Метаморфозы

      В конце концов Гриндевальду все же пришлось уйти с поста министра магической Австрии. Наблюдать за этим в режиме реального времени было не так увлекательно, как читать эту историю в будущем.       Дело решилось в основном политикой, случилось всего несколько стычек между его армией и войсками, посланными в Австрию Международной федерацией. Темный лорд даже не участвовал в заварушке лично.       Наконец-то перед Волдемортом открылся простор действий. Конечно, пока он не знал, где находится Гриндевальд, но скоро узнает.       Он пришел к выводу, что у него есть около года – потом Гриндевальд сбежит за океан.       Похоже, Альбус придерживался того же мнения. Должно быть, присутствие Волдеморта что-то изменило. В прошлом Дамблдор совершенно точно не собирался так рано сходиться в бою с Гриндевальдом.       А теперь собрался. Он все чаще просил Волдеморта его потренировать. В конце концов, после многочисленных попыток спрятаться в Хогвартсе от студентов и других учителей, Волдеморт отвел его в Выручай-комнату.       Там они могли спокойно тренироваться. − Как ты, черт возьми, её нашел? − Расспросил Серую леди, − честно признался Волдеморт.       Он и правда расспросил. В будущем. Она была в него влюблена и рассказала все, что знала, а знала она довольно много.       На всякий случай он расспросил её и в этой жизни, на случай, если Альбус захочет проверить.       Альбус улыбнулся. − Она редко с кем-то общается. Мы вечно пытаемся что-то из неё вытянуть. − Я неотразим.       Альбуса его заявление явно позабавило, он рассмеялся. − Конечно, я нахожу тебя обаятельным, но лишь потому, что у меня… хм… вкус изысканный. Большинству людей ты вовсе не кажешься неотразимым, дорогой. Мне жаль тебе это говорить.       Он, якобы сочувствуя, похлопал Волдеморта по плечу.       Альбусу и в голову не могло прийти, каким обаятельным мог быть Волдеморт при желании. Он не знал его с этой стороны, и Волдеморт вовсе не собирался его просвещать.       Дуэли стали серьезнее. Потому что Альбус просил его использовать темные чары. − Но это аморально, − поддразнил Волдеморт. – Ты же так тревожишься о моей бедной душе, вдруг это вернет меня к старым привычкам?       Альбус закусил губу, на мгновение искренне обеспокоившись. Об этом он не подумал. − Нет. Ты показал, что достаточно силен, чтобы этому противостоять.       Однако сам Альбус отказывался использовать темную магию. Он считал, что не сможет устоять перед искушением. И чем больше Волдеморт его узнавал, тем больше был склонен согласиться.       Но Альбус требовал, чтобы Волдеморт на дуэлях практиковал темные чары, ведь он понимал: Гриндевальд это сделает. И Альбус хотел научиться их отражать.       Теперь, когда Волдеморт мог использовать свои знания в области Темных искусств, Альбус проигрывал гораздо быстрее.       И его это начало тревожить. Видимо, ему в голову закралась мысль, что он не сможет победить Гриндевальда.       По правде говоря, Волдеморт сомневался, что Альбусу удастся одержать победу, если он захочет сразиться с Гриндевальдом прямо сейчас.       Ему хотелось сказать Альбусу, чтобы он не отчаивался, ведь с годами он станет сильнее, а сам Волдеморт намного, намного сильнее глупого блондинчика.       Но он не мог – ведь Альбус не признавался, что тренируется для дуэли с Гриндевальдом. Он не признавался, а Волдеморт не хотел давить. − Ты сдерживаешься, − обвинил его Альбус, встав с пола и осторожно держась за бок. − Я каждый раз отправляю тебя в нокаут, − приподнял бровь Волдеморт. – Разве так сдерживаются? − Я хочу попрактиковаться в защите от… более темных чар. − Они в любом случае не получатся, − сказал Волдеморт, хотя не был уверен в собственных словах. – Ты же знаешь: проклятия не повредят, если на душе у заклинателя другое.       На лице Альбуса появилось счастливое выражение. Он обрадовался мысли, что Волдеморт не сможет заставить себя всерьез навредить ему.       Он смог бы… Если бы Волдеморт захотел, он бы выпустил ненависть, похороненную в дебрях искалеченной души.       Хотя Волдеморт знал, что время дуэли с Гриндевальдом еще не пришло, все же продолжал тренировать Альбуса. Учить его было невероятно увлекательно: исправлять его стойку, с легкостью побеждать.       Это ему никогда не наскучит. ***       Он встретился с Арктурусом и еще парой своих бывших студентов в новом пабе прямо на углу Лютного и Косого Переулков.       Теми, кто регулярно писал ему письма, мальчиками – уже мужчинами – которые даже спустя годы после окончания Хогвартса продолжали обращаться к нему за советом.       Некоторые из них работали в Министерстве. Другие управляли семейным бизнесом. Они познакомили его с Септимусом Малфоем – он закончил Хогвартс за год до того, как Волдеморт начал преподавать.       Волдеморту стоило огромных усилий подавить желание убить Септимуса на месте. Он пытался забыть, как сильно этот человек презирал Тома Реддла, как мешал их с Абраксасом отношениям, когда они еще учились в школе.       Он пытался убить Тома Реддла. Но это было не самое оскорбительное его деяние. Нет, худшее, что он сделал – предложил деньги в обмен на то, чтобы Том Реддл оставил в покое его драгоценного наследника.       Первый достойный противник Волдеморта. В двадцать лет ему пришлось противостоять Септимусу Малфою, одному из самых уважаемых людей того мира. И самому богатому.       Теперь чуть за двадцать было Малфою, который сидел напротив Волдеморта. Он не слишком сильно походил на Абраксаса, но сходство ощущалось, и было… странно вновь ощутить на себе взгляд глаз Абраксаса. − Мне нужно знать, где находится Гриндевальд, − заявил Волдеморт Арктурусу, едва они остались наедине.       Арктурус все еще колебался. Волдеморт убедил его, Арктурус убедил свою семью не связываться с Гриндевальдом, но они по-прежнему болели за темного лорда. Они хотели его победы, верили, что он поступает правильно, ведь он борется за правое, чистокровное дело. − Он не справляется. Ему это не под силу. Он вам не нужен… он лишь создает дурную славу темной магии и старым порядкам. От него одни неприятности, − терпеливо разъяснял Волдеморт. − Хотите сказать, мы должны… − Арктурус откашлялся, – взять все в свои руки, а не оставлять иностранцу? Что мы должны что-то делать с магглами, вторгшимися на нашу землю? − Я никогда не попрошу вас бездействовать перед лицом вторгающихся магглов, − сказал Волдеморт. – Но Гриндевальд не нужен Британии. У нас есть свои волшебники, гораздо лучше него.       Наконец, Арктурус согласился воспользоваться своими связями, чтобы выяснить, где может находиться Гриндевальд. − Почему вы этим так увлечены? – спросил Арктурус. – Настолько, что хотите убить Гриндевальда. Когда я учился, казалось, вам было безразлично, что происходит в нашем мире.       Иногда честность – лучший способ склонить на свою сторону Блэка. − Он был связан с Альбусом, − признался Волдеморт. – Он не оставит его в покое, а я этого не потерплю.       Арктурус выронил кубок, пролив огневиски на мантию. − Вы шутите… Гриндевальд? Темный лорд? С Дамблдором?       Волдеморт кивнул. − Ничего себе полукровка, − выдохнул Арктурус, широко раскрыв глаза. – Почему он так нравится людям? Не понимаю! − Дело в волосах, − флегматично пожал плечами Волдеморт.       Арктурус лишь недоверчиво фыркнул. − Значит, вы хотите убить темного лорда потому, что он ваш соперник? − Соперник, − Волдеморт закатил глаза. – Он ни в чем не может со мной соперничать. − Вы нам поможете, − спустя двадцать минут решил Арктурус. – Если мы поможем вам разыскать его, вы нам поможете.       