Желанный рай

Клены ярко-красные, золотые в своем восхитительном убранстве торжественно встречали любого, кто заходил в старый университетский парк, их терпкий запах густым настоем стелился в воздухе, звучал изысканной нотой в общей симфонии красок ранней осени. Рыжее покрывало из опавшей листвы уютно застилало дорожки парка, и еще теплый, по-летнему, ветерок поднимал с него отдельные листочки, кружа будто в танце игривые вихри, после срываясь вдаль, уносился по каким-то еще, - своим другим делам. Эта картина упрямо вставала перед мысленным взором Итачи Учиха, пока он спешил по опустевшим дорожкам парка к университетским корпусам, и, хотя в настоящий момент был уже холодный октябрь, а деревья кленов уныло чернели оголенными ветвями в спускающихся сизых сумерках, - воображение парня снова и снова уносило его в тот памятный день. Тогда стоял сентябрь. Атмосфера университетского парка и относительно теплая погода располагали к тому, чтобы не спешить после занятий домой, а отдаться моменту и опуститься на одну из скамеек, - вдохнуть прохладного прозрачного терпкого воздуха. Итачи так и сделал и вот, уже несколько минут как сидел, прикрыв глаза, позволив ветру играть с его черными, как крыло ворона, прядями распущенных длинных волос. Шелест и шуршание листвы от несильных порывов осеннего ветра настраивали на особый творческий лад, - и потому через некоторое время Итачи уже напевал про себя мелодию, а немного позже парень достал из сумки тетрадь: музыка к новой песне рождалась в его голове будто сама собой. Так, за сочинительством, час с небольшим пролетел для брюнета совсем незаметно. Несмотря на приятную, теплую погоду в тот день, в парке, казалось, было очень мало людей: не было видно, чтобы кто-то гулял или сидел на скамейках, и потому действительно неожиданным событием стал прилетевший, откуда ни возьмись, в сторону Итачи футбольный мяч. Прилетевший будто прямо с небес и ударивший в тетрадь брюнета, где тот только что записывал музыку. Парень едва не вскрикнул от неожиданности, дернувшись всем телом, и, еще не очень понимая, что произошло, Учиха уставился на нарушителя своего спокойствия. Кожаный, когда-то белого цвета, мяч был весь в грязных разводах: перепачкан землей, травинками, листьями, — в нос тут же резко ударила смесь этих запахов, выдергивая сочинителя из его грез. Послышался шорох листвы откуда то со стороны от бегущих ног, и вот уже совсем рядом, - топот приближающихся шагов: - Эм, извини, я случайно! - Солнечно-золотистая шевелюра неожиданно ярко замаячила перед лицом брюнета, - говоривший остановился прямо напротив Итачи, наклонившись немного вперед и пытаясь отдышаться. Незнакомец шумно дышал и упирался ладонями себе в колени, чтобы перевести дух. Перед Итачи стоял стройный блондин примерно его возраста с очень неожиданной для парня стрижкой - классическим девчачьим карэ, что было ему по плечи. Из одежды - не по погоде легкая темная безрукавка, темные спортивные брюки и легкая красная куртка, повязанная на бедрах. От незнакомца исходил жар после пробежки, да и сам парень казался по натуре своей очень горячим и энергичным. Итачи устремил нечитаемый взгляд черных, как ночь, глаз на незнакомца: тот казался примерно одного с ним возраста, хотя, все же несколько младше. В меру мускулистый, не грубый по фактуре, - в линиях силуэта читалась утонченность натуры. "Очень эстетично выглядит, хоть и парень",— мысленно отметил про себя тогда брюнет. Итачи все молчал и только смотрел на то, как словно в замедленной съёмке блондин тянет к нему руки, чтобы забрать мяч и, совсем не смущаясь, заглядывает в страницы тетради: - О, это что у тебя? Музыка? Итачи поднял глаза и встретился с заинтересованным, сияющим синими всполохами взглядом. - Сочиняешь? - Любопытство блондина не думало отступать. Но, так и не дождавшись ответа, нарушитель спокойствия, тихо выдохнув, примирительно произнес: - Мне неудобно, что так вышло, может угощу тебя кофе в качестве извинения? И мы более приятно пообщаемся? Парень положил мяч на землю, откуда-то из своей сумки сбоку выхватывая ручку и на чистом участке листа многострадальной тетради, там, где не было записей и грязных следов от мяча, быстрым и четким движением вывел цифры. - Мэлло, — неожиданно глубоким и чувственным голосом произнес парень, записывая рядом с цифрами имя и, уже окончательно сметая последние препятствия на пути к их знакомству, протянул Итачи руку. - Итачи, — наконец промолвил в ответ брюнет и протянул руку навстречу. Ладонь соединилась с чужой, сжимая, этим простым действием приводя в странный трепет и