***
Предложение Рэйлин звучало как бред сумасшедшего. Тед заявил это сразу, как только услышал. В здравом уме такое не предлагают. Ни один нормальный человек не предложит засунуть третью производную под двойной интеграл и говорить, что после этого мы и получим искомую функцию. Математика так не работает! Это еще в школе изучают. «Дефекты топологии не знают человеческой логики», — вот чем эта странная женщина пыталась обосновать дурацкую гипотезу. Не знают, конечно. Дефекты даже считать не умеют! Что за антропоморфизация бездушных объектов? — Знаешь, пожалуй, я пока воздержусь от таких изменений, — Тед закрыл экран с моделью. — Слишком радикально. Время у нас есть, мы с Вином еще попробуем… — Ну, моя совесть чиста! — хлопнула в ладоши Рэйлин. — Пойду спать, мы с тобой засиделись. Но если что — зови, я всегда рада помочь. — Спасибо. Если что, то обязательно. Она пошла к себе, а Тед пошел попить воды. Естественно, через пять секунд Рэйлин передумала спать и пришла на кухню. — Налей и мне водички! Пожалуйста. — Держи, — он протянул стакан. — А где ты училась, говоришь? — Тебе ни о чем не скажет название. Далеко. На другом континенте. — Там лучше учат? В Федерации самые прогрессивные технологии так-то! Не стала ничего отвечать. Улыбнулась загадочно и ушла. Не хотела врать. Неприятный холодок по коже — в словах Рэйлин о далеком университете не было истины. Она недоговаривала, увиливала. Зачем? Тед нервно почесался. Надо тоже ложиться спать.***
Наутро они повторили попытку. Немного подкрутили модель. Снова шлем и навигационное поле. Снова неудача. И еще одна после обеда. Вин углубился в математические изыскания. Анна София и Рэйлин играли в карты. Мило. Бесполезно. Экипаж «Астарты» убивал время, а время убивало уверенность Теодора Боннера в собственных решениях. Он надел шлем и подключился, хотя мог бы не делать ничего из этого, а просто нырнуть в квантовые волны и покачиваться на них так же свободно и расслабленно, как плыть в воде или валяться в гамаке. Планково пространство одновременно несло его по своим неохватным просторам и оставляло на месте — Тед не хотел улетать от доменной стенки. «А чего ты хотел?» — спрашивал он сам себя. Ответы были постыдными. Хотел простого решения. Быстрой победы. Славы. Войти в историю не как «старший сын Терры Роулз и Уильяма Боннера, физик». Прошло три дня из ста восьмидесяти. Много или мало? — Надо поговорить, — он склонился над Уинстоном, — пойдем ко мне! — Ничего не понимаю… — Вот пошли, может, разберемся. Уинстон отложил стилус. Размял пальцы. Потянулся. Губы его сложились в немного капризную гримасу, подчеркнутую рисунком морщинок на нахмуренном лбу. Он вздохнул и потянулся вслед за Тедом к самой дальней комнатке. Без малейшего признака воодушевления. Если бы не крайне узкая кровать и по-игрушечному миниатюрные тумбочка, светильник и зеркало, они могли бы почувствовать себя в одной из комнат дома у моря. — И что думаешь? Тед только что изложил гипотезу Рэйлин. И свои сомнения. И мысли о том, что Рэйлин знает слишком много для инженера, даже если не думать о том, что она в легкую сломала доступ к основным системам корабля. — Нечеловеческая логика. Асимметрия входа и выхода, говоришь? Почему бы и нет… Тед? А с чего мы вообще взяли, что на той стороне линейное время? — Да как-то не было у нас оснований предполагать другое… — Потому что мы думаем как люди. — Как ученые, Вин! Мы ученые, поэтому мы формулируем гипотезу и проверяем ее, а не пытаемся ткнуть пальцем в небо и угадать! Немой вопрос в серых от тусклого холодного света глазах. С чем именно ты споришь, Теодор Боннер? Вин всегда так спрашивал, если дискуссия уходила слишком далеко в сторону. Всегда называл полное имя и фамилию. Отцовскую. Старшему сыну — отцовская фамилия, младшему — мамина. Младший всегда был доволен, старший всегда немного завидовал. Почему-то Теду казалось, что быть Роулзом более почетно. — Думаешь, стоит попробовать… ну, как она предлагает? — Почему нет? Из-за того, что Рэйлин — не из наших? — Я вообще ей не доверяю. Зачем она здесь? — Так