Не пойми чем обусловленное чувство заставляет парня резко подняться и чуть ли не свалиться с кровати на пол. Дыхание тяжелое, прерывистое, будто легкие сдавили гидравлическим прессом. Сердце колотится безумно быстро – вот-вот выпрыгнет. Юджи схватился за место, где, предположительно, должен быть орган, пытаясь понять, что сейчас произошло. Почему Двуликий?.. Да ещё и так близко, с такой ухмылкой? Неужели опять что-то задумал? И почему подросток так отреагировал? Столько вопросов, а ответа ни на один нет. Сукуна его в могилу так сведёт, хотя, благодаря ему он уже одной ногой там. Мозги кипят от той кучи чувств, которые овладели им. Вроде всё то же отвращение к Рёмену присутствует, а вроде оно уже не такое жгучее. Вроде сожаление за смерть друга до сих пор окутывает сердце, а вроде эти оковы уже ослабли. Неужели Король проклятий так влияет на него? Хотя, это вряд-ли, ведь Годжо-сенсей как-то упоминал, что проклятие не может влиять на его разум напрямую. Эх, все эти раздумья утомляют.
Юноша рассматривает себя. И вправду, всё тело, которое ранее почти полностью было в сквозных отверстиях, сейчас целое и невредимое, даже шрамов не осталось. Интересно, чего же Сукуна добивался? Так внезапно его затащил к себе, и также внезапно выгнал и излечил. Подозрительно это всё, но подросток ничего не может сделать. Кстати о Двуликом... На удивление от него не слышно никаких насмешек или даже простых смешков или недовольных вздохов, которые ранее то и дело проскакивали в подсознании. Да и отчего-то его присутствие перестало ощущаться. Точнее, если раньше он всегда его чувствовал, то теперь только если сосредоточиться именно на этом. Подросток невольно дотронулся до шрама на щеке, но почти сразу же себя одёрнул. Странно, но да ладно. Наоборот даже лучше, что этот противный взгляду дух больше практически не ощущается. Теперь хоть не будет противно от одного кровожадного чувства в сердце. Наконец можно почувствовать себя обычным парнем, хотя, с поступлением в магический техникум возвращение к обычной мирной жизни не предоставляется возможным.
Просто сидеть в медицинской палате скучно, тем более
в полном одиночестве. Он решил оглядеться. Темная комната выглядела довольно мрачно и скучно, рядом с кушеткой стоит небольшой столик, на котором стакан с водой и какие-то таблетки. Юджи в медицине не силён, но дедовы слова о том, что если пить незнакомые таблетки, то в теле заведутся жуки и съедят его изнутри. Глупая детская пугалка, которая сейчас стала частично реальна. Вот почему дед про пальцы такое не говорил?! Впрочем, ладно. Сидеть на месте изрядно поднадоело, тем более в комнате не было ничего интересного. Хотелось развеяться и отдохнуть от гнетущих мыслей, которые преследуют его в последнее время. Итадори взглянул на часы, полпервого ночи. Хм, сколько же он пролежал без сознания, ведь в обители Двуликого время течёт немного иначе. Беспокоиться о том встретит ли он кого-то в медблоке не стоит, ведь тут редко кто бывает, поэтому парень быстро вышел в коридор.
Тут довольно темно, лишь некоторые, редко мигающие лампы освещают путь белым светом. Какое-то мнимое чувство холода вызывает дрожь, а безжизненное эхо от шагов – мурашки по всему телу. М-да уж, даже на территории Сукуны побольше ярких красок будет. И почему он так часто думает о демоне внутри себя? Каждая третья мысль сводится к этому, пф, наверное это потому, что он только недавно оттуда. Всё равно тут всё как-то блекло и невзрачно, яркому Юджи даже не по себе становится. Вдруг на горизонте мелькает приоткрытая металлическая дверь, ну, хоть какое-то разнообразие.