состояние, которые Итачи не сразу смог распознать. В тот момент парень лишь понял: что-то изменилось за одну секунду. Привычная до этого реальность, дрогнув, исчезла. Итачи чувствовал, как части знакомого мира, словно зеркальные осколки, разлетаются, - их никогда уже не получится снова найти, их никогда не получится снова собрать воедино. Хрипловатый голос нового знакомого звучал как будто издалека: - Рад знакомству… — парень словно тоже подвис, недоуменно разглядывая их соединенные ладони. Блондин поднял взгляд, и глаза цвета черного оникса Итачи встретились с ярко-голубой радужкой напротив. Парни некоторое время молчали, продолжая смотреть друг на друга и ощущая вибрации странных для обычного рукопожатия двух мужчин эмоций. В голове у Итачи только и пронеслась одна всполошная мысль: " И что это вообще сейчас происходит?" - Я тоже… - У брюнета не сразу получилось отпустить чужую ладонь. Вопрос незнакомца про музыку им так и был оставлен без ответа. - Эм..извини еще раз! И звони насчет кофе! Ну...я пошел, меня ждут...- Задержав на Итачи свой, ставший совсем удивленным взгляд, новый знакомец развернулся на пятках и поспешил к стоявшим поодаль приятелям, которые, видимо, уже какое-то время что-то кричали и нетерпеливо махали ему. «Как обухом по голове,» — подумал брюнет: его удивляли и появившееся чувство необъяснимой радости в груди, и одновременно с ним всколыхнувшееся состояние взбудораженного возбуждения. Эти чувства являлись очень ярким контрастом всем прежним известным ему эмоциям и состояниям и долгое время не желали отпускать его и потом. Эти чувства просто зашкаливали, но в то же время и приносили парню настоящую истинную гармонию с самим собой. Итачи казалось, что он похожее состояние когда-то уже испытывал, но потом почему-то совсем о нем позабыл, а этот светловолосый парень мистическим образом напомнил ему о нем снова. - Да здесь и никакого кофе не нужно: он сам как возбуждающий напиток, — бормотал брюнет, глядя вслед уходящей футбольной компании. Солнце горело за деревьями оранжево-алым закатом, и удаляющаяся золотистая макушка нового знакомого в тон солнечным лучам оптимистично отсвечивала. Итачи не хотелось отрывать от нее свой взгляд, - и он все стоял и смотрел своему новому знакомому вслед, - до тех пор, пока тот не скрылся из виду совсем. И вот, спустя год, брюнет все еще вспоминал ту встречу. Ведь тогда, год назад, Итачи так и не перезвонил. Он хотел и даже вбил сразу в телефон новый номер и странное имя знакомого. Но когда спрашивал себя, о том, для чего ему этот звонок, — то понимал, что причина проста, и она - в возникшем влечении. «Бред. Вот откуда эти чувства? Чувства к другому парню? " - Итачи не был готов к такому, - он не понимал, не был готов принять такого себя. "А если общение в дружеском формате представить, о чем нам говорить? Музыка? Он спросил, сочиняю ли я музыку. Что ж, можно поговорить о ней. Но. Он все же на два, а то и на три года меня младше», - продолжал мысленно загонять себя брюнет, - "а с младшими мое общение всегда сводилось только к наставничеству". Итачи хватило воспитания в свое время младшего брата. Младшие требовали максимального внимания, и общение становилось с их стороны уже больше энергетическим вампиризмом. От такого взаимодействия парень уставал. Поэтому быть снова в похожей роли ему не улыбалось. Так зачем эта встреча? Дружеской она не станет, а залипать в невзаимной романтической зависимости к другому парню, он не готов. То есть, когда была возможность позвонить и встретиться, он даже не попробовал, не попытался. Грузанулся собственными ограничениями, не дав себе и шанса выплыть в зону более легкого отношения к ситуации. Шанса чувствовать и испытывать восторг от общения с тем, кто привлек и зацепил, кто вообще впервые понравился. Потом похожих ощущений не возникало ни с кем. Не было в принципе подобных тем чувств и - даже от его любимой музыки. Словно ему дали особенный шанс, но он от чего-то действительно важного и значимого для себя отказался. Итачи с грустью вздохнул в ответ на эти мысли. Укутался поглубже в объёмный шерстяной шарф, скрываясь от неуютного октябрьского ветра, и быстрее зашагал к университету. В свободные часы в этом семестре студенты по желанию репетировали к новому году различные номера. Итачи со своей группой готовил несколько песен собственного сочинения к предстоящему концерту. Этот учебный год был в университете для Итачи последним, и парню хотелось чем-то еще, кроме научных дисциплин порадовать и других, и себя. Поэтому сейчас нужно сосредоточиться на репетиции, а обо всем