Ваши ножки!

Молодой, шоу бизнесмен, надел презерватив на два пальцы, налил немного смазки, и начал очень массажными движениями проникать внутрь своего партнёра. — Как себя ощущаешь? — Нормально… Наверное. — А твой член, совсем другое говорит) — Прекратите смущать! — А ведь это только начало. — и так ехидно улыбнулся, а потом и вовсе засос на шее алый оставил. Гоголь от необъяснимого страха, дрожать начал. — Ну что ты? Ну-ну-ну…выпьешь ещё? –… Угу. — Как скажешь. — Пушкин опять-таки, отошёл от молодого парня, дабы не нагнетать «Колю-Николю», а сам налил в стакан коньяк. — Держи. И не бойся, пожалуйста. — Александр говорил тихо, и ласково. Почти перед лицом курьера постал стакан, и дрожащие руки ухватились за него. Горло опалила «настойка календулы», и Коля, двумя руками, закрыл глаза, сел ровно, и попробовал настроиться на правильный лад. Пушкину показалось, что парень готов, а особенно, член, что стоял, и очень сильно «мозолил» глаза звезде. Прочувствовав дежавю, Александр очутился между голых ляжек Коли, и огладил их. Опять Пушкин ловит себя на мысли, что ножки парня, просто изумительны! Тоненькие, стройные, ну мечта! Оу, и прости меня читатель, что не уточнил, но о великая звезда уже скинул рабочие шорты, и трусы Гоголя. Так вот, от шершавых рук, парень вздрогнул, и позволил себе убрать руки с лица. Зря ты Коленька это сделал. Почему? Ооо, парень почти сразу увидел большое возбуждение Пушкина. — Коленька, пора бы уже и начать! Ведь я уже заплатил. А время- деньги! Хочу сказать, что презерватив с пальцев Сергеевич не снимал. И опять начал поглаживать колечко мышц. — Сейчас, ты более податливый! Но не совсем. Видимо, нам нужно ещё поработать над твоим телом. — и всё-таки просунул те два пальца, а сам тем временем, накинулся на юношескую грудь. А что же Гоголь делал? Ооо, он готов был умереть со стыда и непонятных ощущений прямо здесь. Боль и ноющее ощущение внизу, и приятное покалывание сверху. — Чё-ёрт… — протянул Коля, и два торса запачкала белая жидкость, а Александр, пальцами почувствовал что нутро расслабилось. — Погоди, ты что, только что… — Да! Не стоит повторять этот факт в слух! — Хм. — на лице звезды всё не слетала улыбка. А в то время, пальцы во всю разрабатывали анал Гоголя. Поработав немного, Александру не понравилось, что реакция слабая, и немного просунув пальцы глубже, да согнув их, он услышал: — А-ах! А в то время, зрачки Николая расширились, руки вцепились в спину шоу-мэна. Вторая рука Пушкина, всё не переставала гладить ножку. – Опиши мне свои ощущения. – Мх... Здесь, – руки легли на живот, – очень странно. Ноет, больно, но в то же время.... Приятно. – как на выдохе сказал Гоголь. – Мм, хорошо. Думаю, уже можно. Николай лишь тяжело дышал, скорее не от нетерпения, а от всего, что так быстро летит... Да и страшно всё это, первый раз всё таки. Как бы там ни было, Пушкин уже щедро лил на сфинктер Николаевича смазку. – Чт... – Сейчас будет больно. – Погодите-Погодите! – Пути назад нет. Во внутрь ворвался член. Огромный половой орган Александра Пушкина. Николай бился в конвульсиях, ухватившись за запястья звезды. Тело трусило, в ногах прекратилась циркуляция крови, и в результате, пальцы на ногах похолодели, а где то там, хлюпала кровь. Верно, мой дорогой и милый читатель, Пушкин его порвал. Конечно, все проститутки имели много партнёров, и никаких проблем не было, но здесь, особый случай. А Александру, тоже было не хорошо. Его, детородный орган, был как в тисках. – Ах... Коля-Николя... Расслабься немного! В ответ последовал всхлип. И только сейчас, о великая знаменитость, заметил что "Коля-Николя" плачет как малое дитё. – Коленька.... Ты – Б-б... больно – Прости! Прости, прости, прости меня... – как в бреду шептал Пушкин, целуя горячие щёки. А потом и вовсе обнял Коленьку, нежно поглаживая его ровную спину, которая сейчас, иногда подрагивала. Стояли они так, ну, долго. Но вдруг, Николай, взял Пушкина за подбородок и поцеловал. Правильно поняв, Пушкин, пока целовал нежно Гоголя, пока и делал пробные толчки, и уже, его разум собирал чемоданы в Нирвану. Настолько чудесно в парне, а то как он неумело целуется, ну прям завораживает! – Можно я? ... – наконец-то отстранившись, спросил шоумен. В ответ ему лишь кивнули. Пушкин, обнял бедного паренька, как родную дочь, и по памяти пытался вспомнить, где же та точка "G", что бы сейчас только в неё попадать, да что бы Николай хоть немного расслабился, и забыл о боли. Ни с какой представительницей древней профессии он не был так мил и нежен, как с Николаем. Кстати, как там Коля? Он лишь в ответ обнял Пушкина, крепко-крепко, и немного зажмурил глаза, пытаясь сконцентрироваться на уже более приятных ощущениях. Ох, а телефоны двух партнёров разрывались от звонков, но сейчас, всем на них наплевать. И вот наконец-то, оба получают самое сладкое удовольствие, что когда либо ощущали. Все происходит так трепетно, любая романистка позавидовала такому, и не смогла бы описать ту теплоту и красоту, любой химик бы ахнул от того, насколько красиво химия между двумя мужчин, входит в реакцию, а после, взрывается неимоверным фейерверком чувств. Да, закончили они быстро, но им казалось, что прошла целая вечность. Гоголь проснулся от того, что в окно бил дождь, а рука, что ранее обнимала его, начала ещё крепче обнимать. – Твоя мать. – подумал Коля, и притиснулся поближе.