В деле чистокровных. − Вы можете продвигать нас, лучше учить грязнокровок, пока они еще в школе, убедить их обойти магглов. Вы смогли усадить меня вместе с этим грязнокровкой Джоном на ваших собраниях… Мерлин свидетель, вы можете убедить кого угодно в чем угодно.       Волдеморт кивнул. − Вы заставите своего отца угомониться, − сказал он. – На днях мне принесли пергаменты о встрече с Попечительским советом Хогвартса. Опять. Он каждый год пытается добиться моего увольнения. − Я скоро уговорю его уйти в отставку. Через пару лет семьей буду управлять я. Но вы тоже убедите Дамблдора отступить. Судя по всему, его положение в Министерстве упрочится, и он отравит его маггловской риторикой.       На том и порешили. *** − Куда мы идем? – спросил Альбус уже в десятый раз за час.       Он в самом деле не был создан для жизни на открытом воздухе. В лесах Албании он держался так же плохо, как в египетских песках.       Высоко в небе сияло июльское солнце. Стоял безоблачный, прекрасный день. Фоуксу здесь нравилось, он со злобным удовлетворением поедал змей. Глупый цыпленок приносил их из гнезд и непременно съедал на глазах у Волдеморта. − Терпение. Мы почти на месте.       Если бы не поход, Альбусу бы понравилась Албания. Теперь, когда здесь не было коммунистов, попасть сюда стало гораздо легче. Пересекать Восточный блок в пятидесятые было неприятно.       Альбусу нравились местная кухня и климат. Он по достоинству оценил виллу, которую им снял Волдеморт.       Ему очень нравилось заниматься сексом в саду, у волшебного бассейна, он охотно ел блюда, которые готовил для него Волдеморт.       Похоже, ему просто не нравились долгие переходы. Он очаровательно надувал губы, отталкивая с дороги ветви и пиная камни.       Он был необыкновенным волшебником, даже для своего возраста. До дерева оставалось далеко, когда он остановился и нахмурился. Он достал свою палочку, гораздо раньше ощутив флюиды диадемы, чем Волдеморт, когда пришел за ней впервые.       Волдеморт улыбнулся. Альбус увидел его улыбку, вызов в его глазах.       Он сосредоточился, взмахнул палочкой, и Волдеморт позволил ему взять инициативу в свои руки.       Волдеморт часами трудился над проклятущими чарами, бесконечно обо что-то спотыкаясь.       Конечно, ему было всего чуть за двадцать. И он был один.       Альбус был постарше и в компании, а еще у него была тяга к чарам…       Он менее чем за полчаса привел их к дереву, на ходу осторожно снимая обереги, позволяя магии его вести.       На само дерево времени потребовалось больше. Волдеморт уселся на бревне неподалеку, потягивая тыквенный сок и наблюдая за колдующим Альбусом.       В будущем Волдеморт сокрушил обереги – темные обереги – и растоптал чары без изящества, с помощью могущества и силы воли.       Альбус сидел, уставившись в пустоту, и осторожно шевелил палочкой, его взгляд был тверд и сосредоточен.       Волдеморт ощутил прилив чего-то неясного. Страсти. Желания, но не в сексуальном смысле. Все было гораздо глубже. Наблюдать, как Альбус колдует, было чарующе.       А потом он миновал обереги, и ствол распался на части. − Это… это… − его голос благоговейно дрогнул, он обернулся к Волдеморту, рыжие локоны развевались вокруг головы, отражая солнечный свет. − Я же говорил, что неотразим. Хелена рассказала, как её найти.       Альбус, не скрывая почтения, взял диадему. − Она на протяжении тысячелетий считалась утерянной, − прошептал он, сжимая её. – А ты её нашел, просто поговорив с призраком. − Так-то это ты её нашел, − поддразнил Волдеморт.       Альбус ласково улыбнулся. Он встал и прошел мимо. Он протянул ему диадему, но Волдеморт не проявил к ней ни малейшего интереса. Он покачал головой и позволил Альбусу оставить её себе. − Как ты думаешь, что она делает… Боги, я чувствую её магию… Она на многое способна!       Волдеморта это никогда не волновало. Он превратил диадему в крестраж, не пытаясь выяснить её возможности. − Изучи на досуге. − Мы должны отдать её Хогвартсу, − сказал Альбус. – Она не наша, она… − Она принадлежит Хелене. И она хотела, чтобы она была уничтожена. Хочешь проявить нравственность – мы должны её уничтожить.       Альбус пришел в ужас. Он отступил, защищая диадему, будто Волдеморт собирался напасть. − Она убитый горем призрак! Она не знает, о чем просит.       Вот он, Альбус. Вещает о морали, о том, как нужно поступать правильно, а когда ему надо, отмахнувшись, попирает эту же самую мораль. − Мы изучим её свойства, а потом передадим в дар школе, − кивнул Альбус, довольный принятым решением. ***       Меропа вздохнула. − Зря она это сделала. Положила две с половиной ложки меда.       Волдеморт наблюдал, как горничная идет к его отцу и протягивает ему стакан. − Он будет недоволен, − с опаской пробормотала Меропа.       Его отец сделал глоток и тут же отшвырнул стакан. Тот вдребезги разбился у ног горничной. − Слишком сладко! – прорычал он. – Господи, ты такая же дура, как и предыдущая. − Простите, − заикаясь, выдохнула она. – Я… я сейчас приготовлю другой, сэр. Простите. − Не утруждайся. − Пожалуйста, сэр! − Лучше бы на этот раз все было как надо. − Ну он и говнюк, − пробормотал себе под нос Волдеморт. Такой избалованный, совсем как Абраксас. − Он просто устал, − возразила Меропа. – Он много работает и просто хочет выпить стакан хорошего лимонада. − Много работает? Он за целый день даже с кресла не встал. − Разумом устал, − продолжала горячиться Меропа. – От чисел! Я ничего не понимаю, цифры такие сложные, но Томми целыми днями трудится, чтобы их сложить.       Меропе с трудом давалась элементарная математика, но его отец явно не устал. Ему она ничего не стоила.       Он был просто избалованным мальчишкой. − Нет, нет! Ты положила слишком мало меда, − встревоженно произнесла Меропа, глядя, как горничная за соседним столиком готовит еще один стакан. – Еще немного, − произнесла она изменившимся, более низким голосом. Темным голосом. Листья на земле зловеще шевельнулись. – Еще чуть-чуть. Положи!       Горничная, как по команде, замерла в замешательстве. Развернулась обратно к столику, от которого только что отошла. − Правильно, − прошипела Меропа. Её наэлектризованные волосы развевались на ветру. – Теперь положи еще немного. Хорошо.       Листья перестали шевелиться. Меропа поникла, её волосы вновь упали на плечи.       Горничная мотнула головой и протянула стакан магглу. На сей раз он не стал скандалить. − Видишь, она научилась, − заметила Меропа.       Невероятно, как она владела магией, не зная никаких заклинаний.       Он был таким же. С тех пор, как ему исполнилось пять, он мог заставлять людей выполнять его желания. Голосом он заставлял животных повиноваться.       Дочь Слизерина, думал Волдеморт, внимательно наблюдая за ней.       Она в самом деле дочь Слизерина. Маленькая девочка, жалкая и истощенная, но невероятно ужасающая.       Он перевел взгляд на маггла, тот открыл книгу, нежась в роскоши, и на мгновение Волдеморт пожалел его.       Через какие ужасы его заставит пройти Меропа?       Он помнил неподдельный страх в глазах своего отца, когда тот увидел Волдеморта в первый и последний раз. − Ты похож на неё, − прошептал его отец перед смертью, и Волдеморту хотелось кричать, ведь он был точной копией отца. Он даже не знал, как выглядела его мать.       