I kissed a Boy

Растекающееся патокой чувство тепла внутри, внимательный взгляд исподлобья, несмелые касания чужих ладоней, что осторожно приподнимают самый край футболки. — Можно? — тихо спрашивает Костя, и Влад, конечно же, разрешает. Оказаться обнаженным перед Плотниковым не так уж страшно. Но кое-что его всё-таки смущает. — Можно? — задаёт Коноплёв такой же вопрос, подцепляя пальцами очки, что сползли к самому кончику носа. Костя просто кивает, и Влад с затаённой нежностью и предельной осторожностью складывает дужки вместе. Они раздеваются неторопливо, и чем больше одежды оказывается на полу, тем ярче начинают пылать щеки у Влада. — Я… — хочет сказать что-то Костя, но вдруг вскакивает с постели. Влад смотрит, как тот в одном белье размашистым шагом пересекает всю комнату, чтобы выудить что-то из своего портфеля. — Кость? — настороженно зовёт он. — Всё хорошо, — успокаивает Плотников, и на кровать, прямо рядом с лицом Влада, падает маленький квадратик из фольги. Он жмурится, чувствуя, как жар переходит с лица на шею. Костя тут же ложится рядом, тревожно заглядывая в лицо. — Всё хорошо? Теперь уже спрашивает, и от кучи невысказанных мыслей, заключённых в один простой вопрос, в животе у Влада всё стягивает тугим узлом. Но они же готовились! И чего он так нервничает? — Угу, — бормочет Коноплёв, осторожно разлепляя веки. — Точно? Тяжёлый вздох, рвущийся сквозь грудную клетку, немного приводит в чувства. — Ещё раз спросишь, и я тебя ударю, понял? — на секунду вернувшись в знакомое ему амплуа, недовольно фыркает Коноплёв. Костя очень непонятно смотрит в ответ, а затем, приваливаясь к его плечу своим, отвечает: — Понял, — и кладёт ладонь на голый живот. «Щекотно», думает Влад. А когда ладонь движется ниже и уже куда смелее, но всё так же осторожно, оглаживая у самых бедер, он понимает, что ещё и приятно. И вообще-то ни разу не страшно! В принципе, страх перед Костей, точнее перед Костей, который тоже был парнем, и в штанах у которого было аналогичное Владовому мужское достоинство, уже давно потерял свой резон для Коноплёва, неожиданно воспылавшего совсем не дружескими чувствами к задроту из своего класса. Чем больше они узнавали друг друга, тем сильнее менялся образ и характер Кости в восприятии Влада. Если раньше он думал, что Костя просто мямля, которая не в силах постоять за себя, то теперь он знает, что Плотников просто не растрачивает силы на то, что ему совсем неинтересно и неполезно. И если раньше Костя казался ему по-настоящему стремным с этой своей вечно зализанной челкой и комично гигантскими очками на переносице, то теперь Влад порой не мог отвести взгляда, залипая на четких движениях, когда Костя вёл пальцами по аккуратно уложенным друг к другу прядям или привычным жестом поправлял дужку очков. Было в этом что-то такое, от чего сердце предательски екало каждый раз, когда Плотников ловил его за подглядыванием. Сейчас сердце тоже никак не желало успокаиваться. Поэтому Влад силой собственных мыслей во всю пытался образумить рьяно бьющийся в грудной клетке орган. Это просто Костя. То есть, не просто, конечно, но определенно и точно тот самый, с которым они уже успели зайти так далеко. А сегодняшний вечер и вовсе был четко распланированной схемой. Дождаться, когда отец уедет в очередную командировку, убедить маму, что он будет паинькой и не разнесет квартиру за всего лишь два дня ее отсутствия. Пригласить Костю в гости. Получить многозначительный взгляд в ответ и коротко кивнуть, подтверждая намерения. Костя обещает прийти вовремя и спрашивает, нужна ли ему помощь… с подготовкой. Влад немного краснеет, но не тушуется, при свете дня как-то проще переносить эти незамысловатые пошлости. Костя кидает ему какую-то ссылку и пишет «полезная