Кенпачи Кровавого Тумана

Состояние самураев оказались действительно тяжелым: у главы рода Хонда было множество осколочных ранений по всему телу и серьезные ожоги на лице и руках, а жизни Акиры угрожало глубокое проникающее ранение в живот, повредившее внутренние органы и вызвавшее обильную кровопотерю. Оба самурая были все еще живы только благодаря особой физиологии пользователей чакры, наделяющей их невероятной по меркам простых людей живучестью, крепким тренированным телам и стараниям Каэдэ-сан. Если бы не эти три фактора, мужчины почти наверняка не дотянули бы до этого момента. – Вы спасли им жизни, – произнесла Аой, осматривая работу Каэдэ. – Увы, моих навыков хватило только на то, чтобы остановить кровотечение…– опустила голову старшая дочь старого Ясу, что была главным и, по всей видимости, единственный лекарем рода Аизава. – Этого уже немало… Что ж, позвольте я кое-что попробую, – оттеснила женщину от пациентов принцесса. Сосредоточившись на духовном чувстве, девушка попыталась воспроизвести одну из продвинутых техник пути возвращения, внимательно следя за малейшими отклонениями в структуре заклинания. Как она и подозревала, странный духовный фон этого мира тут же начал оказывать сопротивление и создавать помехи. Если при создании относительно простых заклинаний первой и второй десятки, это было почти незаметно – просто требовалось чуть больше концентрации и затрат энергии, чтобы компенсировать сопротивление, то третий десяток уже вызывал вполне ощутимые трудности. А стоило взяться за что-то посложнее, как стало очевидно, что сопротивление растет по экспоненте в зависимости от сложности создаваемой энергетической структуры. Эту проблему легко можно было бы решить, если бы Унохана просто позволила выпустить ее духовное давление на полную, тем самым вытеснив всю окружающую агрессивную энергию напором ауры, но у этого простого варварского способа было больше минусов, чем плюсов. Во-первых, в ее нынешнем состоянии, это ничем бы не отличалось от самоубийства, так как физическое тело этого, скорее всего, не пережило бы, а способа его безопасно покинуть и перейти в духовную форму под рукой не было. Во-вторых, это с гарантией прикончило бы и тех, кого она намеревалась исцелить, все же не зря закон общества душ предписывал накладывать ограничивающую печать на всех более-менее сильных синигами посещающих мир живых. И третий минус, наиболее важный, но далеко не последний, ведь их наберется еще на целый список, заключался в том, что подобное объявление о ее присутствии вызовет волну возмущения духовного фона, которую наверняка почувствуют все мало-мальски способные медиумы в радиусе нескольких тысяч километров. А как она уже поняла; шиноби и самураев в этом мире вполне можно считать медиумами. Такой обширной славы ей пока хотелось бы избежать, так как и имеющихся незваных гостей было уже слишком много. Принимая во внимание все эти возможные последствия, которые, очевидно, были неприемлемы, Аой ничего не оставалось, как попытаться вытянуть создание медицинского кидо пятидесятого уровня на чистом контроле, компенсируя сопротивление мира предельной концентрацией. Задача осложнялась еще и тем, что в этой жизни она делала это впервые, а весь ее опыт в контроле энергий был не ее собственным, а лишь наследием Уноханы… Разумеется, она могла бы воспользоваться и чем-то попроще, но в таком случае лечение затянулось бы на несколько дней, а то и недель, что в условиях грядущей битвы было непозволительной роскошью. – Ксо… – не сдержалась девушка, прокомментировав срыв первой попытки. До крови прикусив губу, она по новой, почти беззвучно шевеля губами, зачитала заклинание. – Я помогу… – раздался тихий голос в ее голове. На этот раз духовная энергия синигами, будто почувствовав твердую руку своей истиной хозяйки, преодолела сопротивление мира и покорно собралась на кончиках пальцев в виде зеленоватого свечения. В тот же момент тело Аой перешло во власть духа Уноханы: руки зажили своей жизнью, опустившись поверх ранения Акиры, а в голове начали возникать объяснения каждому действию. – В неумелых руках эти техники лишь навредят, – вновь прозвучал голос Ячиру, объясняя происходящее; – запоминай и учись… без истинного понимания и практики моя память для тебя не слишком полезный, но невероятно опасный груз. И она училась: внимательно следила за исходящими из пальцев тонкими духовными нитями, сшивающими поврежденные органы, вникала в каждую мелочь, в каждый нюанс, на который обращал внимание вкрадчивый голос древней богини смерти. Постепенно синигами начала возвращать девушке контроль над руками, вмешиваясь и помогая лишь в особо сложных моментах, пока, наконец, окончательно не отошла на задний план, помогая лишь советом. Под невесомыми прикосновениями Аой, следовавшей указаниям Уноханы, плоть самурая