Он аккуратно открывает дверь ещё шире, заглядывая в помещение. По всей видимости, Итадори оказался в морге. Тут стены кажутся ещё более мрачными и мертвыми, а на, кажется, каменных кушетках лежат черные застёгнутые пакеты, размером побольше, чем обычный человек. В роли освещения тут выступали восковые свечи, которые сейчас не горели. Стояли они на своеобразных железных полках. Скорее всего, в этих мешках трупы как и обычных людей, так и некоторых деформированных. Они доставлены доктору Сёко на вскрытие с различных миссии. В числе трупов были и те, которые были убиты Юджи. Вряд ли они заслуживают такой участи. Парень отрешённо их разглядывает, понимая, что уже не жалеет о жертвах также сильно, как раньше.
Обычно во время таких мыслей, которые периодически возникали у подростка, Сукуна что-то причитал в голове про то, что его сосуд немощная тряпка, но сейчас ни слуха, ни духу. В прочем, Итадори не очень хочет об этом думать.
– Я думал тебе велели отдыхать, Итадори-кун, – ровный голос, без присущей ему строгости раздался за спиной.
Парень, будучи в раздумьях, не заметил, что сзади к нему подошёл мужчина. Ну, у Нанами не было цели подкрадываться к нему со спины, поэтому переживать не о чем.
– Вы пришли сюда отчитывать меня? – меланхолично откликнулся Юджи, украдкой взглянув на взрослого. Но скучающий и немного печальный взгляд быстро вернулся на трупы.
– Какой глупец станет отчитывать своего спасителя?
Почему-то сейчас от Кенто не веяло той серьёзностью и строгостью. Его общество стало более... уютным и непринуждённым, что-ли? Может, всё дело в новом образе? Хотя он не сильно изменился. Вся та же синяя рубашка и бежевые брюки, исключением является только отсутствие галстука пиджака и очков. Теперь взрослый кажется не настолько официальным и даже немного живее. Правда, выглядит Нанами измотанным, очевидные синяки под узкими глазами напрямую свидетельствуют об этом.
– Я... Ваш спаситель?..– осторожно спросил парень, не особо понимая, что Кенто имеет в виду.
Нанамин вздыхает, но начинает терпеливо объяснять:
– Техники лоскутного духа позволяют тому играться с душами людей, словно те не более чем куклы. Но, так как твоя душа объединена с душой Рёмена Сукуны, ты заставил его вступить в контакт с ним, когда вторгнулся на территорию, – подросток внимал каждому слову. – И, по всей видимости, Двуликому это не понравилось.
– Но я же не менялся с ним телами, – Юджи глядел на Нанами вопросительно подняв одну бровь.
– В этом и не было необходимости. Я оказался спасён благодаря просчёту Махито, ведь именно он задел территорию Двуликого.
– Тогда благодарить надо не меня, а его, – в разуме подростка снова поселилась мысль о том, что демон внутри него подозрительно тихий.
Напряженное, давящее молчание повисло в воздухе и лишь угнетало Итадори еще сильнее. Мысли хотелось забить хоть чем-то, и этим чем-то стал большой пластырь на щеке, который он нащупал, когда рука своевольно потянулась к шрамам под глазами. И зачем он там? Благодаря быстрой регенерации, которой так любезно способствовал Сукуна, на теле, а тем более лице нет ни единой царапинки. Вдруг парня охватывает желание выговориться еще кому-нибудь, обсудить с кем-нибудь всё наболевшее, и взрослый первый, кто пришел в голову Юджи,
не считая Рёмена, конечно.
– Знаете, Нанамин... я ведь убивал людей... Хоть им и нельзя было помочь, я никак не могу перестать думать об этом, – каждое слово давалось всё труднее. – Раньше я хотел, чтобы все умирали лишь «правильной» смертью, но, перейдя за черту, я потерял понимание... Что такое вообще эта «правильная смерть»?