Теперь ему стал понятен этот страх. Это отторжение. Это «Ты похож на неё».       Меропа рядом с ним надкусила яблоко, устремив взгляд светлых глаз на маггла. Она походила на змею, терпеливо наблюдающую за добычей.       В прошлом он её ненавидел. Он ненавидел её за то, что она умерла, даже прежде, чем узнал о существовании магии. А после – особенно.       Она могла выжить. Роды, конечно, иногда бывают смертоносны для маггловских женщин, но для ведьмы они – ничто. Любые последствия легко исправить. Он никогда не понимал, почему она не захотела этого сделать.       Но, глядя на неё сейчас, годами её навещая, Волдеморт, наконец, осознал: благодаря ей – и только ей – Волдеморт появился на свет. Она дала ему жизнь.       Жизнь и магию. Самые драгоценные дары, какие можно подарить. ***       Альбус смертельно побледнел, на лице тут же проступили все веснушки, а руки, держащие газету, задрожали.       Волдеморт со вздохом отставил чашку и взял «Ежедневный пророк».       Гриндевальд организовал нападение во Франции. Двадцать магглов погибло, четыре волшебника и ребенок. − Милостивые боги, − произнесла декан Рейвенкло, прижав ладонь к груди.       Особенно всех поразила гибель ребенка. Они все были в ужасе, Слагхорн выглядел так, будто его вот-вот стошнит.       Волдеморту тоже стоило хотя бы постараться выглядеть расстроенным. Пусть его это и не беспокоило. Он мысленно распрощался с едой, пусть этим утром яичница выглядела особенно аппетитной. Но есть с аппетитом, рассматривая колдографии резни, это уже чересчур. Альбусу не понравится.       Умом он понимал драматизм гибели детей. Ему удалось этого избежать, по крайней мере, на первой войне. До появления Поттера и пророчества.       Чем дольше он находился в прошлом, тем больше приходил в замешательство от того, что на полном серьезе считал, будто ребенок может быть для него опасен, способен причинить ему вред. Настолько, что выследил малыша.       Нелепость какая-то.       «Что ты будешь делать с собой? С Томом Реддлом?»       Он отложил этот вопрос на потом. Будучи взрослым мужчиной, не так-то просто принять тот факт, что совсем скоро он родится.       Но он понимал: Том Реддл станет проблемой. Если Альбуса можно подчинить, Гриндевальда можно победить, давними врагами из Двадцати восьми Священных семей можно манипулировать, то с самим собой ничего не поделать.       Он знал эту железную волю, этот острый ум, упрямство, отсутствие сочувствия. Против Тома Реддла ничего не использовать, Волдеморту было не к чему взывать.       «Я найду способ, − подумал он. – Всегда нахожу и на этот раз тоже найду».       Возможно, едва мальчик родится, он сможет его забрать и где-нибудь запереть.       Хотя он сомневался в том, что находится в прошлом своего старого мира. Само его присутствие наверняка раскололо временную шкалу. Неважно, умрет Том Реддл или не родится, это не должно повлиять на существование Волдеморта.       И все же он не знал наверняка. А раз уверенности нет, он не станет рисковать самоубийством.       Запереть Тома Реддла и выбросить ключ… идея разумная. Он будет жить, обеспечивая существования Волдеморта, и не причинять никаких неприятностей.       «Да, отличный план».       Может, он сможет найти способ повредить мозг мальчика во младенчестве. Он будет жив, но, если Том Реддл будет дурачком, то проблемой быть перестанет.       Спустя несколько минут Альбус встал и стремительно вышел.       Яичница еще не остыла.       Волдеморт с жадностью набросился на еду. Этого никто не заметил: каждый был поглощен своим ужасом. ***       В ту ночь Альбус плакал. Это было невыносимо, безумно неловко и сильно расстраивало Волдеморта.       Альбус тихонько шмыгал носом в подушку, пытаясь скрыть слезы.       «Перестань думать о нем», − хотел приказать Волдеморт.       В этом и заключалась проблема. Альбус наверняка плакал из-за глупого ребенка или магглов, но, скорбя по этим насекомым, он не мог не думать о Гриндевальде, их убийце.       Волдеморт никогда не умел утешать людей. А те немногие, кто держался рядом с ним… они не плакали.       Разумеется, Абраксас никогда не плакал.       Рудольфус, скорее всего, даже слезинки не смог бы выдавить.       Белла иногда плакала, но от злости. Её было легко утешить – «мы убьем того, кто тебя расстроил», и она тут же ободрялась.       «Однажды ты плакал».       Верно. Как неловко. Когда убил Смита и украл чашу и медальон. Когда в полной мере осознал, что должен покинуть Британию, причем прямо сейчас.       Он ждал этого годами, месяцами планировал убийство Смита, и все же, когда это случилось…       «Я был такой любитель драмы», − покачал он головой.       Он запаниковал. Его подташнивало при виде медленной смерти Смита, съедаемого ядом у него на глазах.       Он вызвал Абраксаса и рыдал в его объятиях, пока они оба не заснули на полу в старой квартире Волдеморта. После этого он сбежал и обходил Британию стороной больше десяти лет.       С этим было покончено. Абраксас умер, а новый Абраксас уж точно никогда не увидит его плачущим.       Но он вспоминал, как ему были приятны объятия. Абраксас твердил, что он все исправит. Разумеется, Абраксас понятия не имел, что произошло, но всегда был уверен, что его золото сможет решить любую проблему.       Волдеморт устало повернулся на бок, глядя на трясущиеся плечи Альбуса. Он вздохнул и осторожно обнял его.       Альбус тут же развернулся и спрятал лицо на груди у Волдеморта, вцепившись в него, как рыжий осьминог. − Я все решу, − сказал Волдеморт, подражая Абраксасу.       Альбус ничего не ответил, просто прижался крепче.       Волдеморт гладил ладонью его спину. И Альбус постепенно успокоился. Чувствуя себя все более уверенно, Волдеморт произнес: − Больше тебе не придется о нем переживать. Просто спи. − Я должен… − Ты должен спать. Позволь мне о нем позаботиться. − Это не твоя битва, не твоя ошибка. − Мой крестраж тоже не твоя ошибка, но ты же хочешь её исправить? − Том, − Альбус отстранился, глядя на него покрасневшими глазами, но хотя бы перестал плакать. – Я не хочу, чтобы ты к нему приближался. Не хочу, чтобы он даже имя твое знал… Потому и старался держать… − он жестом очертил расстояние между ними. − … нас в тайне. Вряд ли ты осознаешь, насколько он опасен.       Как это раздражало. Снисхождение. − Спи, Альбус.       Он гладил Альбуса по спине и сжимал в объятиях, пока тот не уснул.       С ощущением дежавю он выбрался из постели Альбуса, как когда-то выбрался из постели Абраксаса.       Принялся молча собирать вещи.       Фоукс с интересом наблюдал за его манипуляциями. − Я знаю, что ты можешь аппарировать в любую точку мира, если захочешь, − сказал ему Волдеморт.       Однажды Дамблдор с его помощью обошел защитные чары Хогвартса на глазах у пятерых сотрудников Министерства.       В другой раз Фоукс аппарировал в Министерство, встав на пути смертельного проклятия Волдеморта, направленного на Дамблдора. − Знаю, ты меня ненавидишь. Но ты должен меня послушать… не отправляй его сейчас никуда. Ты не можешь отвезти его к Гриндевальду, понимаешь? Даже если он будет тебя умолять.       Фоукс что-то прощебетал. Он надеялся, что это означало «да».       Среди ночи Волдеморт покинул Хогвартс. В Хогсмиде он наложил на себя чары, которые помешают отследить его перемещение. До него не дойдут никакие письма.       Он создал фальшивый портключ, который перенесет его в Германию. Это создаст возмущение, но пока там выяснят, что к чему, его и след простынет.       