Так веди меня, Отведи меня туда, где ты живешь. Даже если мир рухнет,я пойду за тобой. Поэтому не исчезай из виду, Даже когда наступит утро,прошу,не исчезай. Ты - мой спутник по сказке, ты-моя прекрасная бабочка.
1905 год, Королевство Хорватии и Славонии.
Весна в маленькой деревушке Винишче, с населением всего 489 человек, наполнилась радостью и светом во время праздника солнцестояния. Люди весело танцевали, общались и забывали о заботах под ласковым весенним солнцем. Юная Катерина, утомившись от шума и суеты, решила отправиться к берегу Средиземного моря, где деревушка располагалась у гавани. Почти все жители Винишче занимались рыболовством, как и отец Катерины, но в этот день они были поглощены праздником. Катерина любила море и часто уединялась на его берегу, где могла найти покой и умиротворение. Рядом с морем возвышалась большая черная скала, в которой находилась пещера, известная только ей. Катерина обустроила пещеру, превратив в уютное местечко. Девушка принесла из дома небольшое кресло и лампу, а также несколько книг, переписанных у богатой подруги. В те времена в стране существовал дефицит книг, и только аристократия могла позволить себе роскошь чтения. Тем не менее, Катерина, страстная любительница книг, стремилась к знаниям. Она училась у пастора Луки, который тайно обучал её и других девушек деревушки письму и чтению. Пастор был замечательным человеком, поощрял стремление к знаниям и по два часа в неделю уделял время обучению девушек в церкви. В благодарность за его помощь, девушки взяли на себя трудные работы церкви, посвятив свободное время уборке и приготовлению пищи. Уставшие от войны девушки, читая книги могли хоть на минутку расслабиться и забыть об ужасах войны. Катерине быстро наскучило на берегу, поэтому она решила зайти в свою пещеру и возможно еще раз почитать свою книжку. По дороге к скале, она услышала хриплый голос мужчины, это показалось ей странным, потому что все жители деревушки были на празднике. Девушка огляделась, но никого не было поблизости. — Видимо, послышалось, — сказала она и продолжила свой путь. Не дошла она и половину дороги, когда опять услышала голос мужчины. Катерина прислушалась откуда исходит звук и у тропинки к берегу увидела тело мужчины, который лежал в крови и еле что-то шептал. Девушка подбежала к мужчине и упала на колени. Тот был серьезно ранен, светлые волосы мужчины были в крови. Его ранили в голову, оттого он постепенно терял сознание, но отчаянно что-то шептал, своим хриплым голосом, девушка ничего не поняла, потому что ей был неизвестен этот язык. — Господине, вы можете встать, — спросила она на хорватском. Мужчина покачал головой, явно не понимая, что творится. Катерина осторожно сняла платок с головы, и ее кудрявые каштановые волосы струились по ее плечам. Скользящим движением она завязала платок на лбу, стараясь сделать все возможное, чтобы незнакомец не утратил сознание. Девушка со всей силой потянула незнакомца и помогла ему встать, хотя тот все ещё не пришёл в себя. — Господине, нам нужно немного пройтись, молим господине, потерпите, — сказала она и закинув одну руку на свои плечи, потащила незнакомца в сторону пещеры. Хотя там ничего не было для помощи, девушка решила, что сможет добежать до деревни и вызвать на помощь кого-то. — Вот так, осталось немного, — радостно сказала Катерина, хотя сама была жутко уставшей, тащить вверх мужчину, который крупнее выбило ее из сил. Еле дойдя до пещеры, Катерина не удержала тело мужчины и они вместе рухнули на старое кресло. Именно в этот момент, девушка заметила, что это был молодой мужчина, одетый в черный костюм, из кармана его брюк торчала деревянная палка. Отдышавшись, Катерина расположила поудобнее незнакомца и побежала обратно в деревню. По дороге, она обдумывала что ей делать. В её стране продолжалась война и по словам незнакомца, он не был хорватом, по одежде не был солдатом. Девушка дойдя до своего дома начала думать, если кто-то узнает, что она пытается кого-то незнакомого спасти, то к ним потом могли заглянуть националисты и создать проблем её отцу. Отчаянно покачав головой, девушка решила попробовать спасти незнакомца и собрала свою корзинку. У нее дома были незначительные травяные настойки от боли, немного ракии, чтобы в организме не осталось бактерии, кувшин воды и немного еды. Забежав обратно в пещеру, она прислонилась над мужчиной и вылила в него настойку, зажав его губы. Через час мужчина потихоньку приходил в сознание, девушка скрестила руки у груди и начала ждать. — Wasser…— услышала Катерина, через пару часов. Девушка ничего не поняла и уставилась на незнакомца, когда он повторил слова. Поняв, что его не понимают, он попытался привстать, но у него не было сил. Катерина показала на кувшин, мужчина кивнул. — Wo bin ich? Wer bist du?— подал он голос, после того как выпил почти всю воду. Он прищурился, смотря на Катерину, та лишь покачала головой, показывая, что не понимает его. Девушка помогла ему сесть и они уставились друг на друга. Перед Катериной сидел молодой мужчина, лет 27-30, он был высоким, светлыми волосами и острыми скулами, глаза у него были голубые. “Какой красивый”, — подумала она и не заметила, как мужчина ухмыльнулся. Сама девушка была достаточно миниатюрной, у нее были буйные, кудрявые волосы, она повседневной жизни собирала волосы в пучок и завязывала платком, как положено крестьянке. У нее был аккуратный нос, пухлые губы и большие карие глаза. — Sprichst du Kroatisch? Bist du ein Muggel? Девушка уловила слово хорват и кивнула, не скрывая улыбку. Мужчина взял в руки свою палку и взмахнул пару раз, рисуя в воздухе какие-то рисунки, ничего не произошло и девушка уставилась на него. — Так, где мы? Что со мной? — начал говорить он на хорватском и девушка ахнула. — Ты знаешь хорватский? Тогда почему начала говорить на каком-то непонятном языке, — спросила Катерина. Мужчина лишь улыбнулся и от его улыбки у девушки екнуло сердце. — Я говорил на родном языке, на немецком, — ответил мужчина и она услышала, как у него урчало в желудке. Девушка вытащила из сумки хлебушек и красное яблоко. Мужчина поблагодарил ее и начал есть, Катерина