается ими так легко управлять.       Дамблдор просил у него совета по преподаванию… − Я не допускаю никакой фамильярности, − ответил Волдеморт. – Я здесь для того, чтобы научить их защищаться от Темных Искусств, а не слушать их нытье.       Дамблдор недовольно фыркнул. − Я помню себя в их возрасте. Веселое было время. Если им нужна рука помощи… Мне им трудно отказать. − Тогда миритесь с последствиями, − огрызнулся Волдеморт.       Ему в студенческое время Дамблдор никогда не протягивал руку помощи.       Но Дамблдор не обиделся, а улыбнулся. − Хорошо, что вы помогаете мне с оставленными после уроков учениками.       Волдеморт ухмыльнулся. − Блэк, вернитесь на место. − Но… − Минус тридцать баллов со Слизерина. − За пару шагов? – возмущенно уточнил Блэк. – Вы серьезно… − Еще минус двадцать баллов. И отработка за грубость мне. Вы поможете профессору Кеттлберну навести порядок в конюшнях гиппогрифов.       Лицо Блэка покрылось пятнами. − Отработка во время отработки, − фыркнул мальчик в красно-золотом галстуке. − Минус тридцать баллов с Гриффиндора, Лонгботтом, − рявкнул Волдеморт. − О боже, − прошептал стоящий рядом Дамблдор. − Смотрите, − самодовольно произнес Волдеморт. – Они не сдвинутся с места, пока я не разрешу.       Дамблдор наложил на них чары Уединения. − Немного чересчур, вам так не кажется? − Нет.       «Немного чересчур» было бы наложить на мелких засранцев парочку Круцио. − Отец Блэка… − Пусть приходит и жалуется. Жду с нетерпением.       Улыбка Дамблдора стала шире. Волдеморт никак не мог к ней привыкнуть. − Боюсь, он пойдет к директору, и вам прочтут лекцию о том, как неразумно расстраивать члена Совет… − С Диппетом я справлюсь. − Держу пари, вы справитесь с кем угодно, − сказал Дамблдор. – Есть в вас что-то такое. Никогда не встречал более несгибаемого человека.       Волдеморт не должен был чувствовать себя польщенным, но вот беда – почувствовал. ***       Сириус Блэк первый был очень похож на Сириуса Блэка из будущего.       Высокомерная, шумная заноза в заднице. Облаченный в дорогие мантии и возмущение, он пытался достать Волдеморта в коридоре.       Ему не понравилось, что Волдеморт не отступил.       Студенты собрались поодаль, наблюдая и перешептываясь.       Палочкой Волдеморт воспользоваться не мог, но острый язык при нем.       Иногда этого более чем достаточно, чтобы справиться с кем угодно. *** − Мне жаль, что вам пришлось через это пройти, − произнес Дамблдор, усаживаясь в кресло напротив стола Волдеморта.       Он вошел в кабинет без приглашения, держа в руке бутылку огневиски. − Блэки это… Блэки. Нет слов, чтобы их описать. Точнее есть, но не самые благозвучные.       Он постучал палочкой по лежащему на столе пергаменту и трансфигурировал его в два кубка.       Волдеморт не удержался. Взмахом руки он превратил их в кристалл.       Дамблдор, явно впечатленный, прикусил нижнюю губу и убрал палочку за ухо. Взмахнул рукой и превратил кубки в золотые.       Волдеморт боролся с желанием превратить Дамблдора в свинью.       Без палочки. − Это правда? Он назвал вас полукровкой? – улыбка погасла, а затем…       Вспыхнула знакомая ему в старом Дамблдоре искра. Твердость, которой не было прежде. − Я и есть полукровка, − пояснил Волдеморт, принимая кубок. − Я тоже, − ответил Дамблдор. – Но это не значит, что они имеют право тыкать нам это в лицо. − Меня называли и похуже. − Мне жаль. – Взгляд Дамблдора вновь стал добрым. Волдеморт ненавидел его доброту. − Мне не нужна ваша жалость, − прошипел он.       «Держи себя в руках».       Дамблдор никак не отреагировал. − Не знал, что вы полукровка, − соврал Волдеморт, чтобы справиться с гневной вспышкой. − По матери. Она была магглорожденной. − Мои соболезнования, − произнес Волдеморт, показывая, что понял, к чему во фразе прошедшее время. Хотя, конечно, он давно знал, что мать Дамблдора умерла. − Спасибо.       «Почему он мне вечно докучает? Он что, шпионит за мной? Он что-то подозревает? Нет, конечно…» − Могу я задать личный вопрос?       Волдеморт не собирался пить, но опустошил кубок. − Я бы предпочел, чтобы вы этого не делали. − А, хорошо.       У Дамблдора был грустный вид. Как у побитого щенка.       «Что ты сделал с моим Дамблдором?» – хотелось на повышенных тонах спросить у этого совсем, совсем юного мужчины.       Это был не Дамблдор.       «Ты должен подобраться к нему как можно ближе и найти способ убить, пока он не стал тем Дамблдором». − Спрашивайте. Я оставляю за собой право не отвечать.       Дамблдор подался вперед, оперся локтями на стол, в его глазах вспыхнуло любопытство. − Вы змееуст? Говорят, все Гонты змееусты. − Неправда. Не все. Была одна волшебница, она переехала в Америку, она не могла… − Изолт, − перебил Дамблдор, как классический ботаник. – Она основала Ильвермони… − Я знаю, − прошипел Волдеморт. Он вновь наполнил свой бокал. – Да, я змееуст. − Потрясающе!       На одиннадцатилетнего Тома Реддла, признавшегося в своих способностях, реакция была совсем иная. − Перед вами открывается новый мир.       Волдеморт фыркнул. Никто из змееустов не мог похвастать доступом в новый мир. − Блестяще! Я обожаю языки. Я учу русалочий и Гобблдигук… − Очень мило, − выплюнул Волдеморт.       Этот Дамблдор очень разговорчив. Не то чтобы тот был молчуном. Он тоже очень много говорил, но загадками, так ничего толком и не сказав.       А этот рассказывал о своей жизни, раскрывая подробности, о которых лучше было бы умолчать.       Угрюмый характер Волдеморта, его короткие, язвительные ответы, похоже, совсем не отпугивали Дамблдора. ***       Когда он проснулся, в изножье кровати его ждало множество рождественских подарков.       Волдеморт оказался к такому не готов. Ему даже мысль такая в голову не приходила.       Похоже, все сотрудники ему что-то прислали. Даже завхоз.       И довольно много подарков было от студентов.       Он обратил внимание, что преимущественно от старшекурсников. В основном от девушек. Сладости и бутылки медовухи.       Почти то же самое от преподавателей, довольно безлико. Обычные книги, обычные открытки, дешевые бутылки спиртного.       Одна из тех дурацких общественных обязанностей, с которыми ему никогда прежде не доводилось сталкиваться. Он ничего никому не подарил, но почти все коллеги уже знали, что он предпочитает держаться особняком, так что вряд ли кто-то будет жаловаться.       Однако подарок Дамблдора был личным.       Параноидально настроенный, Волдеморт проверил коробку на наличие проклятий. Открыв ее, он обнаружил древний на вид фолиант.       «Темные искусства: эволюция на протяжении четырнадцатого и пятнадцатого веков».       Волдеморт внимательно оглядел книгу.       Она оставалась в хорошем состоянии, но издание было старым и явно кому-то принадлежало.       И пара носков. Безумного ярко-красного цвета. К ним была приколота записка: «Вы всегда кажетесь таким холодным. Надеюсь, они вам хорошо послужат. Я сам их связал».       У Волдеморта мгновенно разболелась голова. *** − Я не праздную Рождество, − заявил Волдеморт, впервые войдя в кабинет Дамблдора. Узнал он немногое. Дамблдору еще не удалось собрать обширную коллекцию артефактов, какую помнил Том Реддл. Узнаваемыми остались творческий беспорядок и красно-золотой флаг на стене.       Дамблдор тоже получил множество подарков. Гораздо больше, чем Волдеморт. Они были повсюду, упиханы под самую отвратительную, яркую, безвкусно украшенную елку, какую Волдеморт когда-либо видел.       Дамблдор повесил на неё все, что мог. Разноцветные свечи, украшения ручной работы авторства одиннадцатилетних студентов, зачарованных поющих золотых львов…       Он вздрогнул и отвел взгляд. − Вы из тех, кто празднует Йоль? – поинтересовался Дамблдор из горы оберток. Видимо, его очень порадовала коробка лимонных долек. − Нет.       Дамблдор жестом пригласил Волдеморта сесть.       Волдеморт остался стоять. − Не желаете дольку? Гораций прислал, это мои любимые… − Чего вы добиваетесь, присылая мне запрещенные книги? На что намекаете?       Дамблдор озадаченно нахмурился. − Она не запрещена.       Черт. Она была запрещена, когда Том Реддл прибыл в волшебный мир. − Её надо запретить, − сердито поправился застигнутый врасплох Волдеморт, пытаясь исправить свою ошибку.       Дамблдор улыбнулся. − Я согласен. Я бы не хотел, чтобы она воздействовала на молодой, восприимчивый разум. Однако вы не производите впечатление чувствительного человека. Полагаю, учитывая ваш предмет, вам доводилось читать и пожестче. − Конечно.       