Он не мог отправиться напрямую во Францию: после теракта Гриндевальда страна находилась в состоянии боевой готовности. Но ничего страшного. Он отправится в Германию и пересечет границу. ***       Волдеморт воспользовался контактами, которые дал ему Арктурус – у него были адреса последователей Гриндевальда.       Они были верны и отказывались говорить. К несчастью для них, Волдеморт умел заставить. Никто не мог долго сопротивляться его Круцио. Особенно в сочетании с легилименцией.       Но Гриндевальд осторожничал. Никто толком не знал, где он. Зацепка за зацепкой – Волдеморт проверял все, оставляя за собой кровавый след. ***       «Любовник Дамблдора», − мелькнуло в голове одного из последователей, когда Волдеморт проник в его разум.       Этот человек входил во внутренний круг. Абернати.       Абернати не мог понять, почему Гриндевальд называл Дамблдора «Альбусом», почему так мягко о нем говорил и почему, где бы они ни были, в его комнате висела колдография Альбуса.       Он не понимал, почему Гриндевальд велел ему и Винде «выяснить все об этом Томе Гонте».       И не понимал, почему любовник Дамблдора охотится за Гриндевальдом.       Ублюдок так и умер, ничего не понимая. ***       Через две недели после отъезда из Хогвартса Волдеморт добрался до Марселя. Французская пресса писала о гибнущих насильственной смертью последователях Гриндевальда. «Восемнадцать волшебников», − сообщали газеты.       Волдеморт совершенно уверен, что убил минимум двадцать три человека. Видимо, еще не все тела нашли.       Пресса полагала, что это французский мститель, мужчина, жена которого была убита во время одного из терактов Гриндевальда. Публика аплодировала ему как «герою».       Люди мстительны. Разумеется, они будут желать победы тому, кто убивает тех, кто их терроризировал.       Но Альбус не был похож на большинство. Наверняка он сейчас плакал из-за того, что Волдеморт принялся убивать людей.       Но скоро все закончится, он вернется и скажет Альбусу, что это было ради «высшего блага», что Гриндевальда больше нет и мир теперь в безопасности. Дети будут в безопасности. «Иногда приходится чем−то жертвовать», − скажет он.       Альбус не найдется с возражениями. ***       На третьей неделе за ним начали следить. Идеально. Лучше, если они придут сами и их не нужно будет вылавливать по всей Франции. − Скажи ему, чтобы он сам пришел ко мне, − велел Волдеморт одному из них, единственному, кого он оставил в живых. – Или, если он желает, я приду к нему. Мне нужен лишь адрес. Если, конечно, он не боится.       Если бы Волдеморт узнал, что кто-то убивает его Пожирателей, он бы лично разобрался с этим «мстителем».       Но Гриндевальд не Волдеморт. Он посылал агентов его прощупать. Разведчиков.       Наконец, он послал очередного бедолагу пригласить Волдеморта в Нурменгард.       «Ты уже проиграл».       Гриндевальд бежал в свой замок, где чувствовал себя в безопасности. Бегство означало поражение.       Пересечь границы будет непросто. В магической Европе теперь все сплошь параноики. ***       «За мной притащились около пятидесяти авроров, − написал Волдеморт. – Приношу свои извинения за причиненные неудобства, но мне не хватает терпения передвигаться скрытно. Это станет проблемой?».       Он отправил сову в Нурменгард.       И позволил отследить свое месторасположение, чтобы сова смогла его найти.       Волдеморт мог перебить авроров, но вместо этого просто от них бегал. Он сможет убедить Альбуса в том, что убийство Гриндевальда и его последователей было необходимо ради «высшего блага», но к аврорам применить эту формулу не получится.       Альбус считал их невинными – хотя только безумец мог считать хорошими и невинными сотрудников правоохранительных органов. Но Альбус свято верил в порядок, чтил законы и единство общества, а авроры были его важной составляющей, «добрым кулаком» Министерства.       Ответ пришел быстро. В конце концов, Волдеморт находился совсем рядом.       «Я не удивлен, особенно после того, как вы силой прорвались через границу. Невероятно эффектный вход. Я должен вам поаплодировать Авроры не проблема. Они не смогут проникнуть в крепость. Приходите, у нас будет всего лишь аудиенция. Мне нравится развлекать гостей».       Волдеморт закатил глаза. Гриндевальду стоило сделать карьеру в цирке.       Он любил публику – хотел, чтобы она присутствовала даже на дуэли с Альбусом. Конечно, все закончилось не так, как он ждал, и в этот раз все тоже будет плохо.       Волдеморт еще дюжину раз аппарировал по окрестностям, чтобы сбить со следа авроров и немного поспать.       Он ужасно устал.       «Боже, я такой старый». Он не мог отказаться от сна, как в юности. Раньше он спал раз в две недели во время своих странствий и бесконечно сражался на дуэлях, полный энергии и гнева. Его питало собственное стремление к величию.       Теперь жалкий месяц охоты и убийств людей по всей Франции до предела его измотал.       Старость – это ужасно. Ему хотелось выпить чашечку чая и улечься в теплую постель.       Последние годы в Хогвартсе его и впрямь избаловали. ***       При дневном свете Нурменгард выглядел впечатляюще. В прошлый раз, когда он явился убить Гриндевальда, не успел по достоинству оценить архитектуру.       Приближаясь, он оглядывался по сторонам. Чары были невероятны. Неудивительно, что авроры не могли проникнуть внутрь. А за ограждениями ждали несколько человек, на случай, если защиты окажется недостаточно.       Волдеморт надеялся, ему не придется сражаться со всеми ними. Особенно на пустой желудок.       Они впустили его, открыв ворота.       Как раз вовремя. Едва он вошел, вокруг замка сплотились авроры.       Один из последователей осыпал их ругательствами. Другой показал неприличный жест. − Сюда, − сказала женщина, подойдя к Волдеморту. Её внешность скрывали чары, но Волдеморт был уверен: это Винда. Двоюродная бабушка Беллы, которую она боготворила. − Как вы терпите этих иностранцев? – спросил он, когда она свернула вправо. − С трудом, − призналась она. – У них ужасный акцент. Жду не дождусь возвращения домой.       Она так и не вернулась домой. Гриндевальд привел её не домой, а в могилу. − Думаю, здешний чай тоже ужасен, − произнес он.       Она содрогнулась. − Не то слово.       Два британца пришли к взаимопониманию относительно собственного бедственного положения на континенте. − На вашем месте я бы сбежал. Мне потребуется десять минут, чтобы разобраться с ним. А вы бегите. Возвращайтесь домой, мисс Розье.       Она рассмеялась. − Вы мне нравитесь. Я уговорю его позволить мне отправить ваше тело в Хогвартс.       Белла тоже была упрямой. Она бы его тоже не бросила. Она хотела отправиться с ним в прошлое, просто чтобы он не был одинок. − Ты умрешь. Только такой могущественный волшебник, как я, сможет пережить подобное путешествие. − По крайней мере, мои кости останутся с вами, − ответила она.       Все мысли вылетели у него из головы, когда они добрались до одного из внутренних дворов.       Хозяин ждал на последней ступени лестницы.       Очень привлекательный мужчина. На мгновение он сильно напомнил Волдеморту Абраксаса – те же светлые глаза и волосы, чистая кровь и дорогая черная мантия, увешанная золотыми цепями и обколотая брошами.       На этом сходство заканчивалось – Абраксас был плаксивым и избалованным мальчишкой, которому все само плыло в руки.       Гриндевальд поднялся с низов и всего добился самостоятельно.       