информация». Влад открывает ее перед сном и понимает, что, вообще-то, уже давно сохранил эту статью во вкладку избранного на своем телефоне. Впрочем, это не мешает ему воспользоваться и вправду полезной информацией утром в душе за пару часов до появления Кости. Мышцы поддаются неохотно, пальцы внутри вызывают больше неприятное давление, чем хоть какое-то наслаждение. Влад чертыхается, льет еще больше смазки. Они же уже это делали! И он делал! Сам. Но в этот раз все как будто и правда было по-другому. Не как в первый, но все равно очень странно и волнительно. Наверное, потому что Владу впервые в жизни было не все равно. Или, может быть, потому что он никогда не думал о том, что захочет, чтобы его трахнули, а не ровно наоборот. И все же даже само слово «трахнуть» в связке с мыслями о Косте звучит как-то чересчур пошло и абсолютно неуместно. Влад не хочет, чтобы Костя его просто «трахнул». Он хочет… Он просто хочет Костю, да? А Костя хочет его. По крайней мере, жмущийся к его бедру твердый член явно намекает на это. — Я сниму трусы? — спрашивает Костя, и Владу аж больно от того, как сильно закатываются глаза. — Плотников, ну правда, — недовольно бормочет он. — Харе уже, а. Просто делай, что нужно. И хватает Костю за шею, вжимаясь в его губы требовательным поцелуем. Ненадолго дымка возбуждения накрывает его с головой. Влад чуть ли не всхлипывает от долгожданного удовольствия, когда Костя наваливается сверху, принимаясь покрывать его лицо беспорядочными поцелуями. Головка чужого члена оставляет влажный след на внутренней стороне бедра, от чего Владу просто невыносимо хорошо. Он сдавливает бока Кости коленками, горячо целует в ответ, пока пальцы мнут его плечи, а потом и бока, спускаясь ниже, забираясь под самые ягодицы. Неожиданно под поясницей оказывается мягкая подушка, и он невольно ухмыляется, когда у самого уха звучит вопрос: — Может, на живот? Влад тянет Костю от себя за уже взлохмаченные на макушке пряди и мотает головой. Хотя, конечно, эта идея кажется ему очень привлекательной. И, наверное, так и вправду будет проще… для первого раза. Но почему-то желание видеть глаза Кости, не спрятанные за толстыми линзами очков, оказывается куда сильнее. Да и не желание это, а, пожалуй, необходимость. В конце концов, Влад первый раз в жизни добровольно отдает кому-то полный контроль над собственным телом. — Ладно, — хриплым голосом отвечает Костя, и по спине Коноплева бегут мурашки. В отличие от раскрасневшегося, пыхтящего Влада, Плотников выглядит чуть более собранным, но если приглядеться, то нетрудно сложить в голове два плюс два. У Кости едва заметно дрожат руки, когда он рвет упаковку презерватива и натягивает тонкий латекс на собственный член. Периодически, особенно когда поцелуи из неторопливых и глубоких становятся смазанными и мокрыми, задерживает дыхание и забывает держать свое тело на весу, настойчиво вдавливая Коноплева в кровать. Резче обычного толкается бедрами, выбивая из Влада приглушенные стоны. Блять, неужели они и в самом деле собираются… — Готов? – спрашивает Плотников, и Влад, не успевая ответить, вздрагивает всем телом, когда между ягодиц оказываются мокрые пальцы, и один осторожно ввинчивается внутрь почти на целую фалангу. — Я тебя, — пыхтит он, обхватывая Костю за плечи. — Стукну! Сказал же! И если ему кажется, что Плотников трясется от тихого смеха, то он быстро забывает об этом, едва следом за первым пальцы, который входит достаточно легко, добавляется второй. Несмотря на теперь уже ощутимое давление, распирающее изнутри, Влад мысленно радуется утреннему душу и возможности провести в нем достаточно времени, чтобы не тратить его сейчас. Впрочем, Костя все равно двигает запястьем предельно осторожно. Сводит и разводит