Божество и проклятие

– Давайте-давайте, не расслабляемся, – Маки говорила максимально строгим голосом, ведь непутёвый Годжо доверил тренировку первокурсников им – второкурсникам. Сейчас она гоняет Нобару и Мегуми по стадиону, пока сама тренируется владению оружием с Пандой. Инумаки уже пробежал, ведь, несмотря на хрупкий вид парня, он обладает высокой выносливостью. – Ну сколько ещё и вообще! Почему Инумаки сидит? – недовольно протянула Кугисаки. Она одета в лёгкую спортивную кофту, со странными, по мнению Фушигуро, принтами, но девушка говорит, что это модно, да и Зенин-сенпай тоже так оправдывала одежду подруги. За всё время совместных тренировок, студенты техникума успели хорошо сдружиться, даже безалаберность Сатору поспособствовала этому, ведь частенько, когда тот в каких-то командировках, на задании или вместе с Итадори, о последнем ребята, конечно, не знали, то первокурсников наставляют "добродушная" Маки, Панда и Тоге, хотя, девушка чаще всего берёт на себя роль "чуть более ответственного Сатору". Несмотря на это, они впятером часто выбираются куда-то вне техникума. То по магазинам, ведь грациозному женскому полу надо обновлять свой гардероб, а пакеты таскать некому, то в кафе зайдут как раз после шоппинга. В общем, не скучали они без Юджи, хоть некоторая тоска и виднелась в их глазах. – Нам осталось два круга, Тоге-сенпай уже пробежал, если ты не заметила, – подметил брюнет, нагнавший Нобару. Кажется, тот тоже был уставшим, но умело скрывал всё за каменным выражением лица. – Фушигуро! Лицо попроще сделай, постоянно ходишь, будто уже умер, – немного раздраженно говорила Кугисаки, недовольная, что ей "так холодно ответили". Парень проигнорировал раздражение подруги и продолжил бег. Он был одет в незамысловатый спортивный костюм, состоящий из кофты на замке-молнии и спортивных штанах приглушенно-синего цвета. Брюнет до сих пор не до конца отошёл от смерти друга, который пытался его защитить, хоть и скрывает это довольно умело, ведь слегка меланхоличное выражение лица было его вечным спутником ещё с детства. Чувство вины преследует Фушигуро почти всегда, даже за смерть любых своих шикигами, даже мелких кроликов. И постоянная поддержка Годжо, которая чаще выглядела как глупая шутка или насмешка со стороны белобрысого, никак не влияли на него. Мегуми знал истинные намерения старшего, но всё равно пытался отгородиться от этого. Ну, Сатору не настаивал. Отвлёкшись от невесёлых раздумий, он обнаружил, что уже пробежал последний круг и может приступать к тренировкам с проклятым оружием с Зенин. – На, возьми эту, – Маки протягивает Мегуми длинную палку, которая, по всей видимости будет являться имитацией проклятого орудия. – Удивительно хорошо сидит в руке, – подметил брюнет, прокручивая вещь в руке. – Меньше разговоров, начинаем, – Зенин-сенпай была настроена серьезно, явно жалеть не будет. С этими словами девушка начала атаковать. Маки выделялась тем, что даже на тренировки дралась всерьез. Непонятно с чем это связано, но она почти всегда излучает ауру спокойствия и решительности, ведь если тот же Годжо еле прилагает хоть какие-то усилия, то девушка дралась чуть ли не во всю силу, лишь иногда жалея первокурсников. Их, как Зенин называла, "игрушечные палки", скрестились, и, если Фушигуро напрягся, то его, на данный момент, сенсею кажется вообще не напряжно. Ощущение, будто Мегуми она могла легко откинуть на пару метров точно, просто сдерживалась. Нобару в это время тренировали меткости. Панда держал мишень для игры в дартс, а дротиками служили гвозди, которые Кугисаки метала при помощи молотка. – Аргх, чёрт, – выругалась первокурсница, когда снова не попала в "яблочко", а совсем рядом. – А ты довольно меткая, – подметил Панда, вытаскивая гвозди из мишени. И вправду, девушка метала очень хорошо, не зря ведь специализируется на