Но было в его позе нечто общее с павлинами Абраксаса, распушающими перья. Он стоял слишком прямо, надменно улыбаясь приближающемуся Волдеморту.       Идиот, видимо, поднялся туда лишь для того, чтобы эффектно спуститься, будто вздумалось прогуляться по саду.       Выглядел он уверенным, но Волдеморт знал: если человек усиленно старается показать свою уверенность, она вовсе не столь крепка.       «Я был таким же?»       Волдеморт искренне надеялся, что нет, но его терзало мучительное подозрение, что в глазах пожилого Дамблдора он выглядел таким же удручающе высокомерным. Ведь Дамблдор все это видел раньше и видел насквозь самого Волдеморта. − Доброе утро, − поздоровался Гриндевальд, наконец, спустившись. – Хороший день для дуэли. − Рад, что вам нравится, − ответил Волдеморт. – Ведь он станет для вас последним.       Гриндевальд рассмеялся, но руку держал в кармане мантии, видимо, там находилась его любимая Старшая палочка. И он пытался себя убедить, что непобедим, пока она с ним.       Тем не менее Гриндевальд понимал: Волдеморт не похож ни на одного из его прежних противников.       Темные лорды друг друга угадывают. Ощущают на интуитивном уровне. − Скажите, мистер Гонт, чему обязан таким удовольствием? Вы приложили немало усилий, чтобы меня разыскать. − Мне стало очень скучно, − ответил Волдеморт. – Преподавание – работа неблагодарная и низкооплачиваемая. Мне потребовался отпуск. − Разумеется, я согласен. Я говорил нашему общему другу, что в вашей маленькой школе он заскучает. Но он упорно остается там. − Он вам не друг, − произнес Волдеморт, доставая свою палочку.       Гриндевальд последовал его примеру. − В самом деле, друг до первой беды. Но вы не питайте иллюзий – вашим другом он тоже не останется после маленькой затеи с убийством. Очень нравственный наш Альбус… Или… Ему нравится таковым притворяться. Неважно, вы в любом случае скоро умрете, и это избавит вас от неизбежных разочарований. − Тогда вперед. Сделайте все, что в ваших силах, − Волдеморт ждал, опустив палочку.       Он чувствовал предвкушение. Самую малость, но он очень надеялся, что Гриндевальд его хотя бы развлечет на пару минут.       Так оно и вышло.       Волдеморт не ожидал, что он окажется таким грациозным. В голове промелькнула мысль, был ли он сам в свое время таким изящным на дуэлях.       Теперь у него на это хватало терпения.       Возможно, эта дуэль продлится больше, чем пару минут, промелькнуло в его голове, когда Гриндевальд одним взмахом Старшей палочки отразил одно из обычно неотразимых проклятий Волдеморта.       Гриндевальд удивился не меньше, когда ни одно его проклятие не поразило Волдеморта.       «Темные лорды, − вздохнул про себя Волдеморт, уворачиваясь от яркой вспышки. – Мы всегда недооцениваем своих противников, да?»       Гриндевальд больше двигался, был гораздо моложе и энергичнее. А еще последние недели он провел не в палатках, выслеживая неугодных людей, зло думал Волдеморт.       Этот человек в одиночку разгромил батальон авроров во Франции и даже не вспотел.       Волдеморт оставался на месте, берег силы.       Гриндевальд был молод, смел, могуч, как океан и столь же беспощаден.       Но Волдеморт был как старая скала, устойчивая, с прочным фундаментом, противостоявшая даже самым мощным волнам.       Что бы стало с талантливым, могущественным волшебником, изо всех сил пытавшимся убить Волдеморта, если бы он избрал другой путь?       «Что бы стало со мной, если бы вместо того, чтобы отправиться в Европу и калечить свою душу, я бы выбрал одно из направлений в науке, которые предлагал мне Слагхорн?».       Но он считал, что некоторые мужчины просто рождаются плохими. И женщины тоже.       В памяти возник образ Меропы, на протяжении многих лет терпеливо выслеживающей издалека мальчика-маггла.       «Почему я не могу перестать думать о ней?»       Он зло зарычал, взбешенный, что не способен заставить себя выбросить её из головы.       За то, что отвлекся, он тут же поплатился – проклятие проникло сквозь небольшую трещину в его обороне.       Было больно, но лорд Волдеморт не чувствовал боль, как все. Рожденный в страданиях, он давно привык к боли, а с годами, благодаря рунам, сроднился с ней, как с дыханием.       Тут-то Гриндевальд и понял, что добром это для него не закончится. Он нахмурился, его гладкий лоб прорезала морщинка.       Волдеморт должен был корчиться на полу и выть от боли, и Гриндевальд не понимал, почему он все еще на ногах.       Но боли хватило, чтобы Волдеморт вновь сосредоточился на дуэли, позабыв на время и о матери, и о философских дилеммах.       Он расправил плечи, оставил оборонительную позицию и перешел в наступление.       «Эта палочка и в самом деле необыкновенна».       Гриндевальд, безусловно, был талантлив, но Волдеморт чувствовал силу палочки и власть над ней светловолосого волшебника. Ни Волдеморту, ни Дамблдору она никогда так не покорялась.       В свое время Волдеморт отказался её использовать из-за глупых выходок Поттера и Дамблдора. А Дамблдору претило пользоваться палочкой для темной магии так, как она того жаждала.       Но Гриндевальду эта палочка подходила как нельзя лучше. Хотя она была непостоянна, как и любой другой артефакт, как сами Темные Искусства.       Едва проклятия Волдеморта начали пробивать защиту Гриндевальда, едва начали кровоточить его раны, как вера палочки в своего хозяина ослабела.       А поскольку правящий темный лорд отвлекся, чары, наложенные на Нурменгард и делавшие его таким неприступным, начали рушиться.       Скоро крепость захватят авроры.       Но Волдеморт ни о чем не хотел думать, не сейчас, когда, наконец, отброшено притворство, и Гриндевальд осознал, что борется за свою жизнь.       Его элегантность и уверенность сменились грубой, отчаянной магией, которая всегда опаснее и мощнее любой другой.       Но в обороне у него имелись и трещины – отчаяние и страх оставляют простор для ошибок.       Волдеморта накопил достаточно опыта, чтобы знать, как воспользоваться им в своих интересах.       Он тоже был ранен, ведь он думал, что дуэль закончится через пару минут.       Она не закончилась, но травмы стали лишь ударом по самолюбию, серьезного ущерба они не нанесли.       «Я совсем расклеился в школе», − огорченно подумал Волдеморт. Потому что ощутил укол… не жалости, но похожего чувства к Гриндевальду.       Волдеморт слишком хорошо знал вкус поражения, ему как никому было известно, сколь горька эта пилюля. И тем она горше, чем ты сильнее.       «По крайней мере, Гриндевальд проиграет мне, а не младенцу или глупому подростку».       Чары пали, отстраненно заметил Волдеморт. Вокруг начался бой.       Волдеморт тут же поставил щит между собой и наступающими аврорами.       Он обратил внимание, что антиаппарационные чары тоже рухнули, лишь когда увидел, как аппарировали некоторые последовали Гриндевальда.       Пришла ли Гриндевальду в голову мысль о побеге?       «Нет, конечно, нет. Тебе тоже не приходила, пока Поттер не воскрес из мертвых».       Но Волдеморт тогда был уже стар. Он был мудрее. И боялся смерти.       Гриндевальд же был слишком молод, слишком горд, чтобы поджать хвост. Похоже, он смерти не боялся.       Авроры сняли щит, Волдеморт наложил другой, но он продержится недолго, потому что с тем, что устроил Гриндевальд, времени на нормальный барьер не хватало.       