с украдкой бросала на него взгляд. — Скоро потемнеет, мой тата начнет волноваться, мне пора, — сказала она, когда мужчина закончил есть. — После заката солдаты будут дежурить в деревне, если ты говоришь на немецком, то скорее всего тебя будут подозревать. Тут есть лампа, можешь спать на кресле и когда придешь полностью в себя, можешь покинуть завтра эту пещеру. Но стоит это сделать с южной стороны скалы, так тебя не увидят рыбаки. Ну знаешь ли, тут не ходят в костюме, — сказала она и указала на остальную еду и напиток, чтобы он мог взять, если нужно. — Как тебя зовут? Ты спасла меня, что ты мне дала? — спросил он и его светлые глаза загорелись. — Я… я Катерина, работаю в церкви. Дала тебе настойку… травяную… Мой тата сам варит его. — Ты еще придешь сюда? Завтра? — спросил он и щеки Катерины покрылись румянцем. Девушка подумала, что ему важно, увидятся ли они еще. Она улыбнулась и кивнула, убегая из пещеры. Вслед она услышала голос: — Меня зовут Геллерт, Геллерт Грин-де-Вальд… если тебе интересно. — Какое прекрасное имя, — тише прошептала она, спускаясь с пещеры, но Геллерт прекрасно слышал ее мысли и ухмыльнулся, не отрывая взгляда вслед за кудрявой девушки.***
После новогодних каникул волшебный Косой переулок, расположенный где-то между двумя мирами, словно проснулся от зимнего сна. Снег растаял, а его узкие улочки заиграли множеством красок и звуков. Завтра все студенты должны были вернуться в Хогвартс, поэтому переулок превратился в живую муравейник. Сотни студентов, волнующиеся перед возвращением в школу чародейства и волшебства, спешились по тесным улочкам, сгружая в свои корзины последние необходимые вещи. Магазины, ранее спокойно торгующие магическими предметами, сейчас наполнялись гомоном и суетой. Вдоль переулка стояли лавки с книгами, волшебными ингредиентами и сверкающими амулетами. Студенты торопливо выбирали свои письма и перья для пера, загружались запасами зельеварения и магическими артефактами. Несмотря на суету, в воздухе витала теплая атмосфера дружелюбия и радости предстоящего возвращения в школу. Только вот Драко тошнило от всего этого. Если бы он принял черную метку год назад, то возможно Драко Малфой ощутил бы поток гордости. Он чувствовал бы облегчения - облегчения от того, что он наконец-то доказал свою преданность и верность своим идеалам. В тот момент он почувствовал бы себя частью чего-то большего, чем просто наследник своей чистой семьи, он гордился бы, что стал частью чего-то великого, это означало бы, что он самый молодой Пожиратель Смерти, что он в элитном кругу, где его уважали и признавали. Но, это все было бы год назад. Сейчас же, Драко чувствовал лишь отвращение от себя, от Темного Лорда, от своего нового статуса, от своей чистой крови. Впервые дни он настолько возвысил стены окклюменции в своей голове, что даже не понимал, что у него черная метка. Он игнорировал, скрывал свои чувства и жил в тумане, словно этого не было. Что он сейчас проснется и все это окажется сном. Но потом, чем дольше он оставался в Меноре и запирался у себя в комнате, тем больше в его разуме затаилась тревога и страх перед тем, что Драко может потеряться в этой темной и опасной стороне магии. Он начал осознавать, что теперь его жизнь навсегда изменилась, что теперь он потерял то, за что боролся и чего хотел всю жизнь. Свободу. Драко Малфой всегда стремился к этому, иногда даже не осознавая, что же такое свобода. Драко всегда понимал, что он привилегирован, что он воплощение чьи-то мечты, наследник двух самых могущественных домов волшебников, с такой прозрачной чистотой крови, что невольно думаешь, реально ли это. Но, он он задавался вопросом, что останется от него самого, если убрать фамилию, убрать роскошь, аристократию и чистую кровь? Что останется от Драко? — Трусость и слабость, — ответил он себе. Чем дольше он смотрел на свою руку, чем больше он ненавидел себя. Проходили дни, Темный Лорд собирал своих сторонников в Меноре, устраивал собрания, но Драко даже не помнил, что там обсуждали, он стал как зомби, ничего не чувствовал, ничего не хотелось. Приходили к нему Пэнси, которая выглядела с каждым днем хуже, но у блондина даже не было сил ей сочувствовать. Новогоднюю ночь его посетили Забини, Нотт и Крэбб, но парень даже не знал, что они делали. Отвечал на все вопросы однобоко, не спрашивал ничего и делал все, чтобы не выдать, что с ним все плохо. Но теперь, когда он смотрел на Косой переулок перед банком Гринготтс, Драко почувствовал, что внутри него началась борьба между желанием принять новый статус и страхом перед неизвестностью. Он смотрел на студентов разных факультетов, которые просто ходили и покупали нужные вещи и невольно задумался: “Почему я? Почему из всех чистокровных аристократов заклеймили меня?”. Но, разве от себя убежишь? Это было дело времени. Черная метка была у его отца. У его деда. У его прадеда была метка Грин-де-Вальда. Все они были рабами чего-то материального, все они мечтали о какой-то величии, не понимая, что настоящее величие — это когда твой наследник живёт в спокойствии, а твоей жене не нужно прислуживать полукровке и испытывать на себе пытки. Величие — это принять мир таким, какой он есть и просто продолжать жить так, как привык. Драко не понимал, чего его предки и все, кто сейчас есть в окружении, боялись полукровок и грязнокровок. Да, его всю жизнь учили, что они ниже великого наследия семьи Малфоев и Блэков, и он в начале верил в эти идеалы. Хотя, в глубине души понимал, что вряд ли чистая кровь сделает кого-то лучше, чем он есть. Он вспоминал, как хорошо им жилось, пока Тёмный Лорд не вернулся. Отец был всегда недовольным и вечно ворчал, мать устраивала ненужные балы и довольствовалась тем, что ничего не делала, Драко же наслаждался, что каждый год травил своих однокурсников. Было идеально, все были счастливы. А теперь, с меткой на руках, всё было плохо. Всё настолько плохо. Словно Мерлин издевался над ним, его проблемам добавилась ещё одна проблема: Гермиона Грейнджер. Как бы он не старался, мысли всегда возвращались к ней. Стоило ему на миг расслабиться и опустить щиты, мысли о Грейнджер врывались в