этом. Почти каждый "дротик" был очень близко к центру. От продолжительной тренировки их отвлек громкий стук механических колес по асфальту, обернувшись впятером, они увидели... Сатору? Сенсей зачем-то бежал к ним, а вместе с собой притащил какой-то железный ящик на колёсиках. И что в нем? Все учащиеся смотрят на белобрысого, который приветливо машет им рукой, только их взгляд не полон любопытства, а в нем скорее читается вопрос "Что опять задумал этот идиот?". Никто не думал, что очередная задумка Годжо увенчается чем-то хорошим. Что ж, учитель сам заработал себе такую репутацию. – Извините, что оставил вас на этих безжалостных второкурсников! – без капельки вины в голосе кричал Сильнейший издалека, подбегая к стадиону. – Он вообще не жалеет об этом... – безэмоционально подмечает Мегуми, кидая палку на искусственную траву. – Ага, – соглашается с ним Нобара. – Ками-сама, что ему опять в голову взбрело? – закатив глаза ворчала Маки. – Лосось, – согласился Тоге. Наконец, невероятно торопящийся Сатору добежал до своих любимых учеников, даже не запыхавшись. Его явно что-то замышляющая улыбка никогда не спадает с лица. – Я был в командировке заграницей, сувениров, конечно, не привез, зато есть кое-что получше! – встав в чудную позу сказал он, будто в этом ящике сейчас окажется всё его денежное состояние. – А ведь он взрослый... – не воодушевившись поведением учителем говорила Кугисаки. – Ита-а-ак, встречайте! – из короба выпрыгнул... – Итадори Юджи собственной персоной! Шок студентов токийского столичного техникума нельзя было описать словами. Серьезно? Он больше месяца считался мертвым, а сейчас так просто опровергает этот факт, выскакивая на всеобщее обозрение? Все уже давно смирились, а тут такое. Лица первокурсников исказила маска удивления, вперемешку с настороженностью, и только в глазах при сильном желании можно было рассмотреть мелькающую радость за то, что приятель жив, но другие эмоции всё же затмевали её. Из второкурсников более-менее удивлен был только Панда. Инумаки и Зенин, стоящие чуть поодаль этой "клоунады", которую развел Годжо-сенсей устроил, лишь обречено вздыхая. Они уже не удивлялись тому, что их учитель может выкинуть, за год привыкли к такому. Итадори аж растерялся от такого выражения лица его друзей, кажется, они были почти не рады, а наоборот готовыми убить его прям на месте. Парень ожидал совершенно другой реакции ровесников от такой внезапной новости о его "сказочном воскрешении", хотя тут было бы правильнее сказать: "опровержение факта о его смерти". М-да ожидания и реальность кардинально различались к разочарованию подростка. Он даже застыл в той причудливой позе, в которой показался своим однокурсникам, словно статуя, забавно. Только спустя несколько секунд неловкого молчания, которое, сказать честно, ощущалось словно лезвие гильотины над головой приговоренного, было нарушено Нобарой. – Эй, – кажется, её голос выражал совершенное непонимание и осознание полного сюра, который тут творится. – Есть, что сказать? – Эм... Ну-у, – парень неловко тянул гласные, пытаясь подобрать нужные слова, чтобы ещё сильнее не разозлить подругу, ведь нарастающая злость ощущалась не хуже того, что поддаётся осязанию. Как на зло, именно сейчас в голове было перекати поле, – Простите, за то, что не рассказал ранее?.. – неуверенно произнес он. И снова гробовая тишина, которая, к счастью, почти сразу же прерывается Годжо-сенсеем. – Та-ак, вы, конечно, сможете поубивать друг друга, но не здесь, – намереваясь телепортировать всех учащихся сразу, сказал Сатору. – А ну, все сюда! – Ками-сама, ты же знаешь, как я ненавижу телепо... – договорить Маки никто не дал, ведь длиннющие руки белобрысого, который сам был чуть ли не два метра ростом, дотянутся до всех, кого хочет потревожить это повязочник, уже схватили и её, и остальных учеников.

