Lov ya

Братья Фелл с нетерпением ждали телефонного звонка. Прошло уже несколько дней с тех пор, как Эдж объяснил ему, почему они не могут помочь. Когда Ред впервые услышал об этом, он был вне себя от ярости. Да и сейчас, если честно, тоже. Но остальные были правы – они не могли ничего сделать без того, чтобы это не показалось подозрительным. И все же Ред ненавидел это. Ненавидел с тревогой ждать новостей, ненавидел сидеть без толку, ненавидел гадать, не причинил ли Папирус вред Сансу. Он ненавидел, что приходится гадать, жив ли еще Санс. Но, не имея возможности помочь, они могли только гадать. – Брат, – заговорил Эдж, привлекая его внимание. Его брат выглядел неважно, под глазницами виднелись темные круги, которых раньше не было, и он все еще был одет в пижаму, несмотря на то, что уже наступил полдень. Бессонные ночи и постоянное беспокойство сильно сказывались на его брате. Хотя попытки уговорить его отдохнуть всегда приводили к тому, что Эдж указывал ему на его лицемерие: он советовал брату отдохнуть, а сам этого не делал. – Все будет хорошо. Санс будет в порядке. – Уверял его Эдж, несмотря на то, что и сам с трудом в это верил. Ред улыбнулся, собираясь сказать собственные слова утешения, как вдруг зазвонил его мобильный телефон. Это был Блу. Он без колебаний взял трубку. – Привет, Ред. Санс у нас… – …Мы можем прийти, да? – прервал его Ред, уже поднимаясь на ноги. Эдж тоже поднялся с написанной на черепе надеждой и обошел стол, подойдя ближе. – Да, как только сможете, – напряженно ответил Блу, подняв в его душе вихрь беспокойства. Если Блу и хотел сказать что-то еще, он не дал ему шанса, бросив трубку, как только услышал, что они могут прийти. Ред взял брата за руку и перенес их в квартиру Свапов. Первым, что они увидели, вновь появившись на кухне, были лица Слима и Стретча. Оба они вздрогнули при виде братьев Фелл, не в силах смотреть им в глаза. Почти осязаемое чувство вины тяжким грузом давило им на плечи. Значит, они наконец-то приняли правду? Хорошо. Ред был более чем счастлив позволить им погрязнуть в этом мучительном чувстве. Он не собирался прощать их в ближайшее время. И, судя по мрачному выражению на черепе Эджа, его брат явно был солидарен с ним в этом. Но позлиться на них можно будет и позже. В данный момент Санс был гораздо важнее. Не говоря ни слова, братья Фелл направились в гостиную. Блу и Разз присматривали за Сансом, чтобы убедиться, что тот не попытается уйти. При виде братьев Фелл обеспокоенные и мрачные выражения на их лицах сменились облегчением. Ред увидел Санса и замер. Слова "ужасное" было недостаточно, чтобы описать его состояние. Трещина, синяки, запекшийся костный мозг… и, черт возьми, это еще только его череп. Ред знал, что должно быть больше. Грудная клетка Санса вздымалась слишком резко и часто, чтобы больше ничего не было. Эдж отступил на кухню, чтобы успокоиться, а Ред застыл на месте, подавленный вгрызающимися в его душу эмоциями. Ненависть, ужас, отчаяние… Санс мог умереть. Он действительно мог умереть. Ред знал это, думал о худшем варианте развития событий, но столкнуться с этим лицом к лицу… Он заставил себя двигаться тихо и осторожно. Глазница Санса была пуста, поза сгорблена. Мысленно он находился где угодно, только не в настоящем. Ред сомневался, что он был достаточно "здесь", чтобы заметить его присутствие. Санс лишь слегка вздрогнул, когда он осторожно положил руку ему на плечо. – Ты здесь, милый? При звуке его голоса в глазнице зажегся тусклый огонек. Санс выглядел таким чертовски усталым, таким готовым сдаться. Его мало что удерживало от этого – даже если сейчас он был в безопасности, боль, причиняемая в течение всей жизни, так просто не исчезнет. Душа Реда заныла, и он заключил Санса в объятия. Грудь болела от усилий сдержать слезы. Меньший скелет прижался головой к его груди, и метафорическая плотина прорвалась. Он изо всех сил старался быть потише и не ронять слезы на череп Санса, который потянулся к нему, чтобы утешительно погладить по руке. – Я так рад, что ты