Lov ya

Прошло больше времени, чем ожидал Стретч, прежде чем Папирус покинул квартиру. Похоже, тот взял несколько дней отпуска после возвращения брата. Стретч точно знал, что поступил бы так же, если бы его брат пережил нечто столь ужасное. Это свидетельствовало о том, как много Санс значил для Папируса. Еще одна причина, по которой он сильно сомневался в правдивости обвинений против своего друга. Папирус просто не стал бы делать ничего подобного. Однако его брат был не из тех, кто стал бы лгать. Стретч решил, что, должно быть, кто-то ввел его в заблуждение. Но кто именно – вот в чем вопрос. После нотаций Разза у него остались сомнения по поводу причастности братьев Фелл ко всему этому. По словам Разза, уровень ОЗ не падает ниже 5 за несколько недель. Это означало, что кто-то причинял Сансу боль… довольно долгое время. Гораздо дольше, чем Санс был с Феллами, хотя это не означало, что они не причинили ему вреда за то время, пока он был с ними. Зная это, Стретч, конечно, сожалел о том, как повел себя по отношению к этим троим. Как он вел себя с Сансом, осуждая его, хотя не знал его. Что втянул братьев Фелл в неприятности из-за того, чего они, возможно, не совершали. Он должен был найти способ загладить свою вину перед ними. Начав с выяснения, кто на самом деле вредил Сансу. Ситуацию можно было бы легко разрешить, если бы Санс просто признался, кто это делает. Конечно, он понимал, что все не так просто, но это не означало, что он не хотел бы, чтобы Санс попросту сказал правду. Они бы поверили ему. Они бы помогли ему. Неужели он боялся, что никто не поможет? – Прошло уже тридцать минут. Думаю, все в порядке, – заговорил Слим, привлекая его внимание. За последние несколько дней Папирус уходил один или два раза, но всегда возвращался через десять-двадцать минут. Это были просто быстрые визиты в магазин. Но, похоже, на этот раз их жизнерадостному двойнику пришлось вернуться на работу. Значит, у них было более чем достаточно времени, чтобы поговорить с Сансом. Они переместились в квартиру братьев Тейл с помощью магии, чтобы не оставлять следов своего присутствия. – Как-то странно находиться здесь без Папса, – прокомментировал Слим, оглядывая квартиру. Стретч согласно кивнул: это действительно было странно. Из всей их группы Папирус всегда с наибольшей неохотой принимал гостей у себя дома. Стретч всегда полагал, что это связано с тем, что там будет Санс. – Давай просто найдем его, – вздохнул Стретч и первым направился по коридору. Он решил, что Санс, скорее всего, еще спит. Он не так часто бывал в доме братьев Тейл, чтобы запомнить, где чья комната, но был уверен, что эта комната принадлежит Сансу. Она была скудно обставлена, то есть совсем не обставлена. Единственной мебелью в спальне были придвинутый к стене матрас с наваленными на нем одеялами и тумбочка, стоявшая рядом с ним. Отсутствие мебели не было удивительным – Блу потребовалось немало времени, чтобы убедить Стретча иметь в своей комнате что-то большее, чем матрас и мусор. Удивительным было отсутствие мусора и разбросанной одежды, но, возможно, Папирус прибирался за ним. Они подошли к свертку одеял и откинули их, чтобы проверить, отдыхает ли Санс. Кровать была пуста, но кое-что привлекло их внимание. На наволочке подушки было большое темное пятно. Стретч нахмурился: – Это?.. – Костный мозг, да. Это выглядело слишком серьезно, чтобы быть следствием кровотечения из носа. Он как-то поранился? Выглядело так, будто к крови примешивались пылинки… – …Эм… что вы делаете? Оба вздрогнули от неожиданного звука, повернувшись к его источнику. Стретч застыл, его душа в ужасе упала. Он с все возрастающим ужасом уставился на Санса, все мысли вылетели из его черепа. Вся правая сторона черепа Санса была покрыта синяками. Темно-серые, пятнистые и болезненные на вид синяки имели лишь слабый голубоватый оттенок. И хотя синяки были ужасны, они не шли ни в какое сравнение с глубокой трещиной, пересекающей его правую глазницу. Глазница была закрыта как из-за синяков, так и из-за трещины, а по краям раны отслаивались засохший костный мозг и пыль. Недавно рана