– Неоднозначный вопрос, – тяжело вздыхая, говорит собеседник. – Я не знаю правильного ответа. Да и, вряд ли он есть. С одной стороны хорошие люди должны умереть быстро и безболезненно, а плохие в ужасающих взгляд муках, но с другой... – взрослый задумался. – В нашем мире не существует деления на чёрное и белое, хорошее и плохое. Перед смертью все равны, она – финал, ожидающий всех нас, только вот для каждого она должна быть индивидуальна. Я бы не советовал пытаться наставить всех на путь «правильной смерти». Впрочем, уверен, ты не послушаешь и поступишь по своему.
Подросток вздыхает и неопределенно качает головой. Взгляд своевольно переводится на Нанамина. Тот отрешённо смотрит на мешки с трупами, и, кажется, обдумывает свои дальнейшие слова, пытаясь подобрать правильную форму напутствия для парня. Сейчас Кенто выглядит менее строго, а черты лица – расслабленно. Тёмные глаза всё такие же отчужденные, но прежним холодом от них не веет, то ли это из-за отсутствия очков, то ли из-за непринуждённой обстановки, в отличие от их прошлых встреч.
– Итадори Юджи, не вздумай умирать. Не следуй моему примеру, который я недавно продемонстрировал и оказался спасённым лишь благодаря тебе. В этом мире ещё куча людей, которым понадобится твоя помощь. Поэтому ты и являешься шаманом.
Последнюю фразу Нанами произносит, выходя из помещения. Парень остался один с двойной порцией размышлений на следующие несколько часов. Но также ему приятно, что наконец-то Нанамин признал в нём мага, ведь ранее блондин говорил обратное.
***
– Хей, Юджи-и, вижу, ты уже научился контролю проклятой энергии.
В подвал врывается учитель Годжо, который, по всей видимости, в очень хорошем настроении. Хотя, подросток даже не припомнит, когда Сатору был в плохом расположении духа. Как не посмотришь на сенсея, так он постоянно шуточки шутит да смеётся с них. Можно считать, что тебе повезло, если ты хоть раз в жизни видел серьёзного Годжо. Юджи невольно ассоциировал его с ранним летним утром, такое же беззаботное и бодрящие. Будто рядом с ним практически все проблемы отходят на второй план, ведь первый занимает смех и радость. Неосязаемая легкость, присущая сенсею только способствовала этому сравнению.
– А? Ну да, вроде неплохо получается, – отвлекаясь от фильма, сказал Итадори. Игрушка в его руках мирно посапывала и даже не дрогнула при неожиданном появлении взрослого и отвлечения от фильма.
– Ну так вот, до программы обмена осталось всего ничего, поэтому пора переходить на новый этап тренировок, – с характерным тому весельем пролепетал белобрысый.
– Вы так и не рассказали что за программа обмена... – любезно напомнил Юджи своему учителю.
– Ой, точно, совсем забыл, – чуть успокоившись опомнился Сатору. – Ты, твои однокурсники и второгодки будете сражаться против киотских учеников, а мы, ваши любимые сенсеи, будем наблюдать за всем этим. Ах, не могу дождаться в каком шоке будет верхушка, когда узнает, что сосуд Двуликого жив! – с еще большим энтузиазмом говорил Годжо.
– Я наконец-то познакомлюсь с сенпаями второкурсниками!? – карие глаза начали сиять золотом, парню уже не терпелось показаться всем, ведь просиживать штаны на одном диване,
особенно после того, как вечно недовольный и ворчащий Сукуна притих.
– Да, да. Ты же хочешь показать класс? Тогда приступим к новым тренировкам, пойдем, – сенсей махнул рукой и пошел к выходу. Подросток, не медля, последовал за ним, оставив игрушку на диване.
– А что за тренировки? – спросил Юджи, одарив учителя любопытным взглядом.