***

Сатору перенёс их в общую гостиную общежития, которая находилась в крыле для обучающихся. Ну, в всём этом здание кроме его учеников обычно никого и не было. Здесь практически никто и не живёт, помимо шестерых студентов и нескольких магов, которые остались работать при техникуме, и то не все. Большинство имело собственное место жительства, поэтому оставаться тут не было смысла. Странно, что такое немаленькое здание, которое рассчитано на явно большее количество людей вообще есть здесь. Все маги, не являющиеся обучающимися тоже живут на первом этаже только в своём дальнем крыле, и там у них есть своя кухня и гостиная. Из таковых тут изредка можно было встретить Годжо, но чаще он был на заданиях или в командировках. Сёко тоже иногда бывала тут, но, если честно, то о ней складывалось впечатление как о той, которая ночует на работе или вообще не спит. Какой-то паренёк с причудливой шапкой на голове, которая на самом деле являлась балаклавой также жил тут, наверное. Ведь его тут встречали даже реже, чем белобрысого, вроде он маг второго уровня, который стажируется с Нанами и пытается всё таки достичь первого, как и блондин. Сильнейший после переноса своих подопечных исчез куда-то. Ну, другого от беспечного учителя никто и не ожидал. Поэтому остались просто ждать, когда же горе-педагог вернется. Что же, теперь самое время наказать провинившегося Юджи, хорошо, что у Кугисаки всегда есть идеи для такого. – Эм... – Итадори сидел на коленях, держа перед своим лицом темную раму, как на фото у умерших. Оригинальности девушки можно даже позавидовать, такие пытки уж точно в её репертуаре. – Это как-то жестоко, мы же все союзники всё таки... – парень чувствовал себя очень неловко. – Заткнись и посиди немного так, – она отвернулась от него, пытаясь скрыть явный румянец от радости, что напарник всё же жив. Он же должен получить по заслугам, так ведь? Мегуми, какой-то беловолосый парень, которого Итадори не знал, а тот и не спешил представляться... Панда? Что тут вообще забыло животное? И девушка, которая уселась на кресло гордо вздернула подбородок, Юджи даже находил в ней сходство с Нобарой. Все они безучастно наблюдали за "наказанием" бедного юноши. Даже Двуликому, кажется было совсем не жаль своего сосуда, ведь тот только и возмущался, оскорбляя "этого шестиглазого" – Скажи этому отродью, чтобы оно больше не телепортировало, по крайней мере, тебя, – недовольно ворчал Сукуна. – Да ну, неужели наш "Всесильный Король проклятий" не может выдержать какой-то техники от так ненавистного тебе Годжо-сенсея, – думал Юджи, мысленно закатывая глаза. Он уже привык к такой манере общения духа, поэтому сильно злиться не было смысла. – Твои комплименты, конечно, ласкают мой слух, но меня укачивает, и если это продолжиться, то я без раздумий снова сверну тебе кишки, – конечно, вредить своему любимому сосуду он не собирается, просто не хочется, но припугнуть паренька проклятие всегда готово. Из короткой мысленной перепалки его выдернули неожиданные слова... Панды? С каких пор животные вообще разговаривают? – Ну, он же объяснил свою ситуацию, так что прости его, – удивительно, какие ещё сюрпризы для Итадори приготовил магический мир. – Лосось, лосось! – своеобразно поддерживал Тоге. – Чего? – Юджи не удержал вопроса по отношению к, как он понял, второкурснику. Почему этот парень разговаривает так странно? – Инумаки-сенпай – заклинатель, – терпеливо начал объяснять Фушигуро, заметив замешательство друга, – он владеет проклятой речью, из-за чего сильно ограничен в словах, – карие глаза Итадори и серые глаза Тоге встретились, казалось, взгляд заклинателя не выражал почти ничего. – Кто-то умрет, если ты прикажешь ему это? – подросток не стал воздерживаться от вопросов. – Круто! – Всё не так уж и гладко, как ты думаешь, – опровергнув слова парня, сказал Панда. – Это индивидуально, в случае использования слишком мощных слов это может сказаться на самом Инумаки. Ограничением словарного запаса он защищает в первую очередь самого себя. – Хей, а как ты вообще разговариваешь? – недоумевая опять спросил он. Только Мегуми собирался объяснить, как девушка, похожая на Кугисаки, перебила: – Эй, Юджи, верни мне моего Убийцу демонов. – Э-э, ну, понимаешь, – уж очень неуверенно начал парень. Понимая, что если он скажет, что сломал его ещё в первую встречу с Нобарой, то придётся ему несладко. – Годжо-сенсей его забрал, – первое, что пришло на ум: свалить всё на учителя, он же Сильнейший, разберётся если что. – Тц, болван с повязкой, – недовольно процедила девушка, закатив глаза. – Так, что будем делать с нашим изначальным планом на обмен? Придётся же вносить изменения из-за "внезапно ожившего", – утвердила она. – Итак, ребятки! – вспомнишь солнце вот и лучик, Сатору появился практически из ниоткуда. – Переставайте обсуждать свою нудятину, мы идём на фестиваль!