открылась снова, отчего, вероятно, и появились пятна на подушке. Санс не был ранен до того, как его оставили с Папирусом. Этим синякам было не больше нескольких дней. О боже. – П-папируса нет дома, если вы его ищете, – сообщил Санс, беспокойно ерзая под их пристальными взглядами. Стретч поднялся на ноги, лишившись дара речи от ужаса. О боже, нет. Нет, нет, нет, нет… – Папирус бьет тебя, – выдохнул Слим, и в его голосе прозвучал весь тот ужас, который он чувствовал. Констатация факта вслух лишь усугубила сокрушительные эмоции. Бурлящая смесь ужаса, разочарования и потрясения. Но сильнее всего было чувство вины, жестко вцепившееся в их души. Он думал, что знает, что такое сожаление. Он думал, что знает муки совести. Он думал, что знает Папируса… Черт, он еще никогда так не ошибался. Его брат говорил ему! Все говорили! А он поверил только потому, что воочию увидел результат его действий. – Это не он, – возразил Санс, несмотря на написанные на его черепе доказательства. Он был так чертовски слеп, так беспечен, так чертовски глуп!.. И Санс поплатился за его отрицание. – Ты должен пойти с нами, – заявил Стретч и двинулся к меньшему скелету. Санс попятился и Стретч замер. Санс испугался его. Он никогда не давал ему повода не бояться. – Я-я не могу. В-вам лучше уйти, – запротестовал Санс дрожащим слабым голосом. Блу и Разз велели им попросить Санса пойти – убедить его – но было ясно, что Санс не согласится. Только с разрешения Папируса, которого они не получат. Они не могли просто оставить его здесь, не с такими травмами, не с этим ублюдком, которому они позволили ранить его. Они и так уже непростительно много накосячили. Куда уж больше? – Прости, Санс, но мы не можем оставить тебя здесь, – извинился Слим, когда они приблизились. Санс отступил еще дальше, дрожа и глядя на них снизу вверх. – Н-не надо… просто!.. – начал было протестовать Санс, но прервался с болезненным воплем, когда Стретч схватил его за запястье. Он тут же отпустил его. Черт возьми, неужели он сделал ему больно?! Санс продолжал пятиться, пока не уперся позвоночником в стену. Он крепко прижимал к груди раненую руку, его дыхание участилось. – Мне очень жаль. Ты в порядке… – он протянул руку и застыл, когда Санс отшатнулся от него. Он явно куда больше вредил, чем помогал. – Н-не д-делай мне больно, пожалуйста, н-не надо… – взмолился Санс, поднимая руки, чтобы защититься. – Прошу, п-прости меня, пожалуйста, не надо… Слим и Стретч замерли, не зная, чем помочь. Помощь с их стороны была ужасной идеей, любой другой, кроме них, справился бы с этим гораздо лучше. Не зная, что еще предпринять, как убедить Санса в том, что они не причинят ему вреда, Стретч гораздо бережнее взял его за руку и с помощью магии вернулся назад.

***

Разз в нетерпении расхаживал по комнате. Возвращение Санса занимало гораздо больше времени, чем планировалось. Он понимал, что нужно быть осторожными и дождаться, пока Папируса не будет дома, но чем дольше Санс будет там, тем хуже может стать его состояние. Он задумался, не тянет ли его брат время. Может, ему или Блу стоило пойти с одним из них, а не посылать их вдвоем? Внезапно в гостиной послышался шум. Разз вздрогнул и поспешил посмотреть, не доставили ли наконец его двойника. – Какого черта произошло?! Они вытащили Санса, но тот явно был не в лучшей форме. Он сгорбился, его грудная клетка слишком часто вздымалась, он был напряжен, словно ожидая, что ему причинят вред. Значит, посылать их было ошибкой… конечно, было – они ведь были похожи на Папируса. Слим и Стретч выглядели бледными, испуганными, но он понял почему, как только увидел лицо Санса. – Стретч, сходи за Блу. Брат, принеси медикаменты, – приказал он, выпроваживая их из комнаты. Они недолго поколебались, прежде чем отправиться исполнять поручения. Разз протянул руку, чтобы успокоить Санса, но отдернул ее, когда тот вздрогнул. – Все в порядке, Санс. Никто не причинит тебе вреда. Ты в порядке, – успокаивал он, стараясь помочь. К счастью, Блу вскоре оказался рядом, держа в руках аптечку для тех ран, которые они не смогли бы полностью залечить магией. Их