– Всё донельзя просто, – мужчина многозначительно поднял указательный палец. – Будешь учиться использовать новообретенную силу в бою, – Годжо перевел взгляд на ученика, хоть под повязкой этого и не было видно. – Как мне сказал Нанами, твоя техника очень... специфичная, да, скажем так. В твоих ударах немного магической силы, зато позже урон доходит со 120% силой! Многие могут посчитать это слабостью и недостатком, но в будущем это станет твоим мощным оружием.
Итадори внимал каждому слову Сатору, хоть и не особо понимал всё это. По крайней мере, что-то новое о своей технике он узнал, хотя, подобное он уже замечал во время боя и тех редких миссий, на которые его отправляли.
***
Как позже сообщил Сатору, обмен между киотским и токийским техникумом пройдет всего через неделю, не так уж и много времени осталось, и он лишится статуса «мёртв». На тренировки тоже осталось мало дней, но, благодаря физической силе, которая едва граничит с человеческой, парень сомневается, что овладеть навком ведения боя составит труда. На каждом индивидуальном занятии Юджи выкладывался по полной, ведь кучу энергии, которая копилась в парне всё это время, наконец появилось куда девать. Несмотря на то, что семь дней не такой уж большой срок, но тянулся он безумно медленно. Каждый день ощущался неделей, может быть это потому, что Итадори чуть ли не минуты считал до долгожданной встречи с друзьями, а может ещё почему-то. Самым непонятным за последние дни было то, что Рёмен, блять, молчал. Ни единого словечка, да что там, ни одного упрекающего вздоха или смешка! Он будто испарился внутри юноши. Ощущать его присутствие стало почти невозможно, оно с каждым часом становилось всё более фантомным. И, хоть подросток и не хочет этого признавать никаким образом, но факт остается фактом,
он скучает без привычного ему ощущения внутри не по себе.
Всё-таки Итадори пытается не заострять внимание на подобных мыслях, отвлекаясь на тренировки или просто времяпрепровождение с Годжо-сенсеем. С ним было не так скучно, как одному. Похоже, потребность в Сильнейшем немного спала, или он просто справляется со всем слишком быстро, кто ж знает. Но занятия техникой кулачного боя и вправду интересные. Также, именно от Сатору подросток узнавал последние новости и как там поживают его друзья. Сейчас они тренируются со второкурсниками, наверное, это тоже является причиной такого большого количества свободного времени у мага особого уровня. За несколько дней тренировок Юджи многому научился, причём значительно, но, долгие бои с учителем сильно изматывают, поэтому зачастую юноша приходил в свою комнатушку и сразу же заваливался спать.
Обычно парню практически не снились сны, особенно после "смерти", но сегодняшняя ночь стала исключением. Но, если сказать точнее, то сначала всё было как обычно, пустота. Тёмная и вязкая, но не пугающая. Она окутывала всё вокруг и сбежать от неё было невозможно. Ну, Итадори и не пытался. Он просто безмолвно находился в ней. Вскоре, в пустоте, вдали от подростка начали прорисовываться алые рубины, они прожигали бесконечную черноту и освещали её своим сиянием. Позже около глаз появилась бледная кожа, покрытая странными черными отметинами, затем розовые волосы ярким пламенем вспыхнули на голове. Вскоре
некто приобрел черты лица Юджи, но вот татуировки и цвет глаз не изменились. Создавалось ощущение, что юноша смотрит в маленькое карманное зеркало, которое помещает лишь его лицо, только оно очень-очень далеко. Потом у отражения начали появляться остальные части тела. На
ком-то была надета белая юката, с синим поясом. Ну, юному магу все стало очевидно ещё с пары красных глаз. Ему снится Рёмен Сукуна. Силуэт, словно тень, кажется вот-вот раствориться, но он настойчиво держится. Изначально он был далеко, но, как только Итадори моргает, так тот становиться ближе. Всё ближе и ближе, ближе... Пока не оказывается почти вплотную перед парнем. Рука Двуликого тянется к нему, и... Итадори Юджи просыпается.