срасталась на глазах, не оставляя даже намека на шрам, который мог бы остаться после столь тяжелого ранения. – Это чудо… – не сдержала тихого восхищенного возгласа наблюдающая за процессом Каэдэ. Слабое прерывистое дыхание мужчины выровнялось, став спокойным и размеренным, а болезненную агонию сменил здоровый сон. – Фу-х… – выдохнула Аой; она даже и не заметила, как задержала дыхание, когда контроль над телом полностью вернулся к ней. Ее сердце стучало так, будто она только что побывала в бою, а пот, струящийся по вискам, выдавал нешуточное напряжение. – С вами все в порядке госпожа? – глядя на ее состояние забеспокоилась Каэдэ. – Да, – кивнула девочка, – немного передохну и займусь ранами Соичиро-сана, но, боюсь, их слишком много, чтобы я, с моими нынешними навыками, могла управиться за один раз. – Не… пе-ре-живай-те об этом… госпо-жа Аши-ха-на, – прерывисто, по-слогам, прохрипел очнувшийся Соичиро, – не утруж-дай-тесь сведе-ни-ем шра-мов, – иронично улыбнулся пожилой самурай, – прос-то поставь-те меня на ноги, чтобы я мог сра-жать-ся. – Хорошо, – прикрыв глаза согласилась принцесса, – но сперва… Дядюшка Таро! – окликнула она все еще обивающего порог медицинской палатки толстяка: – Не могли бы вы поискать мой меч? Он должен быть где-то в лагере на месте стычки с ниндзя врага. – А?! – встрепенулся Танака, что было заметно по его силуэту, просвечивающему через полог шатра, – конечно госпожа – сию минуту. Как только самурай ушел достаточно далеко девушка повернулась к раненому главе рода Хонда, возжигая зеленоватое пламя духовной энергии на кончиках пальцев: – будет больно Соичиро-сан. – Ха-х, потерп-лю… не впер-вой, – усмехнулся самурай. Юная правительница острова лишь криво улыбнулась; – боюсь, с таким видом боли вы еще не сталкивались. Ее слова были честны и справедливы: Кайдо – путь возвращения, это медицинские техники синигами, предназначенные для лечения духов. Духов, а не живых людей. В отличие от духовной материи – рейши, материя материального мира – киши, с неохотой реагировала на эфемерную духовную энергию, особенно если ее концентрация была мала. Разумеется, для профессионалов из четвертого отряда, это не являлось непреодолимой помехой, что уж говорить о навыках капитана, но, из-за неподатливости физической материи приходилось прикладывать еще больше усилий; увеличивать грубую мощность техники и напитывать плоть пациента своей силой, а это уже грозило болью. Болью больше духовной, чем физической. Аой очень повезло, что у Акиры была лишь одна серьезная рана. Кроме того, немало помогло, что он был без сознания, когда принцесса взялась его исцелять. Увы, Соичиро-сан не пожелал облегчить ей работу, очнувшись в не самый подходящий момент, а распылять внимание еще и на обезболивающие техники, в условиях сопротивления мира было непозволительной роскошью. *** Генгецу и шиноби Кири сопровождали своего мрачного знакомого на корабль Ёринобу, для этого им пришлось воспользоваться лодкой, ведь Хиаку Курай, пусть и был опытным самураем, ходить по воде не умел. Конечно, волнение на море могло доставить им некоторые неудобства, но ничего такого с чем не мог бы справиться опытный мастер водной стихии, которым в их компании был облаченный в синий плащ ниндзя из клана Хошигаки. Благодаря одной из его техник вода вокруг лодки волшебным образом успокаивалась, позволяя джонину и князю тьмы, как многие украдкой называли дайме страны Зла, спокойно наслаждаться беседой. – Так вы говорите, что ваше предательство альянса было вынужденным Хиаки-сан? – лениво развалившись на скамье, протянул Хозуки. – Верно. У этого союза не было будущего… Каждый из дайме пытался тянуть одеяло на себя и требовал помощи своим землям, но никто не хотел эту самую помощь оказывать. – И вы понадеялись, что выслужиться перед Страной Воды будет лучшим вариантом? – Усокоро несколько месяцев пытался сподвигнуть меня присоединиться к его авантюре. Сам я до последнего надеялся, что товарищи… – на этом слове в его голосе проступила горечь, – что товарищи одумаются и объединят силы, чтобы преодолеть кризис, но увы меня ждало разочарование. – Ясно, – принял объяснения Генгецу и спросил; – Как думаете он уступит вам командование? – Изволите шутить Хозуки-сан? – Ха-ха, действительно, – посмеялся шиноби, почесывая затылок; – вряд ли его тщеславие позволит уступить кому-то главную роль. Что ж давайте тогда поступим несколько тоньше… – Что вы имеете ввиду? – Пусть его войска первыми идут на штурм, а когда они провалятся, в чем я лично ни капли не сомневаюсь, – кивнул на подготовленные на берегу оборонительные линии Генгецу, – тогда-то вы и перехватите командование. Как вам? – Боюсь этот жирдяй слишком труслив… – О, не стоит беспокоиться – я уверен все получится, – хитро ухмыльнувшись заговорщически подмигнул джонин. Лодка подошла