решили большие дядьки в Центре, — пожал плечами Уинстон, — или тетки. Кто-то поважнее нас с тобой. — Бесит! Ладно, пойду… Хотелось бы, конечно, прогуляться, но куда уйдешь на корабле? Тед вышел в коридорчик. Не хватает простора, расстояний, свежего воздуха. Даже душа нормального нет, ультразвуковой не то, а водой из умывальника можно разве что пару раз плеснуть в лицо. Хотя бы так. Он вытер лоб от прохладной воды. Мониторчик на двери уборной сигнализировал, что пора убираться. — Чья очередь сегодня драить палубу? — Тед высунул голову в проход. — Твоя, — ответил Уинстон, не отлипая от окна, — давай, стартуй. Не будем показывать иной разумной цивилизации грязный сортир. — Да сделаю я… Ненавистные бытовые дела. Отец любит говорить, что Сандра Лерой испортила детей, когда наняла горничную и повара на Тау. Ему легко говорить — они с мамой болтались по галактике, появляясь дома на неделю в месяц, а Сандре достались еще трое подростков плюсом к работе. Все правильно сделала. Зачем ковыряться на кухне и махать тряпкой, когда можно без этого обойтись? Тем более что нормально они все научились справляться с бытом, Вин уж точно. Они с Софи даже готовку на неделю планировали. Тед методично натирал псевдозамшевой салфеткой умывальник и мечтал о пирожках с яблоками, которые умела печь Софи. Да ладно, и местные разогретые пончики пойдут, лишь бы поскорее. Осталось только унитаз почистить и… И ответить самому себе — стоит ли рискнуть и принять предложение Рэйлин. Что он потеряет в случае неудачи? Скорее всего — абсолютно ничего кроме получаса времени. Или жизни. Впрочем, если потерять жизнь, то больше волноваться-то причин не будет. Что получит в случае успеха? Щелчок по носу и проход в другой мир. — Слушай, — он обратился к Рэйлин за кофе, — а что насчет возвращения обратно? Эта твоя асимметричная штуковина сработает? — Вот и узнаем, — улыбнулась она самой приторной из улыбок. — Созрел? — Да, он готов! Вот как дал бы! А жалко, братик все-таки. Маленький, хотя и выше на полголовы вымахал — дурачкам растётся. Тед скорчил младшенькому страшную рожу под хихиканье девчонок. И что теперь? Отказаться уже не получится. В голове вместо изменчивой, но четкой картинки вероятностей — мутное пятно, и только отцовские слова намекают, что есть шанс вернуться живыми. — Созрел как груша! Вот сейчас пончик доем — и пойдем. — А может завтра? Анна София смотрит настороженно. Беспокоится как медик или просто трусит? С одной стороны, и прислушаться бы к ней, за сегодня уже устали, а с другой — в голове ворочается червячок любопытства, по телу бежит адреналин. Согласился — надо уже пробовать. Никто же не заставляет летать восемь часов подряд, а уже часик два здоровых парня потянут. — Мы немножко, — говорит Тед примирительно, — полчасика, может, минут сорок. И всё. Сразу баиньки. — Пойду подготовлю укладку… — Я с тобой! Вин увязался за Софи. Ухватить последний поцелуй перед верной гибелью — невесело пошутил про себя Тед. Он пошел сразу в навигаторскую, сел, а точнее — лег в привычное уже кресло и прикрыл глаза. Не спать. Сосредоточиться. Тихий перезвон уведомлений. Центр прислал токены для связи по мультилинии с Тау. И следом — входящий звонок от отца. — Вин! — крикнул Тед в сторону открытой двери. — Бегом сюда! Послышались шаги, шорох, а он тем временем нажал кнопку ответа. — Привет, пап! — Ну что? — Билл улыбался. — Собрались? Решились? — Пап, ты был прав, — Уинстон закрыл лицо руками. — Придурки! Оба! — Слушайте. Я всегда говорил вам, что нельзя полагаться на картинки из головы, что решения нужно принимать, руководствуясь рациональными вещами, помните? Ну, надеюсь, что да. — Говорил, ага. И что? Сейчас не так, нужно просто поверить тебе, что все будет хорошо? — Именно! Просто сделайте это. Иначе будете жалеть всю жизнь. Поняли? — Да, пап, — Тед кивнул как школьник. — Все ясно. — Вин? — Предельно. Яснее некуда! — Люблю вас, дети. Обнимаю, — Билл махнул рукой. — От мамы привет. Скоро увидимся! Отец отключился. Если бы Рэйлин и Анна София не появились на пороге, Тед так и остался бы стоять