его разум и терзали его душу дальше. Драко часто думал о ней, о том, как она приняла бы его метку. Смотрела бы она на него тёплыми глазами, давала бы прикасаться к ней, прикасалась бы сама? С каждым днем его тоска по ней становилось все более острым, как жаждущий оазиса в пустыне. Он мечтал о том моменте, когда снова увидит ее карие глаза, большие и такие теплые. Мечтал поцеловать ее аккуратный нос, который сводил его с ума. Драко, в неведении, ощущал страх. Этот страх заставлял его решить, что Гермиона никогда не узнает о его присоединении к Пожирателям Смерти. Если потребуется, он готов был отречься от неё, просто игнорировать, пока она не перестанет наведываться в туалет, где обитала Миртл. Хотя, он и так однажды оттолкнул ее, но сам же прибежал к ней при первой же возможности. Сегодня он с утра посетил Лютый переулок, где ему привезли недостающие запчасти исчезательного шкафа. Конечно пришлось отдать очень много галлеонов, но Тёмный Лорд не особо интересовался, сколько приходилось тратить денег на его нужды. После Лютого, Драко зашел в “Горбин и Бэркес”, где старина Горбин рассказал ему что нужно делать дальше. После Горбина, Драко захотел пойти в “Флориш и Блоттс”, но в книжном магазине и так было полно посетителей, поэтому у блондина даже не было возможности посмотреть что новенького у книжного мира. Не то, что он хотел прочитать что-нибудь интересное, но он хотел посмотреть и возможно купить какую-нибудь красивую вещицу или книгу в красивом верстке. Красивое, чтобы можно было кому-то подарить. Кому-то. — Дорогой, давай зайдем в “Твилфитт и Таттинг”, я заказала у неё костюм для тебя, — оборвала его мысли Нарцисса, которая только что вышла из банка. Драко не знал, что там делала мать, но и спрашивать не хотел, поэтому он кивнул матери и двинулся в сторону магазина волшебной одежды. Хозяйка магазина с каждым разом радовалась, когда к ней заходила Нарцисса. Ведь это означало, что миссис Малфой оставит гору галлеонов. После того, как Малфоям предложили вежливо выпить стакан английского чая, Нарцисса начала светскую беседу с хозяйкой магазина, пока Драко отошел примерить серый костюм, которую специально сшили для него. Осмотрев себя со всех сторон и понимая, что ему нравится как сидит на нем серый костюм из волшебного шелка, Драко вышел из примерочного и направился обратно к матери, чтобы она тоже оценила его прикид. — Мама, как тебе? — спросил он и заметил, что глаза матери смотрели в другую сторону. Проследив за её взглядом, Драко замер. У двери стояла Грейнджер, рядом был Дин Томас. Сердце начало бурно колотиться, парень испугался, что кто-то может услышать. — Грязнокровкам запрещено заходить в этот магазин, — надменно бросила хозяйка магазина, — покиньте помещение. Драко не понял, откуда миссис Таттинг знала статус крови Грейнджер, но это волновало его меньше всех. А Грейнджер лишь закатила глаза и вздохнула полной грудью. Она всегда так делала, когда бесилась. Прошло две недели после их последней встречи в кабинете Дамблдора, наполненные тоской и ожиданием. Но теперь, когда их глаза встретились, Драко ощутил, как будто весь мир замирает вокруг них. В этот момент серые глаза Драко говорили о том, что его душа вновь нашла своё место, а карие глаза Гермионы отражали тепло и нежность, по которому он так тосковал. Парень с тяжелым сердцем сжал кулаки, ощущая гнев, когда хозяйка оскорбила Гермиону. Он чувствовал, что должен защитить ее, несмотря на любые последствия. Но внутренний голос насмехался над ним, напоминая о прошлом. "Это ведь ты начал делать еще на втором курсе", — говорил голос, отзываясь тусклым эхом из прошлого. — Мы за заказом профессора Макгонагалл, — отводя глаза ответила Гермиона. Выглядела она хуже, чем помнил Драко. Худее, бледнее и болезненнее. “Интересно, что с ней такое? Никто не замечает, что она становится все меньше?”. — Не знала, что тут обслуживают всяких отродье, — самым унизительным голосом сказала Нарцисса, и ее слова пронзили Драко, как ядовитые стрелы. Он видел, как Гермиона вздрогнула от слов матери, и сердце его болезненно сжалось. Она не должна была этого делать. "Она не заслуживает этих слов. Она — не отродье", — прошептал он в уме, пытаясь противостоять мучительному чувству бессилия. Но Драко молчал. Он снова оказался безмолвным, как всегда, не находя в себе силы защитить её. Это был момент, когда он осознал, что его собственная слабость и страхи не позволили ему стать тем защитником, которым он хотел бы быть для Гермионы. И это знание было невыносимым. Он никогда не защитит её. Никогда. Драко закрыл глаза, пытаясь заглушить ту боль, которую причинило ему это осознание. Но внутри его все ещё горело томящим огнём желание изменить прошлое, стать сильнее, чтобы защитить ту, кто пленил его бедную, пожирательскую душу. — Стоите там, я сейчас принесу заказ, — сказала хозяйка магазина и направилась в склад, а Гермиона отвела взгляд от Драко и смотрела в пол. Даже отсюда Драко почувствовал, что слова его матери ранили её. Краем уха он услышал, как Дин Томас спросил у неё все ли в порядке, на что та лишь кивнула, но на Драко больше не смотрела. — Милый, этот костюм хорошо на тебе смотрится, — мать подошла к нему и начала оценивать материал одежды, но настроение Драко было испорчено бесповоротно. Он лишь кивнул матери и начал рассматривать себя перед большим зеркалом, изредка бросая взгляд на Грейнджер, которая о чем-то разговаривала тихо с Томасом. Драко понял, что сильно скучал по ней, когда она улыбнулась. Не ему. Забрав заказ, гриффиндорцы покинули магазин, Грейнджер даже не обернулась и не смотрела в его сторону. Стало невыносимо больно. Больно оттого, что она теперь никогда не станет смотреть на него. На ужин Драко не явился, он не хотел сидеть вместе за столом с Беллатрисой. Он съел бы на ужин жабу Долгопупса, чем слушать бредни своей тетушки. Драко реально подозревал, что Беллатрису скорее всего уронили, когда родили, потому что Азкабан и дементоры не могли настолько сделать человека безумным. Вместо этого, Драко начал расхаживать по комнате и думать. Думать как ему быть с Грейнджер. Что ей сказать по возвращению в школу? Стоит ли ему подарить ей что-то? Что ему сделать, чтобы она не обратила внимание на слова его матери? “Нарцисса тоже хороша, из миллион гряз… маглорожденных именно Гермиону нужно было оскорбить”. Так и не найдя ответы на свои вопросы, Драко выпил "Зелье без сновидений", чтобы поспать нормально перед завтрашним днём. Как там пел постоянно Тео: “...нет мудрей ответа, так и быть.”***