пальцы, немного сгибает их, задевая ту самую точку, от прикосновения к которой Влад тихо постанывает и сильнее вжимается лицом в шею Плотникова. Над головой звучит тихое «Владь», и Коноплева буквально насквозь прошибает острым возбуждением, когда он слышит, как дрожит голос Кости. — Еще один? В этот раз ругаться на Плотникова и воплощать свои угрозы в жизнь Влад не собирается. Вместо этого он быстро кивает, надеясь, что Косте хватит и этого жеста. Косте хватает. А вот Коноплеву, даже на трех пальцах, неожиданно нет. — Давай, — бормочет он, чувствуя соленую влагу, которой покрыта чужая кожа, на губах. Костя как-то чересчур резко выдергивает пальцы, от чего пах опаляет новой волной возбуждения. Влад с обреченным вздохом отнимает лицо от его шеи, вскидывает подбородок вверх и невольно замирает, встречаясь с карими глазами напротив. Костя смотрит на него одновременно невыносимо нежно, но вместе с тем как-то дико и непонятно. — Кость, ты… — Ты уверен? — вдруг выпаливает Костя. Тут-то Влада и осеняет. А может это Костя не хочет? И неважно, что у него крепко стоит, это же естественно в их возрасте и положении. Влад гулко сглатывает, и лихое возбуждение ненадолго ослабляет свои путы. — Все в порядке, — дрожащими губами произносит Коноплев, за секунду превращаясь в маленький, сжатый комок. Он неловко ведет плечом, подбирает коленки к груди и практически упирается ими в чужой живот. Брови Плотникова неоднозначно складываются домиком, и Влад совсем ничего не понимает. Но все равно продолжает говорить. — Если ты не хочешь… — Нет! — так резко восклицает Костя, что Коноплев невольно дергается от громкости чужого голоса. — То есть да, хочу! То есть… Он грузно вздыхает и обхватывает пальцами его щиколотки. Прикосновение такое ласковое и осторожное, что у Влада невольно екает сердце от щемящего чувства внутри. — Всё хорошо? — теперь этот вопрос задает Коноплев. Костя мелко кивает и прячет нос между его согнутых коленей. Влад непонятливо хмурится, склоняя голову набок. — Я просто, ну, знаешь, — Плотников лижет губы и шумно сопит, обжигая кожу теплым дыханием. — Просто «что»? – несдержанно спрашивает Коноплев. Ему все еще страшно и тревожно, а Костино поведение и без того пугает еще больше. Он, что, сделал что-то не так? Косте не понравилось, как Влад стонал? Или может он слишком сильно сжимал его плечи? А вдруг Коноплев был недостаточно инициативным, ведь все это время по сути он просто лежал, позволяя Плотникову вытворять с ним все подряд? Стало быть… Упасть в неистовое самобичевание Владу не дает все тот же приглушенный и хриплый голос. — Я боюсь. Влад пораженно распахивает глаза. Ему же не послышалось? — Чего? — как дурак брякает он, прежде чем успевает мысленно шлепнуть себя ладонью по лицу. Костя немного отстраняется, поднимает взгляд и, еле шевеля челюстью, говорит: — А вдруг я сделаю тебе больно? Щемящее чувство в грудной клетке очень быстро расползается по всему телу, достигая небывалых масштабов. Значит, не только он, но и Костя боится сделать что-то не так! Почему-то тревожно от этого знания не становится, наоборот — Влад неожиданно чувствует в себе вселенскую силу и стойкую уверенность. В том, что у них с Костей обязательно все получится. Даже если и не сразу. — Кость, — зовет его Влад и, размокнув колени, вновь разводит их в стороны. А затем, все-таки все еще немного боязно опускать взгляд вниз, хватает его ладонями за щеки, притягивая ближе к себе. — Ну что? — бурчит Костя, и почему-то недовольство в чужом голосе вызывает очень радостную и счастливую улыбку, которую Влад с удовольствием демонстрирует парню, сверкая своей неизменной щербинкой. — Ты такой дурак! — Сам дурак! — возмущается Костя, но не отстраняется, и Влад заливисто смеется, когда