с открытым ртом, глядя на Уинстона. И наоборот. Это что вообще такое было? Групповая галлюцинация? Что-то не то положили в еду? — У вас после пончиков странных ощущений не было? — спросил Уинстон у девчонок. Ну вот, теперь еще и братик мысли читает. Тед потер лоб. — Нет? Значит, это не из-за них. — Может быть, до завтра отложим? — робко спросила Анна София. — Если вам нехорошо, то лучше не подключаться. Я не знаю, что будет, если в процессе навигации начнется диарея. — Назад пути нет! — вздохнул Тед. — Рэйлин, как дела? — Все системы корабля работают нормально. Удачи. Она хотела сказать еще что-то. Хотела и не могла. Недоговоренность висела в воздухе, и Уинстон тоже чувствовал ее, однако же шприц вонзился в руку, задавать вопросы было поздно. Подключение прошло легким электрическим разрядом. Поехали.***
Сначала полет шел свовершенно обычно. Первые минут пять, может быть, десять. Тед уже подумал, что идея Рэйлин не сработала и еще один вечер они проведут за игрой в карты и чаем с печеньем. Все изменилось за доли секунды. Привычное навигационное поле — темно-синяя глубина с яркими дугами и переходящими одна в другую спиралями — потускнело. Вокруг разлился туман, густой, горячий. Потерялась голубая линия маршрута, ни одного ориентира не осталось перед глазами. Пустота. Ничто. — Тед! — долетело издалека. — Вин, ты здесь? — Тед позвал единственного, кто может услышать его здесь, но с ужасом понял, что не чувствует Уинстона рядом. Где рядом? В планковом пространстве? Это точно не оно. Асимметричное решение Рэйлин привело их прямиком на дорогу к Бездне. — Иди на голос! — Кто это? — Иди сюда, Тед, — повторил незнакомый мужской голос, низкий и уверенный, — давай быстрее! Что еще оставалось? Только пойти навстречу неведомому обитателю белого тумана. Вперед. Или, может быть… — Что же ты медленный такой? Мать побыстрей бегала! — Тед! — голос Уинстона. — Не тупи! — Где…? Еще несколько торопливых шагов. Туман улетучился, оставив вместо себя только холодную как лед пустоту. Это место было Теду знакомо. Один раз, в детстве, он уже был здесь. Тогда ему очень нужно было вернуть маму домой, а сейчас он сам убегает прочь от дома и всей человеческой нормальности в другую вселенную. Мужчину в сером костюме он раньше тоже видел — на фотографиях и небольшом портрете в доме Этель. — Ясно. Привет, дедуль. — И почему тебе понадобилась какая-то девица, чтобы попасть сюда, а Теодор? — Сюда я сам могу дойти, — хмыкнул Тед, — просто в голову не приходило, что путь к смежной вселенной лежит по ту сторону Бездны. — Собственно, нет разницы, — Теодор Роулз пожал плечами, — я бы пришел вас повидать в любом случае. Все, бегите. Не заблудитесь там дальше. — И даже не скажешь ничего? Мы хотим напутствие от старого мудрого волшебника, да, Вин? Уинстон развел руками. То ли не хотел, то ли дед ему уже успел что-то сказать. С ума сойти, как они похожи! Мама говорила, что младшенький вырос высоким как ее отец, который был моделью, но кто бы мог подумать, что легендарный прадед тоже был длинным. И глаза те же, и черты лица… Причудливо тасуется генетическая колода. Куда только делись черные материнские кудряшки? — Ладно, — морщинки на лице Теодора-старшего сложились в улыбку, — тогда слушайте. Вы ныряете в бурные воды пространства-времени. Держитесь крепче за самое себя, детишки, тогда ни львы, ни тигры, ни драконы не причинят вам вреда. Все, ступайте, не нужно тут задерживаться. — Спасибо, — вздохнул Тед, — ну, пока. — Идите-ка сюда оба! Что реально, а что нет? Как в черной пустоте может обнимать их человек, покинувший мир живых почти за полвека до их рождения? Где они сами сейчас на самом деле — в навигаторской «Астарты» или здесь? Вернется ли голубая линия? — Пока, Теодор! — помахал Уинстон. — Тед! Идем! Нам туда. — Через Бездну? Теодор Роулз молча кивнул. И молча исчез. Ему хорошо, наверное, в пространстве памяти. По крайней мере, не надо волноваться, что помрешь. Хотя, насколько понимал Тед, прадед и не умирал вовсе, а добровольно ушел за иную грань бытия. Пальцы Уинстона сомкнулись на запястье. Куда тянул брат? Ноги отяжелели, вмерзли в лед небытия, но нужно идти дальше. Вслед за Вином. Он отчего-то знает направление. Сначала медленно и нерешительно шагает навстречу теплому желтому свету, а затем — почти бежит, и Тед, сбиваясь с шага, бежит следом.***