— Гермиона, что ты постоянно слушаешь? Что-то интересное? — села на другой край кровати Джинни и надула губы. Гермиона лишь улыбнулась подруге и спрятала плеер в свою бисерную сумочку, невербально ставя защиту на плеер, чтобы никто другой не смог приблизится к нему. Гермиона приехала в Нору вчера, чтобы вместе с Перси пойти в Министерство и сдать экзамен на лицензию для Трансгрессии. Хотя в школе курс по Трансгрессии начнут преподавать только с нового семестра для шестикурсников, Гермиона знала все о трансгрессии и летом практиковалась, когда была у Крама в гостях. Болгарин за месяц, что она была у него в гостях научил Гермиону многому: окклюменция, беспалочковая магия, трансгрессия. Поэтому, сегодня с утра сдав экзамен на отлично, Гермиона даже не сомневалась, что получить лицензию концу дня. Дин Томас, который тоже сдавал на лицензию, предложил Гермионе прогуляться по Косому переулку. Они выпили кофе в магловской части Лондона и двинулись в волшебный мир. Дин не был уверен, что сдал на отлично теоретическую базу Трансгрессии, но Гермиона уверила его, что главное показанные результаты. Теория не совсем нужна для перемещение, главное сосредоточенность и быстрота. — Мои братья иногда обижаются на маму, говоря что только я стал магом в семье. Они не знают, что я не родной их брат, — сказал Дин и Гермиона почувствовала жалость к однокурснику. Настоящий отец Дина был волшебником, который был женат на магле. Но во время первой магической войны его отец спрятал семью в мире маглов, стер память жены о себе и скрылся от пожирателей. Но, так как мать Дина не помнила своего мужа, о своём первом муже узнала только от Минервы Макгонагалл, которая пришла за Дином, чтобы сопроводить его в Хогвартс. До этого миссис Томас думала, что родила Дина от своего прежнего парня. Но имя отца Дина так и не смогли узнать. Предположительно он был полукровкой. — А что твоя мама и отчим отвечают им? — задала вопрос Гермиона с весёлым голосом, чтобы не думать о войне, о его жертвах. — Ну, папа говорит, что раз Господь не дал мне ни ума, ни красоты, то пришлось ему дать мне магию, — ответил Дин и они рассмеялись. — Мои родители очень верующие, все выходные мы ходили в церковь почти каждый день. — Мои ходят только по воскресеньям и по религиозным праздникам, — присоединилась к разговору Гермиону. Гриффиндорцы весело зашагали в волшебный мир, обсуждая школу, музыку, магловский мир и кино. Дин Томас уверял, что волшебный мир отсталый в технологиях, Гермиона не могла не согласиться. Так они гуляли и по дороге покупали необходимые вещи для завтрашней школы, пока не встретили у “Флориш и Блоттс” профессора Макгонагалл, которая куда-то спешила. Гриффиндорцы подошли к своему декану и поздравили её с прошедшими праздниками. Профессор рассказала им, что пришла в Косой переулок по своим личным делам, но из-за толпы в магазинах не успевает забрать свою мантию в магазине “Твилфитт и Таттинг”. Как староста и доверенное лицо декана, Гермиона тут же вызвалась забрать её заказ и завтра привезти в школу, на что профессор Макгонагалл была безмерно благодарна. Дин тоже не был против сходить вместе с Гермионой, поэтому гриффиндорцы обойдя толпу школьников у кассы книжного магазина пошли в сторону дорогого бутика. Гермиона не думала, что увидит сегодня Драко. Драко Малфой, который стоял перед ним в костюме сшитый на заказ, выглядел потрясающе. Элегантность и безупречный стиль были в его крови, и костюм только подчеркивал его изысканный вкус. Легкий блеск его серебристых глаз сливался с оттенком костюма, создавая образ утонченного аристократа. На миг она забыла зачем пришла, пока хозяйка магазина не оскорбила ее. С ночи, когда Драко получил метку, Гермиона не могла перестать о нем думать. Она так сильно скучала по нему, но с другой стороны не знала, как ей быть. Пожиратели Смерти ненавидели всех магглорожденных, убивали и устраивали войны, забирая невинные жизни. Но, с другой стороны она была уверена, что у Драко не было другого выбора. Ведь она прекрасно знала и слышала, как его пытали. Тогда, он получил 10 "Круциатуса" вместо своей матери. В родительском доме Гермиону преследовали кошмары, где человек в маске гонится за ней, проклиная её различными темными заклинаниями и только в конце, когда в неё бросали зеленый луч авады, человек снимал маску и за ней оказывались серые глаза. Иногда это был Драко, иногда его отец Люциус. Девушка просыпалась в поту, а рядом сидели обеспокоенные родители, потому что своим криком она будила их. В такие моменты Гермиона ненавидела, что ей нельзя колдовать вне Хогвартса, потому что ей очень хотелось бы запирать свою комнату и ставить заглушающее, чтобы родители не беспокоились. Когда кошмары пришли на четвёртый день, миссис Грейнджер отвела дочь к психологу, девушка согласилась пойти туда только из-за матери, которая так горько плакала. Гермиона подумала, что она вернулась в прошлое лето, когда точно также родители плакали из-за её кошмаров. Психолог мистер Робин, ничего такого не сказал, чего сама девушка не знала бы. Но, Гермиона ходила к нему непрерывно до того дня, пока не покинула дом и отправилась в Нору. — С чем связаны ваши кошмары, что вы чувствуете, когда видите эти кошмары? — задавал однотипные вопросы мистер Робин. Гермиона отвечала неприметно, иногда на ходу придумывала. На пятый день встречи, доктор спросил у неё, нравится ли ей кто-нибудь. Девушка хотела опять что-то придумать, но когда она невольно задумалась о Драко, то улыбнулась и выдала себя с потрохами. — По вашей улыбке, могу судить, что у вас есть отношения? — спросил мистер Робин. Девушка начала не осознавая царапать свои колени, смотря в пол, что не осталось незамеченным. — У меня нет никаких отношении. Все запутано, — ответила