***

Больше тысячи лет утекло с той поры, когда храмы Наруками жгли, не жалея. Тогда практически на всей территории Ямато не осталось ни одного подобного сооружения, на пути к некоторым даже тории сломали. Полное неуважение к чистейшему. Поколениями люди ненавидели "фальшивое" Божество, но эпохи сменялись одна за другой, а вместе с ними и отношение к Богу грома и молнии. Технически, убить Наруками невозможно, его материальное тело – да, возможно, хоть и нелегко, но вот душу его загубить никому не под силу. Поэтому считалось что там, на небесах, Божество переродилось, правда, со смертью того материального тела, ушла его память о собственной сути и тех событиях. Через так, поколений пять, жители Ямато уже совсем позабыли о том, почему жгли храмы, и чем Наруками заслуживал такого отношения к себе, только совсем чахлые старикашки кое-как да помнили. Рукописи с добросовестными сказаниями сохранились, а новые тогда никто не торопился писать, ведь грамоте обучена была только знать, которой не было дела до этого случая. Вскоре, вера в Бога вернулась, ведь то, что передается из уст в уста долго не держится на слуху. Хорошие сказки и легенды снова звучали из чуть ли не из каждого дома, а святилища были восстановлены и отстроены заново. Народ считал сожжение храмов страшным грехом прошлого, который, как им казалось, они смогли искупить. Но кто же был главным во всем том прошлом восстании? Тем, кто вёл за собой людей был случайный маг того времени, а тем, кто надоумил того на подобный поступок – Кендзяку. Даже в то время успел насолить миру магов. Почему же он это сделал? Из чистого любопытства. Как поступит ослабленное божество, в котором все разочаровались? Что может быть любопытнее, чем поставить эксперимент на высшем создании? Собственно, все его планы были осуществлены более чем успешно. Точнее будет сказать, они превзошли все его ожидания. Довольно скоро после материальной кончины Ками на свет обрушилась такая беда, как Король проклятий. Кендзяку же наблюдал за всем хаосом из тени. Он успел припрятать себе части души Наруками, да, они крохотные, но это не отменяет их ценности. В будущем остатки души упокоенного Ками можно будет использовать с своих целях, но это позже. Надо же ещё провести несколько исследований с ней и возможностями ее примирения. Честно говоря, мага удивило то, что Двуликого всё же смогли запечатать, хотя, та девчушка из именитого клана Годжо и вправду была талантливой. За ней он тоже наблюдал, ведь она могла стать идеальным сосудом для запечатывания Короля проклятий. Хоть он и был интересным последствием, это не отменяет факта, что проклятие мешало Кендзяку во многом. К сожалению или к счастью, Ума смогла обойтись и без его помощи. Год за годом, и вот, уже двадцать первый век на дворе. Магу снова понадобился Двуликий демон, но теперь для того, чтобы осуществить свои планы. Новорожденный Итадори – идеальная кандидатура на эту роль. Именно ему, едва тот появился на свет, были скормлены те осколки души. Младенец не получил ни памяти о тех событиях тысячелетней давности, ни особых сил Наруками, зато сдержать Двуликого демона в себе полностью ему не составит труда. Да, за все прошедшие годы было бы разумнее собрать все осколки воедино, но они растерялись по всему свету ещё в эпоху Хэйан. Скорее всего те частички раздробленной людской ненавистью души, которые не успел собрать шаман, уже давным давно растворились где-нибудь в небытие и искать их нет никакого смысла. Он более чем доволен своим нынешним творением. И, спустя недолгие, по сравнению с тысячелетиями, шестнадцать лет в плане мага, который присвоил себе тело Сугуру Гето наконец закрутились шестеренки...

