***
Вин! Тихий, но настойчивый голос пробивается сквозь мягкую вату сна. Знакомый голос. Вин! Уинстон не хочет просыпаться. Он хорошо помнит, как смыкался паутинный кокон вокруг искаженного страхом лица Софи. В эту реальность лучше не возвращаться раньше времени. Лучше бы проспать еще сутки. Или неделю. Или… Винни! Привет! Привет, Софи! Девочка с двумя хвостиками на макушке подбегает и берет его за руку. На ней короткое белое платьице с кружевным воротником. Лето. Было бы жарко, не затянись небо странной сиреневой дымкой. Уинстон со стороны смотрит на себя и Софи маленьких. Они играют в кукольном домике. Это поместье Маргарет Стоцкой. Им года по три. Дует ветер, в глаза летят сухие листья. Пейзаж меняется на зимний город. Уинстон и Софи стоят у школы вместе. Держатся за руки. Через минуту перед ними опускается синий планер, и Софи вдруг целует его в щеку… Стоп. Что это? Почему он видит себя в прошлом? Нам надо познакомиться с тобой, Вин! — Кому нам? Планер с Софи улетел. Уинстон находит свой голос. Оборачивает и видит рядом девочку с золотыми косичками. На ней школьная форма, но он помнит точно — в их школе не было такой ученицы. — Меня зовут Эстер. — Очень приятно. Он делает вид, что не понимает, почему она протягивает руку. Ему восемь лет в конце-то концов! Смотрит на девочку напротив. У нее знакомый голос. До ужаса знакомый. Уинстон вертит головой. Городские улицы вокруг утонули в тумане. Это похоже… похоже на пространство памяти, его личное, сформированного только из его воспоминаний. — Продолжим? — девочка пытается взять его под руку. Точно! Это голос, который звучал в голове перед тем, как их всех отправили в коконы. Ну уж нет, Эстер. Хватит. Не на того напала. — Конечно! Он перехватывает ее ладонь и сосредотачивается. Проваливай, Эстер. Поговорим словами через рот, если очень нужно, нечего копаться в чужих мозгах! Сизая дымка развеивается. Теперь они на краю Бездны. Виртуально, конечно, только в его сне или в ее. Не самое приятное место. — Как ты… — вместо девчонки из начальной школы перед ним взрослая женщина в сером комбинезоне. — Думаешь, ты первая, кто пытался? — Вот, сукин сын! — непривычно как-то слышать вполне человеческие ругательства в другой вселенной. Может быть, неведомая Эстер просто вынимает нужные слова из его головы, а не говорит сама? Кто разберет этих телепатов. Что-то знакомое есть в ее лице. Что именно? Не получается разглядеть. Эстер в этой реальности сильнее — в следующую секунду они снова у школы. Сиреневая дымка превращается в цунами и накрывает маленького Вина с головой.***
На какое-то время его оставили в покое. И видимо, надолго, потому что Уинстон проснулся от голода. Белый кокон сменился на белую комнату. Стерильные до рези в глазах рифленые стены, сходились наверху как купол-луковка с деревянных церквей — он видел такие на фотографиях. Узкая кушетка на изогнутых толстых ножках, сливающихся со стеной, казалась шляпкой трутовика. Кто знает — ладонью скользнула по покрывалу из гладкой серебристой ткани — может быть, все они внутри огромного космического гриба? Ни одного источника света видно не было, только мягко мерцали сами стены. Почти под потолком крошечное окошко — не дотянуться. Уинстон встал и осмотрелся. Прошел пару шагов вперед-назад. Белый пол чуть пружинил под ногами. — Тед! — позвал он. — Тед! Софи! Рэйлин! Вдруг они рядом. Вдруг, услышат через стенку и ответят! Тишина. Он постучал по стене, в том месте, где ребра выступали не так сильно. Тишина. Неизвестный материал поглощал звук. — Эй! — крикнул он в белый потолок. — Я есть хочу! Тишина. Как посмотреть в окошко? Подвинуть кушетку точно не получится. Черт! Уинстон с досады пнул стенку. Больно. Только сейчас он заметил, что на нем не его комбинезон с «Астарты», а тонкое светло-серое белье и такие же то ли носки, то ли тапочки. Подошва лишь капельку толще чулка и на ощупь отличается. — Больно! — сказал он стене как можно выразительнее. — Кто тебя построил