в порядке, – Ред задохнулся, прижимаясь зубами к макушке его черепа. Его определение понятия "в порядке" несколько изменилось после всего этого. Он был чертовски рад, что Санс жив. Раненый, хрупкий и печальный, но живой. Это было главное. Санс задрожал от его слов и действий. Он сдавленно всхлипнул, и Ред крепче прижал его к себе, все еще опасаясь потревожить возможные раны. На его свитере расплывалось мокрое пятно от слез. Услышав приближение Эджа, никто из них не вздрогнул от прикосновения обнявших их рук. Эдж успокаивающе погладил Санса по позвоночнику, и тот всхлипнул чуть громче. Блу и Разз ушли некоторое время назад, чтобы дать им немного пространства. Казалось, прошло немало времени, прежде чем у них закончились слезы. Они не спешили отстраняться, отчаянно нуждаясь хоть в каком-то утешении, но в конце концов оторвались друг от друга. Санс вытер лицо рукавом, а затем нехотя посмотрел им в глаза. – Простите, что втянул вас в неприятности. На их хмурые взгляды он вздрогнул, опустив глаза в пол. – Санс, ты не виноват в том, что произошло, – заявил Эдж, но Санс с ним явно не согласился. Они уже достаточно хорошо знали Санса, чтобы понять, что он попытается сменить тему. Высокий скелет протянул руки, обеспокоено обхватив ладонями его лицо. – Ни в чем из случившегося нет твоей вины, Санс. Ты не виноват ни в одном из этих злоключений. Ты не сделал ничего плохого. И ты не заслуживаешь того, чтобы тебе причиняли боль. – Продолжал его брат, несмотря на все более огорченное выражение на черепе меньшего скелета. – Эт-то неправда, – запротестовал Санс, отстраняясь и качая головой. – Нет, правда. Ты не виноват в этом. Ты не сделал ничего, чтобы заслужить это, – добавил Ред, указывая на трещину, пересекающую его глазницу. Санс замотал головой, но протест, который он собирался выразить, затих, когда Блу заглянул проведать их. По крайней мере, ему хватило порядочности выглядеть виноватым за вторжение. Им придется продолжить этот разговор позже. – Простите, мне только что написала Эл! Она сказала, что нам нужно сделать несколько снимков. Обычно мы должны были бы пойти на станцию, но… – Блу осекся, его натянутая улыбка померкла. Станция ни в малейшей степени не подошла бы Сансу. – Ну так вот! Она сказала, что ничего страшного, если мы воспользуемся мобильником и просто отправим их ей и Андайн! – Заключил он. Санс посмотрел на него, а затем перевел вопросительный взгляд на Реда. – Нам нужно сделать несколько снимков твоих травм… мы можем сделать это позже, если ты не в настроении, – пояснил Ред. Санс не выглядел менее сбитым с толку, но, возможно, это было к лучшему. Ред не был уверен, как он отреагирует на известие об аресте своего брата… не тогда, когда он искренне верил, что это его вина. Он бросил взгляд на Эджа, чтобы убедиться, что тот придерживается той же осторожности. Его брат, как всегда сообразительный, встретил его взгляд, соглашаясь с ним. – Я… я думаю, я бы предпочел просто покончить с этим сейчас, – решил Санс. Это было хорошо. Чем быстрее это будет сделано, тем быстрее они смогут залечить оставшиеся раны. Блу улыбнулся, доставая из кармана телефон и подходя к троице. Ред нахмурился, когда тот передал телефон ему. Почему он?.. – У вас нет номера Альфис, так что можете одолжить мой телефон! Ванная дальше по коридору, если хотите отвести его туда, – сообщил Блу, после чего покинул их, чтобы присоединиться к остальным на кухне. Уборная была более уединенной, что, по их мнению, Санс оценит. Они прошли по коридору и закрыли за собой дверь. Санс по понятным причинам нервничал во время всего процесса, но, к счастью, это не заняло много времени. В конце концов, они просто фотографировали. Потребовалось некоторое время, чтобы убедить Санса показать другие травмы, но в конечном итоге им это удалось. То, что трещины на ребрах и большеберцовой кости были не такими глубокими, не приносило облегчения, так как было видно, что они были залечены, но потом сломаны повторно. Ред поймал себя на том, что жалеет о своем обещании