Ситуация выходила из-под контроля, Волдеморт не мог позволить себе убивать авроров: это очень расстроит Альбуса. Волдеморт удвоил усилия, ища внутри себя источник ярости, которая всегда была его главным оружием.       Как любой неиспользуемой мышце, ей потребовалось время для пробуждения. Слишком долго он жил без гнева, но в итоге источник пробудился. Магия вырвалась из него, сокрушая все на своем пути. Стекла в окнах замка вылетели, колонны затряслись и начали рушиться.       И через мгновение Волдеморт, наконец, победил Гриндевальда.       Тот упал, палочка выскользнула из его руки, покинула, как неверная любовница. И тут же очутилась в раскрытой ладони Волдеморта.       Разница ощущалась… В последний раз, когда Волдеморт сжимал её в руке, он не был её истинным хозяином.       А сейчас он был хозяином, он победил предыдущего владельца, и это чувствовалось. Он ощутил прилив мощи, призыв к искалеченной душе, услышал мрачное обещание грядущего насилия и опьяняющий вкус победы.       «Убей», − взывала палочка.       Не то чтобы его нужно было упрашивать. Он всегда убивал с легкостью, даже длительный перерыв, пока он играл в профессора, этого не изменил.       Гриндевальд смотрел на него снизу вверх, его лицо пылало ненавистью и недоверием. − Кто ты? – выплюнув кровь, выдохнул он.       Он в самом деле был очень привлекательным мужчиной. Идеальные аристократические черты лица. Шрам, рассекающий его глаз (который явно удалось спасти лишь с помощью темной магии) и сделавший радужку на тон светлее, вовсе не портил лицо, а только придавал оригинальности. − Твое имя будет вписано в историю, − попытался утешить его Волдеморт. − Пошел ты, − рявкнул Гриндевальд, пытаясь встать.       «Как грубо».       Волдеморт не позволил ему встать, и тут авроры вновь прорвались сквозь щиты.       Он не глядя выстроил еще одно заклинание.       Оно не устояло. Магия рассеялась в воздухе.       «Что за…»       Обернувшись, он увидел развевающиеся рыжие кудри.       «Вот блядь».       Лежащий рядом Гриндевальд, похоже, был абсолютно с ним солидарен и вдохновленно ругался по-немецки.       Пора было с этим кончать. Он вновь перевел взгляд на Гриндевальда, устремившего взгляд на Альбуса.       По крайней мере, он умрет, глядя на красоту.       Волдеморт открыл рот… − Том, нет!       Проигнорировать. − Пожалуйста, нет! − Сделай это, − прорычал Гриндевальд. – Сейчас же, пока он до нас не добрался! − ТОМ!       Голос Альбуса звенел от страдания. Будь он проклят, и Волдеморт вместе с ним, ведь его волновало, что Альбус так переживает.       Он заколебался, и этой доли секунды Альбусу хватило, чтобы добраться до них. Он стоял прямо напротив Волдеморта. Он ужасно выглядел, под глазами залегли темные круги. Он был бледен и сильно исхудал. − Пусть его заберут авроры, − произнес Альбус. Его руки искали руку Волдеморта. − Лучше уж смерть, − ответил Волдеморт, как однажды сказал ему Дамблдор. – Это лучше, чем заточение. Уверен, он бы предпочел умереть. − Я знаю, − просто ответил Альбус.       Волдеморт моргнул. Вот же мстительный мелкий засранец. Он всегда был уверен, что Дамблдор не убивал Гриндевальда потому, что был выше убийств, и, возможно, в этом была некая логика. Оказывается, дело было не только в этом.       Он не смог сдержать улыбку.       Альбус воспользовался удивлением Волдеморта. Обеими руками он обхватил его запястья. Но на левой руке пальцы были тверже. Настойчивее. Эта рука держала тисовую палочку. − Авроры захотят… поговорить и с тобой. Пожалуйста, пойди с ними добровольно. Пожалуйста. Они не видели, как ты кого-то убивал. Мы с этим разберемся. Я найму адвоката.       Теперь авроры окружили их, направив волшебные палочки. Волдеморт мог бы их поубивать и сбежать, он в этом не сомневался.       Но зачем? Что он будет делать потом?       Он выпустил тисовую палочку, и она исчезла под длинным рукавом Альбуса.       Альбус отступил, но выдержал пристальный взгляд Волдеморта. Ни один из них не отвел глаз. − Бросьте палочку! – потребовал один из авроров по-английски, но с акцентом.       Волдеморт позволил Старшей палочке упасть на пол, и авроры бросились вперед. Половина поспешила к Волдеморту, остальные – к Гриндевальду.       Их было так много, что Волдеморт потерял из виду Альбуса. Молодой человек охотно надел на Волдеморта наручники. Плечевой сустав неприятно хрустнул. − Не забирайте его в Министерство, − говорил кому-то Дамблдор. – Он сбежит. Он сбегал из гораздо более надежных тюрем. − Тогда что нам с ним делать? − Оставьте здесь. Это единственная крепость, способная его удержать. Я наложу чары. − Кто вы, собственно, такой? – раздраженно спросил кто-то. – Что вы знаете о… − Это мастер Трансфигурации и действующий чемпион мира по дуэлям, сэр, − произнес другой голос по-немецки. – Альбус Дамблдор. Две минуты назад он в одиночку расправился с дюжиной темных волшебников. Я никогда в жизни не видел ничего подобного. Он их обезоружил и обездвижил в одно мгновение.       Остальную часть разговора Волдеморт не расслышал: державшие его авроры аппарировали прочь. ***       Он очутился в камере напротив Винды Розье, она его едва замечала, опустив голову и устремив взор в пол. − Я же говорил вам: бегите, − сказал он, когда охранники скрылись в длинном коридоре.       Его усталость граничила с изнеможением. Невзирая на все руны, боль в боку усиливалась, а адреналин начал спадать.       В камеры были вплетены гасители чары. Волдеморт фыркнул и воспользовался собственной магией, чтобы смягчить матрас на кровати.       Желая отвлечься от ран, он наблюдал за женщиной сквозь стальные прутья.       Та была опустошена.       «Так выглядела Белла, когда я внезапно проиграл в ту ночь на Хэллоуин?».       Нет. Его Белла кричала и бушевала, мучая авроров, пока её саму не отправили в темницу.       Но после того как её схватили. Одна, в темнице в Азкабане… Неужели она выглядела такой… потерянной?       Не обращая внимания на растущую боль, он легко угадывал, о чем она, должно быть, думала.       Он представил красивую историю о победе, где она и Рудольфус возглавили Пожирателей Смерти, захватывая власть в стране.       «Тогда бы Британия умоляла меня вернуться», − с улыбкой подумал он, вспоминая, какой восхитительно жестокой была его Белла.       Он моргнул, возвращаясь в настоящее, и увидел, как двоюродная бабушка Беллы тихо заплакала.       Волдеморт со вздохом разорвал сковывавшие его наручники, будто ленточки, и открыл дверь своей камеры, вроде как укрепленную чарами.       Смешно.       Это привлекло её внимание. Она устремила взор на него, но, похоже, без особого благоговения. В конце концов, Гриндевальд тоже сбежал из нескольких тюрем.       Он взмахом руки открыл дверь её темницы.       Она с вызовом подняла голову, свирепо глядя на него. Она не вздрогнула, когда он подошел, но встала, расправив плечи.       Он надеялся, что Белла, где бы она ни была, смогла устроить себе хорошую жизнь.       Он схватил Винду за руку и аппарировал их в один из городских районов.       Наконец, она удивилась. − Не пытайтесь его вызволить. У вас не получится. С ним покончено. Живите своей жизнью. Найдите настоящий британский чай и выпейте его с удовольствием.       Он вернулся в свою камеру и молниеносно закрыл дверь. Защелкнул на запястьях новые наручники как раз в то мгновение, когда охранники ворвались в коридоре.       Громко взвыла сигнализация, сообщая о взломе антиаппарационных чар. − Должно быть, она великая ведьма, − произнес Волдеморт, когда охранники недоверчиво уставились на пустую камеру Винды. − Но это невозможно!       