такую странную? Прекрасно. Теперь будем разговаривать со стенами. Дожились. — Ладно. Не переживай. Кто еще с тобой побеседует, если не я? Он похлопал по чуть поблескивающим перламутром пластинам. Попытался пару раз подпрыгнуть повыше — бесполезно. Дурацкое окошко слишком высоко. Если это окошко вообще, а не вентиляционная решетка или что-то такое. — Эстер! — позвал Уинстон. — Где остальные? Отзовись, черт побери! Тишина. Обиделась, что прогнали из головы? Ладно. Он подождет. Что еще остается? Уинстон сел на кровать. Так хотелось спать, пока сюда летели, а теперь можно проспать все время жизни, пока не умрешь от голода в этой одиночной капсуле! Где Тед? Где Софи? Так же сидят в карантине? Копаются в себе под присмотром Эстер-из-головы? Почему в носу щиплет? Слезы. Уинстон не заметил, как они появились. Слезы от страха, отчаяния и стыда. Вляпался в приключения сам. Притащил любимую женщину за край Вселенной. Сидит тут беспомощный и почти голый. Сеанс тягостной рефлексии оказался недолгим — что-то запищало, зашуршало, моргнули на белой стене два розовых огонька, прямо из нее вдруг вырос симпатичный низкий столик с неровным краем. Тут же открылось маленькое окошко и невидимая рука вытолкнула овальный глубокий поддон со знакомыми коробочками и упаковками. Рацион с «Астарты» двойная порция. — Спасибо, Эстер! — крикнул он в потолок. — А как тут попить и сходить по нужде? «Тебе все и сразу, Вин?» Никогда он так не радовался голосам в голове. Как же мало надо для счастья! — Да, хотелось бы! И где остальные? «Я открою тебе доступ к воде и туалет в этой комнате, так и быть. Пытать вас не входит в планы.» Еще на двух участках стенки исчезли ребра. Теперь стало видно дверку, ведущую, хотелось бы надеяться к умывальнику и туалету. Рядом, в овальной нише, виднелся краник с водой. — Эстер, благодарен до икоты, — Уинстон даже поклонился. — Где …? «Все потом, Винни!» — перебила она. — «Я пока занята!»***
Одиночное заточение — испытание не для нищих духом. Сколько длится карантин? Три местных дня, десять, тридцать? Уинстон готов был выть и кусаться от некуда себя деть. Ни единого источника информации. Даже Эстер в голове молчала. Он пробовал петь, читать вслух стихи, отжиматься, повторять ката. И снова, и снова по кругу. Сколько времени прошло? Сколько еще тут торчать. Окошко над столиком снова открылось и выдало, видимо, ужин. Снова еда с корабля, но кроме нее еще и серебристый пакетик с какой-то зеленоватой волокнистой субстанцией. Уинстон попробовал — на вкус как земные водоросли. Приемлемо. Не хватало кофе. В запасах «Астарты» было много, почему ему не дали ни пакетика? Ужасно хотелось кофе! Печенье с теплой водой — лучше, чем ничего, но… Крик бессилия. Прошло едва ли полдня, сколько еще? Уинстон снова сел на кровать. Что он должен делать? Есть, спать, бродить по комнате? Он сделал два глубоких вдоха и выдоха. Нужно умыться. Тесная капсула нежного кремового цвета, служившая, видимо, душевой, вместо воды окутала тело холодным паром. Может быть, и не водяным вовсе, а каким-то дезинфицирующим средством. Приятно. Даже запах неплохой. «Эстер, ты подумала о зубной щетке?» — мысленно обратился Уинстон к представителю местного мироздания. Молчит. Может, ей сто лет, и у нее нет зубов. Помещение снова ожило. На этот раз открылась полукруглая ниша размером не больше ладони, стоило сунуть внутрь руку — упала темно-синяя капсула. Что с ней делать? Растворить в воде, раздавить, съесть? «Разжевать, — снисходительно сказала Эстер, — и мне не сто лет!» — Где все остальные? — повторил Уинстон единственный по-настоящему важный вопрос. Тишина. Только свет от стен стал тусклым, красноватым вместо теплого желтого. Пора спать. Синяя капсула оставила приятное чувство чистоты. Интересно, Теду и Софи тоже дали такие? Что с ними? Почему Эстер не отвечает? Существует ли сейчас хотя бы один вопрос, на который Уинстон Роулз знает ответ. Сон пришел слишком быстро. — Мама! Мамочка, я не