плотный шарик напряжения, скопившегося за ребрами внутри, лопается со звонким треском. Очень хочется покрыть все лицо Плотникова поцелуями, перевернуть его, самому навалившись сверху, но Влад только застывает, с теплой улыбкой вглядываясь в карие глаза. — Я думаю, — он коротко облизывается, задевая языком чужие губы, от чего Костя забавно дергается. — Я думаю, это ничего. — Ничего, если тебе будет больно? — хмурится Плотников. — Ничего, — отвечает Влад и все же прижимается губами к уголку его рта. — Первый раз всегда так. А потом его озаряет после своих же слов. Первый раз… Влад так нервничал и страдал, размышляя об их первом разе, что совсем позабыл, что вообще-то для Костя это и в самом деле… первый раз. Первый секс и, наверное, первые отношения. И если второе они никак не обсуждали, то насчет первого у Коноплева сомнений точно не было. Да Влад вообще не думал, что когда-либо окажется в таком положении! Под весом мужского тела. Пока еще жилистого, но уже достаточно крепкого и ни разу не по-женски нежного. Это только в своих выглаженных рубашечках и стильных брючках Костя казался хлипкой палкой, которую можно было сломать без труда. А на деле у Плотникова широкие плечи, за которые весьма приятно хвататься руками. У Кости хриплый и низкий голос, тянущаяся мелодия интонаций. Грубоватые, острые колени, почти такие же, как и у Влада. А еще взволнованно глядящие на него в ответ два омута глаз и чуть изогнутая вниз линия тонких губ. Владу бы в который раз подивиться, как он умудрился влюбиться в парня. Но этот этап они уже давно пережили, и сейчас пришло время задаваться совсем другими вопросами. — Мне тоже страшно, — добавляет Коноплев, незамысловато поглаживая большими пальцами чужие щеки. — Но это нормально. Наверное. Костины плечи заметно расслабляются, и Влад облегченно выдыхает. — Наверное? Звучит так себе, — усмехается он. Коноплев фыркает в ответ и отпускает его лицо. — Это как перед прыжком в воду. Или экзамен. Или когда мама впервые палит тебя с сигаретами, а ты… — Я понял-понял, — смеется Плотников, и если между ними и была какая неловкость, то теперь она улетучивается с концами. Влад улыбается, и Костя так же довольно улыбается в ответ. А затем Коноплев кладет ладонь ему на грудь, аккурат рядом с сердце, замирая на секунду, прежде чем скользнуть ниже. И еще ниже. — Мы можем попробовать, — он задумчиво жует нижнюю губу. — Можем, — кивком и словами вторит ему Костя. Ладонь натыкается на опавший член, все еще обернутый в тонкий латекс. Влад осторожно подцепляет его пальцами и смыкает их кольцом у самого основания. — И если не получится… — Не получится? — теперь в голосе Кости звучат вопросительные интонации. Влад выдыхает и увереннее сжимает пальцы. — Ничего страшного? — так же вопросом отзывается он. Глаза Плотникова бегают по его лицу, самый кончик носа забавно дергается, и Влад с трудом подавляет в себе желание потянуться вперед и оставить беглый поцелуй на чужой переносице. Сейчас важно не отводить взгляда. Костя вздыхает, зависает на секунду, в его голове явно вертятся какие-то очень сложные мысли. Влад его прекрасно понимает. От того и неторопливо двигает рукою вверх-вниз, больше балуясь, чем действительно лаская. — Готов? — задает он еще один вопрос, когда член в его ладони начинает медленно, но верно твердеть. От уголков чужих глаз вдруг разбегаются маленькие морщинки, и сердце Влада делает победный стук. — Только не бей меня, — хмыкает Костя ему уже прямо в губы и, наконец-то, двигает бедрами навстречу. Влад и не собирался. Все его слова про неминуемые побои за нелепые вопросы были не больше, чем маленькой ложью, за которой с легкостью можно было спрятать свое волнительное настроение. Во всем остальном – Влад не