братья не вернулись, и Разз решил, что Блу запретил им входить. В данный момент их присутствие принесло бы больше вреда, чем пользы. Потребовалось немало времени, чтобы успокоить Санса. Когда у него прекратилась гипервентиляция, Разз сообщил ему, где он находится и что они собираются ему помочь. Однако, услышав, что домой его пока не пустят, Санс, похоже, замкнулся в себе. Он просто молча вперил в пол свои тускло-серые зрачки, затуманенные тщательно скрываемой болью и усталостью. По крайней мере, Санс был в безопасности. Теперь оставалось только позвонить Альфис, но с этим можно было подождать до исцеления Санса. – Санс, можно нам взглянуть на твою руку? – спросил Блу. Из всех видимых повреждений самым серьезным была трещина, пересекающая его глазницу. Несмотря на то, что они хорошо лечили, он сомневался, что у них хватит магии на другие раны, если они сначала залечат эту. В конце концов, неизвестно, какие травмы Санс скрывал под водолазкой и свитером. После долгих колебаний Санс неохотно протянул поврежденную руку. Блу аккуратно закатал рукав объемного свитера, стараясь не причинить ему еще большей боли. Увиденное заставило их скривиться. Конечность тоже была треснута, хотя и не так сильно, как трещина на глазнице Санса. Душа Разза болезненно отозвалась на признаки принудительного исцеления – такое случалось с ним лишь однажды, но ни одна боль не могла сравниться с этой. Санс действительно был силен и хорошо тренирован, чтобы ничем, кроме легкой дрожи, не выдать, насколько ему больно. Разз был уверен, что Папирус – одна из худших душ в округе. Подумать только, они все так долго были слепы к его поступкам. – Ты больше нигде не ранен? – спросил Разз. Им удалось залечить и трещины, и синяки, не используя слишком много магии. Санс покачал головой, но в это не очень-то верилось. Однако они не могли заставить его показать им другие травмы. Придется попытаться убедить его позже. Пока же они просто сосредоточатся на его глазнице. Блу протянул руку, и Санс, наконец, отреагировал, отпрянув от него и прикрывая рану. – Н-не надо… я… – Санс бросил тревожный взгляд в сторону двери, словно опасаясь появления брата. – Я-я не хочу еще больше неприятностей. – У т-тебя будут неприятности?.. – спросил Блу, в замешательстве взглянув на Разза. Санс беспокойно заерзал, слегка впиваясь пальцами в трещину. – М-мне нужно домой. Ох. У него будут неприятности, потому что его не было дома? Потому что заживление раны будет доказательством того, что он уходил? – Так вот почему ты ранен? Потому что ты… – Разз сделал паузу, прикидывая, как Санс мог бы воспринять это. – Потому что ты не вернулся домой? Санс заколебался, но потом кивнул: – Я-я не должен был убегать. – Это не твоя вина, Санс. Ты не заслуживаешь боли, – заявил Блу, но его слова вызвали у Санса лишь хмурый взгляд. Он был не согласен. Да и как он мог согласиться, когда ему только и твердили, что это он во всем виноват? Что он заслужил это? Никто не заслуживал боли. Никто, кроме тех, кто причиняет боль другим. Папирус заплатит за свои преступления. – Мне нужно домой, – заявил Санс, меняя тему разговора. Разз покачал головой. Они не могли позволить ему вернуться к Папирусу. – П-прошу, м-мне нужно… Я не могу остаться. Пожалуйста, – умолял он, глядя на них крошечным от страха зрачком. Несомненно, он опасался того, что сделает его брат, если ему удастся вернуть его. Папирус ничего не сделает. Он никогда больше не причинит вреда своему брату. – Прости, Санс, но ты должен остаться, – заявил Блу, чем только усилил тревогу собеседника. – Пожалуйста… – Прости, но ты останешься здесь. Я пойду, сделаю несколько звонков, – сообщил Блу и направился на кухню. Несомненно, чтобы, наконец, позвонить Альфис. Возможно, он не забудет позвонить и братьям Фелл. Их присутствие наверняка пошло бы Сансу на пользу. Тот, сгорбившись, обхватил себя руками, огонек в его глазнице погас. Раззу было не по себе, но, в конце концов, так будет лучше для Санса. Оставалось надеяться, что братья Фелл скоро будут здесь. Возможно, им удастся убедить Санса позволить им залечить другие его травмы.