хотел! Десятилетний Винни рыдает в объятиях матери, а Тед лежит неподвижно на каменном склоне. — Виктор говорит, что мне прямая дорога в финансы, а я сама ничего не могу решить! Софи сидит на парапете набережной и болтает ногами. Одна босоножка уже соскочила и валяется внизу, а вторая висит на кончике большого пальца. Ноготки выкрашены коралловым лаком, и Уинстону это почему-то ужасно нравится. — Поступишь на финансы, и тебя заберут в корпоративный мир, — говорит он. — Не знаю, может быть, это и неплохо. — А как же мы будем летать без тебя? Тон шутливый, но доля шутки в его вопросе исчезающе мала. Он не хочет, чтобы Софи работала в офисе. Если он получит лицензию навигатора — а он получит! — ему нужен медик. Свой, проверенный, готовый всегда быть рядом! — Мы же не увидим больше деда, правда? — Ты еще встретишься с ним… ХВАТИТ! Что это было? Просто сон с напоминанием о том, что за человек Уинстон Роулз на самом деле? Человек, который едва не убил родного брата, который оставил самых дорогих людей ради призрачной возможности великих открытий и теперь… Если бы Софи работала в офисе! Вырывая себя из душного сумрака сна, он успел заметить, как отползают кабели от головы, прячутся в толще стенок. Слепки памяти? Похоже на то. Эстер поняла, что интерактива не будет и пошла другим путем. Что же, ладно. Он не в той позиции, чтобы возражать. Сколько он проспал? В комнате царил полумрак, стенки совсем потемнели, только блеклый свет, похожий на тот, что бросает на Землю подернутая легкими облаками половинка Луны, проникал из окошка. Что там, снаружи? Уинстон встал. Подпрыгнул пару раз, но снова без всякого успеха. Забрался на кровать. Все равно не видно. Эстер вряд ли ответит на просьбу о лестнице, да она и спит, наверное… Интересно. Он приложил руку к выпуклости на стене. Интересно, а само здание или, может быть, огромный космический гриб, не имеет ли зачатков интеллекта? Идея смешная, но в другой вселенной с предположительно нелинейным временем. Почему нет? — Хороший грибочек, — Уинстон погладил теплую стенку. — Кто еще тебя погладит? Тед будет только орать, я его знаю. А местные жители со стенами поди не болтают, у них другие дела есть. Комната ожидаемо молчала. — Ты не поможешь мне добраться вон туда? — Уинстон показал рукой на окошко. — Только разочек заглянуть! Какая же он идиот! — Ладно, ты меня не понимаешь. Я-то не обижаюсь. Просто тоскливо тут сидеть и даже не видеть, что там, вокруг. Что же… Посплю еще, раз свет пока не включили. Он сходил к фонтанчику с водой, а затем снова забрался в кровать. Серебристое покрывало было одновременно легким и теплым, но не жарким, тонким и приятно тяжелым. Идеальная настройка. Условия одиночного содержания терпимые. Когда Уинстон проснулся, на стене около окошка виднелись небольшие выступы. Не очень удобные, придется балансировать на одной ноге, но! Но! Глупая улыбка выползла на лицо, даже дышать стало легче! — Спасибо! — жаль, что к ребристой стенке даже прислониться не выйдет — он готов был обниматься с комнатой. — Хороший грибочек! Вот будет смешно, если на самом деле ты и есть главный мозг все этой мегацивилизации. Не обижайся, если что. Шаг наверх. Еще один. Скалолазание по трассе с отрицательным уклоном тихо плачет в стороне. Еще немного. Спасибо додзё за тренировки! «Вот это да! С ума сойти! Я в космическом городе…» — пальцы и ноги уже дергались от неудобного положения, но Уинстон задержался еще на несколько секунд. Если сейчас придут новые шарообразные боты с коконами или сама Эстер явится вырывать у него ногти, то пусть в памяти останется хотя бы пейзаж. Его камера. Или комната. Или пузырь, Уинстон сам теперь не знал, как правильно будет назвать. Пусть будет комната. Его комната была частью колоссального строения, похожего вовсе не на привычное человеку здание, а скорее на коралловый полип. Это самое похожее из виденного, что он мог вспомнить. На чем полип вырос — было не рассмотреть в маленькое окошко, и казалось, что