лукавит ни на йоту. Страшного, конечно, ничего не происходит, но получается у них действительно не сразу. Перепачканный смазкой член не сразу удается пропихнуть внутрь. Головка только упрямо проскальзывает по сжатому входу, ощущения странные и новые, однако, все-таки не неприятные. Но вот когда Костя, наконец-то, входит, низ живота простреливает неминуемой болью, от которой возвратившееся возбуждение снова схлынывает на нет. — Мне вынуть? — хрипит Костя рядом, пока Влад давит лбом ему на плечо. — Нет, — тихо лепечет Коноплев, а затем, уже куда громче, добавляет, когда Плотников все же тянет бедра назад. — Не двигайся, блять! Они замирают в каком-то совершенно нелепом положении, Костя дрожит над ним, еле удерживая свое тело на локтях, а Влад старается не зажиматься и держать ноги согнутыми в коленях. Щеки обжигает предательская влага, от которой хочется неприлично завыть прямо в голос, но он упрямо жмурит глаза и старается глубоко дышать через приоткрытые губы. Волнение с ворохом сомнений вновь пытается взять над ним контроль. Нет, они так не договаривались! Если кто и будет этим вечером контролировать ситуацию и самого Влада, так это Костя, и точка. Интуитивно или нет, но Плотников тоже это чувствует. И спустя долгую, бесконечную минуту, сквозь гудящий в ушах пульс собственного тела, до Влада начинает долетать приглушенный шепот. — Умница, Владька, ты такой умница, — ласково бормочет Костя, захватывая его в капкан теплых рук. Целует в мокрые щеки, трется о них носом, и с каждой следующей секундой его голос становится все четче и четче. — Мне так с тобой хорошо, ты молодец, умница… Коноплев все же не сдерживает жалобного всхлипа, а затем, в самом деле, как перед нырком в воду, закидывает одну ногу на бедро Плотникова. Тот быстро подхватывает ее под коленкой и немного удивленно, а может и восхищенно, заглядывает Владу в лицо. — Костя, — тихо зовет Коноплев и опускает одну ладонь между их телами, укладывая ее себе на пах. Костя ничего не говорит, только смотрит. Но Влад знает, что он хочет спросить. — Можно, — выдыхает он, и Плотников делает первый, медлительный толчок. Спустя некоторое время они все же приноравливаются, скольжение усиливается, пару раз Костя размашисто входит прям до самого конца, звонко стукаясь бедрами о его ягодицы. Влад вздрагивает на этих моментах и даже, почти незаметно, морщится, потому что Плотников не сразу попадает по простате. Но приятные чувства все равно захватывают его, обещая очень скорую и яркую разрядку. В какой-то момент Влада начинает натурально плавить, собственная ладонь рьяно двигается по члену, а из всех остальных ощущение у него остается только Костя. Мокрая от пота шея, за которую Коноплев хватается второй рукой. Сбивчивые стоны, не особо громкие, но будоражащие до невозможности. Смазанные поцелуи куда-то в висок, приятный запах чужого тела, странное давление, которое разрастается и разрастается внутри с каждым новым толчком чужих бедер. А потом вдруг все резко ускоряется, Костя наваливается на него всем телом и замирает, Влад коротко стонет, пытаясь сжать пальцами влажную головку члена, и мир вокруг них схлопывается, а под закрытыми веками пляшут белые пятна. Выныривает обратно в реальность он неохотно. Да еще и первым. — Кость, — сдавленно бормочет он, пока Плотников тяжело дышит, лежа на нем, и его бедра мелко-мелко подрагивают. Владу тоже не особо удобно. Ноги были неаккуратно раскинуты в стороны, мышцы неприятно заныли в ту же секунду, стоило только попытаться сделать малейшее движение, а грудную клетку стянуло прочным кольцом, не дающим сделать даже короткий вздох. — Все хорошо? — спустя секунду задает Костя свой «любимый» вопрос — Ты тяжелый, — отвечает Коноплев, пытаясь пошевелить хотя бы