***

– И что это за фестиваль такой? – вопросительно вскинув тонкую бровь, спросила Маки. Празднество так и кипело жизнью. Куча народа собралась, дабы отпраздновать что-то, что ещё неизвестно подопечным Годжо. Те немногочисленные девушки, которые выступают с традиционными танцами одеты в узорчатые кимоно, перевязанное широким поясом. Некоторые обычные люди, которым было ну совсем уж не лень, надели на себя цветастые хаори, которые тоже являлись предметом традиционных одеяний. Вечером уже было темно, поэтому бумажные фонарики предстали перед ними во всей красе. Около каждого ларька со вкусной едой находился минимум один такой. Танцовщиц тут было хоть отбавляй, и с веерами, и с лентами, залюбуешься просто. Совсем разные пестрые наряды и очаровательные девушки, аж глаза разбегаются. Яркие вывески каждой забегаловки или лавки с сувенирами, тоже привлекали не меньше внимания. Или промоутеры с очень забавными слогами для рекламы заведений. Такое обилие яркого света заставляло щурить глаза и сомневаться в том, что сейчас точно ночь. Шумиха была жуть какая, да и собравшихся японцев с туристами тут немало, на площади, где это все проходило они то и дело сталкивались к какими-то незнакомыми им людьми. – У нас тут задание какое-то или что? – спросила Нобара, переведя свой взгляд с красивой танцующей дамы на учителя. – Не-а, я просто выбил себе выходной, а у вас, считайте и так отпуск, ведь вы готовитесь к программе обмена, – беззаботно лепетал Сатору, рассматривая прилавки с едой. Удивительно, и как он со своим ростом на задевал бумажные фонарики над этой закусочной. – Как тут всё ярко, – недовольно произнес Фушигуро, прикрывая глаза одной рукой. – Да ладно, привыкнешь, пойдем лучше данго есть! – оптимистично говорил Юджи, который, кажется, был в восторге от этого фестиваля. – Никогда раньше не бывал на подобных мероприятиях. – Данго? Я тоже хочу, – Панда отвлекся от рассматривания гирлянды из фонарей, которая висела над ними. – Лосось, – согласился Инумаки. – Решено! Тогда я всем куплю его, как раз знаю неплохой павильон здесь от классной кафешки, – Сатору поставил своих любимых учеников перед фактом, поэтому возражать им не было смысла и возможности. Вскоре каждый стоял со сладостью в руках. А развесёлый сенсей всё вёл их куда-то в неизвестном направлении. Идя вслед за ним, студенты разглядели ещё больше прелестей фестиваля: оркестр, состоящий преимущественно из мужчин, одетых в самые различные юкаты, Юджи находил их схожими с одеждой, которую обычно встретишь на Сукуне, очаровательные гейши, которые, по всей видимости рекламировали дома развлечений, в которых содержались. Удивительно, что они здесь есть, ведь сейчас их хорошо если три сотни на весь Токио наберётся. Профессия старая, вот и спрос на неё почти упал. – Хей, Годжо-сенсей, а куда мы идём? – дожёвывая последний шарик десерта спросил Итадори. – Сейчас вы все узнаете, – Сатору таил интригу до последнего. Зачем он это делал? Шутки ради. Ведь, почему бы ему не поиздеваться над своими учениками. Но он любя, честно. – Ками, и зачем так долго таить, не проще ли просто сказать? – непонимающе и устало спрашивал Мегуми, которому, кажется, дурачества учителя и так хватало по горло, а тут он ещё собирается что-то выкинуть. – Вы же у нас тут все верующие, да? – невзначай спросил он. – Хотя, что я спрашиваю, без помощи Ками все бы шаманы уже под землёй валялись, – всё также весело продолжал белобрысый, когда он такой, его слова вообще не имели никакого веса и