через пару минут девушка. — Давайте попробуем решить этот клубок запутанности, — спокойно произнёс мистер Робин и сделал заметку в своём блокноте. — Я учусь в специальной школе для одарённых детей. Мы там занимаемся… можно сказать наукой. Живём там же. Это как интернат, — доктор кивнул и девушка продолжила. — В школе мы делимся на группы, кто-то хорош в одних предметах, кто-то в другом. И вот, в этой школе многие школьники происходят из аристократической семьи и считают таких как я, из обычной английской семьи нищими и недостойными. — Как интересно, — продолжил писать в блокноте мистер Робин, давая возможность, чтобы Гермиона могла рассказать все что хочет. — Один мальчишка особенно возненавидел меня с первого класса, постоянно оскорбляя меня. Он сам из очень знатной семьи, — Гермионе пришлось приложить все усилия, чтобы рассказать про свою историю магловским языком, не упоминая магию. — Так вот, все 6 лет, что мы учились вместе, мы ненавидели друг-друга, но… но в этом году, он застал меня, когда у меня были панические атаки, он помог мне и никому не сказал об этом. Хотя, я ожидала, что он использует это, чтобы дальше заниматься травлей. Но, он так и никому ничего не сказал. Потом я совершенно нечаянно услышала, что он тоже страдает этим. И после этого, мы сблизились. — Как вы сблизились? — спросил мистер Робин. Гермиона поёжилась на кресле и долго обдумывала, что стоит рассказать. — Он поцеловал меня, потом игнорировал, словно меня нет. Но говорил, что я запала в его душу. Потом опять поцеловал, после начал встречаться с другой девушкой. Когда я пошла на день рождения его друга, он опять начал приставать, тогда я его отшила. Но потом, я услышала, как он говорил, что я красивая и что он… когда видит что-то красивое, в первую очередь хочет подарить мне эту вещь. Тогда мы опять поцеловались и я рассказала ему про свои страхи, кошмары. Он сказал, что это все пустяки. И это правда меня успокоило. Теперь, я использую его, словно мантру. — То есть, ваши отношения — это эмоциональные кошмары? — Да, так и есть. И это не совсем мне по душе. Перед последней встречи, я сказала ему, что мне нужен верный парень, на что он спросил меня: могу ли я быть верной ему одной. Я сказала, что ему не стоит волноваться об этом и мы опять поцеловались. Но я боюсь, что как только мы вернёмся в школу, он опять начнёт меня игнорировать, — закончила свой рассказ Гермиона. Мистер Робин молчал, по его глазам Гермиона понимала, что все спутано и он обдумывает услышанное. — Некоторые парни, — начал доктор, — могут использовать эмоциональные качели как способ подтвердить свою мужественность или способность справляться с различными эмоциональными вызовами. Парень о котором вы говорите из очень знатной семьи и это нормально, что он не может решиться на нормальные отношения. Возможно, вам стоит задать ему прямой вопрос, что между вами происходит. Гермиона была полностью согласна с доктором и в ту ночь, она спала без кошмаров, слушая дыхание Драко. Но сегодня, когда она опять увидела его, её сердце начало стучать так сильно, что выйдя с Дином из магазина, она хватала воздух ртом. Дин как хороший друг проводил её до Норы, но ничего не спрашивал, потому что мать Малфоя сильно оскорбила Гермиону. Но, слова Нарциссы не так сильно задели её, чем холодный взгляд Драко. Соскользнув в ванную, после того, как Джинни уснула на другой стороне кровати, Гермиона долго смотрела на себя в зеркале. Худое тело, скромно скрытое под тонким полотном одежды, казалось, не обещало ей ласкового взгляда мужчин. Бурлящие кудри, упрямо бунтующие против попыток уложить их в порядок, создавали впечатление беспорядочности и непослушности. Большие глаза, выделяющиеся нескромно на маленьком лице, словно были брошены случайно, словно не вписываясь в общую композицию. Веснушки, рассыпанные по щекам, придавали образу дополнительную "особенность". Гермиона хотела умыться и пока открывала кран и настраивала воду, она обратила внимание на свои руки. Дрожащие руки, которые убили человека. Девушка моргнула, дыхание начал замедляться, она ненавидела себя, ненавидела настолько, что хотела исчезнуть. Она закрыла глаза, делая глубокие вдохи и выдохи. Гермиона не могла впасть в паническую атаку сейчас, когда в соседних комнатах спали ее мальчики, которые ничего не знали о её ментальной проблеме. Палочки рядом не было, поэтому она схватила бритву, которая лежала рядом с зубными щётками. Полоснув бритву водой, она дрожащими руками вытащила лезвие. Глаза начали шипеть от слез, но ей было все равно. Главное не останавливаться и заглушить свои чувства, свой разум. Когда тело испытывает физическую боль, мозг иногда переключает своё внимание на этот стимул, что может временно отвлечь от эмоциональной боли. И это стало единственным спасением Гермионы на эту ночь. Завтра все станет лучше. Но, чтобы наступило завтра, Гермионе нужна боль сегодня.***
Драко вышел из камина в Дырявом котле и отряхнул свою мантию от остатков летучего гороха. До поезда в Хогвартс-экспресс оставался ещё час, поэтому он решил прогуляться и отвлечься от своих мыслей. На следующей неделе в Менор должен вернуться Темный Лорд, скорее всего у Драко будет ещё одно задание, судя по тому, как утром чокнутая Белла намекала что-то подобное. — Знаешь, Драко, я очень горжусь тобой, мой племянник, — сказала она игриво, попивая на завтрак белое вино. Нарцисса уставилась на сестру, ожидая её следующие слова. — Принять метку от самого нашего Повелителя в 16! Цисси, твой сын превосходный маг, в отличие от твоего бестолкового мужа. Не смотри на меня так Цисси, но это правда. Люциус — просто смешон! Нужно было тебе выбрать Эвана Розье, мальчишка ведь так тебя любил в школе, помнишь? — Драко уставился на мать. Про такие подробности он не слышал раньше о молодости своих родителей. Все что он знал, это то, что Люциус добивался Нарциссу 5 лет, постоянно ухаживал за ней, не переставая ждать и надеяться. И только когда мать Нарциссы начала говорить о помолвке с другой семьёй, Нарцисса согласилась пойти на свидание со своим будущим мужем. Люциус не хотел ждать и они поженились через 4 