Горячий белый кисель вместо навигационного поля застал Уинстона врасплох. Он замер. Стоял, хлопая руками как потерявшийся цыпленок крыльями. Неожиданно. Пугающе. — Тед! — крикнул он в пустоту. — Тед, ты где? В планковом пространстве Теодор мог почувствовать другого навигатора даже за половину галактики, но вот вне его Уинстон мог рассчитывать только на себя. Слышать людей — его способность. Впервые это проявилось в его неполные два, как рассказывали родители. И затем — через год, когда мама потерялась в Бездне. В семь лет он впервые услышал эхо, отголоски слов и мыслей оттуда. Из хранилища памяти человечества. Голоса пугали и завораживали. Иногда Уинстон прислушивался, иногда старался не замечать. Пытался поговорить с ними, но они никогда не отвечали. — Иди ко мне! — услышал он в ответ. — Куда? — На мой голос! Это был не Тед. Кто-то старше. И этот кто-то определенно ждал их здесь. Уинстон сделал пару шагов туда, откуда доносился голос. Таинственный собеседник сухо сообщил, что идти нужно в другую сторону. Потребовалось несколько попыток под градом язвительных комментариев, но стоило нащупать верное направление, туман тут же улетучился. Стало холодно. Ветрено. В черной пустоте под далекими звездами Уинстон увидел высокого пожилого мужчину в сером костюме и белой рубашке. Незнакомец склонил голову чуть набок и рассматривал Уинстона пристально, испытующе и с неприкрытым любопытством. — О какой вымахал! Выше Дагги, наверное. Уинстон, да? — Да, — раньше получилось протянуть руку для приветствия, чем подумать, а сможет ли обитатель этого пространства ее пожать, — здравствуйте. А вы? — Ну же, — рукопожатие вышло энергичным и коротким, — присмотрись. Ты же умный мальчик. К чему присматриваться? Уинстон вздохнул. Посмотрел на кончики коричневых ботинок. Зачем в Бездне — а в том, что это край Бездны, он не сомневался — начищенные ботинки? С другой стороны, было бы глупо ходить в грязных… Усмехнувшись ходу убегающих мыслей, он взглянул в лицо собеседника. — Вы мамин дедушка. Теодор Роулз. Я по глазам понял, это фамильная черта… — Правильно. Где твой брат? Ты же не один летел? — Должен быть недалеко. Позовете его? — Тед! — крикнул с улыбкой Теодор в пространство. — Иди на голос! Теперь Уинстон рассматривал прадеда. Он видел раньше фотографии, но это же совсем не то. Этель иногда о нем рассказывала, но в ее историях Теодор Роулз представал то сказочным чародеем, то сказочным злодеем. Наяву, если можно назвать явью пустынное небытие, он выглядел более человечным. — Тащится как черепаха! — Теодор нетерпеливо топал ногой. — Давай-ка пока он плетется, я тебе скажу, что должен. Слышишь меня? — Да. Конечно. — Прекрасно. Я за тобой немного приглядывал. Теда не видно из моих, — взмах рукой, — тонких эфиров, а ты у нас особенный. В Этель пошел. Только робкий очень, дружок. Надо поувереннее, посмелее как-то… Тед! Давай быстрее! — Хорошо. — Хорошо! Мягкий ты, Уинстон Роулз. В самом деле на Дагги, что ли, похож? Теперь важное! Вам нужно пройти Бездну насквозь и пройти быстро. Они будут отвлекать тебя — не слушай никого! Сосредоточься, и все станет просто. Войти и выйти, простенькая задачка, да? Пройти через Бездну. Нырнуть в бездонное хранилище человеческой памяти, прикоснуться к золотым искрам тех, кто давно перестал жить. — А Тед сможет? Меня планково пространство не пускало без кондиционирования. — Сможет! Только не отпускай его. Раздéлитесь — искать друг дружку будете долго, а Бездна, знаешь, затягивает. — Откуда вы все это знаете? Вы же… — Призрак? Покойник? Тем проще! Заняться тут кроме науки нечем, развлекаюсь как могу. А, вот и твой братец!***