гигантские его жемчужно-белые ветви с тысячами пузырьков-комнаток на каждой, висят в космической пустоте. Между ветвями протянулись светящиеся волокна, издалека казавшиеся очень тонкими. Похоже на направляющие для движения, вроде дорожной разметки — судя по тому, что Уинстон уже видел, разнообразие космических судов у Других превосходило любые пределы человеческого воображения. Сердце колотилось. Капельки пота выступили на лбу и катились по спине, хотя в комнате было скорее прохладно. Уинстон сунул лицо в умывальник, чтобы получить порцию холодного пара. Только сейчас он до конца понял — они нашли Других. Это по-настоящему. Они нашли Других, а те сцапали их вместе с кораблем. «Тед, Софи, где вы?» — стучали мысли в голове, пока челюсти равнодушно пережевывали очередной рацион, дополненный симпатичными сиреневыми кружочками с неясным цветочным ароматом. Больше всего хотелось не есть и даже не кофе, а поговорить с братом, обнять Софи. Просто увидеть. Хотя бы знать, что они целы За Рэйлин он не переживал. Ни санитарный кокон, ни космический левиафан, поглощающий корабли, не удивили и не напугали их нового инженера. Кем бы она ни была, человеком или нет, это место ей знакомо. — Тренируешься? Знакомый до отвращения голос из-за спины прервал текучую последовательность ката. Уинстон обернулся. Комната открыла проход наружу, в котором стояла высокая женщина в сером. Золотистые волосы убраны наверх. Россыпь веснушек около носа выглядит почти по-детски, но выражение лица выдает возраст — ей около сорока. — Позавтракал, Винни? — Эстер улыбнулась. — Да, — Уинстон коротко кивнул, — спасибо. — Я смотрю, ты подружился со зданием… Талантливый мальчик. Она не ошиблась. Она никогда не ошибается. Ему показалось или Эстер кому-то завидует? — Здание разумное? — Скорее эмпатичное. Оно любит, когда жильцам удобно. Но может и вредничать, знаешь, если мусорить или царапать на стенах… — Вы все-таки нашли время поговорить со мной лично, — Уинстон жестом пригласил пройти, и Эстер, пусть и нехотя, сделала шаг в комнату. — Я рад. Спасибо. Предложил бы кофе, но мне его не выдали. В ответ она кинула пару пакетиков. Сказала, местные медики не одобрили высокое содержание кофеина для персоны с ограничением перемещений. — Итак, — он поставил стаканчики на стол, — остался самый важный вопрос. Где все, Эстер? — Они пока в карантине. Не переживай, у нас нет намерений причинять кому-то из вас вред. — Почему я не в карантине? — Уинстон сделал глоток — горькая горячая бурда казалась такой родной, что впору разрыдаться. — Ты сегодня… скажем так, будешь перемещен. Я бы предпочла узнать тебя поближе, но особой необходимости… Матовый белый цилиндрик покатился по полу, оставляя за собой темно-коричневый след пролитого кофе. Пол впитывал жидкость и тут же восстанавливал свою стерильную чистоту, а Уинстон смотрел на это сверху — от слов Эстер он вскочил с места и не удержал стакан в руках. «Я не хочу…» — горло сдавило, перехватило дыхание, опустились руки от удушающего бессилия. — Я могу увидеть… — Нет. Он мог бы разнести комнату. Мог бы убить Эстер на месте. Скрутить ее и заставить орать от боли. Бесполезно. Даже в Федерации не скрыться от полиции, охранки, Центра — городские улицы под видеоаудитом прозрачнее стекла. Что уж говорит про это место с разумными зданиями и космическими трамваями! — Почему? Почему я? — Ты хотел бы поставить брата на свое место? — Иди к черту! Он смотрел на спокойное, исполненное каким-то равнодушным сиянием, лицо Эстер. На пальцы с золотыми, в тон волосам, ногтями. И в глаза. В теплом приглушенном свете комнаты они были почти серыми, но Уинстон видел, знал по оттенку изменчивых вкраплений, что при другом освещении… — Идем, Винни. Не к черту. Познакомишься кое с кем гораздо интереснее. — Обещай мне, — он вцепился в рукав бархатистой серой хламиды, — обещай, что не причинишь им вреда! — А как ты это проверишь, мальчик? "Я услышу их голоса", - не сказал Уинстон в ответ.