месяца. — Хватит оскорблять моего мужа Бэлла! Если тебе не повезло с твоим мужем, это не значит что и всем не повезло! Люциус возможно не самый лучший человек, но прекрасный муж и отец! Мне этого достаточно, — сказала на повышенных тонах Нарцисса. Она ненавидела, когда говорили что-то плохое про своего мужа, ещё больше ненавидела, когда делали это при сыне. Семья — превыше всего. — Цисси, ты должна понимать, что конечная цель наши жизни служить нашему Лорду преданно! Не нужно, чтобы Люциус был хорошим мужем и отцом, его единственная цель — было служение достойно нашему Лорду, он не справился, но справится Драко, — Беллатриса улыбнулась и её глаза стали выглядеть ещё безумнее, мать Драко лишь покачала головой и ничего не ответила. В это время эльфы Малфоев суетились, собирая вещи Драко для поездки в Хогвартс. Допивая своё кофе, Драко поинтересовался, является ли он самым молодым Пожирателем Смерти в истории, на что его безумная тётка с блеском в глазах начала перечислять всех Пожирателей, которые были до 20 лет, словно это какое-то достижение: быть убийцей. — Цисси, как же был хорош наш кузен Реджи, ты же помнишь? — спросила Белла и Драко заметил, что взгляд матери при упоминании родственника потускнел. — Да, наш Реджи был таким замечательным. Иногда я вижу его черты лица в своём сыне, — ответила Нарцисса и загрустила. Драко хотел спросить, кто такой Реджи и почему мать загрустила, но не стал начинать диалог, не хотелось находится ещё на минуту дольше со своей безумной тёткой. И вот находясь на оживлённой улице, он начал вспоминать, был ли у него такой родственник по имени Реджи. Пройдя несколько кварталов в раздумий, Драко не заметил, что отошёл от Косого переулка, поэтому решив, что ему нужно на платформу 9 ¾, Драко свернул обратно, но застыл на месте. Справа от него стоял ювелирный магазин, где торговали не только редкими камнями, но и антикварными изделиями. Драко подошёл к лавке и начал рассматривать роскошные бриллианты, золото, алмазы, изумруды. К нему подошёл продавец лет 40, с щетиной и голубыми глазами. Он поинтересовался, что ищет молодой господин и кому, но Драко не хотелось его помощи, поэтому он вежливо отказался от помощи и начал рассматривать разные изделия, пока не увидел браслет. Продавец с удовольствием начал рассказывать, что этот браслет из белого золота с застёжкой в форме буквы, которую можно изменить на нужную букву. — Застёжка браслета сделана в форме сердца с круглым отверстием, сквозь которое продевается планка в форме буквы, чтобы застегнуть или расстегнуть его, а обратная сторона застёжки отполирована, и на неё можно нанести любую гравировку. На браслет можно надевать другие кулоны, а также можно выгравировать на нем уникальное слово или фразу с особым смыслом, — закончил рассказывать продавец. — И сколько займёт изменить форму застёжку и выгравировать слова? — поинтересовался Драко. — Около 7-ми минут, господин. Могу предложить чай, пока подмастерье делает работу и после оформить подарочную коробку, — ответил продавец, на что Драко кивнул. После продавец сунул ему пергамент, чтобы парень написал, на какую букву изменить застёжку и что написать на сердечке. Драко подумал и написав все что нужно, начал пить чай, пока мастер возился подарком.***
Гермиона получила утром от рук Перси свою долгожданную лицензию трансгрессии. Они отметили это с куском шоколадного торта, которую приготовила с утра миссис Уизли и выпив по стакану горячего какао, друзья отправились в Кингс-Кросс. Она надела свою черную водолазку, и постаралась скрыть, что на левой руке у неё шрам, от вчерашнего приступа. В доме Рона, она никак не могла подслушивать Драко и спать без его дыхания стало непривычно. Она скучала по нему. Встретив на вокзале Луну и Дина, они сели вместе в одно купе, хотя мест было мало. Гарри как одержимый постоянно оглядывался и искал Драко Малфоя, подозревая его во всех грехах мира. Хотя, Гермиона знала, что он правда стал Пожирателем Смерти, но в глубине души понимала, что этот факт мало её волнует. Словно, ничего не изменилось. На вокзале она его не видела. Гермионе предстояло по прибытию в школу отправится к директору и рассказать все новости про Драко, что он принял метку. Хотя, почему-то Гермиона хотела защитить его и просто молчать, но её изначально назначили именно ради этого момента: стал ли Драко Малфой Пожирателем Смерти. В глубине души Гермиона знала, что Дамблдор это так не оставит, возможно придумает, как ему спасти Драко и его семью. — Гермиона, а что ты делала на выходных? Ты похудела, — обратился к ней Невилл. Гермиона смутилась, ей никогда не нравился, когда кто-то говорил о ей внешности. За неё ответил Рон, который гладил своего Сычика. — Гермиона первой в нашем курсе получила лицензию на трансгрессию, естественно она дома много готовилась, я прав? — Рон посмотрел в сторону Гермионы и улыбнулась. Девушка кивнула и улыбнулась в ответ. Хотя, Дин тоже получил лицензию на равне с ней, Рон всегда возвышал её заслуги. “Ходила в психушку, потому что я убила Рабастана Лестрейнджа, его же палочкой”, — она не могла об этом даже думать. — А что насчёт наших исследований? — спросил Невилл, бросая взгляды на Рона и Гарри. Гермиона стало стыдно, потому что она даже забыла об этом. Они должны были найти наследника Грин-де-Вальда, который находится в Хогвартсе, но гриффиндорцы словно даже не вспоминали об этом, только Невилл, который увлёкся этой темой настолько, что даже не переставал искать хоть какую-то информацию о семье Геллерта. Посмотрев на то, что золотая троица молчит, Невилл не стал давить и перевёл разговор на другую тему. Не только Гермиона была благодарна за это Невиллу, но и Рон с Гарри. После прибытия в школу, Гермиона не стала дожидаться ужина и сразу пошла в кабинет директора, где её ждали профессор Снейп вместе с Дамблдором. Увидев Гермиону, директор добродушно встретил её и сунул ей на руку коробку лимонных мармеладок. Когда приветственные слова закончились, Гермиона с трудом начала рассказывать все новости, что узнала благодаря плееру. Чем дальше профессора слушали её, тем мрачнее становился Дамблдор. Снейп же выглядел