Глаза резко открываются и взгляд устремляется в потолок, дыхание будто спёрло. Пару секунд он лежал, не дыша, не моргая и не двигаясь. Подросток поворачивает голову на электронные часы, которые едва отдавали зелёным светом. Половина четвертого утра. Аргх, всё, он больше не может этого выносить, наверняка проклятый дух что-то задумал, а теперь ещё и на сны его влияет. Похоже, время самому наведаться во владения Короля проклятий.
Юджи быстро уснул снова, погрузившись в пустоту, он не собирался просто мирно отсиживаться, время исследовать. Это место огромно, словно чистое поле, но оно мрачное и жуткое. Изначально, идея ходить-бродить по этому месту казалась безумной, но ведь все шаманы частично поехавшие на голову, верно? Он не знал куда идёт, ноги сами вели его туда, куда надо. Шаг за шагом, и вот, кажется, Юджи всё ещё в темной пустоте, снова шаг, моргнул, и вот, ноги уже мокрые. Он с вызовом вскидывает голову вверх, перед ним уже до боли знакомая гора, а на ней восседает причина всех несчастий, на лице которого расплывается насмешливая улыбка.
– И что же случилось, раз ты удостоил меня своим визитом, пацан?
***
Сукуна, грубо говоря, выгнал парня из своих владений, попрощавшись перед этим. Пока что он не планирует как-то контактировать с сосудом, ведь появилось кое-что, что надо очень тщательно обдумать, поэтому пришлось полностью абстрагироваться. Он уже давно испытывает что-то непонятное по отношению к мальчишке и игнорировать это дальше просто невыносимо. Проклятие поверить не может, что нечто чуждое загорелось в сердце, и не только оно, совсем маленький, словно комарик, укол вины поражает разум своим наличием. Хоть ненависть из-за "предательства" уже не кипела в парне так сильно, это чувствовалось на более-менее стабильном эмоциональном фоне. Желание быть ближе с паршивцем, чаще появляться на его щеке и слышать его мысли о себе самом изначально пришлось принять, а затем ненадолго подавить. М-да, неужто необузданное и свободное чувство, которое сковывает не хуже кандалов, посетило и его, казалось, давно иссохшее сердце. Поистине ужасающее, сильное и неизлечимое проклятие – любовь. Рёмен неспособен на чувства, так он думал последнее тысячелетие, но сейчас все его убеждения посыпались прахом. С очевидной любовью к мальчишке, которую он так яро отрицал, пришлось смириться.
Для проклятия эти несколько дней прошли незаметно и в раздумьях. Сначала пришлось осознать то, что обычному человеку покажется даром с небес, но для Двуликого это было самое противное взору проклятие, которое осквернило и так обречëнную душу. Затем надо было смириться с этим, перестать злиться на себя самого и хотеть вырвать то, что уже полностью очерствело от жестокости. К своему сожалению, Рёмен понимает, что пытаться верить в то, что это не так – глупость, а отрицать собственные чувства тем более. Сердцу не прикажешь, а так хотелось.
За эти дни в жизни подростка ничего не происходило, зато Сукуне, в один миг что-то почудилось. Призрачное видение? Сон? Проклятиям они не снятся. Будто чья-то до жути нежная, мягкая рука касается его волос, даже белое свечение привиделось, но, когда он обернулся, то там ничего не было... Странно, но почему-то этот мираж находил связь с внутреннем чувством дежавю... Хоть это и было лишь на мгновение в памяти останется надолго.
Он не считал свою любовь к простому человеку чем-то аморальным или неправильным, нет. Хоть любовь и была необычным для него чувством, проходить все пять стадий принятия не пришлось. Сукуна быстро смирился с тем, что теперь не отвяжется от всего этого человеческого. Это нахождение в теле подростка на него так влияет? В любом случае, почему-то Двуликий не сомневался во взаимности, ну, по большей части. Копаться в мозгах и просматривать каждую фразочку, которая пролетела в голове пацана не хочется. Но, за эти несколько дней полного отсутствия диалогов и контакта между ними, частенько у парня проскакивали мысли о внутреннем демоне, это уже говорило о том, что хоть как-то он привязан к духу. Что ж, это даже немного льстит.