Дамблдор кивнул. − Надеюсь, что не эту.       Конечно, Волдеморт её читал. Раз пять или шесть. Когда ему было пятнадцать лет. Он украл её из тайного книжного магазина в Лютном переулке. − Когда-то давным-давно.       Дамблдор вздохнул. − Вам трудно подобрать подарки. Вы очень много читаете, и, похоже, больше ничто вас не радует. Я очень надеюсь, что хотя бы носки стали сюрпризом. − Вы слишком фамильярны, − решительно сообщил Волдеморт.       Это поставило Дамблдора в тупик. − Я приношу свои извинения, если обидел вас, Том. Я не хотел переходить никаких границ. ***       После этого разговора Дамблдор немного отступил.       Наконец-то!       Волдеморт смотрел, как Дамблдор о чем-то спорит со Слагхорном и снисходительно терпит Биннса.       Похоже, с Волдемортом больше никто не горел желанием общаться. В конце концов они отказались от идеи сблизиться.       Студенты продолжали пытаться. Нахальные девицы, глядя на него, наматывали пряди волос на пальцы и хлопали ресницами.       Ему хотелось их медленно придушить.       Ведь он был не настолько красив. Он сделал все возможное, чтобы выглядеть как можно более непримечательно.       Но приходилось работать с тем, что есть: змееуст, созданный из крови Поттера, плоти Петтигрю и кости его отца.       Генетический материал можно было выбрать только один. Лучшим был материал Петтигрю, но он просто не смог заставить себя это сделать.       Потому он выбрал своего проклятущего отца, но в его крови все еще пылал змеиный яд, горело пламя темной магии, поддерживающее его… и его искалеченную душу.       Этот ритуал оставил следы, его кожа стала неестественно бледной, скулы неестественно острыми, глаза казались налитыми кровью, но, по крайней мере, не красными. Волосам не хватало блеска и густоты, как у его отца.       У него не было слегка вьющихся локонов, на которые когда-то западали девушки. Волосы он, по всей видимости, унаследовал от Гонтов. От них же ему достались полные губы, сейчас ставшие тоньше.       Однако даже эти недостатки его внешности не мешали некоторым студенткам влюбляться в него. Что хуже всего, их не отпугивало его суровое, безжалостное отношение.       В первый месяц преподавательской карьеры он совершил ошибку, применив легилименцию к старшекурсникам. Грязные извращенные фантазии подростков на протяжении нескольких недель вызывали у него кошмары.       Волдеморт с удовольствием нашел бы автора идеи про «невинных детей» и придушил. Они вовсе не невинны, он мог это подтвердить.       Зато в борьбе за его внимание на уроках они делали медленный, как черепаха, но все же прогресс.       Он оценивал строго, но справедливо.       По крайней мере, по своим меркам.       Раз или два Диппет вызывал его в кабинет и расспрашивал, почему так много студентов проваливают экзамен по его предмету, хотя годом ранее справлялись отлично. − Потому, что у них низкий уровень, − отвечал Волдеморт. – Я не буду плохо отзываться о предыдущем преподавателе, но студенты сильно отстали. Это недопустимо. − Я понимаю, что у вас другие стандарты, но вы должны дать им фору, чтобы наверстать упущенное.       Волдеморт не давал им форы. У него нет терпения выносить глупость.       И Арктурус Блэк стал одним из его лучших учеников. Особенно после того, как перестал выпендриваться на уроках. − Спасибо, профессор – торжественно произнес он, когда в конце феврале Волдеморт поставил первое в своей преподавательской карьере «Превосходно».       Волдеморт не обратил на него внимания, обвел взглядом других шестнадцатилетних подростков. − У остальных результаты катастрофические. − У меня «Удовлетворительно»! – воскликнул очень довольный собой Прюэтт. − У меня тоже! – подхватил какой-то грязнокровка. Волдеморт еще не удосужился узнать его имя. – На вашем занятии это, по сути, чудо, сэр. − Если вы смирились с посредственностью, это ваша проблема. Но в следующем году вы не попадете ко мне на занятия, пока не будете иметь «Выше Ожидаемого».       Волдеморт понадеялся, что это удастся хотя бы нескольким, иначе останутся только он сам и Блэк.       Он про себя содрогнулся при этой мысли. ***       К весне Дамблдор вновь стал усаживаться рядом с ним за ужином, без умолку общаясь за едой.       