Уинстон сжал руку Теда. Кивнул деду и побежал в сторону золотых искр, мерцающих далеко на горизонте. «Надо держаться друг за друга», — сказал он. Не оборачиваясь, почувствовал, что Тед кивнул. Бежать тяжело. Дыхание сбивается, ноги не слушаются, в голове будто молочный кисель из белого тумана, а золотое сияние и не приближается вовсе. «Этого на самом деле нет», — вспыхнула искорка в голове, — «тебе так привычнее, вот и всё! Постарайся убедить себя, что все по-другому!» Уинстон не любил бегать. Додзе было его домом, но на улице он предпочитал плавание, велосипед и теннис. Бег — неприятная обязанность со школьных уроков и удел сумасшедших, готовыx посвятить половину жизни подготовке к очередному марафону. Что они чувствуют? Точно не бегут, задыхаясь и держась за бок, все сорок километров. Легкость движения, радость, стремление к цели. Времени и расстояния нет, и нет нужды лететь на пределе. Наверное, так. — Держись! — крикнул Уинстон Теду, потому что скорость, или его собственное восприятие скорости, резко выросло и с разбега, в несколько длинных пружинистых шагов, они влетели в облако золотых искр. «Меня зовут…» нет в этот раз! «Откуда вы тут?» Не сейчас, нет. «Вы не знаете, а…» Простите, мы очень спешим. «На пару слов…» — Ты в порядке? — Тед вцепился крепче. — Как-то странно дергаешь головой. — Они… слишком назойливые, — выдавил Уинстон. Голоса вокруг возмутились. Невоспитанный мальчишка, сказал кто-то. Нельзя слушать. Разговоришься — застрянешь в Бездне, может быть, и навечно. — Долго еще? «Далеко до края?» — подумал Уинстон, чтобы они услышали. И получил в ответ: «Край там, где ты его увидишь». Исчерпывающее объяснение. И как говорить с ними? — Никто не знает, — передал он Теду. — Может, ты что-то чувствуешь? — Чувствую, что скоро сдохну! — Держись! Нет времени и расстояния, нет смысла думать о них, только стремиться вперед. Еще шаг, равные полету надо полем золотых светлячков, и еще, и еще, и… Электрический разряд пронзает с головы до ног. Еще один. Еще и еще. Похоже на судорожный приступ, Уинстон пару раз сталкивался с таким, но в этот раз сознание не мутится, просто больно. Руки дергаются сами по себе. Перед глазами танцуют яркие синие молнии, лимонные зигзаги, ломающиеся спирали распадаются и собираются снова из разноцветных вспышек. Тонкая линия маршрута мигает несколько раз. Механический голос системы корабля в шлеме сообщает, что точка назначения достигнута. — Вау! — Тед вопит совсем рядом. — Мы сделали! Прошли, Вин! Прошли! — То есть, мы по ту сторону? В другой вселенной? — Представляешь! С ума сойти! Вин! Выходим, выходим!***
Почему веки не поднимаются? Во рту так сухо, как будто вчера они пили, но они не пили… Они в космосе. Точно. Подключились к навигации на полчасика, а устал, слово сутки рулил. — Тед? Тед, слышишь меня? — это Анна София. — Тедди! — Привет… Удалось открыть один глаз, и Тед тут же зажмурился от яркого света. Оказалось, Анна София светила в лицо фонариком, чтобы проверить рефлексы. Интересно, зачем? Если он отвечает, он точно жив. — Вин! — теперь она тормошит младшенького. — Вин, ты слышишь меня? — Ага, — он зевает, — ой, не свети! Голос бодрый. Как будто бы и не страдает от псевдопохмелья. Интересно, это пробежка через Бездну дает такой эффект или белый туман? — Вин, господи! Мы так испугались! — Дай попить, а? Потом поцелуетесь! О, спасибо… — Двадцать восемь часов! — ответила Рэйлин на вопрос, который еще не прозвучал, но уже начал зарождаться в извилинах. — Вы блуждали где-то больше стандартных суток. — Ну зашибись… Тед опорожнил стаканчик воды с разведенной шипучей таблеткой — глюкоза и набор витаминов. И еще полстакана без добавок. Откинулся снова на кресло, пока жидкость впитывалась будто бы сразу в мозг. Шикарно. Теперь надо поесть. Или поспать? — Вин! Ты есть будешь? — Угу, — братец выглянул из-за обнимающей его Анны Софии, — имею твердое намерение. — Почему так пошло звучит, а? Ответом ему стало скептическое хмыканье Рэйлин. Настало время признавать ее правоту. Тед протянул руку, она помогла подняться и не отпустила его. Смотрела насмешливо, но как будто чуточку теплее, чем еще сутки назад. — Теперь веришь? — Наверное. Пока за окном все то же самое, знаешь. Темнота и