влияния. – Водоросли, – такое поведение старшего даже вечно спокойного Тоге начало раздражать. – Ну ладно, ладно, – никакого стыда у этого человека нет. – Мы идём в храм, на удачу вам молиться! – Ты настолько не веришь в наши силы... – обе девушки сказали это в унисон с чуть ли не одинаковым выражением лица. Юджи находил между Маки и Нобарой всё больше схожестей. – Не правда. Вам что так сложно просто почтить традиции?.. – фальшиво-расстроенно протянул он, пытаясь как можно убедительней состроить грустное лицо, но оно получалось больше забавным. Все подростки на дурашество сенсея лишь вздыхали. Порой это поведение раздражало даже Итадори, который искренне восхищался Сильнейшим. Словно ребенок внутри взрослого, прямо как в сюжете какой-нибудь иссекай манги или новеллы. Сукуну же раздражало не только ребячество этого белобрысого, а сам факт его существования и отсутствие возможности прибить его. Возможно дело было ещё частично в ревности, но он этого никогда не признает, вслух уж точно. Да и всё это дело с верой ему не понять. Как эти людишки вообще могли надумать себе, что есть кто-то всесильный, который в добавок ещё и повелевает всеми. Ну что за бред. Вот как можно надеяться на кого-то помимо себя? Они прошли чуть дальше от самого пика фестиваля. Тут уже не было такого большого скопления людей, яркого света фонарей, изобилия прилавков со всякой всячиной и светящихся вывесок, слепящие глаза. Атмосфера более спокойная, нет такой суетливости и куда-то торопящихся туристов. В основном, поодаль от парада, приезжие люди фоткаются на память, а коренных японцев тут почти нет. Здесь даже обстановка была более религиозной и традиционной. Наверное такое ощущение появляется из-за немногочисленных фотозон с ториями разных видов, искусственной сакурой, ведь настоящая зацветёт только в апрели и синтоистского храма, вход в который украшала ярко-красные, прекрасные, но не настолько как рубины в глазах Двуликого мёдзин-тории. Это сооружение Итадори находил самым красивым из всего, что видел на празднике, будто в душе откликалось. Если память не изменяла, то он был построен в честь Бога грома и молнии – Наруками. Вдруг, внутри всё начали будто переворачивать, а потом появилось уже до боли знакомое ощущение. Будто ему приходится снова бороться за тело. Не пойми из-за чего, проклятие внутри взбунтовалось, пытаясь снова забрать контроль. Такое поведение не было понятно подростку, но вот отдавать своё тело он был не намерен. На мгновение парень даже почувствовал, что на его теле начинают появляться отметины, но это недо-восстание Юджи очень быстро подавил. Расспрашивать Сукуну сейчас не было никакого желания. Самый разгар праздника же! Внезапно Итадори снова почувствовал будто демон бьёт по рёбрам изнутри. Чувства, конечно, не из приятных. Но парень умело делал вид, что всё хорошо. М-да уж, этот навык у него развился очень хорошо, особенно в последние время. Но продолжительность этого процесса заставила всё же обратиться к Рёмену – Эй, что ты делаешь?! – насколько мог возмущенно думал он, дабы проклятие поняло, что его сосуд уж очень негодует. – Выпусти меня, сопляк, – отчего-то злой Рёмен чуть ли не приказывал. – Все вы, маги, лицемерные подхалимы! – Ещё тебе чего, – Юджи поразился наглости Короля проклятий, но не подал виду. – Да и вообще с какого хрена ты всё это творишь?! – юный шаман продолжал упрямо не обращать внимание на боль, которая, кажется, стихла после его вопроса, как и все обвинения в невежестве и тому подобном.