Волдеморт несколько часов веселился: многие авроры и чиновники Министерства приехали помочь провести расследование. Даже специалиста по тюрьмам привели, но и он не смог понять, как она аппарировала без волшебной палочки. − Может, она у неё в заднице была спрятана? – манерно растягивая слова, предположил Волдеморт. – Кто-нибудь проверял? ***       Альбус прислал ему адвоката, и вот он сидел напротив Волдеморта в комнате для допросов.       «Будто мне нужен адвокат», − с усмешкой подумал Волдеморт.       Судя по мыслям тех, кто его допрашивал, они считали Волдеморта героем за то, что он сумел избавиться от Гриндевальда.       Один из авроров полагал, что его нужно оставить в покое.       Другой был встревожен: Волдеморт был очень силен, к тому же пользовался темной магией.       Вот и все, что у них на него было. Незаконно пересек границу и использовал темную магию на дуэли.       Они подозревали, что это он убивал сторонников Гриндевальда во Франции, но у них не было доказательств.       Прошло двенадцать часов с тех пор, как его арестовали, и британское Министерство, по-видимому, не спешило предоставить его документы.       Австрийцы думали, что «британцы упрямятся», но Волдеморт знал: Министерство не отправило им документы потому, что у них никаких документов не было.       За исключением результатов его Ж.А.Б.А., практики по созданию заклинаний и договора аренды квартиры в Лютном переулке, о его жизни ничего не было известно.       Разумеется, британское Министерство в этом никогда не признается. Они скорее согласятся выглядеть несговорчивыми засранцами, чем озвучат, что одному из граждан страны удавалось полностью ускользать от их наблюдения на протяжении стольких лет.       Волдеморт как раз рассказывал мастерски продуманную историю, как дверь открылась, и вошел Сириус Блэк.       «Ну-ну».       Рядом стоял взбешенный чиновник австрийского Министерства. ***       Его освободили в течение часа. − Но нам нужно установить его причастность к… − Мы установим. У себя, − надменно заявил Блэк. – Мы проведем расследование и выясним, что случилось. Вы не имеете права держать под арестом в чужой стране члена британского Визенгамота. − Но он… не член… У меня нет об этом никакой информации! – австриец в отчаянии перелистывал стопку пергаментов. − Член.       «Серьезно?» − Его посвятили всего несколько часов назад, − снизошел до объяснений Блэк. – Его брат отказался от своих прав, поэтому место унаследовал он, − с ухмылкой добавил он, глядя на разъяренных чиновников.       «Интересно». − Видите у него на пальце кольцо? У всех членов Визенгамота есть фамильные печати, представляющие их Священную семью. Дальше мы разберемся сами. Отойдите, пожалуйста.       Два британских аврора проложили им путь сквозь толпу австрийцев и пригласили Волдеморта следовать за ними. − Надеюсь, вы стоите таких хлопот.       Волдеморт не стал утруждать себя ответом. Минуя укрепленные двери, они увидели Арктуруса, флиртующего с ведьмой. Заметив их, он оставил её и направился к ним. − Здравствуйте, профессор, − с улыбкой поздоровался он. И обратился к отцу: − Все готово? − Да, − не сказав больше ни слова, старший Блэк ушел. − Как вам удалось убедить его мне помочь? – спросил Волдеморт. − На самом деле это было не так уж трудно. Сейчас вы самый известный человек в мире. Вы за пятнадцать минут победили Гриндевальда. Даже отец не мог проигнорировать этот факт. − Сюда, сэр, − произнес мнимый аврор, сопровождающий его. – Вам вернут вашу палочку.       Очень бюрократично. Волдеморт занял место в очереди, подписал какие-то бумаги, и ему вручили палочку.       Они пытались убедить его оставить палочку для «дальнейшего изучения», поскольку она принадлежала Гриндевальду. − Нет. Она стала моей по праву сильнейшего на дуэли, а при аресте я лишился своей предыдущей.       Хорошо, что Альбус забрал тисовую палочку, иначе бы им удалось обнаружить множество доказательств того, что во Франции убийства совершал именно он.       Они предложили ему абсурдную сумму денег в обмен на отказ от Старшей палочки, но он не согласился, и им пришлось её отдать.       Таков универсальный закон. Выигранная на дуэли палочка не могла быть отобрана у законного владельца без согласия, если только суд не вынес ему вердикт.       Весь процесс возвращения палочки вместе с документами занял минут сорок, оказавшихся куда более мучительными, нежели дуэль.       Терпение Волдеморта было на исходе.       Боль усиливалась, он плохо спал последние несколько недель. Ему хотелось поскорее покинуть это ужасное место и забыть этих бесполезных, продажных людей.       «Вот почему все ненавидят политиков», − подумал он, взяв свою волшебную палочку и спустившись в Атриум. − Это еще что такое? – спросил он, заметив каких-то людей, пытающихся подслушать происходящее. − Наверное, Дамблдор, − пояснил Арктурус. – Он уже несколько часов требует встречи с вами. Похоже, за этим добрым, скучным фасадом все же кроется характер. Если он будет продолжать в том же духе, то его тоже арестуют. Час назад он угрожал превратить их всех в лягушек.       Волдеморт пробрался сквозь толпу. Подходя к двери, он услышал голос Альбуса.       Он напоминал законы, взывал к правам и прочей ерунде. Погруженный в свою тираду, он даже не обернулся посмотреть, кто открыл дверь.       Волдеморт по нему скучал. Мгновение он любовался угрожающе нависшим над столом Альбусом. − Если вы через десять минут не дадите мне увидеться с ним, тогда… − Альбус, − Волдеморт положил руку ему на плечо. Кажется, он стал еще более костлявым. Он всегда был худощавым, но сейчас заметно отощал. Волдеморт почти почувствовал себя виноватым.       Почти.       Альбус обернулся, выпрямившись во весь рост. − Как… Что? − Дома поговорим. ***       Ясно, что в Хогвартс они отправиться не могли – ведь Волдеморт находился «под следствием». − Нам просто нужен адрес вашего проживания и обещание, что на следующей неделе вы появитесь в Министерстве, − сообщил аврор, когда благодаря портключу они очутились в Британии.       Именно за это Волдеморт и ненавидел политиков, но он не мог отрицать власть и влияние Блэка. − Годрикова Впадина, − решительно произнес Дамблдор.       Последнее место, где хотел бы очутиться Волдеморт, но это было лучше, чем камера австрийского Министерства, лучше, чем палатка, потому он не сказал ни слова и позволил Альбусу аппарировать их.       Дом был пыльный, явно заброшенный, шторы на окнах были плотно задернуты.       Альбус достал свою палочку. Пыль исчезла, заскрипела чинящаяся мебель, окна открылись, впуская воздух.       Он молчал. − Альбус… − Я покажу тебе спальню. Думаю, ты устал.       Он был явно расстроен.       Волдеморт последовал за ним по лестнице. Он миновал семейный портрет. На него смотрела суровая женщина с черными как смоль волосами, темными глазами и прямым носом. Сын от неё мало унаследовал. Только скулы. Очень красивые скулы, надо сказать.       Рядом с ней стоял рыжеволосый мужчина с такими же, как у Альбуса, яркими глазами. А вот и сам Альбус, долговязый и неуклюжий, в ужасной розовой мантии и с широкой ухмылкой. Аберфорт, уменьшенная и более коренастая версия Альбуса, хмуро взирал на Волдеморта с колен матери.       А на руках у Альбуса была маленькая девочка, бог знает почему оказавшаяся светловолосой. У неё тоже были глаза Альбуса.       