звездочки далеко-далеко. — Не всё, — Анна София отлипла от Уинстона, — мультилиния не работает! И координаты наши не определяются. Так что… Вот такие дела. — Ладно. Верю. Покормите нас? Кто бы мог подумать, что рис с рыбой из желтых лоточков, восстановленный горошек и разогретые булки с яблоком — пища богов! Честный голод — лучшая приправа. Тед даже разговаривать не мог, пока все не доел. И кофе, что может быть лучше кофе? — Нормальный кофе, — снисходительно ответила Рэйлин, — не это растворимое нечто. Но конфетки вчера были очень вкусные, правда, мы ваши сожрали. Не ругайтесь, у нас был стресс! — Не будем, — Уинстон разломил огромное печенье с изюмом, — кому половинку? В Теда влезло полтора. Вкусный ужин радовал его еще пять минут до того, как эйфория успеха откатилась, словно вода от берега перед приходом цунами, и хлынула без малейшего предупреждения усталость, перемешанная с тревогой. По расписанию они должны как раз спать. На правах начальника он разогнал всех по комнатам, и сам упал лицом в подушку. Утром надо попробовать вернуться в свой мир. Или поболтаться тут несколько дней, слетать куда-нибудь на разведку, а то вдруг каждый раз придется по Бездне бегать и с дедом болтать? Но сначала спать!***
Мерзкий писк разбудил Уинстона. Неприятный звук, резонирующий с черепной коробкой, вонзающийся в барабанные перепонки мелкими иголочками. Что это? Он не слышал ничего подобного раньше. «Может быть, неполадки какие-то? — шевельнулась мысль в сонной голове. — Рэйлин посмотрит.» Он попытался спать дальше, но звук не прекращался. Хуже — усиливался. Или просто его выверенная отвратительная частота так действовала на мозг. Уинстон натянул футболку и вышел в коридор. Через секунду открылась дверь рядом. Такой же сонный Тед крутил головой. — Что это вообще? — Черт знает, — Тед душераздирающе зевнул. — Я так спал хорошо! Рэйлин! — Идите сюда, — донеслось из навигаторской и ни малейшей радости в голосе инженера не было, — смотрите! Мерзкий звук был сигналом неконтролируемого сближения с другим объектом. Неудивительно, что раньше такой не слышали — в космосе довольно сложно с чем-то случайно сблизиться. Только не сейчас! За широким стеклом навигаторской виднелись два корабля, подошедших к «Астарте» почти вплотную. Темно-серые, обтекаемые, с белыми и золотыми всполохами двигателей, они безмолвно висели в считаных метрах, а судя по картинке на мониторе — сбоку и сзади расположились еще две пары таких же. Конвой. — Ну нифига ж себе! — Мальчики, там… — выпалила Анна София, вбегая в навигаторскую. — Ясно. — Нас приглашают на вечеринку. Рэйлин не выглядела ни удивленной, ни напуганной. Это Уинстон видел совершенно отчетливо. Пока Тед пытался не стучать зубами, пока Софи похолодевшими пальчиками сжимала его руку, пока сам он пытался не орать во весь голос от страха, их синеглазая подруга просто смотрела в окно. — А если я не хочу? — буркнул Тед. — Без желания пойдешь…***
Тед плюхнулся в кресло так, что даже через толстый слой пены почувствовал металлический каркас. Да, он сам искал встречи с Другими. Стремился сюда, мечтал даже, но сейчас ему было до чертей страшно. Все в голове орало в истерическом припадке «Беги!» Он рывком надел шлем. Скомандовал подключение. Пусть попробуют затащить его на свою вечеринку, как выражается Рэйлин, через планково пространство. Он еще посмотрит, кто кого! Координатная сетка была тут довольно бесполезна, разве что точка их перехода через доменную стенку могла бы пригодиться, но сейчас Тед не собирался капитулировать, просто тактически отступить. Он ткнул куда-то наугад, и… Корабль не сдвинулся с места. Неизвестная сила блокировала перемещения, а рядом отчетливо ощущалось чужое присутствие, и это точно был не Уинстон. Тед попробовал проложить новый маршрут — тот же результат. На третий раз он сдался и попросил систему его отключить. — Они удерживают нас на месте, — сказал он. — Не дают уйти через планково пространство. Ты представляешь? — Думал, мы умнее всех? — скривился Уинстон. — Ха-ха-ха! — Не смешно. Ладно, давай попробуем просто так