брату. После всего, что он сделал, Папирус заслуживал чего угодно, но только не милосердия. – У тебя есть еще какие-нибудь травмы, Санс? – спросил Эдж. Санс покачал головой, уставившись на кафельную плитку. – Как… Как чувствует себя твоя душа? На этот вопрос Санс пожал плечами. – …Она немного побаливает, – тихо признался он себе под нос, на самом деле не желая, чтобы они слышали. Они все равно услышали. Ред колебался: стоит ли им попросить показать ее или это будет слишком… слишком странно? Боль в душе могла означать что-то ужасное, но показывать другим свою душу… Это было что-то слишком интимное, чтобы просто попросить его об этом. – Не мог бы ты… – Эдж явно нервничал, вынужденный задать этот вопрос. – Не мог бы ты проверить, все ли в порядке? Они, конечно же, собирались отвернуться, чтобы дать Сансу хоть какое-то уединение. Но Санс призвал свою душу прежде, чем они успели это сделать. Душу Реда словно сковало льдом. В этом было так много неправильного. Наверное, этого следовало ожидать – никто не выходил из подобных ситуаций невредимым… но. Но. Так не должно быть. Она не должна быть такой тусклой, такой хрупкой. Она не должна быть маленькой и деформированной. И не должна быть треснутой. Этого… этого не могло быть… Трещины в душе нельзя было залечить. Самое большее, что они могли сделать, это попытаться не допустить их распространения. И ее состояние. Насколько она была искажена… душа монстра нуждалась в любви, чтобы расцвести. Чтобы душа росла здоровой. Даже если Папирус всегда был дерьмом, разве у них не было опекуна? Того, кто любил их? Разве что… Разве что… (Возможно, дела во вселенной Тейл обстояли куда хреновее, чем он предполагал.) – Вы в порядке? – спросил Санс, озабоченно нахмурившись. Совершенно не удивленный состоянием своей души. И совершенно не обеспокоенный этим… как долго это продолжалось? Как долго Санс был один? Терпел боль? Подвергался насилию? Годы. Слишком много чертовых лет. Он не мог не задуматься, любили ли Санса когда-нибудь по-настоящему. Если посмотреть на его душу… что ж, ответ был очевиден. Вместо ответа Эдж спросил, можно ли сфотографировать его душу. Сейчас они не могли с этим справиться. Они не могли этого понять. Им нужно было держать себя в руках. Хотя бы сейчас. Ради Санса. Санс нехотя согласился. После того, как фотографии были отправлены Андайн и Альфис, его брат проводил их в гостиную, а затем отправился на кухню, чтобы вернуть Блу его телефон. Санс с тревогой смотрел ему вслед. – Я… я его расстроил? – Неа. Он боится за тебя. Ты много значишь для нас, и мы оба хотим, чтобы с тобой все было хорошо, – сообщил Ред, получив в ответ обеспокоенный хмурый взгляд. Санс промолчал, но тревожное выражение не исчезло с его лица, даже когда Эдж снова присоединился к ним. – Блу сказал, что мы можем взять запасные одеяла из шкафа, а также его спальный мешок, если они нам понадобятся, – сказал он, вводя их в курс дела. – Значит, остаемся на ночь? В этом был смысл. Чтобы они оставались в безопасности с остальными, пока не будут полностью уверены, что Папирус под замком. Санс не выглядел довольным тем, что его держат здесь, но не стал спорить. Братья решили устроиться на полу, а Санс на диване. Хотя было не так уж поздно, день выдался крайне утомительным. Санс отрубился через пару минут после того, как сел, и Эдж осторожно уложил его на диван. Раны еще не зажили, но это могло подождать до утра. Сон был не менее важен. Зная, что Санс в безопасности вдали от Папируса, Ред и Эдж довольно легко заснули этой ночью.

***

Альфис ждала, когда Папирус вернется домой. Она не могла прийти к нему на работу – слишком много людей. Кто-то может пострадать. Или он может схватить кого-то своей магией и сбежать. Значит, разумнее было арестовать его в каком-нибудь уединенном месте – квартира подходила как нельзя лучше. Он никак не мог понять, что происходит. Он никак не должен был узнать, что Санса нет дома. И что скоро он поплатится за свои действия. Но, несмотря на это, Папирус не вернулся в жилой комплекс.