хладнокровным. — Бедный мальчик, — произнёс директор, отвернувшись к окну. Он думал и думал, когда Снейп расспрашивал про Пэнси Паркинсон. — У Мальсибера до этого были две жены, они оба умерли при загадочных обстоятельств. Не могу поверить, что Паркинсон допустил такую жестокость в отношении единственной дочери, — покачал головой Снейп, словно не верил, что его студентка Пенси Паркинсон обручена с 40 летним Пожирателем Смерти. — Как думаете, что теперь будет делать Драко Малфой? Мы знаем, что у него метка, не лучше ли его схватить сейчас и отправить в Азкабан, к своему папаше? — произнёс Снейп и посмотрел своими угольными глазами Гермионе. “Азкабан?” — мысли пронеслись со скоростью света. Она пыталась вести себя спокойно, но мысль о том, что Драко отправят в Азкабан из-за неё заставили судорожно хватать воздух. Гермиона испугалась, что сейчас у неё начн1тся паническая атака, но всеми силами стояла как вкопанная, не смея сделать хоть малейшее движение. А Снейп все наблюдал за ней, оценивая её мимику, словно подозревал что-то. — Северус, не шутите так, мы не можем портить жизнь бедному мальчику. Хогвартс помогает всем, кому нужна помощь, — отчеканил директор и Снейп перевёл взгляд с Гермионы на картину у двери. Там спал бывший директор Финеас Найджелус. — Бывший директор Хогвартса также думал? — спросил профессор у директора. Глаза Дамблдора смягчились и он посмотрел на свою коллегу. — Думаю он согласился бы с тобой, Северус. Но, вряд ли он желал бы своему потомку такую несчастную участь, — ответил он. — Потомку? — спросила Гермиона, не понимая о чем они. Директор ответил ей, что Драко его родственник, со стороны матери Блэк. Гермиона призадумалась и поняла, что постоянно забывает, что Драко не только Малфой, но и на половину Блэк. Чистые гены. Так и не найдя компромисс, директор отпустил Гермиону на ужин, а сам остался в кабинете, видимо с профессором Снейпом нужно было решать, что делать дальше. По дороге в Большой Зал, Гермиона встретила Энтони Гольдстейна, который быстро окликнул девушку. Гермиона была рада встретить однокурсника, который всегда был вежливым с ней. Она вспомнила, что именно с Энтони она пила сливочное пиво, пока Тео не оскорбил ее, тогда Гермиона была готова проклясть его в Хогсмиде. Но, именно тогда, Драко вытащил ее из бара и назвал ее красивой. "А ты красивая". Гермиона покачала головой, избегая мыслей о нем, потому что начинала быстро краснеть. За весь день она ещё не видела его и других слизеринцев его компашки. — Гермиона, как провела праздники? — подошёл к ней Энтони и притянув за талию, по-дружески обнял девушку. Конечно, Гермиона растерялась такому напору, но сделала вид, что все нормально и обняла его в ответ, поздравляя прошедшими праздниками. Как только она отпустила Энтони, заметила как напрягся парень и проследила за его взглядом. В конце коридора в Большой зал стояли слизеринцы, которые не спеша направлялись на ужин. Тео улыбнулся и поприветствовал Гермиону, но она не смогла улыбнуться ему в ответ, лишь кивнула. Потому что в полностью в черном костюме, который выглядел в нем великолепно стоял Малфой, который был готов испепелить взглядом сначала Гольдстейна, а после Грейнджер. Девушка встретилась с ним взглядом на миг и отвела взгляд. Что-то броматов Энтони, они двинулись на ужин. Хотя, Гермиона шла к столу своего факультета, она была уверена, что из-за тяжёлого взгляда слизеринца она готова упасть куда-угодно. Быстро выпив стакан апельсинового сока, девушка надеялась успокоиться, но краем глаза заметила, что Драко все ещё бросает злобный взгляд в её сторону. В конце ужина, когда деканы попросили зайти всем старостам в кабинет профессора Макгонагалл, Рон и Гермиона спешно покинули ужин, чтобы быстрее добраться в южную башню. Дойдя в кабинет своего декана, они увидели почти всех в сборе, кроме Пэнси Паркинсон — старосты девочек факультета Слизерин. Хотя, Гермиона прекрасно знала, что после её обручения с Пожирателем Смерти, настоящим Пожирателем, она не слишком много думала о её состоянии. Пэнси все эти годы так сильно над ней издевалась, что Гермиона даже не сострадала ей. “Но, ведь это начал все Драко. Все равно ты простила ему все годы и готова и дальше прощать”, — прошептал голос в разуме, но Гермиона отчаянно гнала эти мысли, споря сама с собой. — Мистер Малфой, почему ваша коллега не тут? — спросила профессор Макгонагалл, когда все собрались в её кабинете. Девочки сидели перед ней, парни же стояли за ними. Гермиона проследила за взглядом декана и не отрывая от неё взгляда, скучающим видом стоял Малфой, который выделялся среди всех не только платиновыми волосами, но и длинным ростом. — Она в лазарете, плохо себя почувствовала в поезде, профессор, — ответил он. Профессор начала спрашивает, как она сейчас себя чувствует, на что Малфой отвечал однобокие ответы. — Я пригласила вас сюда, чтобы сообщить важную новость. Конечно, я считаю, что ещё рано для шести-семикурсников проводить профориентационные тесты, но министерство считает, что с этого года это будет обязательным для всех старшекурсников. Ближе к весне, из академии Ильверморни из Америки приедут 4 профессора по разным направлениям, кто именно неизвестно. Я прошу вас посодействовать для подготовки этих тестов, ну и самим пройти в первую очередь, — произнесла Макгонагалл и начала отвечать на вопросы старост. Гермиона молчала, потому что находится рядом с Драко было труднее, чем она предполагала. Её сердце затрепетало, когда выходя из кабинета профессора, они чуть не столкнулись у двери. Как истинный аристократ, он молча пропустил её вперёд. Пока Рон общался с старостами Когтеврана, Малфой прошёл рядом с ней и незаметно для всех сунул в её руку галлеон. Зачарованный галлеон Гермионы, которую она создала в прошлом году для Отряда Дамблдора. Гермиона молча уставилась на него, не понимая, откуда у него эти галлеоны, но он уже шёл своей фирменной походкой в сторону лестницы. Отвернувшись от студентов, девушка посмотрела на монетку, там было написано: 21:00, у Плаксы Миртл. Ровно в 21:00 Гермиона зашла в женскую уборную, Драко стоял посередине и держал руки в кармане своей