двинуться, в нормальном пространстве. Что будет? Он снова сел в кресло. Управлять кораблем вручную проще, чем играть в симулятор гоночек. Обычно. Сейчас какие-то странные товарищи маячат рядом, но пусть сами маневрируют, им же хуже. Тед немного повернул «Астарту» — конвой не сопротивлялся. Отлично. А если еще? Тоже без вопросов! Прекрасно! — Может быть, они просто хотят, чтобы мы убрались куда подальше? — предположил он вслух. — Давай-ка я развернусь! — Не, вряд ли… Слова Рэйлин утонули в визге и воплях, включавших его собственные, потому что стоило развернуться и стало все понятно. Ясно как белый день. Они вплывали в чрево исполинского сооружения, чей аспидно-черный зев, точно пасть левиафана заглатывал «Астарту» вместе с конвоем, и они были лишь козявками в потоке космического планктона, сновавшего туда-сюда. Вот мимо пролетело что-то, обвешанное ярко-желтыми лампочками не хуже кафе перед праздниками, вот тяжело проплыла настоящая космическая баржа или контейнеровоз, судя по количеству прикрепленных к судну коробочек, а вдалеке мелькнул косяк серебристых рыб. Не рыб. Рыбы в космосе не плавают. Группа кораблей, похожих на рыб, поправил себя Тед. — Вот это да! — Уинстон так вцепился в спинку кресла, что рисковал оторвать кусок. — Вот это мы встряли! — И что теперь? Анна София с такой надеждой заглянула ему в лицо, что Тед вынужден прикусить язык, чтобы не дать волю черному юмору. Кто бы знал, что там впереди. Пока корабль медленно плыл вперед. Конвой же не делал ни единой попытки помешать им или направить куда-то. Впереди, в глотке левиафана показались ровные светлые линии. Посадочные полосы Других. До полос они не долетели. Конвойная группа аккуратно, почти нежно, затолкала их в какой-то отстойник за небольшими шлюзами сбоку — небольшой по местным меркам и совершенно пустой ангар. Внутри действовало, видимо, антигравитационное поле, в котором «Астарта» несколько минут покачивалась будто на морских волнах, затем гироскоп, наконец, выровнялся, а Тед — обреченно сел на пол. — Ну что ты так убиваешься? — это Рэйлин, конечно, можно даже глаза не открывать. — Ты сам нас сюда притащил. Отец сказал, что все будет хорошо. Расслабься. Давай хотя бы кофейку попьем. — Кстати, неплохая идея! Мы с Софи пойдем приготовим. И вообще, может, тут карантин для нас будет дней на тридцать, кто их, инопланетян, знает? — Давайте! Вам лишь бы жрать! Поесть они успели. И даже вздремнуть пару часов — прошлый раз им поспать не дали. Удивительно везение. Затем вокруг корабля зажглись голубые лампы, осветив светло-серые, похожие на перфорированную пластисталь стены ангара. Поле стало ослабевать и вовсе исчезло, а «Астарта» тяжело, словно растолстевшая курица, села на амортизаторы, качнулась еще пару раз и замерла. И все внутри замерли вместе с ней.***
Первый раз Уинстон услышал этот голос еще при входе в ангар. Тихий, почти нежный женский голос. Он, точнее, она, сказала «Отдохните немного. Не волнуйтесь!» Уинстон списал это на волнение, на собственное желание услышать или увидеть хотя бы что-нибудь успокаивающее. Хотелось домой. Вот теперь особенно хотелось домой! На Землю или на Тау, да даже теплицы на Европе бы сгодились. Больше голос ничего не говорил. Таинственная дама ушла, в самом деле дала время отдохнуть и вернулась, как принято у Других, в середине приятного сна. «Вставайте!» — повторила она несколько раз с упорством утреннего будильника. — И что нам надо делать? — спросил Тед, когда в одной из стенок ангара открылся проход и на светло-сером фоне появились фигуры в темных одеждах. — Сейчас скажут, — Рэйлин вопросительно посмотрела на Уинстона. Все-то она знает. Откуда она может это знать? Удастся выяснить или все, песенка спета? — Кто скажет? — скорчил рожу Тед. — Голоса в голове? — Ты не поверишь… Идем. Они, она говорит, чтобы мы вышли из корабля. — А она говорит, чем мы там будем дышать? Людям нужна кислородная атмосфера, если ты вдруг забыл, а тут что? Вдруг они углекислотой закидываются или этаном, чтобы сразу и того… «Все нормально, выходите», — женщина в голове