Дом оказался небольшим. Совсем. Конечно, он был больше, чем любая недвижимость, которой когда-либо владел Волдеморт, но стало ясно, что Дамблдоры никогда не были богаты. − Вот спальня, − Альбус открыл дверь. Снова взмахнул палочкой, разогнав пыль и открыв окна. – Отдыхай.       Он развернулся, собираясь уйти, отказываясь смотреть Волдеморту в глаза.       Волдеморт воспользовался запрещенным приемом – он снял мантию, обнажая кровоточащую рану.       Альбус, добросердечный идиот, смягчился. − Ты ранен, − констатировал он. – Неужели эти уроды не предложили тебе медицинскую помощь?       Предложили, но Волдеморт отказался, а мантия скрыла кровь. − Я в порядке, − заявил Волдеморт, но не упустил случая доковылять к кровати и драматично на нее рухнуть.       Альбус тут же навис над ним.       Но по-прежнему не смотрел в глаза, сосредоточившись на ранах и отказываясь разговаривать.       Волдеморт вздохнул.       «Упрямый, козел».       Неважно, он с ним разберется, когда выспится.       Альбус, может, и разозлился, но тот факт, что он забрал Волдеморта домой, показывал: не так уж и сильно.       «Вдруг он тебя отвергнет? Вдруг он, увидев, на что ты способен, больше не хочет иметь с тобой ничего общего?»       Почему-то Волдеморту лишь сейчас пришла в голову эта мысль. Он нахмурился.       До него дошло, что он не сможет с этим смириться. Он смотрел на серьезного Альбуса, как тот кусал губы, шепча исцеляющие заклинания, а на плечи ему падали волосы.       Нет, он должен остаться с Волдемортом. Он – все, что у него есть. Поэтому он и вызвал Гриндевальда на дуэль. Альбус должен душой и телом принадлежать ему.       «Но вдруг он тебя бросит?»       Нет уж. Волдеморт попытался взять себя в руки. Он даже не сознавал, насколько его встревожила мысль, что Альбус может его отвергнуть. Но для беспокойства не было никаких причин.       Желательно, чтобы Альбус согласился сам, но если нет – это не Дамблдор. Тому не удалось заставить Дамблдора его принять, но Волдеморту наверняка удастся заставить Альбуса его поддержать.       Он ни за что не лишится Альбуса, и неважно, какую цену за это ему придется заплатить. ***       Проснувшись – он и не помнил, как заснул, – Волдеморт услышал голос Слагхорна, вручающего Альбусу зелья. − Можно я подожду, пока он проснется, чтобы хотя бы поздороваться? – прошептал Слагхорн у двери. − Нет. Он ранен. Ему нужен отдых. − Но… − Спасибо, Гораций, − Альбус захлопнул дверь у него перед носом.       Волдеморт попытался сесть, но у него странно кружилась голова. Сильнее, чем полагалось. Не так уж тяжело его ранило. − Как ты себя чувствуешь? – спросил Альбус, подошел и поднес пузырек к губам Волдеморта.       Волдеморт доверчиво выпил зелье. Ему уже много лет не приходило в голову, что Альбусу нельзя доверять.       Только выпив зелье, он осознал, что с ним что-то не так.       Голова закружилась еще сильнее. Слабость. Голос… быстро угасающий инстинкт кричал, что нужно встать и взять палочку. Но палочки нигде не было. Он поднял руку, чтобы призвать её, и заметил, что кольцо Гонтов тоже исчезло.       Он огляделся, хотя это оказалось непросто, и увидел множество рун, начертанных на полу. Свежих рун. Написанных кровью.       Он был так слаб, что не мог ясно мыслить. Несколько рун он сумел узнать, но в голове царил хаос, он не смог разобрать остальные. Но те, которые он узнал, использовались в некромантии. − Я знаю, что ты не можешь говорить, − сказал Альбус, дав ему еще одно зелье. Волдеморт теперь не мог шевельнуться, но невольно открыл рот и выпил. – Это просто очень сильные обезболивающие. Их приготовил Гораций. И парализующие. Я сказал, что ты во сне очень сильно сопротивляешься и мне нужно тебя успокоить. Но больно быть не должно.       Альбус поставил флакон на стол и склонился над Волдемортом, поудобнее укладывая его на подушках. − Так лучше, − он посмотрел в глаза Волдеморту. Вздохнул. – Ты должен быть без сознания, но я вижу, как сопротивляется твой разум.       Альбус сел на кровать. И на мгновение закрыл лицо руками.       Волдеморту не было страшно, хотя он понимал, что должен быть в ужасе. То, что сделал Альбус, угомонило его, хоть и не полностью. Этого было достаточно, чтобы не забиться в истерике.       Альбус поднял голову, снова вздохнул и обернулся, чтобы свирепо взглянуть на Волдеморта. − Я не хочу думать о том, сколько человек ты убил. И нет, я говорю не о сторонниках Геллерта. Я говорю о твоем прошлом. Не может быть, чтобы ты совершил убийство в шестнадцать лет и потом больше не убивал, пока не решил отправиться на охоту во Францию. Нет, конечно, нет. Я видел несколько трупов. Следы Круцио, кровавых проклятий, самой мерзкой магии на свете. Ты привык убивать. И ты специалист по пыткам.       Он взял Волдеморта за руку. По его лицу струились слезы. − Я люблю тебя. Так, как никогда не думал, что полюблю. Ведь я не верил, что это возможно. И я знаю, что в тебе есть и хорошее. Знаю. Ведь ты отказался от прежней жизни, приехал в Хогвартс и улучшил жизнь сотен студентов. Ты держался подальше от темной магии, от власти. Держался бы и дальше, если бы не я. Ты ведь потому это сделал? Ты пошел за Геллертом, чтобы защитить меня?       Это было очевидно. − Но я этого никогда не хотел. Я никогда об этом не просил. Убийство – это не доказательство любви… Это не та любовь, которой я хочу.       «Я не люблю тебя, − попытался выговорить Волдеморт, но не смог выдавить ни слова. – Я не могу любить». − Но ты не можешь этого понять. Ты доказал, что можешь быть опасным, убивать и пытать без раздумий, без угрызений совести. Ради крестража. Ради него ты расколол на части свою душу и теперь не можешь чувствовать. Ты даже не осознаешь, как тебя до сих пор ранит ошибка, которую ты совершил, когда тебе было шестнадцать.       Альбус встал, осторожно переступил через множество кровавых рун и взял со старой полки книгу. − Раз ты до сих пор не уснул, я почитаю тебе сказку, − он улыбнулся и уткнулся в книгу. – Жили−были три брата, и ехали они в сумерках по пустынной, извилистой дороге…       Волдеморт в оцепенении слушал историю о трех братьях, которые обманули Смерть.       Дочитав сказку, Альбус закрыл книгу и отложил в сторону. Он вновь встал и подошел к столу, которого прежде там не было.       Взял Старшую палочку. − Самая могущественная волшебная палочка из всех существующих, − процитировал он сказку, которую только что прочитал.       В другой руке он держал кольцо Волдеморта. − Сила воскрешать близких из могилы, − он надел кольцо на свой тонкий, длинный палец. – И, наконец… − он поднял тяжелую, мерцающую мантию. – Мантия-невидимка, принадлежащая самой Смерти.       Он перекинул мантию через плечо, и часть его тела исчезла.       Он встал в рунический круг. − Я – Повелитель Смерти. Я же говорил, что есть способ восстановить твою душу. С помощью силы этих трех артефактов я смогу проникнуть за пределы и призвать твою заблудшую душу.       Он взмахнул палочкой. Волдеморт в полудреме с трудом сознавал происходящее. − Думаю, будет больно, поэтому понадобились такие мощные болеутоляющие зелья. Но после этого ритуала ты вновь станешь цельным человеком. Ты поймешь.       «Нет, − подумал Волдеморт. – Не пойму».       Альбус взмахнул палочкой.       Он походил на древнего бога, наполовину невидимый, худой и изможденный, с огненными волосами.       Руны завибрировали, показалось, что Альбус на мгновение засиял, окруженный яркой и в то же время темной аурой.       Наконец, Волдеморт потерял сознание.