пальцами. Кажется, Плотников действует больше машинально, чем осознанно, скатываясь с его тела. Член выходит легко, и Коноплев тихо охает от странных ощущений, оставшихся после. Ему не больно, ему хорошо, но это все еще страшно волнительно, даже после оргазма. — А ты классный, — как-то невпопад выдает Костя, поворачивая к нему голову. И вроде как все вышло даже лучше, чем он ожидал, но почему-то от мягкого, немного поплывшего взгляда карих глаз Влада вдруг неожиданно начинает потряхивать. — Владь? — ласково зовет Плотников, моментально считывая смену настроения. — Где-то болит? Коноплев яростно мотает головой из стороны в сторону, пытается собрать ноги вместе, но у него никак не получается, тело, разморенное и все еще теплое, отказывается подчиняться. И непролитые слезы, что оставались внутри, быстро находит выход наружу. Господи, он и правда это сделал! С парнем! — Владенька, больно, да? Не понравилось? — судорожно бормочет Костя, тянет к нему ладонь, но замирает за секунду до касания. — Прости, пожалуйста, блин, прости! В глазах у Плотникова такая ужасающая паника, что Владу хочется разрыдаться еще сильнее. Но вместо этого он, сдавленно всхлипывая, сам подается навстречу, обхватывая Костину руку и прижимаясь лбом к плечу. Не так. Он сделал это с Костей. — Владь? — еще раз на пробу зовет Плотников, прежде чем несмело прижаться губами к его макушке. — Не больно, — приглушенно отзывает Влад, крепче сжимая руку Кости в своих объятиях. — Хорошо. — Тогда почему ты плачешь? — тихо спрашивает Костя, и Коноплев с неохотой приподнимает голову. А затем предельно честно отвечает: — Не знаю. Костя странно смотрит на него, а затем его взгляд вдруг смягчается, становится немного влажным и мутным, как будто, еще секунда, и Плотников сам бросится в слезы. — Мне тоже было хорошо, — он зачем-то трет нос, а затем как-то неловко, но очень нужно приобнимает Влада за пояс. От крепкой и теплой ладони на боку становится заметно спокойнее. — Да? — Коноплев хлюпает носом. — Да, — кивает Костя и целует его прямо в мокрый нос. Влад хмурится, но недолго, и уже через секунду опускает голову обратно на чужое плечо. В голове миллиарды мыслей, но все проносятся с такой скоростью, что Коноплев не успевает зацепиться ни за одну из них. Долгая подготовка, потраченные нервы, смущающие и одновременно волнующие признания. А теперь все слиплось в такой непонятный комок, что и не распутать. Впрочем, хорошо, бесспорно, было. Очень хорошо. Особенно, когда Костя жмется ближе и принимается невесомо водить самыми кончиками пальцев по его быстро остывающей, но все еще немного влажной коже. А может и не надо ничего распутывать? Сам же сказал – ничего страшного, если не получится. Да и у них, вроде как, получилось. Одной нелепой мысли все же удается задержаться в его сознании. Костя больше не девственник. Влад фыркает себе под нос, чем тут же привлекает внимание Плотникова. — Ты чего? — спрашивает он. — Да так, — отмахивается Коноплев и задевает губами чужое плечо. Впрочем, Влад теперь тоже. По всем фронтам. Эта мысль кажется ему даже веселее предыдущей. — Хочешь в душ? — Костя снова выдергивает его из аврала мыслей. — Потом, — отзывается он и разжимает свою мертвую хватку только для того, чтобы, наконец-то, обнять всего Плотникова, так как было правильно. — Тогда я первый? — не унимается Костя. Влад поднимает на него уже высохшие от слез глаза, невесомо качает головой. И вместо ответа задает встречный вопрос: — Давай еще полежим немного? Губы дергаются в намеке на улыбку. — Давай, — соглашается он и, видимо, тянется поцеловать, но что-то его останавливает, вынуждая замереть у лица Влада. Тогда Коноплев просто хватает его за шею и сам целует в губы. И правда – совсем ничего страшного.