мантии. — Откуда у тебя мой галлеон? — сходу спросила она. Драко повернулся к ней и скользил взглядом по её телу, от этого ей стало жарко. — Разве он твой? — с насмешкой спросил он. Гермиона кивнула и встала у подоконника, скрестив руки на груди. — Грейнджер, неужели ты не обнимешь меня и не поздравишь с прошедшими праздниками? Или мне нужно для этого учится в Когтевране? — Драко сделал шаг в её сторону, но все ещё их разделял пару метров. Гермиона смутилась, что он все же слышал весь разговор с Энтони. Но с чего ему обижаться, ведь она вольна делать все что хочет и обнимать кого хочет. Она посмотрела на него прямо и когда их взгляды встретились вновь, она замерла, словно попав под магический звук. В серых глазах Малфоя пылала неистовая страсть, смешанная с ревностью и чем-то ещё, чему Гермиона не могла найти название. — Ты не ответил на вопрос, откуда у тебя галлеон? Я создала их в прошлом году для своих соратников, — собрав все силы парировала она, не давая волю своим настоящим чувствам. — Ты создала? — рассмеялся Драко в голос, — не смеши Грейнджер, мне их отдала Амбридж в прошлом году. Я потерял их дома, но эльфы нашли и вернули утром. Пришло время Гермионе рассмеяться, она покачала головой, Драко уставился на неё прищурив глаза. — Конечно она отдала их тебе, ты… кем ты там был, инспектором её дружины? Она отобрала их у Отряда Дамблдора, когда ты поймал меня у выручай-комнаты. Эта розовая жаба вряд ли могла додуматься до такого, Малфой, — Гермиона оперлась на подоконник и продолжала смотреть на Малфоя, который продолжал о чем-то раздумывать. — Вот как, — сказал он через некоторые время, — даже забыл, что это я поймал тебя тогда. Драко ухмыльнулся, хотя выглядел он все ещё задумчивым и Гермиона ощущала его запах, терпкий и такой манящий. После того, как она все эти дни терзалась, волнуясь о нем, она не верила, что сейчас перед ней стоит не только её хулиган-однокурсник, а настоящий Пожиратель Смерти с меткой на руке. Девушка разумом понимала, что должна как можно дальше бежать от него, а не к нему. Но самое странное было то, что она не испытывала страха или отвращения. Напротив, она ощущала, как внутри нее что-то нежное и трепетное начинает пробуждаться. — Прости, что моя мать…— начал он, но Гермиона подняла руку в жесте, чтобы он остановился. Он моргнул и сделал шаг к ней, не понимая, почему Гермиона не хочет дальше слушать его извинения. — Не стоит, Малфой, — сказала она, — ты не должен просить прощение за взрослых людей. Даже если это — твоя мать. — Я хочу чтобы ты знала, что я не согласен тем, что она сказала тебе, — ответил Драко и сделал ещё шаг к ней. “В какую игру он играет” — задумалась она, прежде чем его запах не затуманил её разум, пока он стоял так близко к ней. Драко Малфой всегда был для нее загадкой, недоступным пазлом, который она старалась разгадать, несмотря на все предостережения своего ума. — Я… я безумно скучал по тебе, Грейнджер, — произнёс он, не отрывая взгляда от неё. Снова. Его серые глаза были как магнит, притягивающий её к себе, заставляя забыть обо всем, кроме этого момента. Гермиона посмотрела на него, не веря своим ушам. Это были слова, которые она никогда не ожидала услышать от Драко Малфоя. Ее сердце забилось сильнее, и она почувствовала, как тёплое чувство наполняет её до краёв. — Драко… — прошептала она, не находя слов, чтобы выразить свои чувства. Она почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза, и он прижался к её губам, словно боясь, что это все просто сон, который исчезнет, как только они откроют глаза. Но когда его объятия обволакивали её, она поняла, что это было настоящее, что он искренне скучал по ней, так же, как и она по нему. Гермиона ответила на поцелуй, открыв свои губы, чтобы принять его. Её сердце билось быстрее, когда его губы слились с её, создавая искру, которая разгоралась внутри неё. Она обвила руки вокруг его шеи, прижимаясь к нему с нежностью и страстью, которые она долго скрывала в своём сердце. В этот момент были только они двое, весь мир исчез вокруг них, и они ощущали только друг друга. Их поцелуй был как огонь, который разгорался все сильнее, пока не охватил их полностью, сливая их в единое целое. Целуя его в ответ, она осознала, что он — единственный, кто способен разжечь в ней пламя страсти и желания, которое она даже не догадывалась, что таит внутри себя. Драко оторвался от неё, тяжело дыша и прислонился лбом к её лбу, закрыв веки. Они так сильно прижимались к друг-другу, Гермиона ощущала, как сильно он её хотел. Сама девушка поняла, как сладко тянет внизу живота. Девушка прижалась сильнее к нему и положила голову в его грудную клетку, вдыхая его запах. — Это тебе, — сказал он и вытащил из кармана золотую коробку, не совсем большую, но и не маленькую. “Карманы незримого расширение” — подумала она. — На прошедшие праздники, — добавил он. Гермиона сглотнула и осторожно взяла коробку, отметив, что она ничего ему не приготовила. Драко отмахнулся, сказав, что ничего не нужно. Гермиона с нетерпением открыла коробочку и подняла взгляд на него в изумлении: браслет, подобный змее, из чистого белого металла, с застёжкой в виде сердца, увенчанного круглым окошечком, через которое проходит планка, образуя букву Г. — Там гравировка, — указал пальцем Драко и продолжал наблюдать за ней. Гермиона чувствовала, как её горло пересыхает, когда она осматривала каждую деталь. Но то, что захватило её дух, была гравировка в сердце. "Моя. ДЛМ”. Она не могла поверить своим глазам. Слова пронзили её сердце, вызвав смешанные чувства радости, изумления и нежности. Драко осторожно пристегнул браслет в её левое запястье и она почувствовала, как браслет обретает своё место на её запястье, словно символ их необычной связи. — Это… очень красиво, спасибо. Но, не стоило тратиться, — сказала она робко, поднимая взгляд. Драко выглядел довольным собой, он улыбнулся ей и поцеловал её запястье. — Разве парни не дарят подарки своим девушкам? — сказал он игриво. — Девушкам? — повторила за ним Гермиона, не сознавая, что совсем перестала думать. — Да. Теперь ты моя. — сказал он и прижался к её губам, притягивая за талию.