***

Как только взгляд мальца упал на этот храм, так внутри Сукуны сразу вырвалось что-то. Словно зверёк, который так долго таился в тени, наконец вышел из укрытия. Рёмен, конечно, и до этого ненавидел всех шаманов этого мира, но сейчас почему-то эта ненависть превратилась во кипящую ярость. Разбираться в причинах у него и в мыслях не было. Он всё ещё не мог отвыкнуть от того, что в любой момент можно уничтожить пару сотен жалких людишек. Свою долго накапливаемую проклятую энергию он пустил на то, чтобы завладеть телом этого мальчишки, который, на радость Двуликого, был его сосудом. Но засранец его подавил, О́ни б его побрал. Идти на поводу у своих желаний – один из многочисленных пороков Сукуны, как проклятия. Неважно, импульсивные ли они были, или он долго вынашивал свою затею, у Короля проклятий всегда были возможности их осуществить, а над тем, почему ему так хочется задумываться не было смысла.. Но теперь он сдерживался одним парнем, в которого Двуликий, впоследствии недолгого заточения, умудрился влюбиться. Абсурд? Полный. Сейчас всё тот же подросток сдерживал его от того, чтобы разнести всю округу к чертям собачьим. Да пацан ещё и смеет игнорировать его который раз! По рёбрам сосуда проклятие било не так уж и сильно, но очень даже ощутимо. В принципе, от таких ударов они не должны сломаться, ведь Юджи намного выносливее остальных, да и, вредить ему не хочется. «Да и вообще с какого хрена ты всё это творишь?!» – эта фраза сковала его, словно очень тесная броня, не давая и слова в ответ сказать. А правда, почему он только что это делал? В чём причина его внезапной злости? Как только он поселился в этом парне, так появилось столько вещей, над которыми надо думать... Сколько бы он не искал причину, а в голове всё равно пусто. Логическое объяснение всему происходящему не удается найти. Только что-то отдаленное каплями дождя стучится в затвердевшие сердце, а оно просто игнорирует. К слову, задуматься этот, на первый взгляд простой вопрос, заставил Короля не на шутку. Поэтому тому и пришлось притихнуть, но скрывать своё присутствие от мальчишки как в прошлый раз он не стал. Собственно, Итадори это было как раз кстати. Только вот, Сукуна не имел власти и в том вопросе, хочет ли он наблюдать за жизнью сосуда или нет, поэтому приходилось наблюдать за всем. Ну, эти невежи хоть устоявшиеся с его времени традиции почитают, даже высокомерный ублюдок Годжо идёт с краю тропы. Чего Рёмену тоже пока что не дано понять, так это то, что именно имя Наруками почему-то откликается где-то в сердце. Примерно на уровне с паршивцем в котором он заточён. Как это связано?.. Хоть появление новых традиций и было очевидно, они всё равно удивили Двуликого. Теперь появилась некая тёдзуя. Судя по словам белобрысого, в ней нужно омывать руки. Все учащиеся следовали его инструкциям. И откуда только он столько знает о религии? Ритуал тоже изменился. Теперь нужно кидать монетки, которых во времена Сукуны не было, звонить в колокола, вроде это для того, чтобы Божество узнало о твоём подношении, которым являлась монета. Ужас, какое количество новшеств не обошло и религию. М-да, наблюдать за всем этим не очень-то и весело, особенно если попутно искать в своей голове ответы на вопросы.

***

После ритуала и мольбы на удачу в предстоящей программе обмена они пробыли на празднике совсем недолго. Около двадцати минут, но этого времени было более чем достаточно, чтобы любопытные подростки успели рассмотреть всё, что хотели и потратить несколько десятков тысяч йен своего сенсея. Тому не было жалко, ведь Сильнейшему защитнику человечества платят даже слишком много. Правда вот, обратно в техникум им пришлось ехать на общественном транспорте. Почему? Да потому что Сатору не нуждается в машине, ведь в любой момент может телепортировать себя куда захочет, но внезапное исчезновение сразу семи человек было бы слишком заметно, пришлось использовать классический способ передвижения. На машине техникума тоже не вариант, ведь все ассистенты сейчас были заняты другими более важными задачами. Такие технологи тоже поразили Сукуну. Если машина была настоящим открытием, то автобусы стали чуть ли не нонсенсом. Они были похожи на те огромные залы правителей, в которых чаще всего пировали, только на колёсах. Удивительно. Двадцать первый век не перестаёт удивлять старое проклятие. Когда Юджи вернулся в свою комнату общежития, он практически буквально валился с ног. Электронные часы зелёными циферками показывали 23:00. Спать хотелось жуть как, а мягкая кровать, которая наконец сменила ненавистный диван. Удобная постель так и хотела забрать в свои объятия, но одно нерешенное дельце больше не требовало отлагательств. Какого же хрена сегодня творил Рёмен на фестивале?! Бродить в пустой темноте пришлось намного дольше, а найти вход во владения проклятия сложнее, но у упёртого парня не было сомнений, что он достучится до Сукуны. И, что не было удивительно, проклятие всё же пустило того в свои владения. – И что за херню ты вытворял на фестивале?