вплотную к борту корабля. Большинство шиноби в тот же момент запрыгнули на высокий борт, тогда как Генгецу решил для разнообразия воспользоваться веревочной лестницей, начав карабкаться вслед за Кураем. На палубе их встретила гнетущая и подавленная атмосфера. Мораль воинов, подкошенная оказавшейся чересчур зубастой пленницей, окончательно пробила дно после того как их господин и наниматель в порыве гнева учинил расправу над не оправдавшими его ожиданий ранеными бойцами. Рекруты из крестьян в большинстве своем сидели на палубе опустив головы и старались на привлекать внимания, тогда как нанятые пираты и ронины хмуро зыркали в сторону капитанских покоев, расположенных внутри кормовой пристройки. – М-да… – оценил обстановку Хозуки, – чего-то такого я и ожидал. Подождите меня тут, – обратился он к подчиненным, а сам вместе с Хиаки направился в каюту капитана, где, как он понял, и находился хозяин корабля. Ёринобу лежал кверху задом и выплевывал грязные ругательства каждый раз, когда доктор, суетящийся вокруг его необъятной туши, бока которой свисали по обе стороны от кушетки, вытаскивал из его спины очередной осколок. Заметив посетителей, аристократ болезненно поморщился и приподнялся: – О, неужели это Хозуки-сан… – расплылся он в притворной улыбке, но глаза явно выдавали его негодование и злость на то, что шиноби явно намеренно бросил его на растерзание тому мелкому чудовищу. – Ох, кажется я не вовремя? – театрально всплеснул руками шиноби, – вы в порядке Усокоро-сан? Как ваши раны? Вы все еще можете командовать? Не хотите ли передать командование кому-то другому? Вот Хиаки-сану, например, – выдвинул он вперед мрачного самурая. Скрипнув зубами, Ёринобу, почувствовавший, что его задвигают на второй план, натянуто улыбнулся и ответил, сверля Хиаки злым взглядом: – ну что вы Хозуки-сан, это пустяки - я все еще полон сил. – Вот как? Замечательно! Тогда вы не против возглавить первую атаку? – Ч-что? – вздрогнул толстяк. – Ох, я не так выразился, – повинился Генгецу, – конечно же я имел ввиду, что готов предоставить вам шанс поквитаться с обидевшей вас тринадцатилетней девочкой, – нарочито серьезно закончил ниндзя. Усокоро понял, что над ним насмехаются, но сдержался. Пусть ниндзя и был только «наблюдателем», но очевидно, что в этом походе именно он был представителем Дайме Воды, и в подобных вопросах Усокоро вынужден был прислушиваться к его мнению, потому ответил сквозь зубы: – Конечно Хозуки-сан. Спасибо. *** Аой вышла из медицинской палатки вытирая испачканные кровью руки. В ранах Соичиро-сана было множество осколков и, прежде чем приступать к исцелению, пришлось хирургически извлечь все фрагменты металла. К счастью, ей удалось сделать все быстро и теперь самурай сможет вновь стоять на ногах. – Сестрица Аой! Сестрица Аой. Ты в порядке?! – подбежали к ней две девушки. – Спасибо за беспокойство, – улыбнулась принцесса, – со мной все хорошо. – Мы так за тебя переживали! – воскликнула Касуми. – Ага, места себе не находили… – подтвердила Янаги, – словами не передать. Не успела Аой как-то ответить, как к ним подошла группа самураев: перебинтованные Сирозаэмон и Такаши, и заляпанный грязью и сияющий улыбкой толстяк Таро, который тут же закричал, размахивая ножнами с катаной: – Я нашел ваш меч госпожа! – а потом немного сдулся под взглядами других самураев, – ну, не совсем я конечно… Мне ополченцы помогали. Но это ведь все равно считается? – Конечно дядюшка Таро, спасибо, – одарила Аой толстяка очередной улыбкой, принимая из его рук ножны с длинным фамильным мечом-тати. Рука, сомкнувшаяся на рукояти, тут же ощутила тепло. Духовная чувствительность, выросшая после так называемой тренировки во внутреннем мире, устроенной для нее Ячиру, подсказала, что душа меча, верно служившего многим поколениям ее семьи, приветствовала ее. Духовная энергия девушки свободно потекла по клинку. Движение, и меч покидает ножны. Вглядываясь в полированный металл, девушка задалась вопросом: «Мой меч, это моя душа… Моя душа, это Ячиру… Но в то же время я чувствую, что душа этого клинка желает быть моим мечом, мечом, что сохранит имя Ашихана…» Решив чуть позже спросить совета у синигами, девушка перевела взгляд на не решившихся ее беспокоить самураев и, нахмурив брови, спросила: – Что с головой моего отца? – Мы отправили голову господина Кеншина в Кири но Шинден - Храм Тумана, на севере острова, – ответил ей Сирозаэмон, сжимая кулаки, – служители должны подготовить все для похорон. – Хорошо… – прикрыла глаза девушка, а открыв, повернулась в сторону залива, где вражеские корабли вновь пришли в движение: – жаль, что у нас скорее всего не получится проститься как следует… Готовьтесь к бою! – скомандовала принцесса. Ее словам вторили звуки барабанов с кораблей противника, оповещающие о начале атаки. Высадка врага началась.