Волдеморт не мог дождаться, пока этот идиот уедет на какое-то соревнование по Трансфигурации в Египте. − Те из вас, кто остается в замке, помните… − Волдеморт подслушал, как Дамблдор общался с выпускниками Хаффлпаффа. – Меня здесь не будет, вместо меня будет патрулировать профессор Гонт.       Раздались стоны. − Поэтому я настоятельно советую вам оставаться в общих гостиных и не выходить после отбоя. С ним не забалуешь.       Волдеморт ухмыльнулся. ***       Каникулы начались мирно. Слагхорн тоже был в отъезде, а кроме него и Дамблдора больше никто не пытался завязать разговор.       Большинство учителей уехали. Волдеморт остался вместе с Биннсом и завхозом.       В Хогвартсе осталось больше студентов, чем на рождественских каникулах. И все же, как ни странно – а может, и не странно – проблем было гораздо меньше, чем зимой.       Никому не хотелось нарушать правила и попасть под раздачу, когда он был единственный учитель, назначающий наказания и следящий за их исполнением. ***       Дамблдор вернулся увенчанный славой и с большой золотой медалью.       Статьи в «Трансфигурации сегодня» и заметка в «Ежедневном пророке» были хвалебными. Коллеги все время просили его что-то показать и восхищенно аплодировали. − Вы не впечатлены, − произнес Дамблдор, когда учительская опустела и они остались одни.       Только что Дамблдор аккуратно продемонстрировал органическую трансфигурацию. Достойное восхищения исполнение.       Слагхорн чуть не обмочился, увидев это.       Волдеморт, не отрываясь от газеты, поднял руку без палочки и в совершенстве повторил подвиг Дамблдора.       Воцарилась тишина.       Волдеморт небрежно перевернул страницу, принявшись изучать маггловские новости. Разгоралась Первая Мировая Война. − Великая Война. Война, которая положит конец всем войнам, − фыркнул Волдеморт. − Что ж, я впечатлен, − тихо сказал Дамблдор.       Волдеморту было противно, что давно умерший Том Реддл до сих пор любит похвалы.       Ему хотелось крикнуть, что через несколько десятилетий Дамблдору и мускулами шевелить не придется, чтобы повторить сегодняшний показ, ведь он даже во сне сможет творить куда более впечатляющее волшебство.       Вместо этого Волдеморт спокойно отпил глоток кофе из своей чашки. *** − Потрясающая работа, Том! – воскликнул Диппет на последнем собрании в этом году. – Я общался с Комиссией, они сообщили, что никто из студентов, сдающих С.О.В. и Ж.А.Б.А. по Защите от Темных Искусств, не провалил экзамены. Мы пока не знаем, какие они получили оценки, но все они сдали.       Раздались аплодисменты. − Предполагаю, что у Комиссии очень низкие стандарты, − скучным тоном произнес Волдеморт.       Он терпеть не мог учительские собрания.       Дамблдор рассмеялся, но попытался сделать вид, что закашлялся. − Альбус, вы тоже проделали отличную работу. По вашему предмету почти все сдали.       Диппет поздравил учителей с самыми высокими показателями успеваемости и поругал тех, у кого дела шли не так хорошо.       В первую очередь он отчитал своего заместителя.       Почти половина студентов Биннса провалились, и, в кои-то веки, Волдеморт не мог их винить.       Даже Том Реддл раз или два задремал на его уроке. − Желаю вам хорошо провести лето, Том, − сказал Дамблдор, когда собрание, наконец, закончилось. − Дамблдор, − натянуто кивнул Волдеморт. − Сколько раз можно просить, чтобы вы называли меня Альбусом? − Не тратьте зря время. ***       Едва покинув Хогвартс, он тут же по нему заскучал. Так было всегда.       После года, проведенного в замке, жить в Лютном переулке оказалось труднее. Его крошечная квартирка после комнаты в Хогвартсе вызывала клаустрофобию.       Но, по крайней мере, когда за окном становилось слишком шумно, Волдеморт мог выйти и проклясть виновника. Ведьмам и мелким преступникам Лютного переулка досталось разочарование, которое он накопил за год, во время которого ему не разрешалось вредить студентам.       Но потом стало слишком тихо, и в этой тишине он задал себе вопрос: почему Дамблдор все еще жив?       «Потому, что не было ни малейшей возможности убить Дамблдора и избежать поимки», – объяснял он сам себе.       В следующем году – непременно.