у Уинстона явно забавлялась. Ну или он быстро и весело сходил с ума. Рэйлин схватила Теда за руку и потащила к шлюзу, за которым прятался переходной тамбур. Зашипел гермозатвор, корабль пропищал каким-то датчиками. Уинстон повернулся к Анне Софии. — Пойдем и мы, раз зовут? — Вин, — она обхватила его руками, приподнялась на цыпочках и сначала поцеловала в щеку, потом в губы, потом просто осталась обнимать, — Вин, я люблю тебя. Если мы не увидимся больше или я погибну, ты просто помни, ладно? Хорошо? — Что же ты говоришь? — он вытирал слезы с ее щек. — Ничего такого не будет! Думаешь, отец просто так нас отпустил? — Он же для вас в будущее смотрел, не для меня… — А я посмотрел для тебя! Веришь мне? Идем. На ее месте он бы и сам себе не верил, а ведь Анна София только ради него здесь! За нее он отвечает головой! Два безрассудных придурка, да, пап. Все именно так. «Выходи! Выходи!» — скандировал насмешливый голос в голове. Уинстон еще раз поцеловал Софи и повел ее туда, где скрылись Рэйлин и Тед. Они вышли в ангар. Осторожно принюхались к воздуху — вроде бы и в самом деле можно дышать. Ни пыли, ни дыма, ни подозрительных запахов. Уинстон топнул ногой — покрытие гасило звук, ни шороха не отразилось от серых стен. Снизу по небольшой лесенке поднималось существо вполне гуманоидного вида. Две руки, две ноги, одна голова. Серый с синей отделкой костюм скрывал особенности фигуры, но судя по размеру стопы и тембру голоса — это могла бы быть женщина. Глаза скрыты чем-то похожим на маску для горных лыж, волосы — капюшоном, нижняя часть лица — продолжением высокого воротника. Полная деперсонализация. «Сейчас будет немного непривычно» — раздалось в голове. — «Скажи ребятам, чтобы не боялись. Это санитарные боты, они не причинят вреда». — Она говорит, чтобы мы не дергались, — пробормотал Уинстон, — что это санитарные боты. — Кто вы? — спросил Тед. — Вы человек? Вы похожи на человека! Женщина покачала головой. Говорить через рот она не собиралась. Из-за ее спины прилетели, послушные воле невидимого управляющего, четыре белых шарика с шестиугольными ячейками, словно пчелиные соты. Шарики опустились на пол, а затем подкатились к ногам Теда, Уинстона, Рэйлин и Анны Софии. По одному на каждого. — Расслабьтесь, — повторил Уинстон вслух. — Бот окутает каждого специальной мембраной и погрузит в сон. Это нужно, чтобы безопасно переместить вас в медицинский отсек для карантина. — А если я не хочу погружаться в сон! — Тед злился. — Можно без сна мне карантин, а? — Тед, утихни, — Рэйлин положила руку ему на плечо. — Ты жаловался, что спать не дают. Вот и отоспишься. Тихо. Смотри, как они умеют! Из каждого шарика появились белые нити. Сначала единичные, затем все больше. Тысячи нитей. Вскоре ноги оказались окутаны облаком тончайшей паутины. Уинстон поежился. Анна София взвизгнула и крепче сжала его руку. — Не бойся, — он пытался быть убедительным, но как тут кого-то успокоить. — Не бойся, я с тобой. — Вот же, — Тед пытался отбиваться, — отцепись от меня, паскуда белая! Отвали! — Тед, мне за тебя стыдно! Безмятежная до странности Рэйлин молча наблюдала, как скрывается ее тело в голубоватом коконе. Она повернулась к Уинстону и подмигнула, точно ощутив его взгляд. Кто же ты? Местная жительница или просто сумасшедшая? — Мне страшно! Вин! Что делать? Я не хочу без тебя... — Софи, дыши глубже! Он хочет шагнуть к ней, обнять крепче, но кокон не дает сделать ни шагу. Остается только держаться за руки, и они держатся до последнего и смотрят друг на друга, пока белая паутина не поднимается до уровня глаз. Анна София кричит, ее пальцы цепляются до боли за запястья Уинстона, но белые нити скользят по коже, проникают в мельчайшие щели, утолщаются и мало-помалу разделяют, заставляют разомкнуть руки. До ушей доносится последний, полный ужаса крик «Вин!». Кокон смыкается. Уинстона колотит дрожь, он не находит образов и слов, чтобы описать свои ощущения и только беспомощно шепчет сам себе «Я люблю тебя, Софи». Кокон немного сжимается, точно обнимает его. «Отдыхай, Вин», — шепчет голос в голове.