Вот, в один из дней засранцу снится... На удивление, он. Неужели соскучился? От такого Сукуну невольно на смех пробирает. М-да, влюбился, а свойственная ему натура-то никуда не делась. Мальчонка решил сам прийти к нему и разобраться? Тоже смешно. Вряд ли он сможет самостоятельно найти путь сюда и войти. Ну, честно говоря, Рёмен сам не против посмотреть чему же Годжовский выродок научил его сосуд за это время, да и, мальчишка обещал отомстить ему. Так уж и быть впустит его.
***
При виде парня, по которому Рёмен успел соскучится, хоть и не признает этого вслух никогда, сердце невольно пропустило удар, но уверенное выражение лица вернулось также быстро.
– Какого хрена ты делаешь с моими снами? – острый взгляд резко устремился чуть ли не в душу Короля, а кулаки Итадори уже были готовы к бою. От такого внезапного обвинения Двуликий удивился и позабавился одновременно. Пацан не перестаёт его удивлять.
– Я? – насмешливый и немного нервный от абсурдности смешок вырвался. – К моему огромному сожалению, я никак не могу влиять на твои сновидения, иначе там было бы кое-что намного хуже, – надменный голос отражался ото всех поверхностей тут.
– Ещё скажи, что твоё появление в моих снах связано с тем, что я соскучился, – Юджи усмехнулся, не желая и дальше сдерживать своё желание вдарить этому высокомерному ублюдку в лицо.
С каждым шагом подросток сокращается расстояние между ними, ускоряясь. Сукуна и не думает двигаться, ведь здесь ему никак не навредит никакой удар, да и, понаблюдать за действиями паршивца интересно. Вот, на последнем шаге он подпрыгивает очень высоко, и умудряется долететь до трона. Рука замахивается, дабы нанести удар по лицу противника, он нависает над троном, на котором сидит Двуликий, смотря на того сверху вниз.
– Мы в дешевом порно? – Король усмехается, выбивая парня из колеи одной фразой. Он знает, как смутить подростка в пубертатном периоде. Взгляд Рёмена был спокоен и ни одна мышца на лице не дрогнула, хотя Итадори сверху выглядит красиво, покрасневшие кончики ушей, застывший в воздухе кулак от ступора и это выражение лица, пытающееся осознать, что проклятие имело ввиду.
– Фу, блять, – Юджи тут же отпрянул, но остался на вершине кучи. – Меня сейчас стошнит.
– Так уж и быть, можешь прям здесь, – любовь к издёвкам у него не отнять.
– Как же я тебя ненавижу, – потирая губы процедил парень.
– А вот и нет, ты хочешь ненавидеть, но, к своему сожалению, не можешь, – Король встал с трона, переведя взгляд на сосуд.
– Чего?.. – Итадори непонимающе вскинул одну бровь. – Может мне лучше знать, что я чувствую?
– Да ну, тогда почему ты сейчас не нанёс ещё один удар, а? Почему подсознательно уже почти простил меня? – легкая лукавая ухмылка не сходила с его лица.
Юноша положил руку на место, где предположительно находилось сердце, будто пытаясь понять свои чувства и опровергнуть домыслы Сукуны, только это почти не получалось. Он застыл на месте, кажется, полностью запутавшись.
– Подумай над этим,
Юджи.
Итадори моргнул, и вот, перед ним снова потолок. Он смотрит на часы, прошло только десять минут. Странное чувство в сердце появилось и никак не хочет его покидать от того, что Рёмен первый раз назвал его по имени. Приятное ощущение теплым потоком разливается по всему телу, и как бы Юджи не пытался его подавить, бесполезно. Оставшуюся ночь ему предстоит провести в долгих раздумьях, как и сказал Двуликий, а уснет он только под утро...