остальном он подумает потом. *** Мэлло, он же Михаэль Кэль, 17 лет от роду, удобно расположился на подоконнике в комнате университетского общежития. День клонился к своему завершению, но сумерки еще не наступили, и можно было посозерцать в дали дальние, например, туда, где под серым осенним небом виднелись верхушки старых кленов университетского парка. Мэлло смотрел на них и на то, как ветер дирижирует полуголыми ветвями, мысленно отпуская все хлопоты, если их можно было, конечно, назвать таковыми, прошедшего дня. В этом году он поступил в университет, чтобы помимо своей основной деятельности получить еще корочку бакалавра, а после, может, и магистра по интересующему его предмету искусства. Натура парня требовала развития и движения, - ему нужно было совершенствование в том, что действительно интересно, — в том, что вдохновляет. Основная деятельность, хотя и привлекала и, более того, приносила хороший доход, чем он и оплачивал свое обучение, но это была работа, и к тому же, - работа небезопасная. Потому Мэлло решил параллельно заниматься чем-то, что будет хорошим контрастом его основному делу и даст возможность восстанавливаться, возвращая психологическое равновесие в норму. Быть студентом университета, учиться интересующей специальности, — это отличная идея, — рассуждал он. Ему нужен был свой мир, в котором можно творить, проводить и создавать собственные исследования, проекты. Выбор университета был недолгим: чуть больше года назад, будучи еще в старшей школе, он приезжал с экскурсией в другой город, где в университетском парке ему запомнилась одна встреча. Блондин не сильно надеялся, что тот сочинитель музыки из парка ему позвонит, но в душе почему-то жила призрачная надежда. Мэлло пробыл еще неделю тогда в том городе после запомнившейся встречи и за это время разузнал все необходимое для поступления в местный университет. После школы он подал документы, его приняли, и вот, — он студент, - жизнь идет нужным ему курсом. «Хорошо, что все обошлось," - подумал Мэлло про последнее дело, — надо впредь быть более осторожным, насколько это вообще у меня получается," — грустная усмешка появилась на его губах. Последний раз после проблем на работе ему серьезно пришлось восстанавливать здоровье, — напоминанием остались шрам от ожога почти на пол лица, который он скрывал длинной челкой и большой обоженный участок шеи и спины. Достаточно неприятные вещи для того, кто привык позиционировать себя красавчиком во всем. «Шрамы украшают мужчину, а если хочешь понравиться не женщине, а мужчине…?» — блондину вспомнился парень из парка. "Там вряд ли мне светило, даже если и искра между нами была. Он, судя по общению, - та еще снегурочка, которая даже ради своего счастья и истинных чувств вряд ли сердцем оттает и в этих чувствах признается." - Мэлло нахмурился, вперив взгляд в наметившуюся синеву сумерек за окном. «Интересно, учится ли он здесь, есть ли вероятность снова его встретить? Такого нужно при личном общении «размораживать», хотя… о чем это я, куда мне строить глазки с таким лицом?» - вновь не очень весело мысленно усмехнулся парень. Мэлло опустил голову, и его светло-золотистые волосы устремились водопадом вниз, словно закрывая и защищая от любой нежелательной реакции окружающего мира. Негромко хлопнувшая входная дверь оповестила, что пришел сосед. - Привет, что грустим? - Включил в комнате свет Мэтт. - Я купил твой любимый шоколад. - Парень зашуршал пакетом с продуктами. - У меня новость. - Продолжил он. - Готов к тому, чтобы в музыкальном проекте поучаствовать? Нужны два участника, - мы подходим. Мэлло молча уставился на друга: тот был явно в хорошем настроении. - Ну, а что? Самое время заняться чем-то новым в плане музыки, короче, я познакомился с парнем, и он пригласил нас на прослушивание. Как ты на это смотришь? - Я смотрю положительно, - Мэлло не стал ничего выяснять, — «только бы не сидеть вот так вечерами и не загоняться мыслями как сегодня,» — подумал он. — Готовится концерт в университете к новому году, их группа будет исполнять собственные песни. Проблема в том, что двое участников отвлеклись на другие проекты и не могут полноценно репетировать, поэтому нас зовут их заменить, ну и к тому идет, чтобы совсем остаться, если все сложится удачно, - продолжил с энтузиазмом друг. - Я согласен. Когда прослушивание и знакомство? — Мэлло спрыгнул с окна. - Завтра, в семь вечера, но мы придем и разогреемся пораньше, где репетиционная я знаю. - Лады! — с удовольствием потянулся светловолосый. - Жизнь налаживается, жизнь продолжается! Где, ты говоришь, мой шоколад?